Уходящий день считается прекрасным, если ты достигаешь установленных целей; вот и мне выпадает шанс почувствовать себя счастливым в долгожданный выходной день.

От недавнего дождя асфальт по-прежнему лежит мокрый, а ночной воздух насыщен упоительной влажностью, которую без особых трудностей можно ощутить незакрытыми частями тела, а также грудью, когда наполняешь лёгкие успокаивающей городской прохладой. В этом определённо что-то есть. Что-то умиротворяющее мои наклонности интроверта. После осадков всегда всё кажется таким спокойным. Проносящиеся мимо машины начинают меньше шуметь; острые контуры многоэтажек слегка притупляются. И, в целом, этих незначительных изменений достаточно, чтобы окружение переменилось в лучшую сторону. И всё благодаря дождю.

Эту ночь я намереваюсь провести достойно в рамках личного мировоззрения. Для достижения установленной цели мне необходимо обзавестись несколькими блоками пива. Собираюсь как всегда напиться в одиночестве, смотреть футбол и что-нибудь ещё, если по телевидению будут показывать интересные фильмы.

Ничего сложного; просто нужно пойти закупиться. Этим я и занимаюсь. Измеряю шагами чистые от грязи и пыли улицы, неспешно, в своё удовольствие иду в сторону ближайшего магазина. Наслаждаюсь этим моментом, когда улицы пустуют, а редко встречающиеся по пути люди ничем не стесняют моё существование в этом бренном мире.

Порог небольшого магазина переступаю с чувством неминуемого триумфа; ничто не остановит меня в этот день, в этот час, в эти минуты. Первым делом направляюсь в уголок алкогольных товаров. Нет смысла стоять и выбирать среди неплохого ассортимента. Беру то, что предпочитаю пить всегда: светлое, ячменное, а главное — недорогое. По пути в кассу загребаю различные орешки, сушёных кальмаров, которые отлично подходят в качестве закуски. Всё нужное для хорошего вечера найдено. Остаётся последнее — порно журнал. Без этого дело не в встанет. Нельзя недооценивать цветные картинки с обнажёнными моделями. Они по сей день радуют меня, и являются неотъемлемой частью моей одинокой жизни. Сегодня настроение требует выбрать журнал с особой наклонностью, где сцены изощрённее и, в какой-то степени, провокационнее. Уже перед глазами вижу гламурную обложку с горячей цыпочкой. С пылким зовом в сердце иду на стойку возле окна, где находятся печатные издания всевозможных продукций, в том числе необходимые мне. Однако до своей цели я не добираюсь; останавливаюсь всего в нескольких шагах от заветных полок. Всему виной какая-то шаболда, которая сидит на корточках перед моими журналами и что-то разглядывает. Готов поклясться, когда я входил в магазин, её там не было. Откуда она взялась за столь короткое время? Я потратил всего несколько минут на выбор пива и закусок и был уверен в своей быстроте, которая позволяет мне проворнее прочих обходить магазины. Нет, вы только посмотрите на неё! Одета в синий спортивный комплект с белой полоской по бокам, на босых ступнях резиновые тапочки, аж пятки видны, когда она так сидит; не говоря уже о том, что я вижу оголённую верхнюю часть её задницы и поясничные ямочки. Хоть бы озаботилась и подтянула штаны. Что мне теперь делать? Я не могу выбрать порно журнал, когда эта особа мешает моему внутреннему естеству. Придётся ждать её ухода.

Делаю вид, будто что-то с интересом выбираю на соседних стеллажах с гигиеническими средствами. Зубная паста. Шампунь для бороды. Украдкой смотрю на девушку — не ушла ли? Нет, до сих пор сидит, разглядывает пикантные цветные страницы. И почему я до сих пор стесняюсь подойти за порно журналом, когда рядом находится девушка? Я ведь уже взрослый. Она может сидеть там целую вечность. У меня нет столько времени. Скоро начнётся футбольный матч. Надо что-то делать: либо переступить через себя, либо успокоить свой гнев и просто ждать. И как только ей не стыдно выставлять половину своей задницы на всеобщее обозрение.

С каждой секундой настроение плавно стремится вниз. В конце концов она замечает моё присутствие, отчего моя натура интроверта вздрагивает. Словно унюхала презрение в её сторону. Она оборачивается и смотрит на меня снизу вверх недоверчивым взглядом скупой лавочницы; мышцы её лица искривляются так, словно вот-вот она устроит скандал, чтобы остаться при своих.

— Чего это вы подкрадываетесь ко мне, мм?

Не люблю попадать в такие ситуации, когда возникает надобность вступать в диалог с незнакомыми людьми. Меня это бесит. Вымораживает. Возникает лёгкая паника. В такие моменты хочется оказаться в другом месте, наедине с самим собой. Но приходится ответить этой дамочке, чтобы не показаться извращенцем, который пялится на оголённые участки женского тела, когда те сидят на корточках. Ответ у меня получается чертовски неуверенным; скорее какое-то бормотание, нежели внятное предложение. Если коротко — жалкое зрелище среди круглосуточного магазина. Нужно было сразу уходить отсюда; забить на порно журналы и пойти домой. Итог моего решения оказался фатальным: опозорился перед незнакомкой. Её глаза ещё сильнее сужаются в недоверии. Сглатываю ком в горле, чувствую, как покрываюсь испариной. Жду, что сейчас она начнёт докапываться до меня, орать, истерить. Наверняка специально сидела с полуголой жопой, чтобы потом устраивать сцены. Да, определённо, наверняка она любит устраивать сцены, только ради них и живёт; выходит по ночам, ходит по городу и ищет себе жертву — возмещает на них свою злобу.

К удивлению мои ожидания не оправдываются. Её лицо мгновенно преображается — расплывается в улыбке. Гадаю, с чего вдруг?

— Да ладно тебе, — говорит она, — я ведь пошутила. Не строй такую рожицу. В конце концов старых друзей не так принято встречать.

Мой мозг отказывается что-либо понимать. Каких ещё старых друзей? О чём вообще толкует эта девушка?

Она уверенно поднимается на ноги.

— Не узнаешь меня? В детстве я жила через дорогу от твоего родительского дома. Ну?

Напрягаю память. Из глубин подсознания один за другим начинают всплывать смутные образы, пока черты лица этой девушки не сливаются с собранной картинкой в моей голове. Тогда ей было лет четырнадцать, если я не ошибаюсь. Может больше. На ней постоянно были огромные очки, как у ортопеда; собранные в косичку волосы и незыблемая репутация зубрилы. Но сейчас передо мной стоит взрослая версия той девочки. Рассматриваю её с ног до головы. Длинные прямые чёрные волосы, широкие миндалевидные глаза лани; фигура претерпела метаморфозу — стала женственной, с округлыми формами в нужных местах. У неё что, сиськи третьего размера?

— Ну что, вспомнил?

— М… Михо.

— Точно. Рада, что не забыл. Что это у тебя там? — Смотрит на мои продукты. — Пиво? Не знала, что сегодня ты устраиваешь вечеринку. Так много.

— Нет, это для меня одного.

— Ого.

Эта неожиданная встреча со старой знакомой заставляет меня задержаться в магазине ещё на какое-то время. Приходится разговаривать с ней, хотя про себя думаю: уйди уже. Я так и не научился избегать ненужных общений. Не могу взять и уйти. Всегда жду, когда собеседник сам проявит намерение отклониться. Но Михо, очевидно, никуда не спешит, и мне приходится нехотя болтать с ней о делах насущных. Затем моя выдержка даёт трещину (впервые за долгое время). Футбольный матч вот-вот начнётся, нужно успеть. Михо рассказывает о своих успехах на работе, куда она недавно устроилась, а я решаю двинуться в сторону кассы. Она следует за мной и не затыкается. На кассе оплачиваю покупку наличными, кладу банки пива и закуски в белый пакет в форму майечки. Из магазина выхожу вместе с Михо.

— И вот мир погрузился во тьму. Да здравствуй тьма. Мне нравится. Обожаю, когда вокруг так мокро.

После странного монолога она неожиданно берёт меня под руку, смотрит на моё озадаченное лицо и широко улыбается: мол, в этом ведь нет ничего необычного. Замечаю, что в её больших чёрных глазах можно увидеть собственное отражение.

Идём по улице, словно мы влюблённая пара. Мне такое совершенно не нравится. Начинаю испытывать неприятный зуд по всему телу. Острая потребность в одиночестве заставляет заранее планировать план побега. Мне не хочется находиться в её обществе, от которой мне становится откровенно плохо. Она так сильно изменилась.

— Значит, сегодня ты собираешься напиться до беспамятства?

— Кто тебе такое сказал?

— Твои друзья — пиво и… пиво. Они-то лгать не будут. Согласен?

— Всего-то несколько упаковок.

— Мм.

Рядом с ней я выгляжу особенно глупо. Так до сих пор и не привык находиться рядом с женщинами. Наклонности интроверта не дают в должной мере поддерживать социальную активность. Но я не жалуюсь. Тем временем Михо непринуждённо рассказывает о годах после окончания школы: куда поступила, чем занималась в первое время и прочее. Изредка приходиться вставлять свои пять копеек, чтобы в конец не показаться мудаком, хотя всегда стараюсь лишний раз не распространяться о себе. Ей лучше не знать в какого заядлого изгоя я превратился за эти годы; так будет лучше и для неё, и для меня.

Наконец-то моим страданиям наступает конец. Приходит пора попрощаться. Теперь до моего дома рукой подать. Вновь оживляюсь, ведь сейчас я в одиночестве буду наслаждаться футбольным матчем.

— Ну, пока, — говорю я, вырываюсь из её рук и стремительно направляюсь к двери. Наверняка Михо тоже произнесла слово «пока»; но я настолько спешу, что не слышу её голоса позади себя. Ну и пусть, даже если своим странным бегством я задел её чувства. Уверен, наши пути больше не пересекутся; а если судьба решит вмешаться, я сделаю всё, чтобы избежать повторной с ней встречи. Нет, конечно, я очень рад с ней повидаться после стольких лет, но не более. В конце концов, хорошего понемногу.

Открываю дверь и вхожу в родные просторы моего убежища, где я вне всяких сомнений защищён от нападок случайных встреч со старыми друзьями, с которыми не хочется видеться. Но я не успеваю вздохнуть с облегчением, ровно как не успеваю закрыть за собой дверь. Сразу следом за мной в мою скромную обитель вторгается Михо.

— Извиняюсь за вторжение, — кричит она.

— Что за чёрт? — недоумеваю я.

— Просто мне захотелось выпить с тобой. Пить в одиночестве — это печально.

— И всё же я предпочитаю пить один.

— А я предпочитаю пить в компании.

Её сомкнутые невинные губы тянутся по сторонам, а глаза такие: мол, а чего ты ещё ожидал? Пытаюсь уговорить её покинуть мои владения. Но вместо того, чтобы обидеться и захлопнуть за собой парадную дверь, она без приглашения снимает тапочки и с босыми ногами входит в гостиную.

Следую за ней.

— Ого, да у тебя тут настоящая свалка! Ты вообще не убираешься?

Мои попытки убедить её уйти ничем не заканчиваются; либо у меня банально не хватает красноречия, чтобы доходчиво объяснить ей, что она не может так свободно врываться в дом одинокого мужчины, либо её мир устроен так, что вторжение в чужой дом — в порядке вещей. Каждый мой аргумент Михо встречает со словами «да ладно тебе, мы ведь сто лет знакомы». Моя злость переполняется и уже льётся через край. Сегодня я хотел побыть один! Почему она здесь? Что она тут делает? Мне хочется взять и силой вышвырнуть её на улицу, но начавшийся футбольный матч охлаждает мой гнев. Ничего лучше не придумываю, кроме как игнорировать присутствие вероломной вторженки.

Собираюсь с мыслями, как ни в чём не бывало усаживаюсь на диван и открываю первую бутылку пива. Вскоре понимаю, что мой план работает лишь отчасти. Игнорировать в полной мере сидящую под боком девушку сложновато. Она то и дело даёт о себе знать — попивает моё пиво и хрустит моими закусками, не говоря уже о том, что от неё пахнет сладковатым вкусом, что в стенах этого дома невиданное явление.

Михо действительно сильно изменилась; не только внешне, но и характером.

Стараюсь не встречаться с ней взглядами, даже когда беру следующую банку алкоголя или солёные орешки. Не отрываю глаза от телевизора, даже когда там крутят сомнительную рекламу виа-гры или презервативов с уникальной текстурой. Прикладываю усилие, чтобы сосредоточиться на происходящем на футбольном поле. До поры до времени Михо сидит тихо, не мешает наслаждаться игрой. И в моей голове даже проносится мысль, что не всё так уж и плохо, как я представлял. Но затем она ни с того ни сего начинает комментировать действия футболистов. «Какой шикарный проход по флангу!» «Как он не увидел открывающегося партнёра, он что, слепой?» «Как можно было не забить с метра по пустым воротам?» «Это футбольный матч или цирковое представление?»

Когда судья объявляет перерыв, смотрю на неё укоризненным взглядом.

— Что? Это ведь не я играю в футбол. Передай мне ещё пива, будь добр.

Молча протягиваю ей уже которую бутылку. Раздаётся короткое шипение от откупоренной крышки. Её губы умело присасываются к горлышку, не роняют ни капли блаженного напитка. Если дела пойдут в аналогичном русле, то она выпьет все мои запасы пива. И когда она только успела пристраститься к алкоголю? Но моя натура не позволяет мне напрямую спросить её об этом.

На протяжении всего перерыва мы пьём пиво.

Начинается второй тайм. На табло результативный ничейный счёт. Гостевая команда мгновенно перехватывает инициативу в центре поля. Их лучший игрок из Африки выжигает там всё и вся — перекрывает возможные пасы соперника, отбирает мяч и делает обостряющие передачи. Длинный перевод из фланга на фланг. Дриблинг от молодого крайнего нападающего, стремительный проход в чужую штрафную, своевременный пас между двух защитников в сторону одиннадцатиметровой отметки и… гол! Вратарь даже не дёрнулся; мяч полетел в левую девятку. Михо вскидывает руки вверх и радуется.

— А я ведь говорила, что они забьют. Говорила ведь?

— Играть ещё целый тайм.

— Толи ещё будет.

Игра действительно оживает. Футболисты обеих команд выкладываются. Тренера активно жестикулируют у бровки поля. Гонят своих парней вперёд в атаку. Делают замены. Борьба идёт на каждом участке поля. Моменты возникают у тех и других ворот. Болельщики на трибунах довольны. Комментатор матча в экстазе выдаёт коронные фразочки. Мы с Михо не отрываемся от игры.

Затем звучит свисток об окончании встречи. Сорок пять минут второго тайма проходят на одном дыхании. Даже не верится, что всё это время рядом со мной сидела девушка.

— Фух, вот и всё. Хороший был матч. Первый тайм был ужасный. Согласна. Но второй… Я получила эмоции. А в спорте это главное. А тебе как, понравилось?

Вспоминаю былые дни, когда Михо вела себя скромно, была немногословна и в какой-то степени труслива; всегда старалась держаться в тени. А сейчас как будто от всего этого не осталась и следа. Что с нами сделало время?

— Ты меня слушаешь?

Прихожу в себя от раздумий.

За целый матч мы оба выпили достаточное количество пива, а она, как мне кажется, выпила даже больше меня. Ещё никогда на моём диване не сидели больше одного захмелевших людей.

— Закуски кончились, — жалуется она и показывает пустые упаковки орешек и сушёного кальмара. — У тебя ничего нет в холодильнике? Пива-то ещё осталось. Смотри сколько. А без закуски дело не пойдёт. Как ни крути.

— Нет у меня закуски. И тебе пора уходить.

— Ну пиво-то ещё оста-а-а-лось, — мурлычет она.

— С каких это пор ты начала так заливать в себя алкоголь?

— Я начала пить, когда повзрослела. А это было давным давно. Вот.

— Но без закуски сегодня ты больше пить не сможешь.

— Это правда.

— Вот и славно, — говорю я и встаю с дивана. Для чего? Сам не знаю. Просто встаю, и всё. Наверно что-то хотел сделать, но потом забыл, как это обычно бывает с теми, кто выпил много пива; может хотел сходить в уборную, так как мой мочевой пузырь наполнился до краёв. Голова-то уже идёт кругом, и ноги ватные, пространство вокруг плывёт — не сильно плывёт, но достаточно, чтобы плыть. И в таком состоянии я не сразу замечаю, как Михо хватает меня за штаны и дёргает их вниз, после чего садиться передо мной на корточки, как тогда, в магазине перед журналами, и с новой банкой пива в руках присасывается к моему вялому члену.

Смотрю на неё в недоумении.

Её тёплый язык активно начинает рыскать под крайней плотью, которая полностью скрывает головку.

— Какой сильный вкус и запах, — заявляет она. — Я думала у тебя только дом грязный. Оказывается ты сам никогда не пользовался мылом. Но ничего. Грязный пенис — отлично идёт с пивом.

Она делает короткий глоток из жестяной банки и снова суёт свой язык под крайнюю плоть, откуда даже до меня доходит резкий запах, запах близкий к приправленному сушёному кальмару. Пока Михо наслаждается грязью, про себя я думаю: когда я в последний раз мылся? Неделю назад? Два? Месяц? Хоть убей, не помню. Голову, лицо и руки я мыл вчера, но вот член…

— Что ты делаешь?

Михо отрывается от занятия и говорит:

— Пью пиво, — и снова присасывается к члену.

— В моём пенисе нет пива.

Опять отрывается:

— Пенис — закуска. Пиво у меня в рука.

Логично, — думаю я и стою, пока Михо делом занимается. Сложно перебирать мысли в голове; они словно налитые свинцом или находятся на самом дне глубокого колодца. Может выпить ещё? Неплохая идея.

Никуда не двигаюсь с места, наклоняюсь и дотягиваюсь до плотной банки. Открываю. Разносится шипение. Делаю глоток. У Михо нежный язык. От приятного ощущения мне даже не хочется идти в туалет: желание куда-то пропало. Моя школьная подруга Михо закусывает моим пенисом. Мы с ней столько лет не виделись! Удивительно! Делаю ещё глоток пива. Но она лишь закусывает моим пенисом. Это ведь не минет, не оральный секс. У меня даже член до сих пор вялый, не стоит почему-то. Наверное потому что он — закуска. Точно. В этом ведь нет ничего странного. Было бы странно, если бы у меня поднялся пенис, а Михо ни с того ни всего принялась его сосать. Но она ничего не сосёт. Просто сидит на корточках, закусывает моей грязной головкой и периодически попивает пиво. Да, она больше сосёт пиво, чем мой член. Это определённо никак нельзя назвать минетом.

— И часто ты используешь пенисы в качестве закуски?

— Только когда нечем закусить.

— Ты пьяная. Тебе нужно пойти домой.

— Только когда допью пиво.

И она продолжает.

Как до этого вообще дошло? Когда мой член успел стать чьей-то закуской? Это странно. Михо сильно изменилась со школьных лет. Наверно в её жизни что-то случилось, отчего она стала закусывать грязными мужскими пенисами. Может мне стоит позвонить её родителям и сказать, что их дочь использует мой интимный орган не совсем по назначению, и что они её плохо воспитали? Бред какой-то если честно. Михо уже не ребёнок. Она взрослая. И она сама решает чем закусывать пиво.

Михо допивает свою банку пива, после чего прикрывает рукой рот и рыгает.

— Извини. Вырвалось.

— Так ты домой собираешься?

— Ещё чуть-чуть.

Она решается осторожно оттянуть мою крайнюю плоть и полностью обнажить головку. Когда она доводит дело до конца, запах грязи становится ещё острее.

— Видишь? Тут ещё целых на две банки хватит! Никуда не пойду.

И она тянется за очередным пивом, с трудом находит целую среди пустых, помятых жестянок, кое-как открывает и делает уверенный глоток, после чего начинает смаковать грязь моего члена; делает это она самым кончиком языка. Отпивает пиво и снова пускает в ход язык. А я стою, не двигаюсь. Пью своё пиво, надеясь, что когда она закончит, то уйдёт без лишнего шума и оставит меня в покое, и я наконец-то смогу заняться своими делами.

За спиной включённый телевизор транслирует какую-то хрень. Полное уныние. Я бы мог переключить канал, да только пульт лежит на диване, и мне до него не дотянуться.

Затем внезапно вспоминаю, что я не купил новый порно журнал. И всё из-за Михо. И стою я тут тоже из-за Михо. Эх, свежий выпуск «Дойки-Дойки» мне бы сейчас не повредил. Любовался бы сиськами, ровными розовыми ореолами сочных молоденьких сосков. Было бы весело, и никто бы меня не использовал в качестве закуски…

Стоп.

Михо ведь уже взрослая, и она находится прямо тут, прямо передо мной: сидит на корточках и причмокивает закуской. А у неё есть сиськи. Имею в виду — сиськи у неё аналогично повзрослели; и тоже хотят закуски?

Смотрю на неё сверху вниз. Сквозь спортивную толстовку трудно что-то разглядеть, особенно если успел нажраться завидным количеством банок пива, но выпуклости, надо полагать, достойные. Вот бы мне встретить девушку с такими же сиськами; я был бы самым счастливым человеком на земле. И так обидно осознавать, что у меня всегда всё ни к чёрту складывается в общении с противоположным полом, чтобы завести с ними дружеские отношения.

Делаю последний глоток пива и тяжело вздыхаю.

Вслед за мной Михо приканчивает свою банку и швыряет её куда-то в сторону. Мне кажется, она знатно наклюкалась.

— Ничего подобного. Я трезвая. Если бы я не была трезвой, разве я додумалась бы закусить твоим пенисом? Вот видишь, тебе нечего даже возразить. О чём тут тогда спорить? Сам подумай, если бы я действительно была пьяной, как ты утверждаешь, то сейчас я, скорее всего, лежала бы на диване, без сознания, а не сидела бы на корточках.

— Логично.

— Слушай, у нас закончилось пиво. У тебя есть ещё? Хотя бы ба-а-аночка? Тут ещё столько закуски… Не хочу оставлять их. Нужно пиво.

— Ты говорила, что пойдёшь домой, когда закончится пиво. Пиво кончилось. Уходи.

— Не уйду пока не закончу закуску. А без пива к закуске не притронуться.

И тут мой мочевой пузырь снова даёт о себе знать. На сей раз с удвоенной силой.

— Слушай. Мне нужно в туалет.

— Никуда ты не пойдешь с моей закуской, — уверенно говорит она и хватает меня за член, чтобы я никуда не делся.

— Я серьёзно. У меня там срочное дело.

— Не пущу.

— Раньше ты была скромной и молчаливой. А сейчас ты не пускаешь меня в туалет. Это не честно.

— Будет честно, когда тут будет пиво в моих руках.

— Почему ты ведешь себя как ребёнок?

Эти слова заставляют её странно прищуриться на меня, после чего Михо свободной рукой не без проблем расстёгивает молнию своей спортивной толстовки и показывает свою обнажённую грудь. Она даже не носит лифчика!

— В каком месте я ребёнок? Я уже взрослая. Давно. Видишь?

Не будь я пьян, и если бы мой член не сжимали пальцы моей школьной подруги, с которой я не виделся сто лет, и не будь мой мочевой пузырь наполнен до краёв, при виде таких соблазнительных округлённых форм у меня непременно случился бы стояк. Но сейчас явно было не место и не время.

— В туалете есть пиво. Я быстро схожу за ним. Идёт?

— Наглая ложь. Ты просто хочешь смыть всю закуску, чтобы оставить меня ни с чем. Даже не думай. Я не такая наивная.

— Если не отпустишь, я облегчусь прямо здесь.

Вдруг в её глазах пробегают искорки, а губы расплываются в улыбке.

— Давай, помочись прямо тут.

— Я сделаю это.

— Прямо на меня. Будь добр.

— Ты вся будешь в моче.

— Это не моча, а фильтрованная печенью пиво. Так что давай. Не стесняйся.

— Я не шучу.

— Я тоже.

Не выпей мы столько пива, всё обернулось бы иначе. Когда я выпиваю достаточно литров алкоголя, иногда на некоторые вещи становится абсолютно плевать: мол, пусть будет и будут, ничего не поделаешь. Вот и сейчас происходит аналогичная ситуация; является это пресловутое наплевательское отношение.

Стою перед Михо, которая уже отпустила мой член и погрузила головку себе в рот, в знак того, что готова всё принять. Почему бы собственно не помочиться на школьную подругу, если она этого просит? Она ведь уже взрослая, сама знает, чего хочет. Вдобавок я готов взорваться. Вряд ли вовремя добегу до туалета. С подобными мыслями я позволяю себе расслабить поперечно-полосатые мышцы брюшного пресса; чувствую, как струя мочи, словно по команде, вырывается из уретрального канала, наполняет рот сидящей на корточках Михо, которая только и делает, что глотает и глотает, параллельно поглаживая языком мою уздечку. От этого массажа мне становится легко и свободно. Никогда ещё мочеиспускание не было настолько приятным и беззаботным. Мой мочевой пузырь накопил уйму жидкости; и я не прекращая мочусь, как в писсуаре после знатной попойки, а Михо всё глотает, не роняя ни капли. И как ей такое удаётся?

Когда всё заканчивается, она дочиста облизывает головку и переводит дух; лицо у неё крайне счастливое.

— Фух, ну теперь точно всё.

В итоге вот в таком ключе заканчивается мой выходной день. Пенис, моча, рот школьной подруги. Как и было запланировано, пиво я попил, футбол посмотрел. Единственное, чего не удалось выполнить — это насладиться одиночеством. Но иногда обстоятельства идут без учёта наших желаний. И тут уж ничего не поделаешь. Можно только принять их, или сидеть и жаловаться.

~~~

После того случая, Михо часто стала наведываться ко мне. Иногда приходила с купленным из магазина пиво, иногда являлась без ничего; но даже в таких случаях нам было что употребить. Порой мы повторяли ситуацию с мочой, после чего занимались сексом или просто продолжали пить как ни в чём не бывало. Забавно и одновременно странно наблюдать столь разительную перемену в старых друзьях. В школьные годы они кажутся иначе, чем во взрослой жизни. Или просто я в детстве не особо хорошо знал Михо? А когда она повзрослела и открылась, мне показалось, что она сильно изменилась? Может она всегда такой была, просто в силу отсутствия уверенности и характера скрывала всё в себе, а когда приобрела уверенность и характер, то решила не сдерживать себя и быть самим собой. Не знаю. Не вижу смысла копаться во всём этом. В конце концов, что есть, то есть.

~~~

— Послушай. Помнишь в старших классах я признавалась тебе в любви?

— Помню.

— Мне кажется с тех пор ничего во мне не изменилось.

— Неужели?

— Правда-правда.

— Может, хоть чуть-чуть?

— Неа.

— Ну как знаешь.

— Передай мне пиво, будь добр.

— А закуску?

— Не переживай, до закуски я сама доберусь. Благо знаю, где ты их хранишь.