Я знаю, как начинаются эти истории.

Я должен рассказать вам, что моя мама — самая сексуальная из всех женщин, кого я знаю. Что все мои друзья приходят ко мне при каждом удобном случае, чтобы поглазеть на неё. Я должен рассказать, что я злюсь на них за то, что они так думают о моей маме, но на самом деле я просто злюсь, потому что сам так думаю о ней, но никогда не мог ничего с этим поделать.

К сожалению, эта история начинается не так.

Мою маму нельзя назвать сексапильной женщиной. Ей сорок лет, и у неё такое лицо, которое мог бы полюбить только сын. Она из тех женщин, которые не столько получили удар уродливой палкой, сколько упали с уродливого дерева, ударившись о каждую уродливую ветку по пути вниз. Своим лицом. Её длинные волосы тускло-коричневого цвета просто свисают с головы. Глаза слишком маленькие и расположены слишком близко друг к другу. Нос и зубы у неё кривые, но не в одном направлении.

Остальное? Вот где клише может быть правдой. Но это уже забегание вперёд. Когда началась эта история, я, как и все остальные, не знал, какие прелести скрываются ниже шеи моей матери. Я никогда не видел её в бикини. Или в купальнике. Даже в обтягивающей футболке. Чёрт, в любую погоду она носила только мешковатые джемперы и джинсы, которые просто не подходили по размеру. Её одежда не подчёркивала её изгибы, а прятала их под складками свободной ткани.

Насколько я мог судить, она всегда была такой. Годы не сделали её лучше. Если уж на то пошло, сейчас она выглядела так же, как в то время, когда ей исполнилось восемнадцать. Вы, наверное, думаете, что она не может быть такой уродливой, у неё же есть сын! Ну да. Моя мама может быть некрасивая, но, по крайней мере, она рядом. Мой отец, с другой стороны, блистал всю мою жизнь только своим отсутствием. Отчасти я не могу его винить. Моя мать знает, как она выглядит, и из-за этого стала настоящей интроверткой. С ней не очень-то приятно находиться рядом, если только вы не узнаете её по-настоящему. Я не могу назвать ни одной её подруги. Она работает из дома, избегает семейных вечеринок и, насколько я знаю, ни с кем в жизни не встречалась. Мы никогда не обсуждали моего отца или моё зачатие, слава Богу, но я предполагаю, что это была пьяная встреча на одну ночь или вечеринка-маскарад, на которой маска моей мамы не снималась. По крайней мере, пока не стало слишком поздно.

Учитывая всё это, можно сказать, что я — единственное хорошее, что есть в жизни моей мамы. Я стараюсь быть хорошим сыном, и, думаю, мне это удаётся. Восемнадцать лет я был постоянным спутником моей мамы, лучшим другом и единственным человеком, который действительно любил её.

Однако всему хорошему приходит конец. Скоро я должен был уехать в колледж. Я получил стипендию в университете штата. До него было около четырех часов езды, поэтому я обещал маме, что буду приезжать к ней как можно чаще, но она не была убеждена и не была счастлива. Я предвидел такую реакцию. Реакция, которую я не предвидел, заключалась в том, что она внезапно стала задумчивой.

* * * * *

— Ребёнка? — спросил я, уверенный, что ослышался.

— Ну да, — сказала она. Она как раз мыла посуду после завтрака. Я сидел за кухонным столом позади неё, с апельсиновым соком в руке и с открытым ртом.

— Ребёнка, — повторил я. На этот раз это был не совсем вопрос. Просто попытался заставить свой мозг понять слова. Но он не понял.

— Да, Стивен, ребёнка.

Моя мама вздохнула.

— Ты знаешь, что такое ребёнок, не так ли?

— Да, мам, — сказал я, неловко поёрзав. — Просто… Ты хочешь ребёнка? Сейчас?

— Ну, не прямо в эту минуту, но да. Ты покидаешь меня, Стивен. Я не хочу, чтобы ты чувствовал себя виноватым, у тебя своя жизнь, я знаю. Но когда ты уйдёшь, что я буду делать?.

— Боже, мама, — сказал я. Я хотел ей сказать: Ты сможешь больше видеться со своими друзьями, — или: Ты сможешь снова начать встречаться с кем-то, — как будто она не делала этого из-за меня. Но мы оба знали, что я тут ни при чём.

— Ребёнок. Ха!

— Ты уезжаешь в колледж через два месяца, верно? — сказала она, взглянув на календарь на стене кухни. — В идеале я бы хотела забеременеть к тому времени. Тогда я не буду одинока, не совсем.

Она рассеянно потрогала свой живот, и ткань её джемпера заколыхалась.

— Хорошо, — сказал я. — Думаю, было бы очень здорово иметь маленького братика или сестричку.

Мама посмотрела на меня через плечо и улыбнулась. Я не был уверен, что хочу вдаваться в подробности, но часть меня была болезненно любопытна, поэтому я всё равно спросил.

— Итак, мам. Как ты… ну ты знаешь….

Мама вернулась к мытью посуды, но я видел, как её шея начала краснеть от смущения. Я подозревала, что моя тоже.

— Будет ли это в больнице, ну, знаешь, искусственное… ну, знаешь…

Я очень жалел, что начал это предложение.

Мама покачала головой.

— Нет, милый. Моя страховка не покроет такую процедуру, особенно если я… ах, то есть, я хочу сказать… Нет, если я ещё могу забеременеть… то… естественным путём.

Теперь моё лицо было определенно красным.

— О… — только и смог я сказать. — Ну тогда… Я уверен, что ты найдёшь… не может быть так сложно… ага, — неубедительно закончил я.

Мама закончила мыть посуду во время моего ослепительно красноречивого заключения и уставилась в пол, вытирая руки.

— Да, я уверена, что справлюсь.

С этими словами она почти выбежала из комнаты, и я услышал, как закрылась дверь её спальни. Я поднялся в свою комнату и попытался думать о чем-нибудь другом, кроме утреннего разговора. В конце концов, мне это удалось.

* * * * *

Следующий месяц прошел для меня бурно. Я не предполагал, как много нужно подготовить, чтобы впервые уехать из дома. Кроме того, мне нужно было как можно больше повидаться с друзьями, пока мы не разъехались по всей стране. В отличие от мамы, у меня была группа близких друзей, и я намеревался поддерживать с ними связь.

Также, наверное, стоит отметить, что я не унаследовал внешность матери. Спасибо за это, папа! Я даже нашёл себе подружку, Кэсси, в последний год учёбы в школе. Мы много занимались петтингом в моей машине, и я даже несколько раз лизал её, но её вишенка осталась нетронутой. Когда она предложила встретиться за месяц до начала занятий в колледже, я позволил себе поверить, что это будет та самая ночь. Оказалось, что она не хотела ебаться со мной, она хотела порвать со мной. В колледже будет много девушек, сказала она мне, и она не хотела, чтобы я чувствовал себя обязанным девушке на другом конце страны. Я подозревал, что она пытается обеспечить не мою свободу ебаться, но решил не продолжать. Я улыбнулся, кивнул, сказал нужные вещи и ушел оттуда. Наверное, это было к лучшему. Мы с Кэсси прекрасно ладили, но я никогда не испытывал к ней ничего, кроме подросткового желания развеяться.

Моя подготовка к поступлению в колледж шла полным ходом, но попытки моей мамы найти желающего донора спермы ни к чему не привели. Мы не обсуждали это после того первого разговора на кухне, но я знал, что с тех пор мама не выходила из дома, кроме как за продуктами, и я был уверен, что никого не было рядом, пока я гулял с друзьями или своей теперь уже бывшей девушкой.

Мне было интересно, как моя мама пытается найти кого-то, готового оплодотворить её, и примерно за три недели до моего отъезда я наткнулся на ответ. Я был на портале частных объявлений своего города, пытаясь продать некоторые вещи, которые мне были больше не нужны, и купить пару вещей, которых мне не хватало. Я уже собрал почти всё, что мне было нужно, когда, из любопытства, решил заглянуть в раздел «Интимное». Чёрт, может быть, Сьюзи из старшей школы там умоляла о сексе на одну ночь. Я всегда был неравнодушен к Сьюзи.

Сьюзи не было на этом портале. Моя мать была.

«Непривлекательная сорокалетняя женщина ищет мужчину для оплодотворения» — таков был заголовок. Само объявление не давало ничего больше, кроме того, что в нём говорилось, что мужчина не будет участвовать в жизни ребёнка, когда он родится, и давалась ссылка на фотографию. Если моя мама пыталась завлечь мужчин, то фотография была выбрана идеально, чтобы произвести прямо противоположный эффект. Это был крупный план лица моей мамы во всей его «красе». Честно говоря, всё объявление выглядело как розыгрыш. В таком большом городе, как наш, я сомневался, что многие люди вообще увидят его, а те, кто увидит, не поддадутся искушению. Я не очень надеялся на успех моей мамы.

* * * * *

Оказалось, что я был прав, не ожидая многого. За две недели до моего поступления в колледж мама выносила столько же детей, сколько и за последние восемнадцать лет. А именно — ни одного. Я думал, что она откажется от этой идеи и заведёт себе кошку, или, может быть, просто не будет упорствовать дольше этих двух недель. Срок был установлен самостоятельно, и я не думал, что будет иметь значение, если она не забеременеет ещё какое-то время. У моей мамы были другие идеи.

— Могу я спросить тебя кое о чём, Стивен? — спросила она.

— Конечно, мам, — ответил я. Я сидел за кухонным столом и пил апельсиновый сок, пока мама мыла посуду после завтрака. Всё было до жути знакомо.

— Ты считаешь меня непривлекательной?

Я чуть не поперхнулся апельсиновым соком, но сумел превратить это в небольшой кашель.

— Нет, мам! — сказал я, возможно, слишком восторженно. Я попытался немного сбавить обороты. — Ты моя мама, ты всегда будешь для меня красивой.

Это был неубедительный ответ, я знаю. Это было именно то, что обычно родители говорят своим некрасивым детям. Но что ещё я мог сказать?

— Спасибо, это много для меня значит, — сказала мама. Она закончила мыть посуду и повернулась, чтобы вытереть руки. Я видел слёзы в её глазах.

— Мне интересно, не мог бы ты сделать мне одолжение?

— Конечно, мам, всё, что угодно, — сказал я.

Она улыбнулась на это.

— Давай поговорим об этом наверху, — сказала она и двинулась к лестнице.

Я последовал за ней, гадая, о чем может идти речь. Когда мы поднялись наверх, мы направились в мамину комнату. Она села на кровать, а я сел напротив неё на маленький стул, который она держала у туалетного столика.

— Итак? — спросил я.

— Нет простого способа спросить об этом, Стивен, — сказала она. Последовала долгая пауза, вероятно, потому что действительно не было простого способа спросить то, что она хотела. Наконец она продолжила: Мне не повезло найти мужчину, который помог бы мне с… тем, что мы обсуждали раньше.

Я кивнул, догадываясь об этом.

— Мне жаль, мама, — сказал я. — Я уверен, что в конце концов ты найдёшь его.

Мама покачала головой.

— Я не уверена. Кроме того, ты уезжаешь через две недели, у меня нет времени.

— Да ладно, мам, — сказал я, — тебе не нужно торопиться.

Мама только покачала головой.

— Прости, но мне нужен этот ребёнок до того, как ты уйдёшь. Мне нужно чувствовать себя любимой, даже когда тебя нет рядом.

— О, мама, — сказал я, чувствуя прилив любви и сочувствия к ней. — Я правда люблю тебя, где бы я ни был. И всегда буду любить.

— Спасибо, Стивен, это так много значит для меня. И именно поэтому я знаю, что могу спросить тебя об этом.

Я заметил, как по щекам моей мамы начал расползаться румянец. А потом это прозвучало. Одолжение.

— Ты поможешь мне забеременеть?

Вы можете назвать меня глупым, но если бы ваша мама сделала вам такое предложение ни с того ни с сего, я подозреваю, что вы были бы в таком же замешательстве, как и я.

— Конечно, — сказал я, неловко поёрзав на своем месте.

— Правда? — сказала мама, глядя на меня и улыбаясь. — Я не думала, что ты так быстро согласишься, ох, спасибо, Стивен!

— Не беспокойся, — сказал я. — Итак, ты хочешь, чтобы я нашёл тебе парня, верно? Я полагаю, ты уже пыталась…

Мама прервала меня.

— Нет, Стивен.

Её улыбка исчезла так же быстро, как и появилась.

— Я хочу, чтобы ты помог мне забеременеть.

Когда моё лицо по-прежнему не выражало никакого понимания, она повторила попытку.

— Я хочу, чтобы ТЫ помог мне забеременеть!

Наконец тучи разошлись, и луч озарения достиг меня.

— О! — сказал я. А потом: О!!!

Если румянец на щеках мамы был ползучим, то румянец, который появился на моем лице, участвовал в стометровом спринте.

— Да, — сказала мама.

— О…, — снова сказал я. Мы оба замолчали и внезапно заинтересовались рисунком ковра на полу. Часть меня хотела сказать: Ой, извини, это большое недоразумение, я не буду тебя ебать, ладно, пока! — и выйти из комнаты. Может быть, выйти из дома. Может быть, уехать из страны и никогда не возвращаться. Скажу честно, это была большая часть меня. Но некоторые привычки умирают тяжело. Восемнадцать лет я был самым близким другом этой женщины и действительно любил её. Я делал всё, чтобы она была счастлива, и мысль о том, что теперь она будет так несчастна, просто убивала меня изнутри. Я не был уверен, что смогу пройти через это, но я также не хотел пока говорить «нет». Я сказал себе, что всегда смогу остановить всё позже. Чёрт, я подумал, что когда дойдет до дела, моя мама поймет, насколько это всё странно, и остановит всё до того, как мы начнем ебаться.

— Итак, — сказал я, пытаясь перевести разговор в другое русло. — Ты хочешь, чтобы я… чтобы… занялся с тобой сексом?

Моя мама пришла на мгновение в ужас.

— О боже! Нет, Стивен! Нет, нет, нет! Ничего подобного!!!

Я выпустил вздох облегчения. Либо я неправильно понял мамины намёки — что было ужасно неловко, но, вероятно, не так плохо, как ебать собственную маму, — либо она поняла, как только я произнес эти слова вслух, что вся эта ситуация смехотворна. Увы, оказалось, что это не так.

— Нет, естественно, мы не будем заниматься сексом, — продолжала мама. — Я думаю, ты мог бы просто…, — она сделала какой-то неопределённый жест рукой, на расшифровку которого мне понадобилось несколько мгновений.

— Мастурбировать? — сказал я.

— Точно, — сказала она, яростно кивнув, и её лицо приобрело тревожный оттенок синюшного цвета. — Пока ты не будешь готов…, — она сделала ещё один жест рукой, ещё более абстрактный.

— Кончить? — предложил я.

— Эякулировать, — сказала она, окинув меня строгим взглядом, а затем снова уставилась на ковёр. — Тогда ты сможешь просто вставить его в меня, в последнюю секунду. Пока ты не кончишь. Никакого настоящего, ну, знаешь, секса не потребуется.

Если бы я беспокоился, что секс с мамой будет странным, то мне не стоило беспокоиться. То, как она это описала, звучало как наименее сексуальная вещь, которую только можно себе представить. Мне не очень хотелось идти на это, но я также не хотел разбивать мамино сердце. Я решил, что лучше всего будет согласиться. К тому времени, когда мы действительно приступим к делу, я подумал, что у неё будет шанс передумать.

— Хорошо, — сказал я. — Ради тебя, мама, я, пожалуй, соглашусь.

— Ох, Стивен, ты даже не представляешь, как много это для меня значит, — сказала мама, оглядывая меня со слезами счастья на глазах.

Я встал, смахивая несуществующую пыль со своих коленей.

— Ну, дай мне знать, когда ты захочешь… ну… знаешь… сделать это… и я… ну, знаешь… сделаю это.

Я направился к двери, но тут снова заговорила моя мама.

— О, давай прямо сейчас, — сказала она. — Я должна быть довольно фертильной в данный момент, но, несмотря на это, мы должны делать это как можно чаще до того, как ты пойдешь в колледж. Может потребоваться несколько попыток, чтобы я забеременела.

Я споткнулся и посмотрел на неё. Вся кровь, которая так стремилась прилить к моему лицу, теперь отхлынула от него, оставив меня бледным и нервным.

— Сейчас? — сказал я, или, по крайней мере, попытался сказать. Получилось только кваканье. Я прочистил горло и попытался снова.

— Сейчас?

— Да, сейчас, дорогой. Если только у тебя нет каких-то срочных дел.

Я хотел сказать ей, что так и есть, но, видимо, она не имела серьёзно этого ввиду, так как встала и начала расстёгивать свои джинсы.

— Ты можешь положить свои брюки и нижнее белье вон туда, — сказала она, указывая на стул, который я только что освободил. Она сняла свои джинсы и аккуратно сложила их, а затем положила в угол. Я не удивился, увидев, что на ней были огромные коричневые трусы неэлегантного вида, которые хорошо скрывали форму её задницы. Но я был удивлен, увидев, что у моей мамы потрясающие ноги. Я почувствовал возбуждение в своём паху и на краткий миг подумал, что, возможно, всё не так уж плохо. А потом мама повернулась, и моё возбуждение уползло обратно под камень, под которым оно до этого пряталось.

— Давай, быстренько, милый, — сказала мама. Она открыла прикроватный ящик и достала оттуда маленький флакончик с чем-то похожим на смазку, затем легла на кровать, свесив ноги через край, так что её обтянутая трусиками пиздёнка оказалась на одной линии с краем. Чувствуя себя как в оцепенении, я расстегнул свои собственные джинсы и снял их, по одной штанине за раз, а затем бросил их на стул, на который она указала.

— И это, — сказала мама, указывая на моё нижнее белье. Мои руки дрожали, когда я зацепил большими пальцами пояс трусов и медленно спустил их вниз. Вскоре гравитация взяла верх, и они упали на пол. Я вылез из них и положил их поверх джинсов. Мой хуй, насколько я знаю, в возбуждённом состоянии совершенно средний. Но в данный момент он не был возбуждён и, казалось, сморщился почти до нуля.

Очевидно, довольная тем, что я занялся этим, мама приподнялась, чтобы спустить свои трусики и оставила их на полу вокруг лодыжек. Затем она легла обратно, задрав подол своего джемпера, чтобы он не закрывал её пиздёнку.

Я был приятно удивлен, увидев, что у моей мамы довольно симпатичная пизда. То есть, у меня был только минимальный опыт общения с настоящей пиздой, но те, что я видел в интернете, ясно давали понять, что они могут различаться от чудесных до ужасных. Мамина была определенно близка к красивому концу этого спектра. Каштановые волосы вокруг неё были коротко подстрижены, и складки выглядели скорее привлекательно, чем отталкивающе. Я заметил, как мама посмотрела на мой хуй, и на какое-то безумное мгновение мне стало интересно, что она думает о нём. В данный момент он выглядел довольно плачевно. Но потом я напомнил себе, что мы не собирались заниматься сексом, так что ей, вероятно, всё равно, как выглядит мой хуй.

— Иди сюда, — сказала мама, жестом показывая между своих ног. — Встань там и делай своё дело. Просто дай мне знать, когда ты собираешься… эээ… кончить… и вставь его.

Я зашаркал туда, куда она указала, стараясь, чтобы двухметровый путь длился как можно дольше. Слишком скоро я стоял между маминых голых ног, с голым хуем, видя ожидающий взгляд на мамином лице.

— Ну, поехали, — сказала она. Затем, не обращая на меня внимания, она налила немного смазки в руку. Я не мог не наблюдать, как она намазала немного на свою пиздёнку, а затем пальцем начала медленно вводить смазку в само влагалище. Меня не покидало понимание того, что я, девственник, стою перед женщиной, которая, по сути, мастурбирует и ждет, когда я кончу в неё. Моя главная проблема должна была бы заключаться в том, чтобы не кончить везде, прежде чем я приближусь к её пиздёнке, но вместо этого я даже не был уверен, что смогу встать.

— Стивен? — сказала моя мама, в её голосе слышались нотки нетерпения.

— Да, — сказал я. — Уже начинаю.

Я глубоко вздохнул, закрыл глаза и потянулся к своему хую. Я думал, что самым сложным будет мастурбировать перед мамой, но более насущной проблемой была простая механическая проблема дрочки, потому что мой хуй пытался достичь микроскопического размера. Я неловко зажал его между большим и двумя другими пальцами и начал подрачивать его.

С закрытыми глазами стало немного легче. Я слышал влажные звуки мамы, смазывающей свою пиздёнку, но не мог видеть её лица — лица мамы и женщины, с которой я всё равно не хотел бы заниматься сексом. Вместо этого я подумал о Кэсси, моей недавно бывшей девушке и единственной девушке, с которой у меня был настоящий сексуальный опыт. Я вспомнил, как в последний раз лизал её пиздёнку на заднем сиденье моей машины. Мой хуй снова стал прежним и даже напрягся при воспоминании. В реальной жизни я заставил Кэсси кончить дважды, прежде чем она резко остановила меня и сказала, что ей нужно идти домой. Но в мыслях я представлял, что всё происходит по-другому. Вместо того, чтобы прекратить всё, она захотела отплатить мне тем же. Я представил, как её мягкие губы обхватывают мой хуй, как её голова покачивается вверх-вниз, когда она пытается снять с меня напряжение. А потом я представил, как она кричит, что больше не может терпеть, и садится на мои колени, а затем насаживается своей пиздёнкой, всё ещё влажной от моих ласк, прямо на мой хуй. Я начал слегка покачивать бёдрами, представляя, что ебу Кэсси. В реальности я бы, наверное, хотел, чтобы мой первый раз с кем-то длился долго, но Кэсси в моей голове не волновало, что я скоро кончу.

— О, Кэсс! — сказал я, прежде чем вспомнить, перед кем я дрочу. — Я имею в виду, я сейчас кончу, мама! — воскликнул я, чувствуя, как стремительно приближается точка невозврата.

— Хорошо, введи его в меня, быстро! — сказала моя мама, с настоятельной просьбой в голосе.

Я открыл глаза и направил залупу к маминому отверстию, уже чувствуя, как сперма закипает в ожидании выхода. Я толкнулся вперёд, в свою первую пиздёнку. Ощущения были лучше, чем я мог себе представить. Такая тесная, но смазка позволила моему хую проскользнуть внутрь, как будто ему там самое место. Я продвигался вперёд, пока не оказался полностью внутри, мои яйца прижались к маминой заднице. Я чувствовал, как сперма готова вырваться из меня.

И тут я поднял глаза.

Моя мама смотрела на меня снизу вверх, на её лице было странное выражение. Но меня смутило не странное выражение, а лицо. Я мог бы сказать, что вид её лица напомнил мне, что я вот-вот кончу внутрь собственной мамы, и именно это меня беспокоило. Но я бы солгал. Моя мать была крайне, крайне непривлекательной, просто и ясно. Сперма, которая готова была вырваться из меня, как неудержимая сила, передумала и вернулась в яйца. Я знал, что если буду стоять так ещё долго, то потеряю и эрекцию. Я дёрнулся назад, и мой хуй выскользнул из маминой пиздёнки с тихим чпоком.

— Ты не эякулировал? — спросила мама, частично задавая вопрос, частично утверждая.

— Нет, — сказал я, внезапно застеснявшись. — Наверное, я был не так близок к этому, как мне казалось, — соврал я.

— О, ладно, — сказала мама. — Нет проблем, просто продолжай.

Я кивнул и, не зная, что ещё сделать, закрыл глаза и вернулся к Кэсси на заднее сиденье своей машины. Мы вернулись к тому, на чём остановились, она была сверху и скакала на мне так, будто от этого зависела её жизнь. Подумав, что это может помочь, я перевернул воображаемую Кэсси на спину, так что она оказалась примерно в той же позе, в какой моя мама была передо мной. Я был очень близок к тому, чтобы кончить, и моё тело, очевидно, испытывало гораздо меньше проблем с кончанием в воображаемую Кэсси, по сравнению с реальной мамой, поэтому через пару минут я был готов кончить снова. На этот раз я ждал ещё дольше, уверенный, что протяну слишком долго и залью весь мамин свитер. Но мне удалось избежать этой бесславной участи, и я снова предупредил маму.

— Сейчас кончу, мам! — сказал я.

Я снова открыл глаза и направил себя к маминому отверстию. На этот раз я выдержал паузу, а затем задвигал бёдрами, проталкивая хуй ещё глубже, пока мои бёдра не остановились с глухим шлепком о маму. Я решил, что в этот раз не буду смотреть на маму, но когда мой хуй вошел в неё, мама издала сдавленный стон. Я автоматически поднял глаза и снова увидел лицо мамы, её закрытые глаза и выражение болезненного удовольствия на её чертах. Я тут же отвернулся, но вред был уже нанесён. Мой хуй висел на грани оргазма, но я уже чувствовал, как он начинает отступать. Я был так близок! Я знал, что достаточно лишь небольшой стимуляции, поэтому я отстранился на несколько сантиметров, а затем снова вошел в неё. Я был уверен, что этого достаточно, и открыл рот, намереваясь застонать от удовольствия, исходящего от моих яиц. Вместо этого я издал болезненное «Агх!», когда мама влепила мне пощёчину.

— Стивен! — крикнула она, отодвинувшись назад и отстраняясь от меня. Мой хуй снова выскочил на свободу, и я был уверен, что он выберет этот момент, чтобы излиться повсюду. Но почему-то он воздержался, вместо этого слегка покачиваясь в такт моему пульсу и выглядя багровым и сердитым.

— Я сказала, никакого секса! Это значит, без всяких толчков, без всяких лапаний, без всяких глупостей! Просто вставь его и кончи!

— Прости, мам, — сказал я, опустив глаза в знак раскаяния. В качестве дополнительного бонуса это означало, что мне не нужно было смотреть ей в лицо и терять эрекцию. — Этого больше не повторится.

— Смотри, чтобы этого не повторилось, — сказала она, её тон смягчился. — Почему так долго?

— Это просто трудно, — сказал я, прежде чем добавить: Трудно, я имею в виду… Время. Мне нужно перестать мастурбировать, чтобы вставить его в тебя, а потом мне уже не нужно кончать.

Мама кивнула, принимая эти доводы.

— Я полагаю, если это поможет, ты можешь, как бы, вводить кончик. Пока ты мастурбируешь, я имею в виду. Потом, как только ты начнешь… кончать, ты сможешь ввести остальное внутрь. Так ты ничего не прольёшь.

Я не был уверен, что это сработает, но попробовать стоило.

— Хорошо, я попробую, — сказал я. Мама вернулась в исходное положение, и я пристроился хуем, а затем надавил залупой в маму. Она тихонько вздохнула, но я удержался от желания посмотреть вверх. Вместо этого я осторожно обхватил свой открытый хуй большим и указательным пальцами, стараясь не касаться маминой пиздёнки. Затем я закрыл глаза и вернулся мыслями к Кэсси.

Не потребовалось много времени, чтобы проблемы стали ясны. Держать только залупу внутри маминой пиздёнки, подрачивая хуй, но не касаясь мамы, было непростой операцией. Сделать это с закрытыми глазами было невозможно.

— Прости, мам! — сказал я, дважды прижав руку к её пиздёнке и случайно вытащив один раз в течение пяти секунд.

— Ладно, хватит, хватит, — сказала мама, слегка приподнявшись. — Это не сработает, — сказала она. — Почему бы тебе просто не открыть глаза, это может помочь.

Я пытался найти какое-то оправдание, кроме «Я не хочу рисковать увидеть твое лицо». Я остановился на: Я не думаю, что это поможет. Просто слишком неудобно избегать прикосновений к тебе.

Моя мама вздохнула в отчаянии. Наверное, она думала, что заставить возбужденного подростка подрочить, а потом кончить в неё будет легко.

— Хорошо, я думаю, ты можешь прикасаться ко мне, если это не будет сексуальным процессом. Просто держи руку вот так и дрочи в неё.

Она потянулась к моему хую, но потом поняла, что делает, и отдёрнула руку обратно. Затем она, казалось, овладела собой и снова потянулась вниз. Она схватила мой всё ещё твёрдый хуй, и я слегка вздронул от прикосновения. Прежде чем я успел отреагировать, она потянула мой хуй к себе. Я подался бёдрами вперёд, чтобы подстроиться под неё, она прижала руку к своей пиздёнке так, что если бы я покачивал бёдрами, то ебал бы её кулак, а только кончик моего хуя был бы внутри неё.

— Смотри, — сказала она, когда я сделал несколько экспериментальных толчков бёдрами. — Вот так.

Ощущение маминой руки вокруг моего хуя было невероятным, но она слишком быстро убрала её.

— Хорошо, теперь делай это сам.

Я переместил свою руку туда, где была её, прекрасно понимая, что теперь я касаюсь рукой её пиздёнки. Она издала ещё один из этих придыхательных стонов, но я решительно смотрел на её влагалище, пока мой хуй скользил взад и вперёд между пальцами, залупа издавала непристойные звуки, двигаясь внутри её вульвы.

Я услышал, как мама прошептала «О, Боже», и понял, что в нашем нынешнем положении я вдавливал костяшку большого пальца прямо в её клитор каждый раз, когда я двигал рукой. Возможно, цель заключалась в том, чтобы я кончил в неё, но мне пришло в голову, что у мамы скорее всего не было секса с тех пор, как я был зачат. Интересно, она тоже кончит? Я начал двигаться сильнее и быстрее, кровать ритмично скрипела, когда я ебал свою руку над маминой пиздёнкой.

— О, боже, о, Стивен, ты скоро? — спросила мама, её голос был хныкающим.

— Да, мам, — простонал я, снова поднимая из яиц сперму и надеясь, что в третий раз мне повезёт.

— Ох… ох… ох! — вздохнула мама. Я не был экспертом по маминым сексуальным звукам, но, судя по голосу, она была очень близка к оргазму. По какой-то причине мне вдруг захотелось, чтобы она тоже кончила. Я сдерживал себя ещё несколько секунд, и моя сила воли окупилась, когда мама внезапно напряглась и закричала: Ох, чёрт, Стивен! Кончи в меня!

Как раз в этот момент мои яйца отдали груз, от которого они пытались избавиться, и сперма выстрелила из моего хуя. Как только я почувствовал первый взрыв, я убрал руку и вогнал свой хуй в мамину пиздёнку до упора. Может быть, дело было в том, что последние полчаса я, по сути, занимался самоистязанием. Может быть, потому что это был мой первый раз внутри женщины. Может быть, и то, и другое. Какой бы ни была причина, я кончил так, как никогда не кончал раньше. Мои ноги дрожали, когда из моего хуя вырывалась сперма, струя за струей. Я старался не шевелиться, слишком хорошо зная теперь, как мама относится к толчкам. К счастью, мне не нужно было двигаться, так как мамина пизда сжималась и трепетала вокруг моего хуя, стимулируя его так же хорошо, как и любой толчок. Мамин оргазм, похоже, был по крайней мере таким же интенсивным, как и мой, так как она издавала дрожащие хныканья и сжимала в руках простыню.

Наконец наши оргазмы стихли, хотя мой хуй оставался относительно твёрдым внутри мамы. Я тяжело дышал, несмотря на то, что многого не делал, а мама задыхалась так, будто последние полчаса бегала, а не лежала.

— Спасибо, — сказала она, как только восстановила дыхание, как будто я только что помог ей донести в дом продукты, а не наполнил её спермой.

— Нет проблем, — сказал я, наконец, глядя ей в лицо. Если подумать, то, возможно, я ожидал увидеть маму в новом свете после того, что только что произошло. Может быть, я понял бы, что она действительно была красивой всё это время, или что-то в этом роде. Но нет, моя мама по-прежнему выглядела как уродливая сестра уродливой кузины. Мой хуй, до сих пор готовый ко второму раунду, вдруг решил, что ему нужен перерыв, и мягко выскользнул из мамы.

Я не знал, как себя вести и что говорить. Это была не та ситуация, в которой часто оказываешься. К счастью, мама взяла всё в свои руки и перешла к делу.

— Так сколько раз ты обычно мастурбируешь в неделю? — спросила она.

Я только что дрочил перед ней и кончил внутри неё, поэтому было смешно, что её вопрос заставил меня смутиться. И всё же это было так.

— Э-э, каждый день, — сказал я, а потом признался: Иногда два раза.

— Хорошо, — сказала мама. — Отлично!

Это был не совсем тот ответ, которого я ожидал после того, как сказал маме, что дрочу каждый день, иногда дважды, но тогда это был не обычный день.

— Ты уезжаешь через две недели, — продолжала мама. — Я думаю, ты сможешь дважды доводить себя каждый день, пока не уедешь. Верно?

— Конечно, — сказал я, на мгновение не понимая, почему мама так хочет, чтобы я дрочил. Как я уже сказал, иногда я бываю туповат, но всё это было для меня в новинку. Через мгновение мой мозг включился, и я понял, что она хочет, чтобы я кончал в неё дважды в день в течение следующих двух недель. Я должен был признать, что мысль о повторении оргазма, который я только что испытал, была привлекательной. Если бы только я был одним из тех счастливчиков с горячими мамами. Но тогда я, вероятно, не оказался бы в таком положении.

— Ладно, тогда почему бы тебе не пойти привести себя в порядок, — сказала мама, и я понял, что она выпроваживает меня из своей комнаты. Это меня вполне устроило, и я понёсся в ванную, чтобы принять столь необходимый душ.

Если вам понравился мой перевод и вы хотите поддержать меня копеечкой, или ознакомиться с моими графическими работами, которыми я занимаюсь в основном — мой аккаунт на Patreon — patreon.com/deepandsilent3dx

Я заранее благодарен вам за любую, даже самую малую, поддержку.