Я проснулся, без будильника, да я его вечером и не включал. Вовсю светило солнце, сквозняк трепал шторы, щебетали птицы, во дворе шумели дети. Сколько же времени? Мне было безразлично, что я опоздал на работу. Управятся сами. Что я мог, я уже сделал, пусть побудут немного самостоятельными. Жена лежала спиной ко мне, свернувшись калачиком и укутавшись полностью простынёй. Я не видел ни её ног, ни головы. Как запеленатый большой ребёнок, подумал я. В душе растекалось спокойствие, даже мысли куда-то ушли в тайные комнаты моего сознания. Воспоминания ночи будоражили мой ум, было легко и спокойно. Я непроизвольно попробовал войти в её сознание и во мне стало растекаться блаженство. Так вот что творится в твоём сознании, подумал я. Мне начало передаваться это блаженство и я наслаждался им. Правда, её мочевой пузырь отвлекал и меня и её, она потянулась и открыла глаза. Как прекрасен первый взгляд в глаза любимого человека утром! В них можно прочитать всё! Она быстро вскочила и убежала. Плескалась вода в ванной. Я уже успел умыться, с детства не могу лежать долго неумытый. Вода даёт человеку свежесть и ясность мысли. Я люблю воду всегда, на работе, дома. Просто умыть лицо, шею, даже смочить сильно волосы. Сразу освежается ясность мысли.

Жена плескалась в ванной, а я пытался поймать её сознание, её тело. Мне это удалось быстро. Я как будто сменил волну своего сознания и вошёл в её. Я почувствовал струи воды не её, а теперь уже на моём теле. Я просто находился в её теле и наслаждался им. Она гладила мочалкой ноги, тщательно, несколько раз по одному месту. Ноги у моей жены боли стройными, длинными. Маленькая ступня. Я всегда любил брать её ступни в свои руки, массажировать, разминать каждый пальчик, каждую частичку её прекрасных ног. Она даже купила для этих целей мазь и я растирал её в ступни, а вторая мазь была для верхних частей ног. Я их в шутку называл мягкими частями, на что она делала вид, что обижается, надувала свои пухлые губки и говорила, что она не такая уж и толстая. Я для примирения целовал эти мягкие части и опять втирал в них мазь.

Обычно я ласкал её лоно непосредственно перед сексом, в темноте или с приглушённым светом. Она, видимо, стеснялась этого, а я не настаивал. И она никогда не ласкала мой член, он её как будто обжигал. Она немного вводила его в своё лоно и моментально убирала руки, а дальше мы оба своими движениями вводили его на нужную глубину. Иногда он выскакивал и она пыталась поймать его своим лоном, что ей почти всегда удавалось.

Я думаю, что бог не обидел меня размерами члена. Друзья в бане в один голос называли его здоровячком и завистливо хихикали. Я не обращал на эти слова внимания. Жена думала, что это норма и даже не придавала этому никакого значения.

Я был в сознании жены, я смотрел её глазами на её ноги, её грудь, её стан. Бёдра у неё были крутые, а талия до сих пор отличалась стройностью. Подруги всегда подсмеивались, что она носит корсет. Ванная комната у нас большая и по периметру по стенам зеркала. Жена даже ругалась, что они отнимают много времени на чистку. Но, нужно отдать ей должное, зеркала всегда блестели. Она смотрела в зеркала на своё тело, мне показалось, что она себе позировала, гладила себя мочалкой, смотрела на себя, закрывала глаза и опять гладила.

Я ощущал в ней такое блаженство, которое в мужском теле никогда не испытывал. Это блаженство растекалось от пупка по всему телу, я чувствовал его лучи. Она гладила по этим лучам, направляла их дальше к ступням, к своей шее, к запястьям. Я чувствовал это блаженство, оно её и меня не возбуждало, а настраивало. Блаженство настраивало, возбуждало все клетки её организма, все нейроны её нервной системы, оно наводило гармонию её женского начала. Потом она просто встала под душ, слегка покачивалась всем телом, чтобы струи воды обласкали все клетки её кожи.

Мне всегда нравилась её кожа, как я уже писал ранее, я любил гладить её ноги, её руки. Масло, которое она мне подавала, усиливало ощущения чувственности, ощущения слияния моей и её кожи. Она стояла под душем, а я чувствовал как вода ударяется об её кожу, отскакивает и создаёт ореол брызг вокруг её тела. Она иногда смотрит сквозь этот ореол на своё отражение в зеркалах, поворачивается и как будто следит, чтобы ни один участок тела не остался без её внимания. Она поднимала ноги, ставила их на борт ванной и давала воде ласкать участки тела вокруг её лона, забрызгивала лоно, омывала его, она при этом слегка улыбалась, ставила другую ногу и опять слегка улыбалась. Она делала воду то горячей, то почти холодную, моё сознание в такт с её сознанием реагировало на такой контраст и лучи блаженства опять растекалось по её телу, которое ощущал, я им был.

Жена вышла из ванной, подошла ко мне, встала на колени перед постелью, на которой я лежал и обняла меня. Положила голову мне на грудь и затихла. Я обнимал её голову, волосы были мокрыми, пахли свежестью, ветром, луговыми травами. Я был ещё в её сознании, я слышал покой, спокойствие и удовлетворение. Удовлетворение от всего, что её окружает. Я гладил её волосы, её плечи её лицо, её ушко. В голову приходила только одна мысль — А на работу мне сегодня не ходить. Просто не хочу.

Я попросил её накормить меня, она встрепенулась и упорхнула на кухню. Короткий халатик распахнулся, я увидел, что она без нижнего белья и это как-то взволновало меня, на минуту. Я подумал, что секс сексом, а кушать хочется. Улыбнулся сам себе, одел свои спортивные штаны, которые у меня служили пижамой, футболку одевать не стал и пошёл на кухню.

Кондиционеры у нас хоть и стоят во всех комнатах, но мы их включаем исключительно в самую жару. Южный город, конец мая. Жара перемежается с дождями, которые бурно, бурями вымывают город, а потом опять жара, и опять дожди. Лёгкий сквозняк трепал шторы, жена суетилась по завтраку. Я позвонил на работу, сказал что, наверное, от метеозависимости плохо себя чувствую. Мне ответили, чтобы я не волновался, всё идёт по плану и даже с опережением. Шеф хотел даже заехать со своим знакомым доктором, я же попросил не беспокоиться, сказал, что мой доктор меня смотрел и что мне просто нужно отлежаться. Жена сделала оладьи. Я обожаю их с вареньем и сметаной. Она это знала и старалась. Я ел, похваливал, она только подливала сметану и варенье. Мой организм хотел пищи и побольше. Ни она ни я почти ничего не сказали. Мы кидали только друг на друга быстрые взгляды. Я ел, запивал компотом. Ветер тормошил шторы. Наверное, было около полудня.

Я наелся и хотел было уйти, но жена остановила меня. Давай поговорим не в постели, там у нас там не получается. Я, говорит, заказала уже путёвки на Иссык-Куль, хороший семейный коттедж, рядом море, источники недалеко, как раз твои травмы восстанавливать. Попросила на три сезона, восстановим детей перед школой и тебя. Я молча кивал. Когда я смотрю ей в глаза, я меня быстро получается входить в её сознание. Она не улыбалась, была серьёзной и даже немного злилась. От этого её щёки розовели, глаза расширялись, движения становились более резкими, порывистыми. Я молча соглашался и слушал её, слушал её чувства. Мне это очень нравилось, я любил её, я любил её тело, я входил в него, я слышал её ощущения, её чувства, её эмоции. Я даже пытался начать управлять её телом, из этого что-то получалось, но так продолжать дальше я не хотел. Просто забавлялся. То нос почешу, то заставлю её потрогать ухо, то встать, то сесть. Решил дальше не заходить в своих экспериментах. Она рассказывала, как нам там будет хорошо. Я ничего ей говорил, хотя она прекрасно знала, как часто я был на Иссык-Куле в командировках. Она остановилась и раздражённо спросила – ТЫ ХОТЬ ЧТО-НИБУДЬ ПОНЯЛ, ЧТО Я СКАЗАЛА? Могла бы и не спрашивать, и услышал, и понял и почувствовал. Но, я просто кивнул и сказал — а что тут понимать? Всё дело за тобой, тебе же собираться. Я просто сяду и поеду! Меня давил смех, но я делал серьёзный вид.

Она стала говорить, что её волнует моё здоровье, а я его не берегу, работаю от зари до зари, даже ночами. Она увидела мою улыбку после слов о работе ночами и накинулась на меня с кулаками, её щёки пылали ещё больше, кожа порозовела, а глаза метали молнии.

— Ты не понимаешь, как я волнуюсь за тебя!

— Ты знаешь, столько ночей я не спала, когда с тобой произошла авария!

— Сколько я слёз пролила!

— А ты смеёшься?

Я стал успокаивать её, целовать. Думал перевести всё это в секс, но послушал её и понял, что не время. Ей нужно было выговориться. Я взял её на руки, сел с ней в кресло и тихо целовал, бормоча какие-то слова. Она затихла, стала рассказывать, как ходила в церковь, набрала свечек. Как разговаривала с моим шефом, чтобы я меньше работал. Она говорила, а я слушал её эмоции и у меня на душе было спокойно и уютно от её слов и того потока чувств, которые я чувствовал.

Я стал соглашаться со всеми её предложениями, со всеми её идеями. И она успокоилась. И сидя у меня на коленях она как-то лукаво спросила — а что со мной произошло в сексуальном плане?

— Что со мной случилось?

Раньше у нас с ней был секс не часто, раз в три, четыре дня. Спокойный, размеренный, семейный. Без вскрикиваний, без всплесков эмоций. А здесь есть чему удивиться. Я спокойно без эмоций просто сказал, что когда был в коме, думал, что моя жизнь уже закончилась. На самом деле, когда твоя душа висит под потолком, а тело опутано шлангами и проводами, есть над чем задуматься. У меня там под потолком не проносились годы назад в прошлое, но, видеть, что это, возможно, твои последние дни, видеть своё беспомощное тело…, здесь есть над чем задуматься. Я же не мог рассказать, что, возможно, меня с того света вытащила сестра и как вытащила. Значит, я ещё на этой земле кому-то нужен. Я рассказывал жене, как много я не успел ещё сделать, сделать именно с ней, с детьми, с родными и близкими. Я рассказывал ей, какие у меня планы по работе и то, что мы начали – это только начало. Я заходил в её сознание и слышал, чувствовал, что она меня понимает. Я говорил, я гладил её руки, целовал. Её руки обнимали меня, губы целовали меня в шею. Я закончил, спросил в шутку, как на планёрке – ВОПРОСЫ ЕСТЬ? Она покорно поцеловала меня в губы и предложила погулять.

Мы погуляли, купили овощей и фруктов, уже начали завозить из Узбекистана черешню, а я её обожаю. В жене за такой короткий промежуток времени столько много изменилось. Я опять начал видеть в ней красивую женщину. Мне захотелось лучше выглядеть в её глазах. Мне хотелось, чтобы она восхищалась мной, мне хотелось ради неё горы свернуть. Хотя, горы стояли вдали, покрытые серой дымкой, а я шёл по улице с любимой женщиной, которая тоже любила. Со стороны можно было подумать, что мы молодые любовники, у которых всё только начинается. Она держала меня под руку, прижимая мою руку к своей груди. Я слышал стук её сердца. Как же я её люблю. Эта мысль приходила ко мне снова и снова. Мы возвращались, хотелось есть, но, это совсем другая история…