И день этот настал.

Прямо перед уроками Киря остановил меня в фойе:

— Сегодня к трем часам приходи к спортзалу. Буду там ждать. У маленького выхода.

— А что делать надо?

— Тебе? Ты что, идиот? Тебе надо смотреть и молчать. Раскроешь рот — въебу, понял?

— Ну, да…

— Тогда давай, вали!

Кое-как отсидев уроки, я вернулся домой. Мама уже была там и, рассеянно посмотрев на меня, казала:

— Мне сегодня надо отлучиться часа на три. Пойду у Ларисы Владимировны чайку попью, да платье отнесу. Ужин разогрей, там котлеты остались и пюре.

— Хорошо, мам. — ответил я, а кровь непроизвольно прилила к лицу. Я быстро отвернулся и прошел к себе в комнату, чтобы мама не спросила лишнего. Отвечать что-то вразумительное я был не в состоянии.

Несмотря на всю унизительность моего положения я начал ощущать подъем возбуждеиня. Воображение рисовало разные картины, уроки были заброшены, я с закрытыми глазами сидел на кровати и ждал вечера. Мама ушла из дома в начале третьего, прихватив платье, белые туфли и пакет с чем-то еще. Выглянув из окна, я увидел как она села в ожидавшую ее серебристую машину, у которой ее встречала женщина в джинсовом костюме. Они уехали, а я выждал еще минут десять, запер квартиру и отправился к школе.

Киря был не один. С ним стояло двое незнакомых мне мужчин, один из которых был ниже меня ростом, с объемным животом и крутил на пальце ключи от БМВ, которая стояла недалеко от входа.

— Этот? — спросил толстяк.

— Да, ее сын. Смотреть будет. Тоже Кирилл.

— Так, Кириллы, самим нам ваша телка нахер не уперлась. Но наш босс подвинут на всяких там невестах и мы ему делаем подарок. Заеб у него, правда, не только на них. Еще есть кой-чего, так что, если нервы слабые, пиздуйте по домам!

— Что, так все серьезно?! Мы договаривались по-другому!

— Забудь. Десятку сверху накину. Поехали!

— Я не хочу так. Не надо! — я запаниковал, мне стало жалко маму и очень страшно в обществе этих мрачных людей.

— Завянь! — второй мужик, высокий, с забранными в хвост волосами зашипел мне в ухо. — Уже поздно, вы сами искали встречи и нашли. В машину.

На заднем сиденье расположился весьма молодой, лет тридцати, парень в кожаной безрукавке и темных брюках.

— Привет, пацаны! Я Валентин. Чью маму сегодня смотрим?

— Мою. — я уже сидел рядом с ним.

— Видел фотку. Клевая. Не ссыте, все будет хорошо. И денег срубите и мамашу порадуете. А то уже застоялась кобылка, а? — он весело загоготал.

Машина остановилась у районного ЗАГСА, толстый вышел и скрылся за дверями. Вышли они уже с моей мамой и сердце заколотилось у меня в груди! Мужик вел под руку самую красивую невесту на свете! Мама напоминала эльфийку в белоснежном платье с короткими рукавами, широком снизу и облегающем тонкие плечи вверху. Волосы были распущены до плеч, ветер откидывал их на ее лицо с алыми губами и блестками на веках. Мы сидели за тонированными стеклами, но я все равно откинулся на сиденье когда она повернула голову в нашу сторону. Они сели в ту самую серебристую машину и мы поехали за ней.

— Она не должна меня видеть. Вас тоже. Только нанятого водилу в ее тачке.

— А как… ? — я не договорил.

— Ща все увидишь сам.

Через час мы приехали к загородным дачам, машины остановились за закрывшимися воротами.

— Сидите пока.

Мама вышла из машины и скрылась в доме. Мы зашли спустя пять минут. В доме было прохладно, мебель закрывали белые простыни. Посреди холла стоял широкий обеденный стол с такой же скатертью, около него стояла мама. Ее наряд теперь дополнял белый тряпочный шлем, закрывающий глаза, с широким круглым отверстием у рта. Мама как бы замерла в беззвучном крике. Я шумно выдохнул и получил затрещину от молодого покупателя. Мы расселись на стульях метрах в трех от стола и затихли.

— Ира, добро пожаловать в гости!

— Сколько вас? — мама пыталась оглядеться, но смысла в этом не было никакого.

— Двое. Не бойся. Покажи себя.

— Раздеться?

— Ну, не так скоро! Подними платье.

Мама двумя руками медленно задрала подол свадебного наряда, открывая ноги в белых чулках. Дальше показались белые трусики с кружевом и ремнями подвязок. Ох, как она меня завела! Киря, два помощника и парень, не отрываясь, смотрели на ее щиколотки, колени и бугорок лобка.

— Повернись и нагнись.

Мама отвернулась к столу и почти легла на него грудью. Теперь мы рассматривали полукружья ее розовых ягодиц в которых тонула тонкая полоска стрингов. Повисла пауза.

— Ложись спиной на стол.

Мама сначала села, затем легла на поверхность стола. Его длины хватило на весь ее рост.

— Раскинь руки и ноги.

Красавица-невеста лежала распластанная как на препараторском столе, носки туфель смотрели в разные стороны.

— Давай. — парень кивнул толстому. Тот поднял с пола веревки и, обхватив руки петлями, притянул их массивным ножкам стола, а ноги просто примотал к ним. Мама была распята и выгнута так, что ее зад свисал с края, ноги загибались назад открывая удобный доступ к ее телу Мама была беспомощна и это очень пугало и возбуждало. Я почувствовал давление в джинсах. Вид мамы был жалок и соблазнителен! Видимо, не один я от такого зрелища почувствовал себя бодрее. До этой поры спокойный покупатель встал с места, вынул из кармана нож и начал разрезать платье от полы до декольте. Через пару минут мама уже лежала в распахнутом наряде, ее трусики тоже были разрезаны и лифчик задран вверх, прижимая грудки. Парень расстегнул ширинку и начал сильно вводить стоящий член в маму. Мама застонала, попыталась выгнуться, но только ее ноги немного согнулись в коленях, натянув веревки. Парень уже жестко и резко ебал ее, извивающуюся и вскрикивающую от боли. Он кончил, вынул свой хуй из маминого влагалища, из которого на платье вытекла тягучая сперма. Я не заметил как от возбуждения начал мять писюн через джинсы, мужики надрачивали себя в ожидании очереди. Теперь все повторилось с их участием.

— Ты! Толстый ткнул в меня пальцем и перевел его на мать. Я встал. Я был готов. Я очень этого ждал и боялся, что мама не достанется мне! Тостый достал фотоаппарат из сумки, приготовился снимать. Мне уже было наплевать на все! Я воткнул хуй в мамину пизду, проскочил в нее по чужой сперме легко и приятно. Фотоаппарат защелкал, я яростно долбил маму и кончил буквально за несколько секунд. Следующим был Киря… Мама уже кричала в голос, натянутые веревки на ее запястьях оставляли багровые следы.

Мужики закурили.

— Пометь шлюху, Тритон! — Парень обратился у толстяку. Тот вынул из сумки шило, шагнул в маме, ухватил ее за половую губу и, резко надавив, проткнул ее! Мама завизжала и задергалась сильнее прежнего:

— Не надо, умоляю!!!

— Заткни пасть, сука! — толстый продел в рану кольце из блестящей стали и зажал его.

— Носи. Подарок.

Вторая губа получила такое же украшение. Кровь маленькими капельками испачкала растянутое платье, точнее то, что от него осталось. Я попытался закричать, но второй мужчина заткнул мой рот ладонью. После этого мужик с силой приложил к маминой груди деревянную дощечку, утыканную мелкими уголками, ударил по ней и полил грудь какой-то краской.

— Тату тебе еще на память, чтобы не спутать ни с кем, если еще раз встретимся.

Истязание продолжалось еще около часа. Маму отвязали, она забилась под стол, но ее выволокли, бросили на стол лицом и имели уже в очко. Всю сперму она принимала в распахнутый рот над которым в области глаз образовались мокрые от слез пятна. Мама молчала, не говорила ничего.

Нас увез из дома Толстый. Меня что-то спрашивали, я не отвечал, не слыша вопросов. У подъезда меня почти выпихнули. Киря, не сказав ни слова, отправился домой. Я сидел в квартире, пустой и чужой, когда зашла мама нетвердой походкой. Утро уже начинало разгонять тьму за окном.

— Не спишь?

— Я? — глупее ответа не нашлось.

Мама, не услышав меня, ушла в ванную. Пробыла там около часа и рухнула на свой диван, не разбирая его.

Утром, встречая невыспавшуюся, с опухшим лицом, маму на кухне я заметил в отвороте ее халата воспалившуюся наколку на правой груди. Бабочка, сидящая на вобужденном члене теперь всегда будет напоминать ей эту ночь. Да, еще те кольца долго не дадут ей спокойно сидеть на стуле. Маме осталось еще девять испытаний…

Продолжение следует.