Вокруг были слышны взрывы, стрекотанье пулеметов и свист пуль. Периодически над головой с ревом пролетали звенья боевых самолетов. Мое отделение короткими перебежками двигалось по улице арабской деревни сектора Газа. Над головой раздался взрыв и меня отбросило на стену дома:

Когда очнулся солнце уже клонилось к горизонту и скоро уже должно было стемнеть. Голова болела. Попытавшись ощупать ее, я наткнулся каску и внушительную вмятину напротив болевшего места. Расстегнув застежку я снял каску с головы и с наслаждением покрутил затекшей шеей одновременно осматриваясь.

Вокруг валялись трупы моего отделения. Вечерние лучи освещали поле боя. Было тихо. Судя по всему мы словили гранату рпг, и я единственный чудом уцелел. Подбежав к телу командира отделения, я попытался задействовать его рацию. Бесполезно – она была сломана. Взглянув в сторону связиста я понял что там ловить вообще нечего – его перемолотило в кашу вместе с оборудованием, куски которого, перемежаясь с мясом, живописно валялись кругом изорванного тела.

«Тактический планшет!» – вспомнил я. Вернулся к телу командира и вытащил из его нагрудного кармана разгрузки комп. М – да, машинка уцелела тоже только частично, и сейчас помигивала светодиодом сигнализирующим о скорой разрядке. Попытавшись включить его, я привычно ругнулся на неудобное управление. На карте отобразившейся на экранчике стало ясно, что линия фронта откатилась на десяток километров назад и сейчас вокруг меня никого из наших нет.

«Твою дивизию», – ругнулся я. Как будто в ответ на это планшет пискнул и отключился. Грустно, я остался совсем без связи. Мобильники нас заставили сдать перед выходом на боевую задачу, чтобы типа террористы не засекли, угу, кретины.

«М – да. Надо выбираться назад к своим. Или заныкаться где – то тут, до очередного наступления. А потом присоединиться к своим».

Я еще раз осмотрелся, на этот раз акцентируя внимание на домах арабесов вокруг. Все нормальные жители ушли, когда армейка их предупредила листовками о том, что тут скоро будет жарко. Остались только боевики Хамаса.

(Примечание: Хамас – исламская террористическая организация сектора Газы).

Вот этот дом подойдет. Я быстро подбежал к выбранному зданию и настороженно прислушиваясь вошел внутрь.

Большая комната служившая жильцам столовой, кухней и просто местом для посиделок, лестница на второй этаж. Сделав обход первого этажа и убедившись, что там никого, я поднялся на второй.

На первый взгляд вроде тоже пусто.

Вдруг в глубине дома послышался шорох. Вскинув автомат к плечу и стараясь ступать как можно тише, я направился к источнику звука. Приблизившись к дверному проему я остановился и прислушался. Внутри определенно кто – то был.

«На – а – а, козел», – из встроенного в стену шкафа на меня налетело разъяренное существо, закутанное в черные тряпки и держащее в руках калашников. Я рефлекторно уклонился и прикладом сшиб его на землю. Тело мягко осело на пол. Автомат выпал из рук и со стуком упал рядом. Я отскочил назад целясь в него, готовый в любой момент нажать на спусковой крючок, но нет, оно лежало без движения.

Оно? Нет, она! Я заметил приятные округлости грудей. Какого же они размера, если их видно даже под этим ворохом бесформенных тряпок наверченных на тушку.

Эй, погоди – ка, а ведь кричала она на русском, когда прыгнула на меня. Русская? Здесь? Что за фигня.

Я проверил пульс на шее. Жилка билась, значит она просто без сознания. Вытащив пластиковую стяжку из рукоятки автомата, которая там была именно для такого, я стянул ей запястья за спиной. Снял платок, в который она была до глаз закутана. Милая мордашка, светлые волосы. На тот случай, если она очнется я отрезал от платка кусок, и запихнул ей в рот. Отмотал со спаренных магазинов синий строительный скотч и залепил ей рот. Подняв тело я положил его на двуспальную кровать в бывшей хозяйской спальне. Чтобы избежать неприятных сюрпризов в виде припрятанного ножа или пояса шахида я полностью раздел ее. М – м – м, какое тело. Большие стоячие груди с розовыми сосками, плоский животик, и за растительностью следит. Лет ей на вид было двадцать пять – тридцать.

«Что же такая лапуля делает в этой богом забытой деревеньке? А вот она зашевелилась, у нее и спросим».

Она дернулась и закашлялась. Я отрезал от простыни полосу и спутал ей ноги, чтобы не лягалась при допросе. Почувствовав прикосновение она открыла глаза, оказавшиеся голубыми, и замерла увидев меня.

Я сел на кровать с ней рядом и прижал ей горло локтем.

– Я сейчас вытащу кляп. Ни в коем случае не кричать, иначе тебе не поздоровиться, – я повертел перед ее глазами нож. – Кивни если поняла, – та медленно кивнула, заворожено глядя на клинок.

Строительный скотч держал крепко, так что когда я его отдирал, то она сморщилась и издала стон.

– Тихо – тихо. Уже все, – я вытащил кляп. – Ну рассказывай, кто ты такая, и что тут делаешь. Только не звездеть, ты сейчас в полной моей власти, и я смогу сделать с тобой все, что захочу, – и чтобы доказать свои слова, я ущипнул ее за торчащий сосок.

Она взвизгнула:

– Ай – ай. Я скажу – скажу, только не щипайся, – голос у нее оказался приятный, грудной такой, с хрипотцой.

– Ага, давай выкладывай, – пальцы с соска я не убрал продолжая пощипывать его и ощущая под ладонью приятную округлость груди.

– Меня Катя зовут. Я здесь три года живу. Меня Абдалла замуж взял, когда в Москве на врача учился. Ты не мог бы убрать руку с моей груди?

– Ты не отвлекайся, рассказывай. Где сейчас твой Абдула? – сосок затвердел и сморщился. Я перенес руку на вторую сиську, и принялся обрабатывать и его тоже, негоже уделять внимание только одному.

– Его призвали лечить раненых бойцов, – дыхание ее участилось.

– Не бойцов, а палестинских ублюдков – террористов, – я убрал вторую руку с ее горла и принялся жестко ласкать ее промежность.

– А – ах, пожалуйста прекрати, – она изогнулась всем телом и попыталась отодвинуться от меня.

– Лежать! – я с силой шлепнул ее по груди, отчего та тяжело колыхнулась. – Сколько вас здесь и откуда у тебя автомат? Говори! – я шлепнул ей и по второй сиське.

– Ай, – вскрикнула она от удара. – Я здесь одна. Ай. Автомат Абдалла дал. Ай. Сказал «защищай наш дом», когда уходил. Ай.

– Арабская подстилка, – после каждого слова ей прилетал хлесткий шлепок. – А что же ты в России себе мужика не нашла? – в уголках глаз у нее заблестели слезы, грудь от ударов покраснела, соски встали торчком.

– Они там все слизняки, – с неожиданной злостью рявкнула она. Лицо ее исказилось: – Нет настоящих мужиков в Рашке. Ай. Слизняки одни. Ай. А Абдалла он не такой. Ай. Он ничего не боится. Ай. Он когда меня увидел, то с таким напором, с такой страстью соблазнил меня и жестко отодрал, как последнюю сучку. Ай. Я так визжала под ним. Ай.