— Эй, Алекс, ты не мог бы сходить проведать Элли? Мы с твоей мамой застряли на аттестации. Принеси ей, если возможно, какой-нибудь небольничной еды, хорошо?

— Да, хорошо.

Надеюсь, это была как раз достаточная степень апатии, чтобы убедить их в том, что я лишь неохотно выполню их просьбу. В последнее время я заметно меньше играл в видеоигры из-за приезда моей тети неделю назад, и большая часть перерывов в моей рутине действительно была связана с тем, чтобы угодить ей. Не то чтобы я возражал, конечно, но было важно, чтобы мои родители этого не знали. В конце концов, они вряд ли могли точно узнать, как наши с Алексой отношения… расцвели.

Я направился в больницу и нашел Алексу в постели, читающую журнал. Ее глаза загорелись, когда она увидела меня, и она вскочила с кровати, подбежала и обняла меня.

— Я скучала по тебе всю ночь, — прошептала она, уткнувшись лицом мне в грудь. — Я так сильно тебя люблю…

— Я тоже скучал по тебе, — сказал я, целуя ее в макушку и лаская по волосам. — Но тебе, наверное, не стоит так прыгать вверх-вниз, ты же знаешь, что тебя положили в больницу не просто так.

— О, на данный момент это уже просто формальность, — ответила она, улыбаясь мне и чмокая меня в нос. — Все врачи сходятся во мнении, что со мной все в порядке, я сама образец здоровья.

— Хорошо, но либо умерь свой энтузиазм, приветствуя меня, либо прояви такой же уровень энтузиазма, приветствуя всех остальных, — пожурил я. — Нам чертовски повезло, что до сих пор мы не вызывали подозрений.

— Не пытайся применить ко мне свою мужскую логику, — вздохнула она, взяв меня за руку и отведя обратно к своей кровати, на которую забралась сама. — В конце концов, я влюбленная женщина.

Я поднял пакет с фаст-фудом.

— Подумал, что тебя, возможно, тошнит от больничной еды, и принес тебе какую-нибудь дрянь в качестве последнего приема пищи, прежде чем тебя выгонят. Есть идеи, когда это будет?

— Ну, наверное, нет, пока твой папа и Карен не приедут за мной, — ответила она, роясь в бумажном пакете и начиная уничтожать еду, которую я ей принесла. — Поскольку она числится моей родственницей, они могут захотеть, чтобы она была рядом.

— Итак, сегодня попозже, — заключил я. — Кроме того, это даст маме возможность поухаживать за тобой, чего, я знаю, она с нетерпением ждала.

— Полагаю, я могу это позволить, — размышляла Алекса. — При условии, конечно, что я тоже получу от тебя немного внимания.

Несколько мгновений мы молчали, пока она ласкала мои руки, глядя вниз на одеяло, прикрывавшее ее нижнюю половину. Наконец она вздохнула, печально улыбаясь.

— Знаешь, быть влюбленным в тебя очень неудобно. — заметила Алекса. — Все вопросы и возражения, которые могли бы возникнуть у людей, бла-бла-бла…

— Я обдумывал это миллион раз, поверь мне, — ответил я, точно зная, что она имела в виду. — Вот почему мы устраиваем всю эту хитрость с свиданиями.

Она сжала мои руки и кивнула.

— Но я признаю, что в глубине души во мне может быть крошечная искорка беспокойства.

Я наклонил голову.

— Почему?

Она затаила дыхание.

— Наверное, в глубине души я беспокоюсь, что ты можешь найти кого-то, кто тебе действительно понравится, — призналась она. — Кто-то, кого ты мог бы полюбить.

Я усмехнулся.

— Алекса, поверь мне, если мы не сможем разобраться в этом между нами и я в конечном итоге встречусь с кем-то другим, это только потому, что я остепенился. Я не знаю, есть ли где-нибудь на этой планете другой человек, который мог бы приблизиться к тому, чтобы заставить меня полюбить его так, как я люблю тебя.

Она не смотрела на меня, но продолжала слушать.

— Я не знаю, что произойдет, я действительно не знаю, — продолжил я. — Но ничто и никто никогда не удовлетворит меня так, как это делаешь ты. Может быть, мне просто придется с этим смириться, но никогда не сомневайся в моих чувствах к тебе. У меня не было ни малейшего шанса не влюбиться в тебя.

Моя тетя кивнула.

— Я почти уверена, что именно это я почувствовала в тот момент, когда встретила тебя, — призналась она. — Я сразу поняла, что могу влюбиться в тебя, и у меня не было никаких средств защиты от этого. Это либо произошло бы, либо нет, как бы я ни пытался это рационализировать или предотвратить.

Я поднес ее руки к своим губам и поцеловал их.

— Независимо от того, что произойдет, вся эта история с несчастным случаем заставила меня осознать, насколько удивительнее стала моя жизнь благодаря тебе. За одну неделю ты заставил меня почувствовать себя новым и лучшим человеком. Теперь это никогда не изменится. Твое влияние на мою жизнь и мое сердце было мгновенным и… вечным.

Она тепло улыбнулась мне.

— И я могу сказать, что ты честен, а также что ты никогда никому раньше не говорил ничего даже отдаленно похожего. Я говорила людям, с которыми была близка, что люблю их, но я никогда не был влюблен в кого-то так, как в тебя.

Она поцеловала мои руки, а потом лукаво улыбнулась мне.

— Иди закрой дверь и повесь на нее табличку. Кто знает, возможно, это наш последний шанс заняться любовью на какое-то время…

Я кивнул и пошел закрывать дверь, повесив снаружи табличку «Не беспокоить». Мне пришло в голову, что на стойке регистрации знали, что я здесь, но, надеюсь, они не станут согласовывать это с дежурными медсестрами и не заподозрят неладное. Я подошел и снова сел. Алекса улыбнулась мне.

— Последняя медсестра, которая навещала меня, сказала мне, что пройдет по меньшей мере три часа, прежде чем они придут проведать меня, а это было всего час назад. Это дает нам двухчасовое окно, верно?

Я кивнул.

— Родители на работе и все еще по уши в бумагах.

— Что ж, — задумчиво произнесла она. — Если ты еще не принимала душ…

Алекса встала, взяла меня за руку и повела в свою ванную, в которой была душевая кабина. Он предназначался для одного человека, но при некотором творческом подходе и, возможно, с добавлением увлажняющего крема в нем могли бы разместиться двое. Она улыбнулась мне, снимая больничный халат, оставшись восхитительно обнаженной. Затем она начала раздевать меня, покрывая поцелуями все мое тело почти благоговейно. Она опустилась передо мной на колени, приблизив лицо к моему набухающему члену, лаская его и улыбаясь.

— Я скучала по тебе… — прошептала она моему члену.

Затем она встала и подошла к душевой кабинке, наклонившись, чтобы включить ее, ее губки выглядывали из-под дерзкой попки. Я улыбался, наблюдая за ней, полностью очарованный ее прекрасным телом. Она повернула голову и увидела, что я пристально смотрю на нее. Она ухмыльнулась и пошевелила передо мной задницей, обещая, что все еще впереди.

Как только температура воды достигла приемлемой для нее температуры, она взяла меня за руку и повела в кабинку. Как и ожидалось, там было довольно тесно, и единственным дополнительным пространством была углубленная зона, где человек мог присесть, чтобы принять душ, если ему было трудно стоять. Алекса хихикнула, когда вода каскадом обрушилась на нас.

— Немного тесновато, — сказала она мелодичным тоном, улыбаясь мне снизу вверх. — Бог свидетель, твои мама и папа сюда бы не поместились, сколько бы увлажняющего крема они ни использовали.

— Не порти момент, заставляя меня думать о моих родителях, — вздохнул я, заставив ее снова захихикать.

Она начала целовать мою шею и плечи, медленно спускаясь вниз по моей груди. Она хотела опуститься ниже, но в кабинке было недостаточно места, чтобы наклониться, поэтому она использовала свою гибкость в своих интересах, разведя ноги в стороны, когда приседала, целуя и покусывая мою кожу по пути вниз. Она медленно спустилась вниз, ее бедра и икры легко приняли ее вес. Неудивительно, что у Алексы была такая потрясающая попка. Наконец она оказалась перед моим членом, с любовью поцеловав его, прежде чем взять в рот и обхватить руками, чтобы погладить меня сзади. Я закрыл глаза и задрожал, когда она закачалась взад-вперед, напевая, посасывая мой пульсирующий член. Ничто не ощущалось так хорошо, как когда рот или киска Алексы обхватывали мой член.

Мои руки обхватили ее голову, зарываясь в ее мокрые волосы. Вода, стекающая по моему телу, плюс жидкий жар ее рта оживляли и покалывали все мои чувства. Она вытащила меня изо рта достаточно надолго, чтобы обхватить рукой мой член, нежно двигая им, в то время как она обвивала языком головку моего члена, дразня меня поцелуями и щелчками.

Наконец она медленно встала, проводя своими мокрыми, скользкими грудями по моей груди спереди. Мой стояк бушевал между нами, и она нежно держала его рукой, медленно поглаживая меня. Она лукаво улыбнулась, глядя мне прямо в глаза.

— Итак… — начала она, дразня головку своими кошачьими губками. — Я не ожидаю, что ты каким-то образом присядешь здесь на корточки и ответишь на оральное одолжение, поэтому я позволю тебе сразу же трахнуть меня и кончить глубоко в мою голодную киску. Ты хочешь, чтобы я была спереди… или сзади?

Я улыбнулся в ответ.

— Как насчет того и другого понемногу?

Она приподняла бровь, и на ее лице отразилось веселое одобрение. – Амбициозный мальчик. Мне нравится ход ваших мыслей, добрый сэр. Значит, тогда я начну отворачиваться от тебя, а затем повернусь внутрь, чтобы мы могли смотреть друг другу в глаза, пока ты кончаешь в меня?

Я кивнул.

— Лучшая идея, которую я когда-либо слышал, Алекса.

Она медленно повернулась, ее тело поневоле прижалось к моему. Теперь она стояла лицом к задней стенке душа, прижавшись грудью к кафелю, а руки поддерживали ее. Она повернула голову в сторону и подмигнула мне, прижимаясь попкой к моему мужскому достоинству. Все мое тело болело от желания, когда я раздвинул ее щеки. Я поиграл головкой своего члена с ее податливыми губками, заставляя ее стонать и дрожать.

Мы с Алексой оба вздохнули от удовольствия и чувства облегчения, когда я скользнул глубоко в нее, по самую рукоятку. Это казалось таким естественным и правильным — быть связанным подобным образом, это самая совершенная вещь в мире. Она сжалась вокруг меня, ее киска крепко сжимала меня, как будто она никогда не собиралась отпускать.

— Мммм, возвращайся туда, где тебе самое место, — промурлыкала она, улыбаясь мне. — Я люблю тебя, Алекс.

— Я тоже люблю тебя, Алекса… — тихо сказал я, держась за ее бедра и начиная скользить взад и вперед внутри нее.

Она застонала и прижалась лбом к стене, в то время как снова прижалась ко мне своей попкой. Она уже вздыхала от удовольствия.

— О, это так хорошо… — простонала она, сжимая меня каждый раз, когда я входил в нее. — Ты попадаешь во все места, которые я люблю, ты словно создан для того, чтобы поместиться внутри меня, Алекс…

Я знал, что она имела в виду, быть внутри Алексы было непохоже ни на одну другую девушку, которую я знал таким образом раньше. Я не знала, было ли это из-за нашей сильной любви и вожделения друг к другу, но мне определенно казалось, что наши тела были кусочками головоломки, которые идеально подходили друг к другу и приносили абсолютное блаженство при примерке. Судьба или дофамин, мне было все равно, что именно, я любил ее и хотел, чтобы она чувствовала себя прекрасно.

Она зашипела, снова прижимаясь ко мне своей попкой, в то время как я продвигался вперед, проникая глубоко в ее киску. Мои руки скользнули вверх по ее телу, между стеной и ее грудями, массируя и сжимая их, заставляя ее стонать. Прикосновение ее тела обычно возбуждало меня, но скользкая влажность душа делала это еще более невероятным, чем когда-либо.

— О Боже, поверни меня лицом к себе, если хочешь, я так долго не протяну…

Я кивнул и на мгновение вышел из нее, пока мы поворачивали ее, ее скользкое тело скользило по моему, заставляя меня содрогаться. Наконец-то она оказалась лицом ко мне, прижавшись спиной к стене, и ее невероятные груди прижались к моей груди. Ее руки обвились вокруг моих плеч, и она посмотрела на меня голодными, выжидающими глазами. Я чувствовал, как вздымается ее грудь, когда она ждала, когда снова почувствует меня внутри себя.

Я положил одну руку ей на бедро, а другой рукой направил свой инструмент к ее расплавленному лону. Она зашипела, и я громко вздохнул, когда вжался глубоко внутрь, прижимая ее к себе. Моя лобковая кость встретилась с ее, и мы жадно поцеловались, обвивая друг друга языками. Она застонала мне в рот, когда я начал двигаться взад и вперед внутри нее.

— Ухххх, черт, — пробормотала она во время нашего поцелуя. — Ты заставишь меня кончить так сильно, Алекс…

Она обвила одной ногой мой зад, слегка изменив угол проникновения, и мы оба содрогнулись от удовольствия. Она прижималась своими бедрами к моим, пока я трахал ее, вонзаясь глубоко в ее лоно. Она застонала мне в рот, когда наши языки переплелись и нетерпеливо боролись. Ее пальцы сжали мои лопатки, ногти почти впились в них.

Мы прервали поцелуй, посмотрев друг другу в глаза, обнажая наши души, чтобы каждый мог их увидеть. Я любил ее за то, что она была так открыта для меня, ничего не сдерживала. Я мог видеть в ее глазах, что она чувствовала, удовольствие от наших занятий любовью, возбуждение от траха в ее больничном душе и необузданную любовь, которую она испытывала ко мне, в чем я никогда не мог сомневаться, увидев эти глаза.

Наши тела дрожали, когда мы толкались друг в друга, загоняя меня все глубже и глубже в нее, но наши взгляды оставались прикованными. Никто из нас не хотел пропустить тот момент, когда мы заглянули друг другу в души, когда собрались вместе. Ее сапфирово-голубые глаза вспыхнули вожделением, но также и глубоким желанием увидеть ту честность, которую никто не смог бы скрыть в момент кульминации. И я хотел, чтобы она это увидела.

Тяжело дыша и извиваясь, мы яростно терлись друг о друга, влажно шлепая телами, когда мой член входил и выходил из ее сужающегося туннеля. Ее пальцы начали впиваться в мякоть моих лопаток, но я совсем этого не чувствовал. Было только нереальное покалывающее влажное тепло, растущее между нами, и бездонные глубины ее голубых глаз, смотрящих глубоко внутрь меня.

Ее рот открылся, и она подавила крик, тяжело выдохнув, все еще глядя на меня снизу вверх, в то время как отчаянно прижималась ко мне бедрами. Я ответил на ее пристальный взгляд и изо всех сил прижал ее к стене, напрягая бедра, когда вошел так глубоко, как только мог, а затем начал содрогаться, когда ее киска сжалась и затрепетала вокруг моего члена, изливая мою сперму внутрь нее. Я зарычал, сжимая ее спину руками.

Боже мой, эти глаза…

Мы оба инстинктивно уловили момент и в исступлении набросились на губы друг друга, целуясь так, словно от этого зависели наши жизни. Когда я заглянул в ее глаза, в ее душу во время этого оргазма, это вызвало во мне нереальное вожделение, и она явно тоже это почувствовала. Мое тело врезалось в нее отбойным молотком. Она кричала мне в рот, пока я продолжал кончать в нее, демоническая сила, с которой ее киска сжимала меня, почти вызывала головокружение. Я почему-то почувствовал себя обезумевшим.

Я потянул ее за волосы, вытягивая шею, в то время как ее руки вцепились мне в спину, царапая меня ногтями. Ее глаза сверкали, рот был широко открыт, обнажая белые зубы. Я все еще прижимался к ней бедрами, терзая ее киску, головка моего члена касалась ее лона. Мы были почти как животные, наш секс приобретал черты неистового спаривания. Занятия любовью прошли, это была первобытная и дикая сексуальная реакция, чего никто из нас не ожидал, но был бессилен остановить. И никто из нас этого не хотел.

Безумие оргазма закончилось, и мы рухнули друг на друга, тяжело дыша. Мои конечности были тяжелыми, как свинец, и я чувствовал себя опустошенным. Мое тело дернулось, в то время как она задрожала и задохнулась, все еще прижатая к стене моим весом. Ни один из нас не мог ничего сказать, у нас обоих не было слов. Кроме того, что можно было сказать такого, чего мы еще не знали?

Вода хлестала по нам, пока мы стояли неподвижно, запутавшись в конечностях друг друга, мой член все еще был глубоко внутри ее скользких глубин. Я не знаю, сколько прошло времени, пока я просто чувствовал, как ее сердце бьется у моей груди, ее киска все еще ласкает мой член, нуждающийся любовник, не желающий отпускать меня. Наконец, Алекса пошевелилась и прижалась своими губами к моим, целуя меня с такой любовью, что я думал, мое сердце разорвется.

— Идеально… — прошептала она мне в губы. — Другого слова для этого не подберешь, Алекс. О большем я и мечтать не могла…

— Согласен с тобой, — тихо сказал я в ответ, касаясь ее губами, пока ласкал ее восхитительное тело. — Это было не похоже ни на что, что я когда-либо испытывал, Алекса, даже с тобой.

— Я знаю, — вздохнула моя тетя, слегка покачав головой. — Я просто… этот оргазм, Алекс, он пробудил что-то такое первобытное в нас обоих. Я надеюсь, что мы сможем найти это снова когда-нибудь, когда нам не нужно будет так осторожничать.

Я кивнул и отодвинулся от стены настолько, насколько смог, мой член влажно выскочил из нее. Она оперлась руками о мои плечи и приподнялась на цыпочки, вращая шеей и делая все возможное, чтобы избавиться от судорог в своем теле. Правда, она все еще была прижата ко мне, ее сиськи прижимались к моей груди, но, по крайней мере, я не прижимал ее к земле и не обездвиживал.

— Мммм, нам лучше принять душ, пока кто-нибудь не пришел. Может, мне сначала тебя намылить?

Я покачал головой.

— Нет, я просто собираюсь ополоснуться и выйти, чтобы ты могла как следует принять душ.

Она выглядела смущенной.

— Ты отклоняешь мое приглашение намылить тебя, используя мое тело?

— Я не хочу отказываться, — ответил я, пожимая плечами. — Но я не думаю, что это хорошая идея для нас обоих — пахнуть гелем для душа из вашей больницы, когда приедут мои родители.

— О, это правда. — уступила она. — Что ж, мне просто придется загладить свою вину перед тобой в другой раз. Ладно, ты ополоснись, а потом я займусь своими делами, как только ты выйдешь.

Я кивнул и повернулся, позволяя насадке душа вымыть меня, делая все возможное, чтобы не обращать внимания на хихиканье Алексы и ласки моего тела сзади. Ее рука взяла мой вялый, но набухший член и медленно погладила его, проверяя, сможет ли она снова возбудить меня. Половина меня хотела сопротивляться из принципа, но мне также нужно было, чтобы она знала, какой эффект она на меня оказывает, и вскоре член снова стал твердым и пульсирующим.

— Непослушный мальчик, — проворковала она, слегка похлопывая по верхушке моего члена, заставляя его комично подпрыгивать вверх-вниз. — Жаль, что тебе сейчас нужно уходить, верно?

Я бросил на нее взгляд, и она невинно улыбнулась. Я вздохнул и вышел из душа, пока она хихикала над своими мучениями надо мной. Она не смогла остановить меня после того, как я завернулся в полотенце и вышел из ванной.

— — —

P.S. от Шехеризады. На портале BW у меня крайне много публикаций (по большей части переводных) и в них моей целевой аудитории легко подзапутаться, что действительно стоящее для чтения. Как автор, своими лучшими полностью оригинальными вещами лично я считаю повести: «Лето — это маленькая жизнь», «Чувственное путешествие в Петербург», «Пляжное приключение для супружеской пары», «Щастье здеся, или В кемпинге нудистов» и «Прогулка в парке». Есть также ряд повестей, которые начинались как переводы, а потом я меняла сюжет и характеры героев. В этой категории я бы рекомендовала своим читателям: «Дела семейные», «Новые отношения с боссом», «Тайный клуб Академии Бартон-Хиллз». А главная для меня вещь – эро-роман «Остров семи ветров».

Из полностью переводных вещей рекомендую «Выпускное лето втроем». Предупреждаю, что мои переводы халтурные, поскольку я к ним отношусь лишь как к беглому чтению для себя и без учета интересов остальных читателей (а оно мне надо, если текст не мой, а Яндекс-переводчика).