– Нет… – Раечка покупала стринги совсем не в сельпо, а уже здесь, в городе, но сегодня забыла надеть; аккуратно подбритая в широкую стрелочку шёрстка тёмно – рыжего цвета показалась из – под задранного края платья и тут же скрылась обратно. – Всё? Тётя Зина!. .

Она умоляюще – преданно ради прекращенья своих мучений поглядела в глаза своей домохозяйке.

– Прелесть какая ты! Так не считается! Ты б ещё жопу включила мне в счёт, за которую я случайно заделась на улице! – «тётя Зина» оказалась совсем не из дур идти на внепаритет – компромисс. – Ты хорошо покажи – в развёртке, наполную! А такую я и так у тебя посмотрю, когда в баню все вместе пойдём! Разверни коленки – то! Шире поставь и показывай!. .

Раечка отвернулась, чтоб не сгореть со стыда, и заново потянула подрагивающими от волненья ладошками собирающуюся каёмку ткани наверх. Дотянув до пупка, она зашевелилась коленками и заново вздрогнула, когда силные руки Синицы развели её худые, стройные бёдра до ощущенья лёгкой ломоты в сладко занывшей промежности…

– Вот так!. . Умница! – Синица Ивановна впёрлась к ней между ног и своим широко расставленными коленями зафиксировала раскрытые девичьи ляжки. – А я подрочу…

От этого известия Раечка чуть не схлопнулась обратно через мощные упирающиеся ей в коленки столбы тёплых тёть Зининых ног. Проиграв краткомоментное сражение двух пар коленок, Раечка отвернулась головой почти на сто восемьдесят, успев однако заметить и напряжённую позу полуприсевшей Синицы, и её румяное от волненья лицо, и засунутую уже по локоть в трусы – рейтузы руку домохозяйки… (Секс – марафон? Теперь ты всегда готов! – добрый совет)

– Ну чего ты?. . Чего?. . Моя сладкая… Ну – ка, за уши её потяни… Потяни, раскрой руками пизду! Раскрой пальчиками…

Раечка скользнула ладошками вниз и всеми пальчиками старательно раскрыла розово – алые створки вагины. (Более тысячи порно – роликов! – прим. ред. )

– Ротик какой! Мальдивская ранняя, первый сорт! Ух ты цветик какой – ох же и цвиркану щас… Блядь…

Синица Ивановна шаркнула правой ногой, добыв из – под кровати дюралевый тазик под себя, и ухватилась свободной рукою за грудь.

– Ты чего – всё стесняешься?. . – она начинала жарко дышать.

Пунцовая, будто мак, Раечка старательно удерживала головку во взгляде за собственное плечико.

– Смотри на неё – пизду розовую мне показывает и стеняется! Пошире – пошире ушки расставь… Вот – чтоб дыру было стало видать!. . Молодец, я люблю как стесняются! Постесняйся ещё…

Раечка жалобно всхлипнула…

– О, дырень – то красавица у тебя! Что ли целик? – Синица Ивановна дрочила столь ожесточённо, что трясущиеся коленки её полусогнутых сильно дёргали в стороны раскрытые ножки Раечки, и из – под мягкой коричневой шёрстки девушки выглянул розово – малиновый маленький клитор. – Гляди – секелёк! Ой ты, умница!. . Не стыдно тебе с таким баловнем в целках в твои годы ходить?

– Я натяжная… – попыталась обидеться и оправдаться Раечка, бросив короткий рассерженный взгляд на Синицу.

Синица Ивановна увлечённо всматривалась в её растянутое розовое очко и в три погибели согнувшись отрадно дрочила. Одна рука её поочерёдно тискала и сминала большие отвисшие сиськи через бюстгальтер, другая вовсю шуровала под трусами в пизде, а по раскрасневшемуся в страсти лицу сбегали крупные капли пота…

– Натяжная??? – Синица задохнулась в восторге. – Не пизди давай, шире раскрой… Потяни за целик!. . Ох, хорошая!!!

Синицу Ивановну уже непрестанно трясло в возбуждении.

– Ох, цвиркану щас! – она торопливо бросила сиськи и с силой оттопырила насторону промежность рейтуз вместе с короткой штаниною; вздутые губы пизды уставились в пол. – Ох ты ж… ох, моя девочка!!!

Раечка в изумлении обернулась на её дикий вскрик, и одного этого её взгляда на раскоряченную перед ней домохозяйку оказалось достаточным для той – Синица стала кончать.

– Ох!. . Ох!. . Ох!. . – из больших выпяченных в прореху трусов губ ударила тугая серебрянная струя в подставленный тазик. – Ох, пиздец!. . Ох ты сладкая!. . Ох, ебать тебя в рот чем получиц. . ца!! Ох, пизда!. . Ох, хорошая, вкусная, лакомая!. .

С каждым страстным своим причитанием Синица исторгала новый упругий поток, звонко бившийся тазику в дно.

– Ох и ох… – она заметно устала и подобрела до счастья лицом, – а теперь и поссать…

За серебряными струями вслед хлынул обильный жёлто – прозрачный поток мочи и заплескался, разбрызгиваясь по ногам Синицы и Раечки…

– Прошма ты всё – таки… – Синица Ивановна свела вместе ноги, стянула и заотжимала трусы над тазиком. – Ноги – то вместе сведи – ишь растопырилась!. .

Она вынула из кармана валявшегося на кровати халата мобильник и щёлкнула вспышкой, сунув его Раечке между ног, а затем наклонилась и поцеловала в приоткрытый рот свою новую постоялицу пытающуся свести вместе затёкшие до лёгкого озноба коленки.

– Тётя Зина, а душ у вас работает? – Раечка облизнула губки, собирая в кучу глаза и соображая понемногу, что терзавшая её последнюю неделю проблема квартироустройства неожиданно легко разрешена на ближайших три месяца точно…

***

Тем же вечером Раечка познакомилась с Лорой – троюродной падчерицей Синицы Ивановны от позапрошлого мужа.

– Это, блядь, Традисканция! – без особых сантиментов представила Синица, вращаясь жопой у плиты на кухне в приготовлениях ужина, раздобытую себе днём юную жиличку. – Пизда прелесть – я видела! Будет жить у нас со своими учебниками, познакомься, моё солнышко…

Маленькое очаровательное существо с карими чуть раскосыми глазами и туго стиснутой на затылке смоляной косичкой протянуло Раечке узкую смуглую ладошку:

– Глория… Лора…

Раечка в нечаянном приступе лёгкого смущения коснулась её жарких, будто пылающих, пальчиков.

– Рая… Раечка…

Лора левой ладошкой нежно стиснула её правую грудку и мимолётно взглянула снизу вверх в Раечкины глаза. Через мгновенье она уже исчезла в своей комнате, бросив «Ма, я у себя буду ужинать! Принесёшь?». Синица Ивановна всё так же топталась у газово – балонной печки и по ходу перманенто ворчала («Я те, блядь, принесу!. . Яичницу с зеленью будешь?. . Сегодня вообще твоя очередь по кухне скакать!. . Скажи спасибо, что опоздала – шароёбилась где знамо – незнаемо!. . Тебе бутерброды с икрой?. . «). А Раечка, обернувшись к кухонному умывальнику, третью минуту уже толкалась ладошками в чугунный гремящий сосок, изображая дежурное ополаскивание, а глаза её были потеряны в маленьком зеркальце напротив, в котором она по – прежнему видела карий исходящий глубинно – нежной тоской раскос глаз Лоры – Раечка нечаянно влюбилась, вода в горшке умывальника кончилась…

***

А Семён возник лишь через три дня, уже почти в самую ночь – голодный, злой и лохматый, как кентерберийский дикообраз.

– Синаида, я три раза ёб вкусно твою мать во влагалище, где в этом доме чистый рушник для героя трудовых буден?! – шумел, громыхая сапогами по кухне, и пугливо прислушивающаяся из своей комнаты Раечка, листая конспекты, никак не могла взять в толк отличие конгруэнтного от сенситивного типов познания.

– Обрушила б я тебе! Где – где – в пизде! Где и всегда же висит, чё – зажмурило с счастья великого?! – в тон реагировала Синаида Ивановна, протягивая мужу полотенце. – Зачинил там дыреней навыворот? Пиздапраёб хуев сын… И не ори – у нас девочка в свободной живёт теперь! Садись, стащу сапоги – совсем заебался – устал?. .

– Девочка? – Семён снизил гуд голоса, перекосился в натуге мысли по диагонали в лице и грузно опустился сракой на жалобно скрипнувший подвернувшийся стул. – Снова, значит, ученью свет и в ванной сантехпрофилактика? Бля, Си, а побухать – переговорить по душам ты подумала – не могла притащить мне напарника? Ой, дурдом, а не дом…

Синаида Ивановна отставила его сапоги («Не пизди! Она очень хорошая!»), освободила ширинку в мотне («А бухать уже не актуально – всё равно б напарника не получилось!. . «) и ухватила губами за балду стояка, вопросительно взглянув широко раскрытыми глазами наверх («Или может сначала поешь? Всё готово… «).

– Крепче! Красиво соси… – услышала Раечка приглушённый голос мужа домохозяйки и вынуждена была лечь спать, не пописяв, потому что крайне опасалась выйти из своей комнаты и показаться на кухне.

***

Раскрутил её Семён тем же утром. Вместо «доброе утро» он сказал «я тебя люблю», и она почему – то поверила.

Раечка едва успела хорошенько отоссаться в ванной – уборной и в ночнушке ещё заправляла свою кровать, когда дверь в её комнату открылась и на пороге возникло нечто громадно – лохматое и первобытное. Она ещё попыталась сначала изобразить испуг на полупроснувшемся личике, но уже через минуту заново терзала свои простыни, склоняясь над кроватью в полупрозрачной ночнушке. Тонкая ткань ночнушки сильно вминалась между её худенькими ягодицами, край в изгибе сильно задирался над голыми ямочками коленок, и присевший позади за стол Семён удовлетворённо попыхивал полевой самокруткой.

– Правда, што ли, натяжная у тебя? – он закинул ногу за ногу и пошурудил пятернёю в трусах, поправляя зазнобившего.

– Правда… – Раечка не оборачивалась и говорила в полшёпота: в доме никого больше не было (Лора уходила совсем рано обычно, и Синица Ивановна куда – то упиздела), и ей было жутко и томно от всего происходящего.

– Не может быть! – Семён не поверил. – Это ж редкость! А ну, покажи…

Он убрал самокрут и ловко подсел по неё, залапив большими ручищами её голые ляжки.

– Н. . нет!. . – она заперебирала лапками в тапочках по полу, сопротивляясь ему. – Я – девочка!

– Да ты не боись! Чего? Девочка!. . Чую уже, что не мальчик… Ты не стесняйся – я ж не отдрючить тебя предлагаю!. . А пизду твою я уже видел всё равно! Ало – розовая, тонкогубая, над секелем родинка малая… Ну? По правде? Синка мне фотопортрет твой показывала!. .

– Зачем?! – задохнулась в приступе горючей стыдобы Раечка и обессиленно упала плечиками на свою постель.

– Как – зачем? – Семён задрал ей ночнушку на поясницу и чмокнул колючей щекой в правую половинку попы. – А подрочить? На ночь глядя… Вместе с ней и отдрючились на тебя!. . Сны смешные снились небось? Не жмись, расслабь коленки… дай, посмотрю…

Он развернул её дрожащие коленки пошире и лапами сильно растопырил ей щель. Раечка еле дышала, глядя в оставленную распахнутой дверь её комнаты – хорошо хоть в доме никого не было…

Семён внимательно рассматривал влажно чпокнувшую в приоткрытьи пизду и тянул посильней губы ей в стороны. Навстречу ему из – под низу выпячивался залуплённой небольшою головкой помалиновевший от напряжения клитор, а в распахе тонких наливно алеющих в волнении губок раскрывала округлый ротик розовая девственная плева.

– Действительно – натяжная!. . – он указательными пальцами сильно, но осторожно, потягивал розовую дыру ротика целки на стороны, проверяя на эластичность. – Ты так и нарожать умудришься… девочкой!. . Дрючилась с кем – нибудь уже много раз?. . Пробовала?. .

– Нет! – Раечка почувствовала, что стыдно ей уже больше от необходимости врать.

– А целик краями шлифованный… – заметил Семён и пропустил большой средний палец ей внутрь, легко заскользив в глубине; Раечка приглушённо в постель пискнула. – Дрючилась!. . Еблась в хороводах, поди, ночь на пролёт – так нравилось!. . Вгоняли тугих до манды аш… Вон, как ухватывается мандень мне за палец – то!. . Нет, Раиса, мне нужно отдрючить тебя!. . Натянуть – опробовать твою натяжную…