Напекла как-то мама пирогов и решила угостить бабушку, свою маму. А жила бабушка…Да не сильно и далеко жила. И послала мама к бабушке…Нет, не Красную Шапочку. Отродясь у неё дочки не было. А такой дуры, чтобы везде таскалась в красной панамке так и вовсе нет и не надо. А послала мама сыночка своего единственного, кровиночку свою ненаглядную, Вовочку любимого, забалованного и залюбленного в каку. И самой мамой, и её мамой, да и всей остальной роднёй. А любили Вовочку не за то, что он есть такой, а за его характер золотой, за готовность прийти на помощь, поделиться последним куском хлеба. Если останется.

Взял Вовочка пакет с пирожками, выслушал от мамы наставление с плохими мальчишками не связываться, с девчонками тоже, не курить в подворотнях, не хулиганить и в спину участковому средний палец не показывать. Получил денежку малую на маршрутку и отбыл благополучно.

Бабушка встретила внука с распростёртыми объятиями. Мало того, что почти единственный, как Робинзон Крузо на необитаемом острове, так помощник незаменимый. Бабушке как раз надо было шторы повесить. Снять смогла сама, постирала, погладила, а вешать не может, давление подскочило, может что иное, только стоят окна без штор, как в колхозном клубе, а шторы сиротливо ждут своего часа.

Для молодого парня сделать эту работу раз плюнуть. Ну, может два-три, но не более. А пока Вовочка под бдительным контролем бабушки и под её чутким руководством размещал шторы по местам постоянной дислокации, у бабули на плите и чайник закипел, засвистел милицейской трелью. Бабуля быстро на стол собрала. Как же, работал внучек, изглодал. Не накорми, так отощает враз. И что тогда? От настоящей любящей бабушки внук должен уезжать таким, как был один кадр в фильме «Полицейская академия».

В понятии бабули, да и мамы тоже, поить чаю означает огроменная кружка с чаем, гора пирожков, бутербродов, каждый размером с суповую тарелку, на худой конец тортика килограмма на два-три. И всякой мелочи вроде конфет, цукатов и прочих сладостей родом из Средней Азии: рахат-лукум, щербет, халва, пастила. Так что из-за стола Вовочка выполз с фигурой верблюда, правда горб был не на спине, а спереди. Живот торчал так, что вздумай сейчас кто-то сделать Вовочке минет, он бы и не увидел, кто это там что-то делает.

Еле дополз до комнаты и уселся на пол. Бабуля села на диван, подставила внучеку колени, на которые он и положил свою голову. Бабушка интересуется что да как дома, Вовочка вводит её в курс дела. Бабуля интересуется всем подряд. Вроде не она по несколько раз за вечер звонит своей дочери и они чешут языками до самого отбоя.

Внучек тащится, переваривая еду, состояние полусонное, настроение благодушное. От бабушкиных ног идёт тепло, мягкие руки ласково перебирают волосы на голове внука, что-то бормочет телевизор, создавая звуковой фон.

Бабуля пошевелилась, слегка подтолкнула внука.

— Вова, сынок (бабушка никогда не называла Вовочку внуком, только сынком ) ноги затекли, дай распрямлю.

Вовочка подождал, пока бабуля расположит свои замлевшие ноги по сторонам от тела внука, снова привалился к бабуле.

Вовина бабушка была ещё та старушка-модница. Строго следила за собой. Причёска, маникюр-педикюр разный, закрашенная седина, всегда аккуратно и одета. Если халат, то не какой-то засаленный. На ногах всегда чулочки. Колготки бабуля не признавала, считая их ношение признаком дурного тона. Нательное бельё тоже не какой-то ширпотреб производства желтолицых поставщиков товара в страну, сплошь забугорье. И сколько Вова не пытался убедить её в том, что всё это забугорье пошито китайскими, а то и вьетнамскими нелегалами в подвалах производственных строений, пустующих на закрытых фабриках и заводах, старая верила, что, если написано «Made in…», то так оно и есть.

Вовкина голова покоилась между мягких бабулиных ляжек. От них шло тепло. А вот откуда-то из-под подола халата, оттуда, где эти самые бабулины ляжки смыкаются, веяло офигенно приятным и возбуждающим ароматом женщины. Вкусная и сытная еда, молодой организм, весна на улице, ещё множество сопутствующих обстоятельств заставили Вовочку зашевелиться. Повернувшись лицом к бабушке, о чём-то говорящей, вроде случайно положил свою руку бабушке на колено, медленно передвинул чуть выше, туда, откуда несло возбуждающим запахом. Бабуля замолчала на полуслове, замерла. А Вова подумал, что если даже и не срастётся, то особого скандала бабуля поднимать не станет. Пожурит слега внука и на том всё. А Вова просто извинится, сделав самое покаянное выражение лица: нечистый попутал, зуб даю!

Вова ожидал чего угодно, но не того, что бабуля ещё шире раздвинет ноги, позволяя руке внука дойти до самого упора в то место, которое было прикрыто трусами, чуть влажными спереди. Ну не писькнула же бабушка в трусы. Такое и представить нельзя. Чуть сдвинув в сторонку ткань трусов, Вовочка добрался до влажного и горячего места смыкания бабулиных ног. Бабушка откинулась на спинку дивана, отдав инициативу в руки внука. Молчала, не показывала никаких эмоций, лишь вздрагивала, когда Вова проводил пальцем меж губок и задевал клитор. Дыхание старушки участилось, изредка сквозь сомкнутые губы прорывалось что-то вроде стонов. А Вовочка осмелел, возбудился и теперь остановить его не смог бы даже прилёт челябинского метеорита.

Расстегнув бабушкин халат, откинул в стороны полы. Открылось бабушкино тело. Да, возраст никого не красит. Полнота, вовсе не безобразная, какая бывает у слишком полных женщин. Даже какая-то домашняя, успокаивающая. Что-то вроде пышной булки хлеба. Бельё, как обычно, красивое. Только вот дома бабуля не носит бюстгальтеры и потому груди обвисли, едва ткань халата перестала их поддерживать. С небольшим усилием Вовка развёл в стороны бабушкины ноги. бабуля простонал

— Вовочка! Сынок! Что ты?

Ничего не отвечая, Вовочка сдвинул в сторону бабулины трусы. Начни разговаривать, вступив в полемику, ничего не добьешься. Заболтает бабуля и всё останется на уровне «помацал бабулину пизду».Сдвинул, подул на раскрывшейся бутон, ещё и развёл сомкнутые губки руками в стороны, приблизил лицо, втягивая в себя аромат женщины, наклонился ниже и лизнул розовую плоть меж раскрытых губок. Бабуля простонала

— Вовик! Сынок!

Вовка просто сказал

— Ба, молчи!

Не то, чтобы Вовочка был какой-то маньяк геронтофил. Отнюдь. При всех своих положительных качествах Вовочка всё же был избалованным ребёнком и привык получать то, что захотел. При этом знал границы дозволенного и нахрапом не пёр, но своего добивался не мытьём, так катаньем. Вот и мамочка не смогла выдержать напора сыночка и однажды уступила его притязаниям. Уступила раз, а второй её уже никто не спрашивал. Честно говоря, если бы маме не нравилось или если бы она захотела прервать эти отношения, могла бы сделать это легче лёгкого. Всё же её сын не полный отморозок и насиловать мать не стал бы ни при каких обстоятельствах. Ну, а если тебе не отказывают, почему должен отказываться сам.

Бабуля помолчала, потом говорит

— Вовик, я просто хотела сказать, что тебе же трусы мешают. Сними их. — Помолчала, пока внук стягивал с бабушкиной попы трусы, потом добавила. — Свои тоже.

А когда Вовочка разделся, взяла в руки писун внука

— Вырос-то как. Раньше был маленький, а сейчас…

Наклонилась и взяла член внука в рот, пояснив

— У молодых ведь так принято.

Вовочка удивился

— Бабо, откуда ты всё знаешь?

— От верблюда. Я что, совсем древняя? Сами с матерью кино подарили.

Так бабуля называла видеомагнитофон, который Вовочка с мамой, точнее мама, поскольку деньги были её, подарили бабуле на юбилей. Вот и смотрела старая все фильмы, которые массово скупала в киосках, торгующих видеокассетами. Кто-то из продавцов подсунул бабуле порнушку и с той поры бабушка стала ярой поклонницей этого жанра, скупая все новинки, появляющиеся в продаже. Видно видео уроки пошли впрок, потому что сосала бабушка если и не профессионально, то с азартом. Так и мамуля не делала. Хотя нет, делала, когда была в настроении. А настроение у неё поднималось вместе с количеством принятого вовнутрь алкоголя. Чем больше принято, тем выше настроение. Иногда поднималось к небесам и тогда Вова держись.

Бабуля, оказав внимание члену внука, незатейливо толкнула того, заставляя упасть на спину

— Дай бабушка сверху сядет. Твой дед, царство ему небесное, не позволял себя оседлать. Говорил, что место бабы снизу или на четвереньках. Так что это тебе и за деда.

Нет, есть что-то в видеофильмах образовательное. Бабуля, словно всю жизнь занималась этим, умело оседлала внука, сама заправила его член, посидела, приноравливаясь и привыкая, потом заскакала, поводя жопой из стороны в сторону. Подскакивает, титьки прыгают в такт её скачкам.

— Ой! Ой! Благо! Ой, хорошо как! Ой, Вовочка! Потерпи!

А чего Вовке-то терпеть. Он лежит, бабулину задницу лапает, наслаждается на редкость тесной бабулиной пиздой. И довольно мелкой, потому что чувствует, как головка упирается в бабулину матку.

Бабуля выгнулась, замерла, потом расслабилась, засмеялась

— Ну вот, оскоромилась, разговелась, как на Пасху. Сколько лет без мужика, а тут внук распечатал старую.

Вовка проворчал

— Чего наговариваешь на себя? Не такая ты и старая. Женщина не имеет возраста и выглядит на столько, на сколько себя чувствует. — Шлёпнул бабулю по заднице, отчего её телеса заколыхались. — Может слезешь с внука, старушка-поскакушка. Задавишь, кто тебя дальше радовать будет. Скажи, бабуль, тебе понравилось?

Бабушка засмеялась, потрепала внука по голове

— Как не понравится? Понравилось. Не думала, что насмелишься, а как насмелился, не стала мешать. Подумала, что пусть делает, что хочет. А тебе-то с бабушкой глянулось?

— Глянулось, ещё как глянулось. А теперь, бабуль, ложись вниз, как дед завещал. Дальше будем разговляться.

Бабуля легла, широко развела ноги.

— Только я, Вовочка, задирать ноги, как молодые девки в кино, не смогу. Ты уж так приспосабливайся. Или попробовать?

Вовочка представил, как бабуля задирает ноги в потолок, потом прижимает их к своей груди. А потом у неё в пояснице что-то щёлкает и привет радикулит, закончилось всё хорошее, не успев начаться. Нет уж, как может, так пусть и лежит.

— Ба, тебе хорошо?

— Ой, Вовочка, ой, сыночек, так хорошо, так хорошо, как давно не было. Ты только не спеши, потише.

А куда спешить? Успеем. Попозже домой позвонить, что у бабули ночевать останется сынок, чтобы не волновалась, и все дела. А с бабулей вон поле не пахано, целина непочатая. Вовочка надеялся, что после такой плотной кормёжки можно будет порадовать бабушку ещё пару раз как минимум. И ему хорошо, и бабушке в радость.

Доставив бабуле удовольствие в очередной раз, попросил

— Ба, я хочу сзади. Можно?

Бабушка засмеялась

— Сынок, да кто же бабу в таком разе спрашивает. Скомандовал: Становись, баба, раком. А бабье дело исполнять. Сейчас, сейчас. — Бабуля с кряхтеньем развернулась, встала на четвереньки. — Ох, карга старая! Так встала?

— Так.

— Ну, тогда застрамляй ужо своего дурня. Отрастил мамке с бабушкой на радость.

Вовка замер. Через малое время спросил

— Бабо, а чего это ты сейчас про маму сказала?

— Так чего не сказать, коли Танька похвастала, что спит с тобой, как с мужем. И нарадоваться не может. Теперь вот и я сподобилась. Ты, сынок, не думай. Мы с понятиями. Парень молодой, ему только подставляй, только давай. Вот и будем на пару с Танькой давать. Вставил, что ли? Нет? А чего мусолишь? Вставляй уже и передохнём. Коли захочешь ещё, так не молчи. Ох, сынок, резво ты как. Аж дух перехватило.

Вовка накачивал бабулю до той поры, пока самому не подпёрло. Спустил и долго стоял, прижимаясь к бабулиной заднице, переживая приятный момент. Бабушка, освободившись от внука, упала животом на диван, лежала, не шевелясь. Потом развернулась

— Умаялся? Нет? Да умаялся, вижу же. А меня так вымотал совсем, сил встать нет. Рядом ложись-ка, полежим, потом покормлю тебя. Силы-то потратил.

Вовка лёг рядом с бабушкой. На диване было несколько тесновато, но бабуля обняла внука, прижала к себе, принялась что-то напевать, как в детстве, похлопывая по спине. Вовочка не заметил, как уснул. И проснулся утром, укутанный одеялом. Встал, сходил в туалет. Бабуля спала на своей кровати. Вовочка зашёл в её спальню, лёг рядом. Бабушка подвинулась, обняла внука. Потом её рука спустилась вниз по Вовкиному животу, наткнулась на торчащий член. Замерла на время, словно убеждаясь, что под рукой точно что-то торчит. Вздохнула, повернулась к внуку задом, приподняла ногу. Завела руку за спину, вновь нащупала Вовочкин член, потянула к себе. Несколько раз провела по расщелине и вставила в неё, двинув задом и насаживаясь до конца, замерла. Вовочка привычно взялся за бабулину задницу, потянул на себя. До чего же хороша утром бабулина пизда. Мягкая, мокрая, горячая. Каждое бы утро начиналось так.

Вовка выдохнул

— Ба-буш-каааа…

—