Игорь

Урок, который был мной получен за срыв, я усвоил очень хорошо. С того раза, я три раза присутствовал на корпоративных мероприятиях, но совершенно спокойно ограничивался бокалом шампанского, после чего, выждав соответствующее приличиям время, по-английски исчезал с праздника. Рыженькая (Тралина Кристина Александровна, ведущий специалист финансового отдела) тоже не оказалась проблемой. И после убедительной беседы в моем кабинете, мы договорились, что инициатором контактов любого рода между нами, буду я. И что в ближайшее время, таких контактов скорее всего, не будет. Но калитку приоткрытой я оставил и, как я понял, ее это тоже вполне устроило.

Второе последствие урока от моего врача и медсестры было для меня сначала неожиданным, но потом я постепенно привык. Если изначально я и ту и другую воспринимал как людей, которые за деньги оказывают мне услуги, пусть иногда и специфические, то теперь отношение стало другим. Это сложно объяснить. Но, наверное, главным было то, что я теперь не воспринимал себя как равного им. Анализируя то, что произошло (а я люблю анализировать происходящее), я понял, что воспринял произошедшее, как совершенно справедливое наказание, а боль, как расплату за полученные днем ранее удовольствия. И вдобавок к этому, я совершенно естественно воспринимал право Инны Андреевны и Марии на выбор повода для наказания и самого наказания. Что в итоге и ставило меня в неравное с ними положение.

А и та и другая этим правом стали пользоваться не то, чтобы по малейшему поводу, но достаточно часто. В ситуациях, когда мне надо было просто указать свое место, Мария предпочитала шлепки по ягодицам, а Инна Андреевна увесистые пощечины. Если же происходило что-то более серьезное, то тут варианты наказания были разные и зависели от степени проступка. Но, в основном они все сводились либо к порке разной степени силы и интенсивности, либо к воздействию на мои гениталии.

Инна

Урок, преподанный нашему подопечному, фактически сделал его шелковым. По крайней мере, нарушений режима он больше не допускал. Но главное, что радовала меня и Машку в его глазах появилось то самое особое выражение, которого мы и добивались. Я не знаю, как объяснить, но его ни с чем не спутаешь. Больше всего это похоже на взгляд виноватой собаки, которая видит своего хозяина. Такая смесь страха, подобострастия и преданности. И это главный признак того, что человек впадает в зависимость от тебя. В данном случае, зависимость надо закреплять, но то, что рыба сорвется с крючка, было уже маловероятно. Но в любом случае, торопиться я не собиралась. Физическое наказание поселяет в человеке страх по отношению к тому, кто его наказывает. Но нужна еще зависимость психологическая, а для нее одного страха мало. И вырабатывается она серией последовательных унижений, которые постепенно и формируют привязанность к тому, кто унижает. Тут надо быть осторожным и не переборщить изначально, но при этом каждый следующий шаг должен быть унизительнее предыдущего. В принципе практика моей работы действенность используемой мной последовательности действий подтверждает. Но в каждом случае есть нюансы и надо делать корректировку этой самой последовательности, чтобы она правильно работала на конкретной личности. Но это уже нюансы, которые объяснять и долго, и не особо интересно для неспециалиста.

За месяц, который прошел после того избиения (будем честными и назовем это своими словами), я закрепила реакцию пациента на меня, обозначив ему несколько простых правил этикета:

— если в комнату вхожу я или Машка, он, чтобы ни делал, выходит навстречу и встает на колени.

— пока ему не дано другое разрешение, он с колен не имеет права подниматься

— приказы выполняются сразу и без вопросов

— если мы куда-то вместе идем, он идет на полшага сзади.

— в нашем присутствии он опускает взгляд в пол, если ему не приказано другое

— заговаривать первым он не имеет права, при этом может только отвечать на вопросы, когда мы с ним разговариваем, если ему не разрешено говорить

— Я и Машка теперь обращаемся к нему на ты, он продолжает обращаться ко по имени-отчеству, а к Машке полным именем, и на Вы

Все, вроде, просто, но дополнительно подчеркивает дистанцию между нами. Ну и, конечно, эти правила вырабатывают и закрепляют привычку подчиняться. Ну и лишний повод придраться правила тоже дают. Не так быстро, как надо встал на колени, слишком близко идешь, забыл обращение правильное. А повод придраться — это повод наказать. Машка, кстати, еще и убираться его теперь самого заставляет. И при этом, контролирует процесс, а потом проверяет качество уборки. Отличный, кстати, метод. Особенно если надо наказать. А уж в плане унижения, так почти идеальный. Когда мужик голый на коленях работает тряпкой, ползая по полу, а им руководит одетая сексуальная (а Машка очень сексуальная) женщина, самоуважения это не прибавляет.

Но уже пора было делать следующие шаги, так что я решила не окладывать дело в долгий ящик и начала с самого простого.

Игорь

Когда Инна Андреевна входит в мои апартаменты не в повседневной рабочей одежде, а в халате, под которым кроме белья ничего нет, я с некоторых пор не только возбуждаюсь, но и внутренне напрягаюсь. Однако, независимо от эмоций, как только я увидел ее, то сразу выскочил из-за стола, за которым занимался текущими делами, и почти привычно опустился перед ней на колени. Я еще испытывал от необходимости делать это некоторый дискомфорт, но требование выполнял беспрекословно. На этот раз я не вызвал недовольства и заслужил даже одобрительной похлопывание по щеке и комментарий: “Молодец, Игорь, умница!”. Мой взгляд был направлен в пол, и я мог видеть только туфли Инны Андреевны и обтягивающие ее ножки чулки.

— Дай мне стул — я, не вставая с колен, и не поднимая взгляда, пододвинул ей один из стульев, стоявших у моего стола. Она села и неторопливо закинула ногу за ногу (я успел, бросив взгляд исподлобья, заметить, что на ней нет трусиков). Ее туфли оказались около моего лица, а с учетом того, что она покачивала правой ногой (значит ей со мной комфортно — неожиданно пришла мне в голову мысль), носок ее туфли периодически касался моих губ. Я молча стоял на коленях, смотря в пол и не убирая лица.

Она поставила ногу мне на голову и приказала: “Подними лицо!”, а когда я выполнил ее распоряжение и ее каблук уперся мне в губы.

— Соси — последовала следующая команда.

Я, не успел сообразить, что делаю, но при этом, каблук был уже у меня во рту, и я втягивал его все глубже, делая возвратно-поступательные движения головой.

— Хорошо сосешь, Игорь. Не пробовал раньше? — Я, не отрываясь от процесса, отрицательно покачал головой — Значит, просто есть способности — в ее голосе слышалось веселье. Она поменяла ногу и ткнула вторым мне каблуком в рот.

— Теперь этот! Вот так, умница. Хороша соска получилась бы из тебя! — в ее голосе звучало какое-то странное предвкушение. Я же не останавливался. Не скажу, чтобы каблуки ее туфель были грязными, но во рту чувствовался песок. Она вытащила каблук из моего рта и придирчиво осмотрела его.

— Ну вот, теперь хорошо. А тебе надо бы помыть рот. Пойдем в ванную! — и она, поднявшись со стула, отправилась в мой санузел, я, все так же на коленях, отравился за ней. Оказавшись внутри, она сняла халат и повесила его на вешалку. А я, пользуясь тем, что разрешение поднять голову не было отменено, исподволь, жадно, рассматривал ее. И посмотреть было на что. Стройные ноги, обтянутые чулками до середины не слишком широких, но и не как у мальчика бедер. Тонкая талия, эффектно подчеркнутая поясом для чулок. И даже на взгляд тяжелая грудь в черном кружевном лифчике. Увидев мой жадный взгляд, она провела рукой по бедрам, вызвав у меня немедленную эрекцию.

— Нравлюсь?

— Да, Инна Андреевна!

— Я и сама себе нравлюсь! Но, мы сюда пришли, чтобы помыть тебе рот. Так что ложись на пол, Игорь, лицом вверх ложись и рот открой. Я не понимал, что происходит, но приказы выполнил старательно и быстро. Это в меня уже вбили в прямом смысле этого слова.

Инна Андреевна встала над моей головой, поставив свои ножки с двух сторон. Некоторое время она дала мне насладиться видом ее розоватой промежности, а потом постепенно, не торопясь, начала опускаться мне на лицо. В принципе, позу для отлиза на моем лице обычно предпочитала Мария, но и Инна Андреевна пару раз не отказывала себе в удовольствии сделать это. Когда она опустилась на мое лицо почти полностью, я провел языком между ее губок. Но вместо того, чтобы ощутить, как мое лицо накрывает влажная плоть, я почувствовал, как на лицо мне течет теплая жидкость, и только в этот момент сообразил, что Инна Андреевна писает.

— Открой рот. Я не приказывала лизать! Пей, но не глотай! — она говорила хриплым тихим сексуальным голосом. Я подчинился, ощущая как мой рот наполняется солоноватой теплой жидкостью.

— Хорошо! Теперь прополощи рот и выплюнь все в унитаз. — я снова беспрекословно исполнил команду, хотя от унижения хотелось плакать.

— Все? Рот чистый? — я кивнул, надеясь, что унижение прекратится, но не тут то было — Тогда ложись и теперь пей!

И я снова подставил ей рот и пил, судорожно сглатывая, пока она писала. И только после этого, она полностью опустилась на мое лицо и плотно прижавшись начала вытираться об него.

— Вымой меня, Игорь, чтобы я была чистой! Вымой, а потом я кончу! — она цедила слова как будто через силу, и терлась все сильнее! — Ну, лижи мне, лижи сильнее! Еще, еще говорю! Не останавливайся, не останавливайся я говорю! Быстрее лижи, еще.. еще — и она все плотнее вжималась в мое лицо. Кончила она сильно и очень быстро и потом еще несколько минут, сидела на моей груди, тяжело и часто дыша. Наконец, она приподнялась, снова невольно продемонстрировав мне себя.

— Ну вот ты и помечен Игорь — она говорила устало и одевалась, не попадая руками в рукава халата. — теперь ты совсем мой. — Теперь поблагодари меня и потом прибери тут.

Я перевернулся на живот и подполз к ее ногам, поцеловав несколько раз туфли.

— Спасибо, Инна Андреевна!

— За что, Игорь? — она очень натурально изобразила удивление.

— За то, что пописали на меня!

— Не за что, Игорь, обращайся еще. Надеюсь, вкус тебе понравился! — Конечно, Инна Андреевна!

— Ну вот и хорошо, Игорь, я рада! — и она вышла из ванной в наброшенном на плечи, но так и не застегнутом халате!