Я, сидел в своём офисе и задумчиво потирал виски. Почти не сомкнул ночью глаз, забывшись только под утро. В голове была сумятица и даже какой то страх, от произошедшего.

Четыре дня назад, погибла жена. Она спешила домой, ко мне и дочери, после переговоров, по делам нашей с ней фирмы. У нас была договорённость, что если заказчик мужчина, то еду я, а если женщина, то она.

— Не хочу этих дешёвых понтов и ухаживаний — аргументировала она, свои отказы, встречаться с мужчинами-заказчиками — и тебя с бабьём не хочу видеть. Но надо быть полной дурой, чтобы бегать от тебя на лево. Ты у меня и любимый мужчина и любовник, в одном флаконе. Такого мальчишку, я вряд ли когда нибудь ещё найду — смеялась она, целуя мой член — после первого раза, я чуть не сбежала от тебя. Думала, что ты меня порвёшь и насквозь проткнёшь. Ощущение было, что там сейчас по швам разойдётся и меня внутри порвёт и в желудок головкой упрётся. Я чтобы не заорать, зубами подушку ухватила и терпела, пока ты закончишь. Потом в ванной, тихо ревела от боли. А вечером подруге сказала, что наверно не буду больше с тобой встречаться и рассказала почему. Она смеялась, говорила, что если решишь бросить, то познакомить её с тобой. Я решила, что надо ещё попробовать. Потом, всегда, со смехом вспоминаю про это. Ты просто подарок мне, а тогда я в ужасе была. Когда первый раз в ротик у тебя брала, очень скулы болели, первое время, так рот открывать. А когда в попку тебе дала, то ты помнишь, как я орала благим матом, умоляла тебя вытащить и прекратить — как то, смеясь, рассказывала мне жена — а потом уже хотела его в себе чувствовать. Спасибо, что ты у меня есть. Знаешь, что я в тебе ещё ценю, кроме того, что ты мужчина со стержнем, во всех смыслах, надёжный и заботливый. Ты не комплексуешь и занимаешься со мной сексом, как я хочу и как ты хочешь. Я ведь совсем тебя не стесняюсь, я не боюсь быть с тобой развязанной шлюхой, а ты нормально это воспринимаешь —

— Я люблю тебя и мне хочется, и нравится быть с тобой. Есть смазливые женщины, но я всегда думаю, а что она может мне дать, что не можешь дать мне ты? Мало того, она не сможет дать и малой толики того, что даёшь мне ты, кроме своей любви. Двадцать лет мы с тобой вместе, но ты во мне вызываешь те же чувства, как и в первый год нашего знакомства. Я всё время хочу тебя. Ты всё время меня возбуждаешь и мне очень нравится наш секс — ответил тогда я ей и потом мы целовались, и опять занялись сексом. Нашей дочери, Евгении — Женёчку, шел девятнадцатый год и она уже была студенткой.

В тот день, переговоры у неё затянулись, я уже приехал домой, в наш загородный дом. Женёчек тоже уже была дома, когда я приехал. Жена, хотела поехать с дочерью, забрав её на обратном пути, но потом позвонила, сказала, что очень вредная заказчица попалась и попросила меня, позвонить дочери, чтобы не ждала её.

А потом мне позвонили с её телефона и мужчина, представившись офицером полиции, сказал, что моя жена погибла, и попросил приехать на место аварии, назвав место, куда надо подъехать.

Мы подъехали с дочерью. Еще издалека, было видно, стоящий на встречке грузовик и искореженную машину жены. С водительской стороны, металл был срезан, в том месте, где должна быть дверь.

Женёчек, даже не смогла выйти из машины, когда подъехали и я попросил врачей скорой, которые там были, помочь ей. Они вывели дочь и отвели к себе в машину. А я стал общаться с полицейским.

— Шансов выжить в такой аварии, у неё не было. Водитель грузовика тоже погиб. Он выехал на встречку и был сильнейший лобовой удар. Когда спасатели её вытащили, разрезав кузов, она была уже мертва. Мне дали её телефон и я посмотрев её звонки, позвонил вам. Вы у неё в телефоне, были записаны, как любимый. — сказал полицейский. Я едва сдерживал слёзы. Когда её привезли из морга, в гробу и поставили на табуретки, чтобы родные и близкие, могли попрощаться, я не мог на неё смотреть, это было выше моих сил. Женёчек рыдала, я до вечера просидел на кухне, а потом пришел к ней, сел рядом с гробом и плакал, не вытирая слёз. Под утро, уложил дочь, немного поспать. А утром, мы её похоронили. Хотелось сказать — ну что же ты, вставай, любовь моя — но крышку гроба закрыли и опустив в яму, засыпали землёй. Я плохо помню, что было потом, поминки, много людей, родственники, я просто напился, до бесчувствия.

Утром, следующего дня, родители жены, предложили Женечке, пожить у них, но она наотрез отказалась — я папу одного не оставлю — ответила она им. Потом, все разъехались, убрав всё, после поминок. И мы, с дочерью, остались вдвоём. Я помню, что ещё немного выпил, но дочь, попросила меня, больше не пить и я остановился. Дочь не плакала, она, что то готовила, заставляла меня есть и мы вместе ели.

— Надо жить дальше, уже без неё — тихо сказала Женечка — тебе надо работать, а мне учиться. —

А ночью, я лежал и пытался уснуть, оставив включенной ночную лампу на тумбочке. Но сон не шел, мучили мысли, что надо было поехать мне на эти переговоры, что надо было приехать, когда она позвонила, что переговоры идут трудно.

Вдруг, пришла Женечка, совершенно голая, легла рядом, обняла меня и стала целовать, в губы. Я просто ошалел, от такого развития событий. Она стала смеяться, целуя меня и говорить такие вещи, которые могла знать, только жена. Она рассказала, как прошли переговоры, что скоро будет подписан контракт и захотела заняться со мной сексом. Я был просто в шоке, я не знал что делать, как реагировать. Дочь, любимая Женечка, ведёт себя, как моя жена и хочет заняться со мной сексом. Даже не хочет, а требует секса. Я медленно взял дочь за плечи и попытался встряхнуть, может, она спит, как лунатик. Руки не слушались меня, как будто налились тяжестью. Женечка рассмеялась:

— Ты странно себя ведёшь, что с тобой, любимый? — спросила она.

— Этого не может быть — тихо пробормотал я, еле ворочая языком — ты умерла. Мы похоронили тебя, вчера. Женёчек, очнись — опять попытался потрясти дочь, но только проскользил руками по её рукам. Она водила мне пальцем по губам, носу, подбородку, как это делала жена, рассматривая моё лицо.

— Я так тебя люблю. Я спешила к тебе, к дочери, но потом был свет и всё исчезло. А теперь, я опять с тобой — сказала она и нежно поцеловала меня в губы. Потом стала целовать мне грудь, спускаясь ниже и ниже. Взяла рукой мой, лежащий, член и лизнув головку, взяла его в рот. Она сосала, и член, прям у неё во рту, окреп. Подняв голову, она сказала, трогая рукой свои скулы

— Сегодня у меня болят скулы, как раньше, тогда, в первые разы — Открыв рот, я лежал, как будто оцепенев.

— Ты сегодня странный, очень странный — сказала она, поднимаясь и оседлав меня, стала насаживаться на член.

— Нет, Женя, нет — вскрикнул я, потянул её за руки к себе, оцепенение моментально ушло. Но она уже насадилась на член. Дочь громко вскрикнула и открыв рот, и широко раскрыв глаза, смотрела на меня. Потом медленно приподнялась, вытащив из себя член, перекинула через меня ногу и посмотрев на мой член и потом на меня, тихо спросила

— Папа, что это? Как это? — недоумённо и удивлённо. Провела себе рукой между ног, посмотрела на кровь, оказавшейся на её пальцах, опять посмотрела на меня и закрыв глаза, тяжело сглотнула. Открыла глаза, посмотрела на свою голую грудь, опять на кровь на пальцах, потом пристально посмотрев на меня, она встала с дивана и ушла. Я посмотрел на свой член. На нем была кровь, моя дочь, была девтвенницей, до этой ночи, а я, её отец, лишил её этого. Я встал и пошел в ванную, но она была занята, там закрылась дочь. Я пошел в другую ванную, где была просто душевая кабина, помылся там и вернулся в комнату. Лежал и прокручивал в голове, всё случившиеся и забылся, только под утро. Утром, вскочил, оделся и быстро уехал к себе в офис.

Сказав секретарше, чтобы отменила все встречи и никого ко мне не пускать, я сидел и думал, о той мистике, произошедшей ночью. Потом налил себе вискаря и залпом выпил половину бокала. Алкоголь подействовал расслабляюще.

— Как теперь смотреть в глаза дочери — подумал я, закрыв глаза — как рассказать ей, что произошло? Что она пришла и как жена, стала разговаривать со мной, целовать и хотела заняться сексом. Даже не хотела, а занялась им, подняв ротиком мне член и потом насадилась на него —

Из раздумий, меня вывел голос секретарши — Владимир Алексеевич, к вам дочь пришла. — и замолчала, ожидая ответа. Я внутренне сжался

— Пусть зайдёт — ответил я, нажав на кнопку селектора и подошел к дверце шкафчика с алкоголем. Налил себе ещё виски, выпил, слушая, как открылась и закрылась дверь, и дочь идёт по кабинету. Налив себе ещё, я повернулся и посмотрел на дочь. Она стояла у стола и смотрела на меня.

— Присядь — со вздохом сказал я, подошел к столу и сел в своё кресло, поставив бокал с виски рядом, на стол.

— Что это было, пап? — тихо спросила Женечка, посмотрев на меня.

— Я сам не понимаю, что это было — вздохнув, ответил я.

— Расскажи всё. Или ты был без сознания? — усмехнулась дочь.

— Полный бред. Я даже не могу тебе это рассказать. Потому, что это полный бред —

— Бред, что я оказалась на тебе, и ты был во мне? — тихо спросила она — я с мальчиком своим ещё не была так близко, как оказалась с тобой. Это бред? —

Я выпил виски и вертя пальцами стакан, медленно, иногда сбиваясь, рассказал дочери о произошедшем ночью, мельком посматривая на неё. Она, молча, с широко раскрытыми, от удивления, глазами, слушала. Закончив рассказ, тем, когда Женечка вскрикнула, я встал и пошел еще налить себе виски — дальше ты знаешь, что было — бросил я на ходу. Открыл дверцу, стал откручивать пробку на бутылке.

— Не пей пожалуйста больше — попросила дочь — ты знаешь, даже если бы ты оказался у меня в комнате, то всё равно было бы странно. Ведь это я была на тебе. А тут и у тебя в комнате и… Я вообще ничего не помню, только вдруг стало очень больно, там… — она вздохнула и замолчала.

— Но почему мама… ? А если это опять… ? — тихо задавала вопросы Женечка, не договаривая их полностью. Я вздохнул, закрутил пробку, поставив пустой бокал, вернулся к столу, сев в кресло.

— Может нам пожить раздельно? Снять разные квартиры или тебе уехать к бабушке с дедушкой? — предложил я. Дочь, задумчиво сидела, покусывая губы.

— Если это действительно так, как ты говоришь, то давай установим сегодня камеру, в твоей комнате. Сейчас поедем и купим камеру, с самой большой памятью, чтобы хватило на сутки. Приедем домой и поставим. А потом посмотрим, если что то произойдёт. Ты как на это смотришь? — негромко, спросила дочь и тихо добавила — мне уже терять нечего —

Её последняя фраза, произнесённая почти шёпотом, больно резанула, слух.

— Ты знаешь — тихо сказал я, тщательно подбирая слова — я в тот момент, был, как будто под гипнозом. Как будто со стороны наблюдал за происходящим и только когда уже было поздно, что либо предпринять, я очнулся, и ты тоже очнулась, в это время. —

— Вот и посмотрим, как и что происходит, если это опять случится — тихо ответила дочь — давай в интернете посмотрим, какие есть камеры, чтобы не ставить видеонаблюдение. Сейчас есть компактные, пишущие на карты памяти или на флэшки. —

Мы стали, молча искать в интернете, такую камеру. Вернее искала она, а я стоял рядом и смотрел на монитор. Выбрали камеру с внешним аккумулятором, ночной, невидимой, съёмкой с возможностью записи до пяти дней. Всего двести долларов, если перевести на валюту, стоило это удовольствие. Заказали её и предупредив секретаршу, оставив ей деньги, поехали с Женечкой обедать в ресторан. Пока обедали, камеру доставили в офис. Забрав покупку, мы с дочерью поехали домой. За всё это время, мы почти не разговаривали, иногда обменивались фразами, но каждый думал о своём.

Приехав домой, мы стали проверять, куда её поставить, снимая с разных ракурсов и потом, просматривая запись. В итоге решили, что будет снимать и диван и вход в комнату. Выбрав место, мы включили её, решив больше не выключать. Женечка ушла на кухню, стала, что-то готовить. Я переоделся, лег на диван и уставился на камеру. Почти бессонная ночь и алкоголь, принятый перед разговором с дочерью, сморили меня. Меня разбудила дочь

— Пап, пойдём поедим, потом опять ляжешь спать — тихонько потрясла она меня за плечо. Я протёр глаза руками, поднялся и пошел на кухню, вслед за Женечкой. Там всё уже было накрыто. Пока я мыл руки, она положила в тарелки тушеное с овощами мясо. Мы молча стали есть.

— Этот ночной случай, почти притупил боль от её смерти — внезапно и тихо, сказала дочь — как будто переключатель щёлкнули и все мысли теперь о другом — Я с удивлением подумал, что она права. Я всё время думал только об этой ночи, совершенно забыв про свою боль и тоску от смерти любимого человека.

— Я не буду сегодня раздеваться — тихо сказал я. Дочь, перестав есть, подумав, помотала головой:

— Сделай всё, как обычно — вздохнув, тихо ответила она — чему быть, того не миновать —

— Женечка, зачем рисковать? — спросил я — а если опять всё повторится? —

— Мама тебя никогда не раздевала? — усмехнувшись, спросила она — не парься, пап. Сделай всё, как всегда делал —

— Не хочу больше. Спасибо тебе за ужин. Пойду лягу — сказал я и ушел из кухни, разделся до трусов, опять включив ночную лампу, и лёг. Немного полежав, я уснул.

— Я соскучилась — услышал я нежный шепот Женечки у своего уха. Я открыл глаза. Дочь, лежала и смотрела на меня.

— У меня такое чувство, что я не видела тебя, целую вечность. Как будто была далеко от тебя и, наконец, встретилась с тобой — прошептала она, водя пальчиком мне по губам, носу и подбородку. Я лежал, всё видел, всё слышал и понимал, но был, как в ступоре, не мог пошевелиться.

— Женя, очнись — тихо сказал я, с большим трудом произнося слова. Она посмотрела на меня, приложив палец к моим губам

— Тсс. Она же спит уже — прошептала дочь — ты хочешь, чтобы я сегодня была нашей дочерью? — Она улыбнулась и убрав палец, стала целовать меня в губы, потом стала опускаться ниже, стянула с меня трусы и опять, как вчера, взяла в ротик член и подняла его. Потом поднялась, усаживаясь сверху

— Сегодня опять скулы устали и вчера мне было больно, когда насаживалась на своего мальчишку. Сегодня опять так же попробуем — сказала она и направила рукой головку члена в себя.

— Женя, не надо — шепотом, еле выговорил я.

— Да папулечка — игриво ответила она и осторожно насадилась на член, застонав, она два раза глубоко насадилась. Потом, сидя на мне, закрыла лицо руками

— Как же больно — тихо произнесла дочь.

Я медленно сжал кулаки и в этот момент почувствовал, как тяжесть уходит. Поднял ладони и посмотрел на них.

— Я опять на тебе и ты во мне — не убирая рук с лица, тихо, медленно и с тихими стонами, сказала дочь, даже не делая попытки подняться. Я обхватил дочь за талию и потянул её вверх. Член вылез из неё, она встала надо мной на коленях, убрала руки с лица и посмотрела на меня, пальцами массируя себе скулы. Перелезла через меня и ушла. Быстро вернулась, уже в халате, включила свет, подошла к камере, взяла её и присев на диван, опять на меня посмотрела

— Трусы одень — тихо сказала она и стала разбираться с камерой. Я натянул трусы. Дочь включила запись, держа камеру так, чтобы и мне было видно. На небольшом экране был виден вход в комнату и я, спящий на диване. Она ещё промотала запись, не выключая изображение. Нашла, где она входит в комнату. Отмотала немного назад и включила обычную скорость. Чёткость записи была отличной, как в реальности.

Женечка вошла в комнату голой, легла ко мне и сначала долго на меня смотрела, потом немного опустила голову и подняв её опять стала смотреть на меня.

— Она что то тебе прошептала? — тихо спросила дочь.

— Да — ответил я — она прошептала: я соскучилась —

Мы просмотрели запись до конца, до того момента, как дочь взяла камеру. Звук у видео, был приглушённый и мой шёпот был не слышен, но голос Женечки, когда она разговаривала со мной, было хорошо слышно, кроме шёпота.

Женечка выключила камеру и задумчиво массировала пальцами руки свои скулы.

— Как она это терпела? — негромко сказала дочь.

— Ты о чём? — не сообразил я.

— О твоём мальчишке. Так больно было — тихо ответила она.

— Тебе надо уехать к бабушке —

— Да, я утром так и сделаю. — задумчиво ответила дочь — я поставлю камеру опять на запись. Ты не против, если она ещё пару дней там постоит? —

— Не против. Ставь и иди спать ложись — ответил я, а сам пошел на кухню, достал сигару и закурил. Дочь встала у входа на кухню

— Только не пей, прошу тебя — попросила она и пошла к себе. А выпить очень хотелось.

— Почему всё становится тяжелым и еле двигается, а член встаёт, как обычно и не падает? — подумал я — я даже ногами пробовал шевелить, но получалось очень плохо. А член был чувствителен, как обычно —

Я долго сидел на кухне, выкурив сигару полностью.

— Каково было смотреть видео, Женечке, как она берёт у меня в ротик и потом насаживается на член?! — подумал я — вообще, полный бред. Не может же дочь сама это делать? Да и откуда она знает то, что могла знать, только жена? — Я не находил ответов. Хотелось громко крикнуть, обратившись к жене — зачем ты это делаешь? — но я сдержался. Женечка могла принять это на свой счёт.

— Завтра, дочь уедет и я крикну это, на весь дом — подумал я. Поднялся и пошел к себе. Немного поворочался и всё таки уснул.

Утром, я еле проснулся от звука будильника. Тяжело поднялся и пошел в туалет, потом в ванную. Приняв душ, я сбрил щетину, немного отодвинув с зеркала тёмное покрывало. Потом пошел на кухню. На столе лежала записка

— Здравствуй пап! Не хотела тебя будить. Я поехала к бабушке. Извини, что не накормила тебя завтраком. И пожалуйста, постарайся обойтись без алкоголя. Я люблю тебя! Твоя Женёчек. —

— Вот и хорошо. Надо было сразу ей уехать — подумал я. Почему то кричать, — зачем ты это делаешь? — уже не хотелось. Я оделся, не смотря на себя в зеркало, чтобы не нарушать ритуал, поехал, не завтракая, в офис.

Целый день, я занимался делами, с перерывом на обед, чтобы отвлечься и не думать о жене и этой странности. Дочь позвонила ещё утром, почти сразу, как я приехал в офис. Сказала, что всё нормально, она у бабушки и больше мы ни о чём с ней не общались.

Вечером, я приехал домой, переоделся, поужинал, разделся до гола, включил ночник и лег спать. За день я специально выматывал себя и почти сразу уснул.

— Я хочу тебя, любимый — сквозь сон, услышал я тихий голос Женечки. Я хотел повернуться на бок, но не смог этого сделать. Открыв глаза, я понял, что это было не во сне. Женечка лежала и смотрела на меня.

— Я как будто заново тебя открываю для себя — тихо сказала она и провела мне пальцем по губам, поцеловала меня и опять стала водить пальцем по моему лицу.

— Сегодня ещё сверху попробуем, вчера уже не так больно было — поцеловав меня, сказала дочь. И опять целуя мою грудь и живот, опустилась, ротиком подняла мне член, потом оседлала меня и потихоньку насадилась на член, негромко простонав.

— Зачем? — еле выдавил, шепотом, я.

— Уже не так больно — негромко сказала она, покачивая бёдрами, насадившись на член — так мне легче — и стала медленно насаживаться, задерживаясь, когда член был глубоко в ней.

— Уже не только больно — тихо сказала дочь и стала немного быстрее подниматься и опускаться на члене. Я пытался двигать руками и ногами, сжимать кулаки, но получалось, только, медленно шевелить пальцами. Дочь немного быстрее стала насаживаться на член и я почувствовал, что сейчас кончу. Дочь громко постанывая, скакала на мне, и я ничего не мог сделать. Член, как будто жил своей жизнью, на обездвиженном теле. Я кончил и она в этот момент, насадилась и тоже стала кончать. Она дышала и стонала, точно, как жена. У меня по телу пробежала волна, пальцы на руках скрючились, я даже не смог быстрее дышать, просто выплеснул сперму в неё, ощутив небольшое удовлетворение. Дочь же кончила громко и бурно. Потом, уперлась руками в мою грудь, опустив голову отдышалась. Мои скрюченные на руках пальцы, вдруг сжались в кулаки и дочь, подняв голову, посмотрела на меня

— Этого не может быть — прошептала она.

— Я уже не знаю, кто ты сейчас — тихо сказал я.

— Я твоя дочь — тихо ответила она и вдруг качнулась на члене, приподнялась и опять насадилась на него, слегка вздрогнув и тихо простонав. Я обхватил её за талию и потянул вверх. Дочь немного приподнялась, но полностью с члена не слезла, взяла меня за руки и опять насадилась на член.

— Уже не так больно — тихо сказала она и поднялась, встав на колени. Сперма стала капать из неё мне на живот.

— Ты зачем сейчас так сделала? — спросил я

— Да я в шоке, папа, понимаешь, ты или нет? Я была у бабушки и вдруг я тут, на тебе, и мне хорошо! — она легла на меня сверху, придавив всем телом и заплакала. Я гладил её по спине и голове. Она немного успокоилась, слезла с меня, легла рядом на спину.

— Мама вселяется в меня и занимается с тобой сексом — тихо сказала Женечка — значит, завтра всё повторится, куда бы я или ты не уехал. Наверно на метле прилечу к тебе и в любую щель пролезу. Я сегодня делала это? —

— Что, это — не понял я.

— Ну это, блин, ртом — раздражённо сказала она, от того, что я не могу догадаться сам и заставляю её уточнять.

— Да — ответил я.

— У меня скулы почти не болят — потрогав их, сказала дочь и села на диване, потом встала, провела себе пальцами между ног, посмотрела на них и понюхала.

— Это то, о чем я думаю? — тихо спросила она и опять понюхала пальцы.

— Это сперма — тихо ответил я.

— Надо таблетки купить — посмотрев на меня, сказала она — я думаю, что это не последний раз такое будет. Я сейчас бабушке смс отправлю, чтобы она не волновалась, а ты ей завтра позвони, скажи, что я дома буду жить. —

Она опять села на диван.

— Узнай завтра, как я от них уехала. Пап, не вини себя. Ты сам видишь, что мы сделали всё, чтобы это не повторилось. Не улетать же нам на разные полюса. Зачем то маме это нужно. Может это мы не отпустили её, сильно горевав. Я уже не знаю, что думать. Может после девяти дней это закончится? — она встала и ушла из комнаты. Я тоже встал и пошел в душ, просто посмотрев, что в ванной горит свет, пробиваясь под дверью. Я долго мылся, просто стоя под струями воды, потом замотался в полотенце и пошел к себе. На диване сидела Женечка, в халате, и смотрела видео в камере. Я пошел на кухню, не стал ей мешать. Она пришла ко мне, положила камеру на стол

— Хочешь посмотреть? — тихо спросила она. Я помотал головой.

— Я удалю все записи, и больше не будем записывать — сказала дочь — я отправила бабушке смс. Она мне тоже написала и прочла мне смс от бабушки:

— Ты меня уже предупреждала — .

— Нормальный ход — сказал я — как там они? —

— Плохо, но держатся. Бабушка часто плачет. Там дядь Слава у них живёт с женой и сыном, хорошо, что мама была не единственным ребёнком у них. Можно я с тобой спать лягу. Я боюсь спать одна? — спросила она. Я посмотрел на дочь

— Одеяло своё принеси и подушку —

— Подушку не надо, там же две, нам хватит — ответила она и пошла к себе, захватив камеру. Я хотел ещё посидеть на кухне, но Женечка позвала меня, стоя в проходе на кухню с одеялом

— Я хочу лечь — сказала она, — но боюсь одна. Пойдем пожалуйста — Я вздохнул, поднялся и пошел в комнату, выключив на кухне свет. Зайдя в комнату, я хотел выключить ночник, но дочь попросила не выключать. Я взял трусы и быстро одел их, не снимая полотенце. Подошел к дивану. Дочь, укрывшись своим одеялом, уже лежала на диване, где всегда спала жена,. Я снял полотенце, лёг на спину и укрылся своим одеялом.

— Дай мне свою руку — попросила она, просунув свою руку мне под одеяло. Я взял её за руку, она сжала мою руку.

— Завтра суббота, пойдем к маме сходим — сказала Женечка — тебе же не надо на работу. Потом по магазинам пройдемся, надо продуктов купить, на неделю, как раньше. Можно я пока с тобой буду спать? С тобой не страшно и далеко ходить не придётся — усмехнулась она.

— Полный бред, Жень, я имею ввиду то, что происходит. Моя дочь приходит ко мне и занимается со мной любовью, помимо нашей воли. Бред. — тихо сказал я — а завтра сходим и всё сделаем. Если хочешь, то конечно спи. — вздохнул я.

— Это не бред. — тихо ответила дочь —

— Я не знаю, может действительно разлететься по разным полюсам, на какое то время и посмотреть, что и как будет — сказал я.

— Давай завтра поспим немного. Выключи пожалуйста будильник — попросила Женечка. Я встал и выключил сигнал. Лёг обратно. Женёчек опять взяла меня за руку.

— Если завтра опять это произойдёт, то я всё равно никуда не уеду. Зачем то это происходит. Ты знаешь, если бы ты это специально сделал, то я бы, наверно, ненавидела тебя. А я вижу, как ты сам маешься от этой ситуации. Не знаю, мне кажется, что я ещё больше тебя любить стала — тихонечко сказала дочь — ни ты, ни я в этом не виноваты, что так всё произошло. Давай спать. — она повернулась ко мне спиной.

— Обними меня, пожалуйста. Всё равно у нас уже всё было и мы под разными одеялами — сказала Женечка. Я повернулся на бок и положил руку ей на руку, у плеча.

— Не так, покрепче обними — тихо и капризно попросила она. Я обнял её у живота, немного надавив на него ладонью. Дочь придвинулась ко мне и прижалась попкой, прижав мою ладонь к себе, своей ладонью. Я закрыл глаза и почти мгновенно уснул. Когда я проснулся, то дочь лежала прижавшись ко мне, под моим одеялом, обняв меня и положив голову мне на плечо. Моя рука была зажата у неё между ног. Точно так же мы спали с женой. Я попытался осторожно вытащить руку. Женёчек подняла голову. Потом легла грудью мне на грудь. Нижнего белья на ней не было. Я это чувствовал рукой и своей грудью. Дочь посмотрела на моё лицо, перелезла через меня, встала, взяла с кресла моё полотенце, которое я туда бросил, когда одев трусы, собирался лечь на диван, и ушла с полотенцем в руке из комнаты.

— Что это было? Как она оказалась у меня под одеялом? — подумал я и тоже поднялся, одел домашние штаны. Пошел сразу в душевую, но ванная была не занята, потому, что Женечка, вышла из своей комнаты, в халате.

— Иди побрейся. Я в ванную, твоё полотенце повесила. А я в душевую схожу, у меня там щётка и паста есть — сказала она. После, мы встретились на кухне, дочь приготовила завтрак, мы позавтракали, выпили по чашке кофе с молоком. Потом оделись и поехали на кладбище. Немного прибрались, на могиле жены, положили свежие цветы. Дочь погладила рукой табличку, на кресте, постояла молча, потом вздохнув, взяла меня за руку — пойдем — Мы, молча, пошли к машине. Когда сели в неё, то дочь сказала

— Знаешь, а у меня нет такого чувства, что её больше нет. Может она специально так сделала, чтобы мы так сильно не горевали? — спросила она.

— Не таким же методом — тихо ответил я.

— Шок, шоком перебила — сказала дочь — поехали по магазинам, только у аптеки, какой нибудь, остановись.

Мы поехали и конечно же я остановился у первой же аптеки, Женечка туда ходила одна, потом мы вместе ходили по магазинам, закупаться на неделю. Приехали домой, я всё принес на кухню и пока дочь разбирала пакеты, я позвонил тёще. Рассказал, что мы были с Женечкой на кладбище, спросил, не надо ли чем помочь. Она вежливо отказалась, сказав, что сын помогает, всё у них относительно нормально.

— Женька тебя очень любит — сказала тёща — вчера сорвалась на ночь глядя, сказала, что ты её позвал, потом позвонила, что доехала. Я уж не стала тебе звонить. Понимаю, что тяжело одному. Ладно. Спасибо, что позвонил. Приезжайте с Женечкой к нам — мы попрощались, и я отключил вызов.

— Женёчек, посмотри, во сколько ты вчера бабушке звонила — попросил я.

— Я ей не звонила вчера? — пожала плечами дочь.

— Ну ты посмотри в телефоне свои звонки — Она взяла телефон и покопавшись, посмотрела на меня — в двенадцать ночи. Но я не помню этого. А что она сказала? —

— Что ты сорвалась на ночь глядя, сказала ей, что я тебя позвал — ответил я.

— Мистика продолжается — грустно усмехнулась дочь. — я никуда не поеду и тебя не отпущу. Мне страшно, пап. А вдруг я под машину прыгну или с крыши? Я же ничего не помню —

— Может нам обратиться к кому нибудь? — спросил я. Она помолчала, обдумывая мои слова, потом помотала головой.

— И что мы скажем? Что я прыгаю к тебе в постель, а ты ничего с этим поделать не можешь? Это же полный бред. Скажут, что я специально это делаю, а тебе это нравится. А тебе нравится? — спросила она, посмотрев на меня — только честно —

— Нравится — честно ответил я. Она вздохнула.

— И зачем тогда куда то идти? Людей смешить и рассказывать всё про себя. Давай обед готовить и на ужин что нибудь придумаем — сказала Женечка.

Мы готовили с ней обед, решив, что на ужин мы приготовим салат и отварим пельменей, чтобы не возиться. Пообедав, мы поехали с ней покататься и погулять, чтобы не сидеть дома. Гуляли в парке, ездили на реку, прогулялись по набережной, болтали на отвлечённые темы, стараясь не затрагивать больную для нас тему, но постоянно вспоминали, как все вместе где то были, гуляли, куда то ездили. Потом замолкали и опять пытались говорить на отвлечённые темы. Домой приехали довольно поздно, поужинав в ресторане. Я пошел переодеваться, дочь переодевшись прибежала ко мне в комнату, испуганно села на диван. Я пошел в ванную, дочь пошла со мной

— Можно я с тобой там побуду, а ты потом постоишь, подождёшь, когда я помоюсь — жалобно попросила она. У меня сердце защемило от жалости.

— Женечка, милая. Ничего не бойся. Пойдем. Я в трусах помоюсь, а ты в нижнем белье — сказал я.

— Я его уже сняла — тихо сказала Женечка — а ты потом в мокрых трусах спать будешь? — Я аж раздражённо рыкнул

— Вот ситуация дурацкая. Давай я отвернусь и полотенце с халатом на плечо себе повешу, а потом ты так же сделаешь, и пойдем спать — сказал я. Мы помылись, пошли в комнату. Дочь включила ночник, выключив большой свет, скинула халат и юркнула под своё одеяло. Диван мы даже не заправляли, оставив его с утра застеленным. Я тоже, снял штаны, оставшись в трусах и лег под свое одеяло.

— А как ты утром оказалась у меня под одеялом? — поинтересовался я.

— Обычно, просто залезла к тебе и всё. Потом опять, быстро уснула — ответила дочь.

— Ну хоть тут без мистики обошлось — усмехнулся я. Женечка, вдруг подняла рукой мою руку и быстро залезла ко мне под одеяло, отпустив мою руку, легла головой мне на плечо. Я приобнял её. И мы молча лежали.

— Я думала, что сейчас что нибудь скажешь. Спасибо тебе, пап. — сказала Женечка.

— Всё нормально, засыпай, ничего не бойся — ответил я и погладил её свободной рукой по голове.

— С тобой я ничего не боюсь. Я таблетку выпила. Ну, так, просто, сказала, чтобы ты не волновался — тихо сказала она. Я опять погладил её по голове.

— Так приятно, погладь ещё — попросила она и я стал гладить её, пока она не уснула. Потом уснул и я.

Я открыл глаза от того, что с меня стянули, до колен, трусы, взяли член и стали его сосать. Посмотрев туда я увидел Женечку, усердно сосущую мой уже понимающийся член. Я смог только немного пошевелить пальцами.

— Женя — тихо, еле выговорил я. Но она продолжала сосать, помогая рукой. Когда член полностью окреп, она оседлала меня.

— Ну вот, скулы уже не болят, сегодня я ещё наездницей побуду, а завтра сменим позу — негромко сказала дочь. Она насадилась на член и стала довольно быстро двигаться на нём, глубоко засовывая его в себя и возбуждённо постанывая.

— Как больно и как мне хорошо с тобой, любимый — тихо сказала

она, и негромко постанывая, носом, стала вертеть бёдрами, сильно прижавшись к моему паху, потом уперлась руками в мою грудь и кончила, сильно вздрагивая и постанывая. Потом пристально на меня посмотрев, она опять стала насаживаться на член, постепенно увеличивая темп и опять кончила, вместе со мной, громко и протяжно застонав. Я кончая в неё, вдруг схватил её за бёдра и стал натягивать, помогая себе бедрами и ногами, давить снизу. Она стала биться в моих рука, громко застонав и припав к моей груди, часто дышала ртом. Немного отдышавшись, тихо сказала

— Я такого ещё никогда не испытывала. Вчера было хорошее состояние, а сейчас я была на небесах. Прости меня, папочка. — Я обнял Женечку, погладил её по спине. Она поднялась, опять сев и сильно насадилась на член. Глубоко вдохнула, замерла и отвернув голову в бок, несколько раз попрыгала на члене, выдыхая ртом, когда насаживалась. Потом, села неподвижно

— Мама, зачем ты это сделала? Негромко сказала дочь — поговори с нами мамочка. Я прошу тебя — заплакала она. Но ничего не происходило. Женечка соскочила с члена, легла на бок, обняв меня и положив голову на плечо.

— Прости. Мне было так хорошо, когда я очнулась. И я… , я продолжила, уже сама. Я… , я… — тихо всхлипывая, говорила дочь — мне… , мне это понравилось — и заплакала, сильно подрагивая. И я не знал, что ей сказать или сделать в этот момент, потому, что мне самому это очень понравилось. Она убрала голову с моего плеча и плача, стала неуклюже, часто целовать меня в руку у плеча.

— Сделай это сам, а. Ещё раз, только как будто с мамой — тихо попросила она. Я тяжело вздохнул:

— Я не смогу, Женечка — тихо сказал я.

— Ну, пожалуйста. Может ей этого и надо, а? — тихо и жалобно попросила дочь, глотая слёзы. Я молчал, не зная, что сказать. Дочь вдруг стала сползать, потом села, стала перелазить через мои ноги, но внезапно легла на них, и быстро взяв в руку мой член, стала неумело его сосать.

— Иди ко мне — тихо позвал я Женечку. Она подняла голову, посмотрела на меня. Я поманил её к себе пальцами обеих рук — иди сюда, моё солнышко — Она недоверчиво посмотрела на меня но приползла и легла рядом, опять положив мне голову на плечо. Я положил её на спину, стал целовать её сосочки, лаская их языком, потом целуя, опустился ниже, раздвинул её ноги, лег между ними и стал языком ласкать её клитор. Пахло спермой, во рту тоже появился её привкус, но это была моя сперма и в этой девушке, кроме меня, никто не бывал. Я с наслаждением вылизывал её клитор. Женечка постанывала и сильно вздрагивала, иногда прижимала мою голову, рукой. Но потом отпускала. Я целуя, её тело, лег на неё и вставив головку, уже окрепшего члена, быстро ввел член во влагалище дочери. Она громко и глубоко вдохнула ртом.

— Согни ножки в коленках — попросил я. Она со стоном это сделала. Я стал входить в неё, не особо глубоко. Она стала постанывать и широко раздвинула колени. Я не удержался и стал быстро и глубоко входить в неё. Она закрыла рот руками, просто мыча в нос. Через мгновенье, она выдохнула — так — и сама, один раз, подмахнула мне. Поняв, что так можно делать, она стала через раз подмахивать и этого нам обоим хватило. Она начала кончать чуть раньше и я почувствовав это, разрядился в неё, замедлив темп и пытаясь глубже в неё кончить. Женечка кончала и прерывисто дыша, на выдохе, звала мамочку. Я поцеловал её в шею, вытащил из неё член, слез и лёг рядом на спину. Отдыхая. Она повернулась на бок, обняла и прижалась ко мне.

— Ты так с мамой любовью занимался? — тихо спросила она.

— Ну да, когда тебя с ней делали — усмехнулся я.

— А потом? — удивилась она.

— А потом мы повзрослели? — ответил я.

— Это как понять? —

— Мы стали в других позах этим заниматься, перестали стесняться друг друга — ответил я.

— А с кем ты сейчас был? — тихо спросила она.

— С тобой. Я любил тебя — Она очень сильно меня обняла:

— Я тоже не хочу стесняться — шепотом сказала она.

— Поживём увидим — сказал я — в душ пойдем или так спать будем? —

— Никуда не пойдем — ответила она, и опять сильно прижалась ко мне.

— Пусть она приходит, я уже хочу этого. Даже ждать буду. — сказала Женечка и вздохнула — я себя счастливой такой чувствую, как в детстве. Спасибо тебе мамочка — прошептала она. Мы молча лежали и постепенно, дочь уснула, стала подрагивать во сне. Я тоже, ещё немного полежав с закрытыми глазами, выключился, обняв свою девочку.