Сэм помногу плавал каждый день, что они были на острове, и это было заметно по его телу. Его руки были большими и подтянутыми, шея и грудь четко очерчены, не будучи огромными, но его тело действительно было таким, на что стоило обратить внимание. Четко очерченные шесть кубиков пресса уступили место идеальному V-образному мышечному тонусу, в середине которого находилось мужское достоинство Сэма — длинное, толстое и гладкое — и с каждой секундой становилось все больше и тверже.

Сара улыбнулась своему младшему брату, а Присцилла улыбнулась своему сыну, и они жестом пригласили его подойти к ним. Сэм едва почувствовал холодные объятия воды, настолько он был очарован этими невероятными женщинами. Мать Сэма взяла его за руку и мягко подтолкнула к сестре. Он встретился взглядом с Сарой, они широко улыбнулись, глядя друг другу в глаза, а затем Сара наклонилась вперед и поцеловала его. Мозг и зрение Сэма затуманились. Это ощущение превосходило все, что он испытывал раньше.

Сара целовала его со все большей страстью. Она открыла рот, и ее язык коснулся губ младшего брата. Он открыл рот, и их языки нежно исследовали друг друга. Когда они поцеловались, руки брата и сестры начали исследовать тела друг друга, Сара скользила вверх и вниз по бокам Сэм, а Сэм гладил животик своей старшей сестры, медленно продвигаясь вверх к ее груди.

Присцилла с любовью наблюдала за происходящим. Она знала, что это неправильно. Но почему-то это было неправильно, только в другой жизни, другим способом. На этом острове это было не только не неправильно, не только так правильно — это было совершенство.

Пока они целовались и исследовали друг друга, она провела руками по их спинам — левой по спине своей дочери Сары, а правой по спине своего сына Сэма. Она молча давала им разрешение, уверяя их, что это нормально, что это прекрасно. Наконец они прервали поцелуй и повернулись к матери с любовью, страстью и желанием в глазах.

Сара положила руку Сэму на спину и осторожно подвела его к матери. Он посмотрел в глаза своей матери, наклонился вперед и поцеловал ее. Она целовалась, как ее дочь, но теплее, в чем-то с большей мудростью и опытом, но с такой же страстью. Сара с любовью наблюдала, как мать и сын наслаждались друг другом, языками, губами и зубами.

Когда они целовались и соприкасались языками, Сара прикасалась к ним обоим, не желая прерывать, но отчаянно желая стать частью их любовного круга. Она провела пальцами по спине матери, медленно спускаясь к изгибу поясницы и выпуклости попки. В то же время она прикоснулась к попке своего брата, ощущая твердость в отличие от мягкости их матери, наслаждаясь ими обоими.

Когда поцелуй Присциллы и Сэма наконец прервался, колебаний не было. Сара немедленно набросилась на маму, сжала ее губы, раздвинула их и просунула язык в рот Присциллы. Сэм наблюдал, как мать и дочь прижались друг к другу, груди соприкасались с грудями, а бедра касались бедер.

Когда Сара целовала свою маму, просовывая язык в рот пожилой женщины, она чувствовала, как щетина маминых лобковых волос касается ее ноги, и она чувствовала, как ее собственная киска становится влажнее с каждой секундой. Она была полна беспричинного желания. Они все были такими. И на мгновение они обрели любовь и желание, настолько чистые, что едва могли сдерживать их.

— — —

Дальше в Pepper Pool они не пошли. Они наслаждались моментом, но затем почти без слов вышли из воды, чтобы одеться. Они вернулись в лагерь на закате. Жара спала, и воздух внезапно стал уютным. Сара развела небольшой костер, больше ради запаха и блеска, чем ради тепла. Была безоблачная ночь, и звезды показывали захватывающее шоу, когда троица устроилась в своем убежище. Без единого слова обсуждения все трое сняли с себя одежду, уютно устроились и забрались под одеяла. На этот раз Присцилла была посередине, ее сын с одной стороны, а дочь с другой.

Оба ее ребенка держали ее за руки, нежно касаясь и исследуя. Когда их руки в конце концов нашли ее грудь, Сара наклонилась и снова начала целоваться со своей мамой. Сэм посмотрел на грудь, которую сжимал в ладони. Грудь его матери. Грудь, которую он сосал много лет назад. Она была тяжелой и круглой и прекрасно ощущалась в его руке.

Уставившись на ее твердый розовый сосок, Сэм наклонился, накрыл его губами и начал посасывать. Присцилла ахнула Саре в рот. Ее соски всегда были чувствительными. Почти сразу она почувствовала знакомую влажность, растущую между ее нижних губ. Заметив, какой эффект это произвело на ее маму, Сара прервала их поцелуй и скользнула вниз, чтобы взять в рот другой сосок Присциллы. Теперь каждый из ее детей сосал каждый из ее сосков, покусывал и облизывал, наполняя ее сильными ощущениями. Она смогла сдержаться — издала глубокий, протяжный стон. Сэм первым прикоснулся к ее киске.

Пока они с сестрой продолжали орально ублажать грудь Присциллы, правая рука Сэма нежно раздвинула ее бедра, его пальцы скользнули по ее жестким, но мягким волосам на лобке, а затем, наконец, коснулись ее влажных складочек. Присцилла снова застонала, когда пальцы ее сына исследовали ее киску. Она была такой, такой влажной. Его пальцы размазывали естественную смазку по ее губам, вверх и вниз, пока не нашли клитор. Она ахнула.

К этому времени пальцы Сары тоже начали исследовать набухшее, горячее влагалище их матери. Пока Сэм кружил и дразнил ее клитор, Сара медленно, но твердо ввела свой длинный средний палец во влагалище матери. Присцилла теперь часто дышала и постанывала, ее удовольствие быстро нарастало. Сэм увеличил темп на клиторе своей мамы, делая более плотные, упругие круги, в то время как его сестра добавила второй палец и начала с большей силой вводить его в горячую, влажную киску Присциллы. Во всем убежище пахло сексом. Присцилла была уже очень близка к краю страсти.

Почувствовав это, Сэм потерла свой клитор еще быстрее и с большим нажимом, а Сара пальчиком с силой трахнула свою мать. Входя и выходя, входя и выходя, пока ее насквозь мокрая киска не начала издавать хлюпающие звуки, и для Присциллы это внезапно стало реальностью.

Пока двое ее детей безумно ласкали пальцами ее киску, Присцилла Террас испытала сильнейший оргазм в своей жизни. Она издала стон, такой глубокий и сильный, что он разнесся над водой, ее тело затряслось, и она потеряла сознание. Несколько мгновений спустя Присцилла пришла в себя. Она была в блаженстве. Она вытерла слезу радости со щеки, улыбнулась и удовлетворенно вздохнула. Никогда в жизни ей не было так сильно кончать. Она жестом попросила своих детей подойти поближе, чтобы она могла обнять их. Она обняла каждого из них одной рукой, и они прижались друг к другу.

Ни Сара, ни Сэм не получили своего удовлетворения, но каким-то образом оба почувствовали, что на сегодня этого достаточно. Они свернулись калачиком в тепле материнской груди, прижались друг к другу, и все трое погрузились в глубокий сон.

…

Следующий день прошел настолько «нормально», насколько можно было ожидать. Несмотря на то, что они просыпались голыми и заново переживали в памяти волнующие события вчерашнего дня, на каждой террасе, как правило, продолжался свой день — Сара ловила рыбу, Сэм собирал орехи, а Присцилла стирала их одежду, окуная ее в океан и разбивая о камни. Это была обычная рутинная работа, поскольку Присцилла стирала примерно раз в неделю (не слишком часто, иначе те немногие предметы одежды, которые у них были, изнашивались бы слишком быстро).

Однако сегодня все было по-другому. Это была одежда, которую они трое сняли в день, который навсегда изменит их жизни. Она взглянула на боксеры Сэма. Эти эластичные черно-серые трусы, которые едва справлялись с задачей вместить его большой, твердый член. Она вздохнула при воспоминании о том, как он стянул эти трусы вниз по своим мускулистым ногам, обнажая его эрекцию. Она поднесла нижнее белье к лицу и глубоко вдохнула. Такой мужественный, такой замечательный.

А потом Сара — тот кружевной черный лифчик, который обтягивал ее великолепную, полную грудь. И эти ярко-розовые стринги, которые прижимались к ее юной киске и втискивались между ее щек, упираясь в ее маленькую дырочку. Присцилла поднесла грязные стринги своей дочери к лицу и вдохнула. Ее чувства были взорваны запахом возбуждения — запахом киски ее дочери, которая была влажной для ее матери. Колени Присциллы немного подогнулись, когда пьянящий аромат заполнил ее воображение.

Наконец, она взглянула на свою одежду, ту, которую сняла вчера, чтобы искупаться в бассейне, обнаженная, незащищенная, наполненная собственной чувственностью, духовностью и сексуальностью, совершенно одинокая… пока она не перестала быть одинокой.

На ней был ее сарафан — когда-то ярко-желтый с маленькими розовыми вышитыми цветочками, — теперь немного потускневший и в пятнах, но, тем не менее, все еще веселый. Как только она расстегнула его на подоле, опустила молнию и вышла из платья, на ней остался бюстгальтер — кружевной, бордового цвета, который, хотя и заставлял ее чувствовать себя женственной и сексуальной, был не особенно практичным — не то, что можно было бы взять с собой, если бы планировала застрять на необитаемый остров на любой срок.

Она провела пальцами по кружеву бюстгальтера и перевела взгляд на трусики. Это была более практичная вещь, но все же, по ее мнению, довольно сексуальная. Это были зеленые хлопчатобумажные трусики короткого кроя для мальчиков с нежным кружевным бантом спереди и кружевной отделкой по всем краям чуть более темного зеленого цвета. Но лучше всего то, что они были скроены сзади таким образом, чтобы облегать изгибы ее ягодиц, втягиваться между щек и оставлять лишь намек на то, что они выглядывают в верхней части ее попки.

По какой-то причине ношение этих сексуальных трусиков всегда приводило Присциллу в трепет, и вчерашний день ничем не отличался. На самом деле, до того, как она окунулась в пруд, изменивший ее жизнь, она фантазировала о своем покойном муже и обо всех вещах, которыми они обычно занимались вместе в постели. Они были фанатиками орального секса, и Присцилла по праву не была уверена, что ей нравилось больше — когда ее муж опускался на нее, дразня и облизывая ее киску, пока она не кончала, или когда у нее была возможность взять его твердый член в рот, исследуя, облизывая и посасывая, пока он не застонал и не наполнил ее рот спермой. его сперма.

Да, у киски были фантазии, и она сильно возбудилась — и ее киска стала влажной. Действительно, очень влажной. Мокрой в этих трусиках, которые теперь лежали перед ней. На этот раз Присцилла действительно подумала об этом, и ее действия были обдуманными. Она подняла трусики и осмотрела ластовицу, где виднелись предательские белые разводы от того места, куда просочилась ее киска. А затем она медленно подняла свои собственные грязные трусики и глубоко понюхала.

— Я тоже так делаю, ты знаешь.

Присцилла была поражена голосом своего сына. Она обернулась и увидела, что это был не только он — рядом с ним стояла Сара.

— О боже, — подумала она. — Как много они увидели??

— Сэм, Сара. Я не знала, что вы там. Я не… Я не должна…

— Нет, все в порядке, мам, — успокаивающе продолжил Сэм. — Я тоже так делаю. Я беру твои трусики из корзины дома.

— Ты… ты делаешь?

— Да, мам. Делаю.

— А ты…

— Я нюхаю их точно так же, как ты делала, мама. И я облизываю их. И я представляю, как они прижимаются к твоей киске.

Присцилла ахнула от этого. Она никогда не слышала, чтобы ее сын употреблял такое слово, и даже представить себе не могла, что он испытывает к ней сексуальное влечение. Сара была следующей, кто шокировал ее.

— Я тоже это делала, мама. Я понюхала твои трусики. Ты чудесно пахнешь. Так сексуально.»

С этими словами Сара подошла к Присцилле и поцеловала ее.

— Но я хочу попробовать это на вкус. Я хочу попробовать настоящее. Можем мы полизать твою киску, мамочка? Можем ли мы, пожалуйста, полизать тебя и доставить тебе удовольствие?

Присцилла перевела взгляд с Сары на Сэма. Они оба сияли, глядя на нее, практически вибрируя от желания. Она никогда в жизни не чувствовала себя такой любимой и желанной. Она чувствовала себя наполненной светом и окутанной магией острова. Она улыбнулась сыну и дочери, кивнула и взяла их за руки.

Когда троица добралась до спального убежища, на этот раз они были не такими нежными. Сэм и Сара практически сорвали с матери одежду, повалили ее на спину на подушки и начали делать с ней все, что в их силах. Повсюду были языки и рты. Пробуя ее на вкус, облизывая, посасывая и покусывая. Сара была первой, кто прикоснулся ртом к киске своей матери, которая к этому времени была сверху донизу пропитана ее соками.

— О, мамочка, — прошептала она, проводя языком по клитору своей матери. — Твоя киска такая вкусная. Мне это так нравится. Сэм, попробуй ее, она такая возбужденная.

С этими словами Сара уступила свое место между бедер матери, и Сэм немедленно занял ее место. Он прикоснулся языком к ее гладким складочкам, исследуя и пробуя на вкус, время от времени касаясь кончиком языка ее клитора. Когда он это сделал, Сара приподнялась и, ее губы и лицо были скользкими от соков Присциллы, страстно поцеловала ее, ее язык снова проник в рот матери, но на этот раз Присцилла пробовала на вкус свою собственную киску.

— Сара, — простонала она в рот дочери. — Сара. Я хочу сделать это с тобой. Я хочу попробовать тебя на вкус.

— Ты хочешь попробовать мою киску, мамочка? Ты хочешь полизать узенькую щелочку своей дочери?

Этот новый уровень непристойных разговоров сводил Присциллу с ума. Ее настолько переполняло желание, что она ничего не сказала, она просто перевернула дочь, насильно раздвинула ей ноги и просунула свой рот между ног Сары. Они уделяли все свое внимание маме, поэтому Сара все еще была в трусиках. Это были не стринги, а скорее белое бикини-стринги с розовой бабочкой прямо над лобком. Чуть ниже бабочки Присцилла могла видеть темное пятно там, где сок киски Сары пропитался насквозь.

— О, дорогая, — сказала Присцилла своей дочери. — Похоже, твои трусики немного намокли. Я лучше сниму их.

Она взялась за завязки по обе стороны бедер и потянула материал вниз. Как только они опустились, Присцилла набросилась снова, ее рот немедленно соприкоснулся с влагалищем дочери. Сара была вне себя от возбуждения. Хотя она была чисто выбрита, когда семья отправилась в плавание, месяц или около того без бритвы оставил на ее киске легкий налет тонких светлых волос на лобке, которые в данный момент блестели от ее влаги.

Присцилла руками раздвинула губы влагалища своей дочери и коснулась кончиком языка ее внутренних складок. Сара ахнула. Как это могло быть уже так приятно? Как она могла чувствовать, что так близка к оргазму после первого прикосновения??

Присцилла никогда раньше не лизала другую женщину. Она целовалась с некоторыми из своих подружек в колледже, даже подкрасила пару сисек, но это была совершенно новая территория. И она не могла насытиться. Присцилла дразнила ее языком и ртом, иногда облизывая складочки Сары и вообще избегая ее клитора, иногда обводя его кончиком языка, а иногда обхватывая его всем ртом и посасывая. Всего через минуту или две Сара извивалась и стонала, а ее ноги дергались под ней.

— О да. О боже, да. Прямо здесь.

Сэм застонал, увидев, что делает его мать, и услышав слова своей горячей старшей сестры.

— Да, мамочка. Да. Лижи меня. О боже, я сейчас кончу. Прямо здесь. Оближи это. О боже, я кончаю. Я кончаю!

Сила оргазма Сары повергла двух других в полный трепет. Она несколько раз содрогнулась, широко раскрыв рот и издавая животные звуки. Когда она в конце концов кончила, Сара дрожала и тяжело дышала, ее рот все еще был широко раскрыт.

— Это было лучшее, что я когда-либо чувствовала. Скольким девушкам ты это делала??

Застенчиво Присцилла ответила:

— Ну, я думаю, пока это тебе, милая.

— Ты серьезно? Это было потрясающе. Лучшее, что у меня когда-либо было.

После нескольких мгновений погружения в послесвечение и мать, и дочь сразу поняли, что Сэмом все это время довольно пренебрегали. Он сидел в паре футов позади и просто наслаждался шоу. Сэм был полностью обнажен, с твердой, как скала, эрекцией, которую он небрежно поглаживал, наблюдая, как его сестра наслаждается блаженством после оргазма. Все, что он смог выдавить из себя, это

— Черт возьми, это было круто.

Говоря это, Присцилла взглянула на свою дочь.

— Ну, Сара, он был хорошим мальчиком, ты так не думаешь?

— О да, очень хорошим мальчиком.

— И он большой мальчик, не так ли?

— Очень большой, очень выносливый мальчик.

— Что ж, я думаю, в таком случае он должен быть вознагражден.

— О, совершенно определенно. Хорошие мальчики должны быть вознаграждены.

При этих словах мать и дочь подползли к Сэму, словно выслеживая свою добычу. Сэм откинулся назад, когда они приблизились к нему. Сара нежно коснулась члена Сэма и прошептала ему на ухо:

— У тебя красивый член, младший брат. Ты не возражаешь, если я пососу его?

Сэм был удивлен, что он не кончил, просто услышав, как его сестра произнесла эти слова. Он уже был возбужден сверх всякой меры, когда его мама также нежно коснулась его члена, шепча ему на другое ухо:

— Поправка: ты не возражаешь, если мы пососем его?

Женщины не стали дожидаться ответа. Они пробежались губами по его телу, в конце концов добравшись до большого, пульсирующего мужского достоинства Сэма. Было ясно, что мама Сэма получит первую награду, и она нежно поцеловала головку его члена. Сэм застонал. Затем она взяла головку его члена в рот и обвела ее языком.

— О, Сара, — сказала она дочери. — Это прекрасно. Ты попробуй.

Две женщины по очереди нежно посасывали головку члена Сэма своими теплыми, влажными ртами всего около минуты, когда он объявил:

— Я так больше не могу. Слишком жарко. Вот-вот кончу.

Мать Сэма воспользовалась возможностью. Она посмотрела Сэму прямо в глаза и спросила:

— Ты хочешь кончить в мамин рот, Сэм? Ты хочешь выстрелить своей спермой в мамин рот?

Это было все, что потребовалось. Она взяла головку члена своего сына в рот и сразу же получила первый толчок. Ноги Сэма сжались в кулаки, когда он извергал струю за струей своей сдерживаемой спермы в жаждущий рот своей матери. Присцилла продолжала сосать во время всех конвульсий Сэма, посмотрела ему в глаза и проглотила его сперму.

— Хороший мальчик, — сказала она и прижалась к его подтянутому телу, чтобы уснуть.

— — —

P.S. от Шехеризады. На портале BW у меня крайне много публикаций (по большей части переводных) и в них моей целевой аудитории легко подзапутаться, что действительно стоящее для чтения. Как автор, своими лучшими полностью оригинальными вещами лично я считаю повести: «Лето — это маленькая жизнь», «Чувственное путешествие в Петербург», «Пляжное приключение для супружеской пары», «Щастье здеся, или В кемпинге нудистов», «Семейное видео вчетвером» и «Прогулка в парке». Есть также ряд повестей, которые начинались как переводы, а потом я меняла сюжет и характеры героев. В этой категории я бы рекомендовала своим читателям: «Дела семейные», «Новые отношения с боссом», «Тайный клуб Академии Бартон-Хиллз». А главная для меня вещь – эро-роман «Остров семи ветров».

Из полностью переводных вещей рекомендую «Выпускное лето втроем». Предупреждаю, что мои переводы халтурные, поскольку я к ним отношусь лишь как к беглому чтению для себя без учета интересов остальных читателей (а оно мне надо, если текст не мой, а Яндекс-переводчика). Если герои становятся мне не интересны, то перевод забрасываю. Уж не обессудьте.