Хорошо тут как вечером… И вот спустившиеся сумерки окутали сосновый бор и заглушили дневные звуки. Озерный бриз, утомившийся за день, уступил место зеркальному штилю и, приземлившись на деревья, превратился в множество ручейков прохладного воздуха. Эти ручейки хаотично растекались по всему лесу. Вот почему там так чудесно дышится.

Ну и утром тут просто волшебство какое-то. Подышал утром чистым прохладным воздухом и всё — готов к труду и обороне. Но сегодня у меня с утра было чуть не так. Я как и всегда проснулся по привычке рано утром. Ох и Настя, она тоже вроде проснулась и, не открывая глаз, стала меня целовать, а потом сделала мне минет — не пойду же я с таким стояком. И куда мы идём?

А у нас, оказывается, была договорённость — подруга Настя красотка Света позвала нас сходить на прогулку в лес, она знает грибные места, тем более, что два дня назад дождик был. А одно место отец Светы так и называл -«грибной лес». Ладно, пойдём прогуляться, тем более у нас два дня выходных. Триста двигателей Лавочкину удалось вывезти в Воронеж, там огромный цех по сборке бывших Су-2, а теперь там будут собирать так нужные фронту истребители. А здесь ещё не пришли все комплектующие и нам всем после авральных работ дали выходные. Но предупредив — вскоре никаких выходных! Война! Вся страна работает на оборону!

Вышел я на крыльцо — какое чудесное утро! И тут вышло Солнце, его лучи словно пронизали меня, я словно напитался его утренней силой. Солнце! Наше светило, наше Ярило, без него невозможен фотосинтез кислорода и, соответственно — жизнь на Земле. Я могу вообразить себя частью Солнца и не свихнуться, так как все живое в самом деле его часть, от самых мелких амеб и до громадин слонов и до человека, все растения, даже камни, пронизаны его лучами, его энергией. И, благодаря энергии Солнца, созревают овощи и фрукты. И это сама наша жизнь!

Заря здесь, в предверии второй столицы, куда переехали все посольства и почти все наркоматы, сегодня какая-то страшноватая, никакой милой скромной алости, как на щечках молодой девушки, которую потрогал за попку и поцеловал в сладкие губки. Сейчас тут страшноватый багрянец, что нарастает и нарастает, уже все небо горит и плавится, и вот тогда-то наконец выдвигается огромное оранжевое солнце, просто такое пугающе исполинское, а багровым весь мир кажется прямо с утра. Словно природа злится на эту страшную войну.

Ладно, сделав зарядку и облившись водой, я пошёл в дом. Тоня будет на хозяйстве, вот уже прилетела и Светочка и аж подпрыгивает, не терпится ей. Молодость всегда куда-то спешит. Ха, а на краю нашего огромного посёлка стоит такая фигуристая молодая дама, как сообщила Света — новый директор их школы и заодно «училка математики». Аппетитная, платью явно тесно на ней. Настя чуть ревниво прошептала мне на ухо, что «эта» точно на меня глаз положила, вон, чуть не облизывается и слюни пускает. Ох и Настя! Познакомились — Анастасия Сергеевна, она же не могла оставить девочек своей школы и решила сопроводить. Ладно, поверим… Тёзка моей Настеньки…

И вправду Света показала нам грибные места, лисичек тут море, а белых грибов сколько! Набрали полные корзинки. Перекусили мы и перед обратной дорогой разошлись чуть в разные стороны — «девочки налево, мальчики направо». Отлил я, ну пора и обратно, а тут слышу какой-то вскрик, ещё вскрик и гогот и такие мне с финской войны знакомые гортанные возгласы — немцы? Откуда они тут! Хотя девчонки как-то говорили, что вроде пролетал день назад самолёт и даже вдалеке виднелись парашюты, но подумали, что это учения наших десантников.

Перекатываясь с пятки на носок, как показывал как-то на полигоне наш матёрый охранник со шрамом на щеке, я прошёл чуть вперёд. Так, четверо мордоворотов в чудной форме, короткие шорты на них и куртки со множеством карманов и громко рыгочут, громко же переговаряваясь по-немецки. Язык я хорошо знал и понял — сладолюбивый Курт, и он же командир группы, повел девушек в сторонку, угрожая им ножом, так мол даже страшнее, чем пистолетом. Потом он и их позовёт. Подумал я минуту и решился — пан или пропал!

— Гранатен! — рявкнул я и кинул им лимонку, ту самую, учебную. Вот и пригодился подарок. Зашипел запал и она упала у их костерка. Диверсанты, а это точно немецкие диверсанты, среагировали похвально — кинулись в сторону и залегли за небольшой бугорок. Удача! «Вис» словно сам прыгнул мне в руку и четыре выстрела слились в один. И тишина, даже стонов нет. Да с трёх метров трудно промахнуться! Один из них конечно на рывке попытался уйти, да получил пулю не затылок, а в лоб. Я всё же лучший стрелок наркомата!

Хотя руки вдруг у меня задрожали — если бы я промахнулся…

Обошёл я чуть по круга и з-за дерева на полянку аккуратно выглянул. Ох и картинка! Настя с Света сидят у дерева, привязанные верёвкой. Анастасия лежит на спине, юбку задрана чуть не голову, ножки, согнутые в коленях, хорошо раздвинуты, руки вытянуты вверх. Бедная, явно готова к тому, что её сейчас изнасилуют. Я даже её чуть пожалел — тут такая крупная жёсткая трава, колючки, а она голой попкой на всё это безобразие. Ну ладно, у меня проблема другая, прямо передо мной!

А этот невысокий, сильно мускулистый «орел», прилетевший с неба, голый по пояс, чуть присел, явно напружинившись. В правой руке нож, видно заточку острейшего лезвия — да точно диверсант! Правая рука я меня за спиной, а левой я достал никелированный наган, ярко блеснувшись в луче солнца. Приказал немцу сесть на землю и бросить нож, а он вдруг прыгнул в сторону и, оттолкнувшись от дерева, ловко выбил ногой у меня наган. Нож, точно молния блеснул, боли я не почувствовал, но успел поднять «Вис» и дважды нажать на курок. Девятимиллиметровые пули отбросили немца на пару метров. Всё! Я разрезал ножом немца верёвки у девочек, точно невероятно острый и, вдруг почувствовав сильную слабость, прислонился спиной к огромной сосне. даже чуть в глазах потемнело…

— Папуля, у тебя кровь, — Настя подскочила ко мне, а перепуганная Света к учительнице. Ты весь в крови, папуля… Что нужно сделать, папочка!

Я попросил Настю, она хоть и сильно побледнела, но явно была адекватна, умничка, принести пару ранцев немцев, там должны быть аптечки. Настя, легконогая как козочка, быстро притащила и ловко достала две коробки с крестами на крышках. Да это не солдатские аптечки, тут набор точно намного покруче. Умничка Настя, поняла, что мне нехорошо и стала лечить. Я расстегнул ремень и задрал гимнастёрку — слева разрез, майка мокрая от крови. По моим командам дочка полила из бутылочки темного стекла на рану, жидкость зашипела — перекись водорода. Теперь вот тот порошок на рану, а вот эту марлю смазать — стрептоцитовая мазь. Марлю на разрез, ох и больно! — и, конечно, лейкопластырем прикрепить. Теперь дальше смотрим, достать и быстрее!

— Настя, вот шприц-тюбик, уколи мне в мышцу, это обезбаливающее. Теперь второй укол вон тем шприц-тюбиком — это пенициллин. Доставай вторую аптечку…

— Что вы делаете? Это мародёрство! И как вам не стыдно, вы мародёры, — какой ужасно противный голос, тут так голова болит и рана дёргает, а она визжит, точно как местная пилорамма. Это лекарства фашистов, как вы можете ими пользоваться…

— Заткнись, дура ненормальная, — тут в Насте проснулась постоялица детдома и она выдала ещё пару разговорных одиозных выражений. А чем моего папу перевязать, твоими трусами. Так у тебя трусов нет, немец на дерево закинул. А ради спасения папочки я на всё пойду, и твою юбку заберу на перевязку, поняла! — ох и Настя, глаза сверкают, точно эта фанатичка-училка может и по голове получить.

— Лучше умереть, но не пользоваться лекарствами фашистов, — опять та визжит. Точно как Долорес Иббарурри — «Лучше умереть стоя, чем жить на коленях». Хотя сама Долорес умирать не собиралась и припеваючи живёт в нашей стране. Ещё бы, с её помощью премьер Испаниии Негрин дал добро на перевозку в Москву 600 тонн золота. Она сейчас в фаворе и на полном обеспечении. А вот Рубен. её сын, лётчик. Он воюет, сбил один самолёт. А Вася Сталин так вообще — сбил три… Вот такие были тогда сыновья вождей. Разве что сын Хрущёва отличился и был приговорён к «вышке».

Нася достала и вторую аптечку, полечила мне левую руку по моим указаним, замотав также бинтом. Выдала мне первитин, мне сразу полегчало. А учительнице, раз та всё визжит, выдала, что она может пойти писать донос, как она спасла отца!

— Комсомолки не должны врать! Я всё так и напишу, — точно фанатичка.

— Заткнись, психопатка ненормальная! Точно ты дура, Анастасия Сергеевна. Настоящая дура и идиотка! Ты что, совсем не понимаешь? Да если не мой папа, немцы бы нас избили, изнасиловали и убили бы, вот! Умереть стоя? А что же ты тогда разлеглась, на немца совсем не орала, да и не сопротивлялась, сама трусы сняла, да и ноги сама так лихо раздвинула на-полную, ебите меня, господа-фашисты. Молчала в тряпочку перед фашистом, а на папу, который фашистов убил и нас спас, ты готова донос написать. И чего ты разлеглась, вставай, никто тебя ебать и не собирается, мой папочка их всех убил. Трусы хоть одень! Смотреть на такую противно! Сволочь ты, а не наша учительница, подлая сволочь, я в эту школу ходить не буду…

Тут и Света к Насте подбежала и они, крепко обнявшись, заплакали. Стресс выходит… А училка, так трусы и не одев, на дереве остались, юбку одёрнула и пошатываясь, пошла прочь. Настя и Света только плюнули ей вслед! Пора и нам, девочки пошли домой, а я конечно сразу в отделение НКГБ. Ну какое отделение, там два человека!

Конечно, я зашёл к знакомому лейтенанту НКГБ, рассказал всё и он, быстро сообразив, предложил — давай так, мы угрохали этих немцев вместе. Мы так и сделали, написали рапорты начальству и он выставил меня таким героем, мне аж неловко стало. Нас обоих представили к наградам! Эти диверсанты точно хотели уничтожить склады, ведь эти отличные авиа-двигатели являются стратегическим запасом. Пять тысяч! А на второй день он показал мне донос той училки и широким жестом вручил мне. И я с его разрешения помял и использовал этот листик «по назначению»… Лейтенант ржал во всё горло. Довольный какой, ещё бы — ему даже шпалу в петлицы пообещали! Герой!

А на следующий день Лиля прилетела — мне новое задание. Зам. Хозяина и заодно уже и нарком танкостроения Малышев потребовал найти зам.наркома Мирошниченко, сталь варить танковую, с молибденом, только он сможет. Вот Хозяин и выдал:

— Мы считаем, что подполковник Вольцев и с этим заданием справится. А не справится, то мы его немного расстреляем. Ну и шутки у него! Лиля выдала мне новые петлицы с тремя шпалами — расту! Хотя и опасно, как говориться «минуй меня пуще всех печалей и барская гроза и барская любовь»

Старшину со складов в армию призвали, так что я нагло его мотоцикл «приватизировал» и поехал сразу, взяв в карман командировку и деньги. Через два дня я был на кордоне.

— Виталий Владимирович, побриться, погладиться и собираться. Собрать все бумаги по танковой стали! Тебя ждут Хозяин и Малышев. Работы море! Собирайся! Срочно нужны танки! И много! Наши все сгорели! Собирайся! Ты прощён!

Ну всё, он теперь весь день в раздумьях и бумагах будет, никого не видеть и не слышать — Виталий человек увлекающийся. А меня Ирина повела в едва тёплую баньку, раз я весь в пыли с дороги. И мне нужно сбрить трёхдневную щетину. Ну просто опять дежа-вю — меня бреет этой ужасной опасной бритвой совершенно голая красавица Ирина. Ну раз не взял свою безопаску! Ну и заодно она совратила меня! Поласкав мой член язычком, она ловко раздвинула свои красивые ножки. Ох и ротик у неё! Точно соскучилась!

Да потом она захотела ещё чего-то, нового, непознанного. Соскучилась сильно! И тут ещё! Сильная мужская ладонь нажала на спину и Ирина сразу легла грудью на стол, сразу предчувствуя новые ласки. Раз она именно «этого» хочет! Я присел, развел упругие полушария большими пальцами и язычок, острый, как бритва, пробежался по расщелине между ними, нежно дотронулся до анального отверстия. Как она вздрогнла. Её словно ударило током! Какая она возбудительная! Вот почему она попросила меня поиметь её в попку! И вновь сильно вздрогнула!

Нет, это было выше её сил! Она попыталась выпрямиться, отстраниться от нескромной ласки, но я не позволил этого, уверенно лаская влажным кончиком язычка столь нежную и чувствительную плоть. Ирина сразу почувствовала, как её бедра покрыла гусиная кожа, сладострастная волна бурно накатила, перехватив дыхание. Она и представить не могла, что ласки сфинктера могут доставить такое острое, сладострастное ощущение. И тут я повернул смазанный вазелином палец внутри бархатистых глубин ее прямой кишки, чувствуя тонкую стену плоти, которая отделяла ее два прохода — Ира сразу взвыла!

И вот… Расслабленные мышцы сфинктера, как-то нехотя сопротивлялись, и, конечно, почувствовав чуть больший напор, медленно начали расходиться, пропуская мокрую от соков и слюны мою горячую плоть в хорошо смазанное тугое отверстие.

Это было ни с чем несравнимое ощущение. Ирочка не могла поверить, что таким острым и сладострастным может быть анальный секс. Она просто хотела попробовать! И ещё! Это вскоре был первый в её жизни анальный оргазм, неожиданно обрушившейся, как волна цунами, кружа, вертя, бросая из стороны в сторону, не давая ни малейшего шанса на передышку. Ира потом сказала, что такое удовольствие больше никогда не повторится, а очень жаль. Это была сказка интима!

Ну и Ирина! Война идёт, Виталия собирать нужно, завтра выезжаем, нас ждут, а ей секс подавай! Точно Шекспир сказал: «О, женщины, вам вероломство имя!»

Мотоцикл я подарил егерю, он был невероятно доволен, сразу загрузив багажник «Эмки» вкуснейшим копчёным мясом оленя. Виталий, просто помолодевший после того, как сбрил бороду, всю дорогу копошился в бумагах, а Ирина спала. На её красивом лице часто появлялась улыбка довольной женщины…

И вот мы в столице. Виталия отвезли к Хозяину и через три года он получит титул «Князь Танкограда», постоянно варив отличную танковую сталь и после наладив выпуск Т-34-85.

А вскоре меня вызвали в наркомат. Сам нарком Шахурин вручил мне отличный орден БКЗ — Боевого Красного знамени. За двигатели. И орден Красной Звезды. — за «находку» зам. наркома Мирошничеко. И медаль «За отвагу» — за немецких диверсантов. И отправил он меня в Воронеж, работы и там много. Хитрая и ловкая Настя тогда в лесу незаметно и очень ловко вытащила из ранца командира диверсантов две пачки денег и «колбаску» золотых монет — царские золотые червонцы. Это нас сильно выручало в последующие годы. Они с Галочкой подружились, к моему удивлению! Это было чудесно! Галочка согласилась поехать с нами, мы там купили дом и до самой Победы жили вместе, я просто купался в любви моих женщин.

Потом через несколько лет ставшая яркой красавицей моя прелесть Настя конечно вышла замуж за бравого лётчика, иногда привозя к нам понянчить внука. И негодяйка, шептала мне на ухо — это мой сын! Вот так и пролетела моя жизнь авиа-инженера.

Смыли летние дожди наши раны.

Лишь остались на душе метки-шрамы.

Но уходят наши годы безвозвратно,

Ну что ж так хочется, так хочется обратно…