Приняли меня на работу в одну фирму. Работа хорошая и зарплата приличная, плохо, что от дома далеко. Ну да это не беда. За свою жизнь столько помотаться пришлось, что не в диковинку жизнь общажная. Как там пел один артист: Шняга шняжная, жизнь общажная…Напрягает, что надо будет делить с кем-то комнату. Да и все эти вечерние пьяные разборки, шум, гам.

Действительность превзошла ожидание. Комендант общежития Венера Николаевна выдала ключ, сопроводив словами

— Цени. Будешь жить барином, в люксе.

Ответил, как, видимо, и ожидалось

— В долгу не останусь. Отплачу или отбатрачу.

— Как это? — Комендант удивилась. — Как это отбатрачешь?

— Отработаю. Мы же все, наёмные работники, суть батраки.

— Грамотный? Высшее?

— Высшее.

— Ну ладно. Обживайся. На новоселье позвать не забудь.

Ну да. Будешь из этот невеста шашлык жарить, меня позвать не забудь.

Комната и правда оказалась нормальной. Есть спальня с широкой кроватью, есть сральня и мыльня, в отличии от других комнат, где все удобства в конце коридора. Есть и телевизор и, — О, майн гот! — холодильник.

Расположился, выспался и с утра на работу. Дня через два вспомнил, что задолжал, а долги нужно выплачивать во время. Заскочил в магазин, прикупил пару пузырей коньяка. Нормальный, молдавский, «Белый аист.» Одну бутылку комендантше, вторую себе. О, надо бы ещё пузырьков купить. Шампанское тоже нормальное, «Абрау дюрсо». Ещё фруктов, конфет и, пожалуй, всё.

Моей кредиторши на месте не оказалось, так что пришлось всё закинуть в комнату. И дня два-три всё как-то не получалось пересечься. А тут на вахте узнаю, что у нашей комендантши днюха. Баба ягодкой стала. Нормально. Нужно поздравить. А что подарить? Да хрен знает что. Не куплю же я ей чего-то из белья. А что, прикольно было бы: Примерьте, Венера Николаевна, а я посмотрю как подойдёт. И духи тоже. Откуда знаю, какой аромат ей подходит. Деньги? Не смешно. Это что-то вроде взятки получится. И тут на глаза попался пеньюар. Шикарный. Просто дух захватывает. Если что, отбрешусь. Вроде как такому прекрасному телу именно такая вещь и подходит. Будет спать ложится, авось и меня вспомнит.

Девки-вахтёрши, всякая обслуга общаги отметили днюху начальницы скромно, в её кабинете. Дождался, когда все расползлись, постучал и вошёл. Венера Николаевна по всей видимости только что прибрала со стола. В комнате стоял стойкий аромат спиртного, закусок. Посмотрела на меня.

— Какие-то вопросы?

— У матросов нет вопросов. А вот долги есть. И они тяжким грузом тянут к земле, не дают спать спокойно. Совесть, зараза такая, день и ночь терзает. Так что вот, Венера Николаевна, долг. А это, я слыхал у вас день рождения, небольшой подарок. Не сочтите за наглость или каке-то намёки, примите от чистого сердца.

Она приняла подарок, развернула, охнула.

— Нууу…Прямо и не знаю, что сказать. Спасибо.

Я развернулся и к двери.

— Стой! Ты куда?

— Так пошёл я. Вы же заняты.

— Ну не настолько уж я и занята. К тому же подарок надо обмыть, иначе носиться не будет. Сейчас я посмотрю, что эти алкаши оставили.

— Да там в пакете…Это…Как его…

Она раскрыла пакет, покачала головой

— Ну просто поразил. Предусмотрительный какой. Садись, отметим мой день рождения. Заодно и подарок обмоем.

Быстро на стол собрала что было в небольшом холодильнике, подала мне бутылку

— Открывай.

Разлили.

— Венера Николаевна, с днём рождения вас. И наилучшие пожелания. Богатства не желаю, ибо вы можете подумать, что держу вас за нищету. Здоровья тоже, чтобы не подумали, что намекаю на какие-то ваши болезни. А вы, судя по всему, в самом расцвете. Счастья тоже, ибо вы и без того счастливы. А вот долгих лет жизни пожелаю. Чтобы жить и радоваться каждому прожитому дню, каждому мгновению. Давайте выпьем.

— Давай. За меня.

— За вас.

Когда разлили по третьей, комендантша предложила выпить на брудершафт.

— Что мы всё на вы. По возрасту недалеко ушли. Давай выпьем, поцелуемся и перейдём на ты.

Выпили. Венера, теперь уже просто Венера, обхватила меня за шею руками, притянула и впилась в мои губы долгим поцелуем. И был тот поцелуй слишком уж страстным. Сосалась так, как целуются любовники. Язык силой проник ко мне в рот и безумствовал там, стараясь добраться едва ли не до гланд. Руки, прежде сжимавшие шею, оглаживали спину, бока. Животик, мягкий и пухлый, тёрся почти об ширинку. Это она зря. Женщины у меня давно не было и потому организм ответил мгновенно. И та оторва почуяла это, усилила напор. Она что, хочет чтобы я её тут прямо разложил? Так за мной не заржавеет. Разложу, продеру, переверну и ещё раз продеру. Слава тебе, кто там есть наверху, отстала малость. Села за стол, обмахивается.

— Прямо в пот кинуло. И голова кругом пошла. Напилась, что ли?

— Да с чего?

Налил ещё по рюмочке.

— Знаешь, Венер, теперь ведь так?

— Да. Венера и Костя.

— Так вот, смешно и стыдно, но расскажу.

= Про что?

— Ну, когда покупал пеньюар, представил, как бы ты его примеряла, а я оценивал. — Вру, конечно, но с чего-то нужно начинать раскрутку женщины на секс. — И прямо как вживую, аж…Как бы это сказать?

— Встал, что ли?

— Ну да. — Подивился, как легко она это произнесла. Нет, поебушки сегодня точно состоятся. — Прямо как у мальчика. Аж в глазах потемнело и в ушах шум.

Засмеялась. Голос у неё слегка хрипловатый, а вот смех чистый, звонкий.

— Эх вы, мужики! Крови на две головы не хватает. А если начну примерять, в обморок не упадёшь?

— В обморок не упаду. А вот за твою добродетель опасаюсь. Не сдержусь, точно не сдержусь.

— Да? Проверим. Я сейчас.

В комнате коменданта есть туалет и ванна, правда сидячая. Так зачем ей больше? Она же здесь лишь работает, не живёт. Прихватив с собой пакет с пеньюаром, Венера пошла в ванну. Зашумела вода, потом всё стихло и Венерка вышла, будто Афродита из морской пены. Никакого пеньюара на ней не было. Не проговорил, прохрипел

— Ааа…А где это….

Она махнула рукой

— Я же обещала примерить при тебе. Сейчас надену.

И принялась раскрывать пакет. Это было выше моих сил. Сгрёб её в охапку, начал целовать в шею, в губы, в лицо. Она шутливо отбивается

— Стой! Ну стой же, сумасшедший! Так не примеряют.

Не знаю, как там примеряют другие, а Венера просто откинула в сторону пакет, начала лихорадочно расстёгивать мне брюки. Тут же бросила, потянула с меня рубашку. Через пару мгновений она уже лежала на диване, раздвинув ноги, вскрикивала, когда я погружался слишком глубоко, подмахивала. Ногти чувствительно впивались в плечи, в спину. Кончили вместе, но быстро. Отдуваясь сели за стол. Посадил Венерку к себе на колени.

— Костя, дурной, с меня же течёт. Дай хоть подмоюсь схожу.

— Нет. Так сиди. Потом помоемся.

— Ну тогда хоть подстелить что-нибудь.

— Пусть течёт. Выпьем?

— Давай.

Выпили. Венерка взяла в рот кусочек колбасы, прикусила и толкает в мой рот. Мама-птичка кормит птенчика. Отмахиваюсь.

— Нет, не хочу такую закуску.

— А какую? — Венера растеряно шарит взглядом по столу.- Шоколадку?

— Нет, вот это хочу.

Наклонился и взял в губы сосок. Втянул его врот, начал сосать. Венера взлохматила мне волосы

— Дурааак! Какой дурак! Дурачок! Разве это закуска?

— Для кого как. Мне так нравится.

— Костя, Костенька, ну не надо, отпусти.

— Почему?

— Я ещё хочу.

= И я хочу. Какое совпадение. Так посидим или на диван пойдём?

На диван. И это, Костя, я хочу как собачка.

Мне без разницы. У меня колом стоит. Мне хоть стоя, хоть лёжа, хоть раком. Засадил по самое не балуй, деру Венеркину пиписку. Венера кричит.

— Ай! Да! Дааай! Ещё! Даййй! Дай мне его!

Да куда уж дальше давать? И так по самый корешок. Лобок об ягодицы бьётся. С Венерки бежит ручьём. Да старое размазалось, когда у меня на коленях сидела. Вся задница, даже анус в смазке. Смутило меня это. Дай, думаю, палец в попу вставлю. И вставил. Никакого возмущения. Напротив. Венеркина задница заходила ходуном, насаживаясь сразу на член и на палец. И тогда добавил второй. И вновь никакого возмущения.

На это раз продержался долго. Это подруге сдерживаться нет нужды, у неё всегда писюня готова, а у меня, если упадёт, когда ещё вновь встанет. Кончая, вытащил член и приставил головку к попе. Венерка вначале сжалась, а через мгновение расслабилась и я протолкнул головку в анус. Глубоко погружать не стал, с самого краешка. Не угадал. Венера сама рывком подалась навстречу и насадилась попой до упора в лобок. А через несколько качков из меня и брызнуло.

Венерка сидит на унитазе, пукает с треском, выпукивая из попы сперму. Я уже помылся над раковиной, стою напротив, жду. Она на меня смотрит телячьими глазами

— Ну и не стыдно тебе? Помылся, так иди.

— Не стыдно.

— А мне стыдно. Ой! — Очередной пук получился особенно громким. — Костя, ну уйди ты, Бога ради!

— Ага, прямо щас и побегу. — Шагнул ближе. Вялый конец закачался перед лицом Венеры. — Может ротик откроешь?

— Ты что, хочешь меня в рот вые…Ээээ…ну это…

— Ты что? Таким вялым? Это невозможно. Просто попробуй — не испортился?

— С чего ради?

— Ну от времени, например.

— Ох, какой ты дурак! Ну давай, попробую.

Перекатывая во рту головку от щеки к щеке, Венера будто и правда пробовала на вкус что-то приятное. Потом осторожно выпустила член изо рта.

— Кость, ну правда, иди, а.

Пока ждал Венеру, успел закинуть в рот и переживать что-то из съестного. Пить-то мы пили, а вот закусывать как-то не очень. А вот и она, красавишна. На теле блестят капли воды.

— Заждался?

— Тебя готов ждать всю жизнь.

— Ой, трепло! Закончится командировка и поминай как звали. И не вспомнишь Венерку. К жене, к етям рванёшь

— Венера, а ведь ты мой паспорт смотрела, когда оформляла временную прописку. И что, не заглянула больше никуда?

— Ну и заглянула. Это мои обязанности. А может ты просто живёшь с женщиной гражданским браком.

— Это я с тобой живу гражданским браком.

— Чтоооо? И когда ты успел?

— А вот, как первый раз поцеловались, так и стал гражданским мужем. И потому, гражданская жена, вставай раком на этот диван, буду отдавать супружеский долг.

— Да у тебя…- Венера не могла видеть меня полностью из-за стола и была очень удивлена, когда я встал. Оказывается и у меня встал. — Упс! Он встал!

— На тебя у меня всегда стоять будет. Ну, что стоим, кого ждём? Ложимся или на четвереньки?

Венерка молча встала коленями на диван, опёрлась о спинку, подставив зад.

— Только это, Костя, если опять захочешь туда, то давай заранее смажем.

— Давай.

Самолично, своими руками смазал задний проход стоящей на коленях женщины. И вогнал член в вагину. Сильно, резко. Венерка подалась вперёд.

— Аййй! Больно же! Тише можно?

— Извини.

А потом лишь сопение, прерываемое редкими стонами и всхлипами. Да ещё звуками чавкающего влагалища, заполненного жидкостью. Да шлепками тел, соприкасающимися друг с другом. Очередной раунд переговоров члена с вагиной прошёл на удивление спокойно. И сперма выстрелила в вагину, хотя и смазывали зад. Не пригодилось.

Проснулся от того, что всё тело затекло. Спим с Венерой на узком диване. Я на диване, а она на мне. Пошевелился. Венерка что-то пробормотала сквозь сон, обняла меня и затихла, засопела, сладко причмокивая губами. Высвободился. Чую, сейчас будет авария. Благо диван с покрытием из кожзама. Успел. Когда вернулся, оказалось, что прилечь мне некуда. Прикрыл найденным в шкафу пледом Венеру, сам оделся и прикемарил в кресле.

Утро оказалось совсем не добрым. Всё тело ныло от неудобного кресла. И Венерка не выспалась. Всё же улыбнулся

— Доброе утро, солнышко!

Венера посмотрела хмуро

— Осуждаешь?

— За что?

— Как же: баба в первый же день ляхи раздвинула.

— Ты дура или как? Мы взрослые люди. Или нужен конфетно-букетный период? Так я готов. Что не так.

— Извини. Просто подумала, что похмелье пройдёт и станешь относиться с презрением. Осудишь. Нет, правда не осуждаешь?

— Иди сюда. Ко мне на колени. Сейчас я зацелую тебя до смерти и это будет страшным наказанием за твою дурь несусветную. А потом поставлю раком, мне очень эта поза понравилась, и затрахаю до смерти ещё раз. Ну как перспектива?

— Страшно-то как. Можно начинать бояться? Или сначала раком встать?

— Как будет угодно.

— Тогда раком. Я уже подмылась. Оооххх! Мамочка! Как мне хорошо.