8. Удивительно, но после ухода брата Таня молча прошла в спальную. Хоть и была она возбуждена, но близости со мной не пожелала. Она всем телом настроилась на другого, и я, поняв это, не стал приставать к ней.

На следующий день задумался. Внутри подзуживало желание закатать на кассету Сергею танцы Татьяны, но что-то не давало, и я, отложив решение этого вопроса, начал переписывать порнуху.

Жена зашла в комнату, и, увидев то, на что я трачу свой выходной, вспомнила вчерашнее, потому с недовольством высказала:

— Ну ты вчера сказанул! Сравнил меня с какой-то шлюхой! Не стыдно?

— Тань, не кипятись! Парень запал на тебя, а та, своим низом действительно похожа на тебя!

— Ага, ты ему ещё с той кассеты перепиши, как я голая танцую, чтобы на меня любовался, сравнивая, пока не осмелится, насмотревшись, наброситься!

Попытка жены пристыдить, вызвала у меня обратную реакцию, раздражения: сама в шаге от того, чтобы ему дать, а мне – про моральные принципы талдычит!

— Ну, если ты так хочешь, могу ему и твои танцы переписать – с издёвкой ответил я.

— Делай, что хочешь! Я поехала на рынок – обиженно фыркнула жена и вышла, хлопнув дверью. Её раздражение было понятным – обычная неудовлетворённость.

Ах, так – подумал я – возьму, и запишу – сама предложила! И тут же меня осенила новая мысль, о том, что жена, возможно, в тайне, сама хочет, чтобы брат увидел её танцующей голышом, просто прямо не могла признаться мне в этом, и таким образом высказала своё пожелание, провоцируя.

Плёнка уже дописывалась, когда жена вернулась. Она улыбалась и находилась во вполне благодушном настроении – сумки её нёс братик Серёжа.

— А мы на рынке встретились, представляешь!

— Привет, Александр!

Они прошли на кухню, неся сумки, а я ожидал окончания фрагмента, и остановил запись на самом интересном моменте, когда Дима уже начал недвусмысленное движение вперёд мужской плотью по направлению к партнёрше.

Смотав записи в начало кассет, я направился на кухню, и тут же отступил в комнату, едва увидел их. Стоящую перед кухонным столом продуктами из сумок, Сергей со спины обнимал Таню, нерешительно лаская ладонью через одежду грудь сестры, покрывая мелкими поцелуями шею и плечо, вторая пятерня брата лежала на юбке сестры, на самом лобке, и чуть поигрывала пальцами в районе клитора. Таня шумно дышала, прикрыв в истоме глаза и ласково шептала:

— Перестань, дурашка! Сашка может увидеть!

— Не могу: только и думаю о тебе! – горячим шёпотом отозвался Сергей, но, нашёл в себе силы выпустить сестру из объятий.

И Таня занялась готовкой, а Сергей, немного остыв, направился ко мне.

— Ну, как успехи? – немного нахально спросил парень, чем задел меня такой неуважительностью, будто я слабак какой, а он – альфа самец. Вот и делай такому подарки с барского плеча! Поэтому немного кисло, и уже сожалея о записи танцев, я ответил ему, что записал обе кассеты.

Тема была довольно щепетильная, поэтому разговор не клеился, Благо, что обед Тане нужно было только разогреть, и вскоре она нас позвала на кухню.

Жена находилась в празднично взволнованном состоянии. Была заметно возбуждена присутствием брата и весело щебетала о разных житейских мелочах. Поев, мы переместились а гостиную и там распили бутылку марочного вина, которое принёс Сергей, в благодарность мне, за записи.

Выпитое сделало меня более благодушным и умиротворённым. Я уже не испытывал ревности, видя то, как Сергей время от времени слегка обнимает Таню и она смущённо улыбается при этом, бросая на меня испытующие взгляды. Но я был спокоен, как удав, и потому, вскорости, и к этой парочке пришло успокоение. Сергей настолько уверовал в свою вседозволенность, что, беседуя со мной, обнял одной рукой сестру и через домашний халатик поигрывал пальцами с её соском, даже не помышляя о том, чтобы убрать свою руку. Таня вся напряглась, но моей реакции не последовало, и она, успокоившись, просто наслаждалась лаской брата. А беседа приняла оборот, волнующий всех троих.

— Серёж, я тебе там записал, но, ты же в последнее время приносишь фильмы про близость между братом и сестрой, а у меня такого нет. Похоже, тебе это будет не совсем в тему.

— Почему? Я же приношу то, что мне даёт Денис, это он повёрнут на такой теме.

— Любопытно.

— Я сам сперва офонарел! Мы с ним ближе сошлись уже на втором курсе. Собирались на шашлыки четыре пары, а после расходились по комнатам, каждый со своей девицей. У нас подружки менялись, а у него всегда была одна и та же. Такая властная, как хозяйка, и мы все решили, что она уверена в том, что крепко захомутала Дениса и намеревается женить его на себе. Прошлым летом и вовсе, они трахались на берегу реки никого не стесняясь, только чуть отойдя от нас.

Таня с улыбкой посмотрела на меня, но промолчала, видимо вспомнив себя и Диму на берегу моря. А Сергей продолжал:

— Зимой я приехал к нему домой, взять пару кассет на просмотр, а пока он копался в коробках, я огляделся в комнате и онемел от их семейной фотографии на стене, где были родители и Денис с Ольгой. Пригляделся к другим фотографиям, более ранним, его школьного возраста. И на некоторых из них тоже, была Ольга. Тут до меня и дошло, что она – его сестра. Ну, я вида, конечно, не подал. Прошло немного времени, и я намекнул ему о своей догадке. Мы тогда собирались посидеть одни, только ребята, без девиц, и я сказал ему, что собираемся без своих баб, чтобы и он без сестры приехал. Денис побледнел, затем покраснел. Я, чтобы его успокоить, заверил, что никто из друзей не знает, просто, догадался, посмотрев на фотографии. Сказал, что и сам, когда на свою сестру смотрю – у меня поднимается, и хорошо понимаю его, даже завидую.

— Да, а у тебя поднимается? – засмеялась Таня – и давно?

— Давно, лет с пятнадцати.

— Ничего себе! А я и не замечала!

— Да. А после Дениса как прорвало: стал рассказывать про то, как первый раз решили попробовать – родители в командировках постоянно, ну и затянуло обоих. Уже четыре года так живут. Он мне посочувствовал и начал давать фильмы по этой тематике, убеждая, что если меня возбуждают фантазии про сестру, то и её, наверняка, тоже, и не нужно терять времени, а попытаться уговорить.

— Не логично – возразила Таня, густо краснея.

— Возбуждает–возбуждает! Это она так, от смущения! – засмеялся я.

— Дурак – деланно обиженно, но, улыбаясь, ответила жена.

— А если и Таню это возбуждает, то, что будем делать? – коварно улыбаясь, спросил Сергей.

Я пожал плечами и невозмутимо ответил:

— Чтобы всё это прекратить, наверное, вам стоит попробовать разок, и успокоиться.

У Тани аж глаза округлились, и она онемела на некоторое время, от неожиданности моего предложения. У Сергея реакция была сходной, но менее выраженной мимикой лица.

— Ну, колись, про Дениса специально сочинил? Так хочется на сеструху залезть?! – обрушилась на брата жена.

— Ничего я не сочинил!

Я тем временем поднялся и смотрел в окно на вечереющее небо, слушая пикировку брата и сестры.

— Извращенец!

— Но ты же тоже возбуждалась от меня!

— Когда?!

— Перед свадьбой. Дверь была приоткрыта и я заглянул, а ты стояла совсем голышом и надевала белые чулочки. Меня увидела и только улыбнулась, порозовев лицом. Тебе же было приятно то, что брат любуется, наблюдает за тем, как ты одеваешь кружевное бельё, платье! Ты же не прогнала меня, а попросила молнию помочь застегнуть! И когда после этого я тебя за сиськи пощупал, ты же не пикнула!

— Не помню такого! – с совершенно пунцовым лицом возразила Таня – наговорил гадостей! Выметайся нафиг!

Тут вмешался я, увидев лицо Сергея, выражавшее крушение всех его надежд, и вызвавшее во мне жалость к нему.

— Ладно тебе ругаться на брата! Пусть у нас останется, заночует!

Жена подняла на меня немного испуганный взгляд, поняв контекстный смысл моей фразы. Этого она явно не ожидала. Но тут же настроение её сменилось. Она, уже совершенно примирительно, произнесла:

— Но пить всё равно, хватит – голос её слегка завибрировал от перевозбуждения. Догадка о том, что муж сам инспирирует ситуацию для их сближения и возбуждала и вызывала сильный страх в ней.

— Столик я просто откачу к окну. Серёж, если пить ночью захочется, можешь из чайника налить, чтобы не топать по всей квартире на кухню. Я тебе здесь постелю. Диван разложить?

— Да, лучше разложи.

Таня быстро, сноровисто, постелила брату постель с двумя подушками, словно намекая мне и ему на то, что собирается воспользоваться моей идеей попробовать, и бросила на меня насмешливый взгляд с долей издёвки, мол, да, муженёк, я именно это и собираюсь сделать ночью.

— Сегодня надо пораньше лечь – завтра всем на работу – обосновала свою поспешность жена – Серёж, ты ведь тоже, на практику едешь?

— Да – Сергей выглядел совершенно счастливым.

Мне же сделалось как-то неуютно на душе от явной утраты контроля над женой.

Закончив стелить, Таня скрылась в ванной, и вскоре зашумел душ. Мы были в таком состоянии, что не осмеливались как-то комментировать ситуацию, и я отправился курить.

Таня зашла в комнату, когда я, уже накурившись, вернулся. Она была безумно сексуальна в полупрозрачном длиннополом пеньюаре, и пока мы с восхищением любовались тем, как подрагивают при ходьбе её груди с топорщящими прозрачную ткань напрягшимися сосками, довольно улыбалась. Она, не останавливаясь, неторопливо проследовала в нашу спальную, бросив, не оборачиваясь:

— Вы бы тоже, сполоснулись!

— Нет, я тогда долго не усну. Давай, Серёж, сполоснись – тебе этой ночью на всём чистеньком возлежать! Уважь хозяйку!

Не знаю, понял ли Сергей мой намёк на чистое тело Татьяны, скорее всего – нет, а вот жена бросила на меня колкий взгляд за этот каламбур с сарказмом.

Я же разделся и плюхнулся на нашу постель.

— Саш, ты что, серьёзно хочешь, чтобы я сделала то, о чём мы говорили?

Жена сидела уже нагой, скинув с себя пеньюар, на пуфике перед трельяжем, и мазалась кремом.

— Моё мнение или желание для тебя принципиально?

— Ну, просто, мне надо знать: мазать себя там или — нет? Он у него довольно большой, и лучше помазать.

— Как сама решишь. Мы же уже говорили про это: если у тебя есть необходимость – обижаться или ревновать я не буду.

Жена, оставив всё, тут же прилегла рядом, но поверх одеяла.

— Ага, я тебя знаю! От ревности как тигр в клетке будешь метаться! Хочешь, я для тебя дверь приоткрытой оставлю, чтобы убедился, что всё со мной — нормально?

— Хочу, — еле выдавил из себя от волнения я – волнительно, если честно. Пойду покурю.

— Ты же только что курил! Что, так прям, и пошёл? Меня может здесь не быть, когда вернёшься.

Таня потянулась губами за поцелуем, который должен символизировать моё согласие на её ночь в гостиной не со мной, и я не стал отказывать в нём жене, которая находилась в сильнейшем возбуждении предстоящим, и, вместе с тем, испытывала такой сильный страх, что руки у неё были холодными, и тело пробирал нервный озноб.

На кухне я закурил и не успел сделать десяти затяжек, как в коридоре появился из ванной торопливо сполоснувшийся и совершенно нагой Сергей. Взглянув на его крупный член, почувствовал то, как это уязвило моё самолюбие.

— Ничего, если я голый буду спать?

Я усмехнулся.

— Серёж, давай не будем ломать комедию! Ты запал на сеструху – это очевидно, и я спокойно к этому отношусь: она действительно очень привлекательна. Спокойно я отношусь и к тому, что твоё желание близости с ней, её сильно возбуждает. Настолько, что ей любопытно попробовать с тобой. Я вижу, что влюблённостью тут и не пахнет, и её просто возбуждает сама запретность моралью этого и потому — спокоен. Я ведь понимаю, что ты для этого и остался, просто ты думал, что она ночью к тебе тайком проберётся, чтобы попробовать то, что может оказаться очень сладостным. Так зачем тебе трусы одевать? Чтобы в постели сразу снять? Слушай, я бы не был таким либералом, если бы мог за ночь больше, чем два – три раза. Ей, чтобы почувствовать себя удовлетворённой, этого не достаточно. Если доставишь Татьяне удовольствие и удовлетворение – я не стану возражать против того, чтобы такие ночи у вас изредка повторялись. Если она останется недовольна твоими способностями – извиняй! Слишком это предосудительно, чтобы тиражировать в надежде на то, что в другие разы результат улучшится. И ещё, всё должно остаться тайной нас троих, чтобы ни одна зараза про это не пронюхала! Если всё сложится хорошо, и ты станешь необходимым компонентом для комфортной жизни Тани, я расскажу тебе, после, про то, откуда и у неё появился такой ураганный темперамент. Или, даже, покажу, чтобы ты не думал о сестре, как о похотливой самке, ищущей острых ощущений. С ней случилось такое, что сделало её такой помимо её воли и желания.

— Это на той кассете?

— Да. Кстати, не подумай, что я маньяк, — это не я снимал, просто, выкупил. Про это, тоже, сестре – ни звука! А теперь – иди, ложись на чистое женское тело, которым она перед тобой, видимо, уже расстелилась, как обещала.

Сергей направился в гостиную в некотором смятении чувств.

— Погоди, — шёпотом остановил я его – ночник оставь включенным – хочу посмотреть на вас, вдруг она передумает! Убедиться, что всё у вас без насилия, и ей хорошо с тобой. Давай, удачи вам!

Сергей скрылся за углом. Он не то, что приоткрытой оставил дверь, а вообще, распахнутой настежь, и мне было прекрасно видно, даже с кухни, через отражение в зеркале, как жена откинула одеяло и приняла бесстыдно призывную позу, распахнув ноги, согнутые в коленях. Видно было даже то, как оба молча волнуются, и Тане пришлось самой направить братика в нужное место, сдавленно, едва слышно застонав от удовольствия ощущать запретное. Когда тот плавно погрузился в неё целиком, жена обняла Сергея ногами, скрестив их на поясе, и, давя на юношеский зад пятками, нежно прижала к себе, чтобы любовник проник поглубже. Они полежали так некоторое время, возбуждаясь ощущением друг друга, а после Таня ослабила объятия ног и Сергей, интуитивно поняв желание сестры, начал неторопливые движения, от которых жена сладко постанывала. Она упивалась не столько мужской плотью, сколько невероятностью того, кому принадлежит эта плоть, и потому оргазмы начали накрывать её один за другим. Отдаваться собственному родному брату оказалось для неё несравнимым по восторгу ни с одним из предыдущих, в её жизни, ощущением.

Таня своим сознанием улетала, и после, вернувшись на Землю, желала ещё и ещё.

Парень оказался крепким на это дело, и пятью минутами не ограничилось. Только через четверть часа, когда Таня, уже вся безвольно распластанная под самцом, в голос протяжно постанывала от наслаждения, Сергей перешёл к быстрому темпу, и под вой грудным голосом, Таня, достигнув очередного оргазма одновременно с братом, обмякла, насытившись.

Не думал, что Сергей столь опытен в этих делах – он не стал дожидаться, когда эрекция ослабнет, а продолжил довольно резко вдвигать в лоно сестры свою личную мужскую гордость, и Таня млела от восторга ощущением. И вот уже вновь выгибается навстречу любовнику, а после протяжно воет, достигнув пика наслаждения. От голоса жены я, помимо воли, выстрелил семя высунувшимся из-под трусов членом, даже не прикоснувшись к тому. После этого возбуждать вид парочки меня перестал. Посмотрев первый акт, я не стал дожидаться того времени, когда они, отдохнув, пойдут на повтор, и ушёл спать. Да, была на душе некоторая горчинка, но, то, что уже свершилось, перестало мучить меня своей угрозой, и я, устав от стресса, просто мгновенно уснул, едва лёг. Даже укрыться одеялом не успел. Правда, проснулся я довольно скоро – причиной тому были новые завывания жены. Сон у меня довольно чуткий, поэтому за ночь я просыпался ещё три раза. Такой мужской силе и ненасытности Сергея, мне оставалось лишь позавидовать.

Они ещё спали, умаявшись за ночь, и во сне обнимая друг друга. Поглядев на них с лёгкой грустинкой, я тихо, чтобы не разбудить, собрался на работу, позавтракал и отчалил.

Жену я увидел только вечером, когда она пришла в себя от эмоций. Да и трудовой день мысли о произошедшем с ней, у жены заметно притупил. Мы не обсуждали ночь, хотя Таня явно ожидала от меня вопросов относительно подробностей и её ощущений, общего впечатления. Только уже лёжа в постели, она, как бы между прочим, заметила, что брату от нас много ближе до места его практики, и попросила разрешения на то, чтобы Сергей пожил у нас, до возвращения родителей с дачи. А ещё сообщила, что пригласила брата к нам послезавтра снова прийти, развеять скуку, и он пообещал, что принесёт от Дениса что-нибудь свеженькое.

— Ты уверена в том, что на самом деле хочешь этой связи? Умирать от стыда после не будешь?

— Не знаю. Не пугай меня.

Я вздохнул и ответил:

— Я так не смогу – умру от ревности. Пусть лучше навещает тебя, когда меня дома не будет, если тебе захочется снова побыть с ним.

В голове всплыло воспоминание того, с какой страстью она отдавалась своему брату, и я совершенно импульсивно, и, довольно грубо подмял жену под себя. Её взгляд выражал приятное удивление, и близость наша доставила обоим наслаждение.

Отдыхая, я не удержался от вопроса:

— И как тебе было?

— Вчера или сегодня?

Поняв чрезмерную пошлость своего вопроса, жена поправилась:

— Впрочем, сегодня было много интересней, чем раньше, а вчера я и не помню, я была как в сладостном сне, это невозможно сравнивать! Я постоянно думала о том, кто со мной, и снова, снова проваливалась сознанием в никуда, от остроты ощущения. Это не от его достоинств, как мужчины.

Что было дальше? Острота эмоций и ощущений и в сестре, и в брате заметно притупились. Он навещал Таню, когда я ещё был на работе, и о том, как там у них было – не знал и не стремился узнать. Я видел то, как постепенно Сергей сделался для Тани обыденностью, а спустя всего месяц, к моменту, когда мои родители собрались возвращаться зимовать с дачи домой, они уже начали стыдиться своих встреч, основанных не на влюблённости, а только на желании близости. Связь начала тяготить обоих, и, конечно, она прервалась сама собой. Только в нашей памяти осталась жить эта тайна. Но, основательно поволноваться мне всё же довелось: вскоре после второй их встречи тет-а-тет, я заметил отсутствие в коробке той самой кассеты и струхнул, опасаясь того, что Сергей, а больше не кому было, просмотрев, удовлетворяя своё любопытство, решит показать тому же Денису и его сестре. Не знаю, прокручивал он кассету им, или хватило ума не делать это – не знаю, но на следующий день кассета так же таинственно оказалась на своём месте, и я сделал вид, что не заметил её отсутствия.

Чем больше отдалялось это лето, со всеми его безумствами, тем больше мы становились прежними. Тане дали двойную нагрузку по часам, и уставала на работе она довольно сильно – пришлось вести предметы в трёх параллелях, и только одна подготовка к урокам её сильно выматывала. Аппетиты сами собой начали снижаться, и к Новому году мне было уже не отличить жену от неё же, но годом раньше. Разве только во взгляде при лёгком флирте на праздниках, глаза её зазывно и бесстрашно искрились – она познала почти всё, что может испытать женщина в сексе, и не страшилась ничего. Почему она не стремилась в койку с кем-то из мужчин? Вероятно потому, что все они, такие изнеженные, не сильно уверенные в себе, вызывали в жене снисходительную усмешку: её многоопытная плоть видала мужиков и покруче!

Вот так всё и завершилось. Весной, когда после окончания ВУЗа военкомат Сергею «пришил погоны на пиджак» и отправил служить, Таня попросила меня стереть запись на той кассете. Пришлось помучиться, чтобы найти и купить такую же, только, чистую. Ну, не мог я уничтожить её! Хоть убейте!

Изредка, просматриваю некоторые фрагменты той записи, и жена вызывает во мне, как женщина, всё большее восхищение тем, на что способна своим лоном, но, почему-то моё сокровище выбрало меня, простого, вполне заурядного Сашку. Кажется невероятным то, что имея красоту, незаурядные сексуальные таланты, испробовав десятки мужских членов, и не только мужские, она продолжает искренне любить именно меня! Говорят, что чёрного кобеля не отмыть добела, а я и не стараюсь. Если и происходит у неё нечто не со мной, то нашу любовь это не ослабляет. Иногда чувствую, что было у неё, и, конечно, хочется знать подробности, но, понимаю и то, что подобное знание может уничтожить спокойный и налаженный ход всей дальнейшей жизни, и с этим нужно быть поосторожней. Впрочем, она – умна, и поможет мне пережить то, что узнал, как, например, стало с историей, которая началась во время генеральной уборки в квартире у её отца. Но, об этом, полагаю, стоит написать отдельное повествование, поскольку с завершаемым оно имеет лишь единственную связь – ту самую кассету, и так и назвать: «Генеральная уборка».