Мама спит, она устала. А что делать в законный выходной, как не отсыпаться, готовясь к новым трудовым свершениям. Мы же советские люди. Нам солнца не надо — нам партия светит. Нам хлеба не надо — работа наш хлеб. А студент вполне выспался. Ему -то что за ту работу. Основная задача студента — учиться, учиться и ещё раз учиться, потому как ученье — свет, а неученье — чуть свет и на работу. Да, сейчас я тоже вроде гегемона, точнее стажёра гегемона. Практику прохожу. На том же предприятии, где трудятся наши женщины. Только вот гегемоном стать мне не грозит, потому как я больше отношусь к ИТР. ТО есть прослойка.

Вот же вдолбили в голову и политэкономию, и историю партии, и прочую идеологию. Иной раз тошнить начинает. Нам бы чего попроще. Всё же базовые желания несколько отличаются от стремления к свершению мировой революции. Нам бы чего попроще: поесть вкусно, поспать мягко и…А вот тут мысль приняла нужное направление, чему способствовал утренний стоячок. И мама так удачно на бок повернулась, подставив попу. Давно уж спим в одной кровати. И это есть хорошо. Соседки соседками, а мама на первом месте. Лучшее детям, гласит лозунг, а у меня лучшее маме. Она не жадная. Кончила разок и всё, сразу гонит к соседкам.

— Лёнь, утроба твоя ненасытная. И зачем первый раз тебе дала? Нет, дала правильно, хоть проблем со здоровьем не стало. Только не в том я возрасте, чтобы беспрестанно ноги раздвигать. Так что иди ты…К Светке вон сходи. Она такая же ненасытная. Ей бы совсем не вынимал — было бы прекрасно. Может заказать на заводе затычку какую? А что? Сунула в манду и ходи весь день не вынимая. И ты у меня без пяти минут инженер. Придумал бы какой моторчик-вибратор.

Начал поглаживать писюлю матушкину. Она сжала ягодицы и бёдра, ноги выпрямила. Пробормотала сонно

— Лёня, отстань, а. С вечера было же. Хочешь — иди к бабам. Сегодня у всех выходной. Там их три, кто-то да даст. Всё, уйди, не зли меня.

Ну кто в такую рань встал, кроме моего писуна? Это ему не спится. Молодой, силушки полно. Пока. Говорят, что с возрастом такого уже не будет. Надо успевать, пока есть. А пока что замечаю, что чем чаще ебёшь, тем больше хочется. Вот помню в детстве переел я конфет арахисовых в шоколаде. Полоскало и не только. С горшка дня три не слезал. И с той поры запах арахиса не переношу. А вот то, что у женщин меж ног не приедается. И чем дальше, тем вкусней.

Вообще повезло мне несказанно. Одногруппники бегают, девочек упрашивают, конфетки-бараночки, кино и прочее, лишь бы дала. И на меня косяка давят, потому что я никаких телодвижений в отношении девушек с некоторых пор не делаю. Сама напросится — ладно. А выпрашивать — спасибо, не надо. У меня дома такого завались. Пришёл, помылся, ночнушку надел и вперёд. Девочки будто с ума сошли, соревнуются, кто меня в кровать уложит. Но я стойкий оловянный солдатик. Не, было аз, получилось у них. Что-то мы отмечали на квартире у Ольги. Девчата меня подпоили и спать оставили. А когда все разошлись, они меня втроём поимели. Или я их. Опыта у меня чутка побольше. Не им, зассыкухам, с моими женщинами ровняться. Отодрал этих похотливых кошек и на этом ша, завязал. Зато разговоры о моей неполноценности стихли. Надо же, едва импотентом не представили. Решили, что у меня высокие моральные принципы. Комсорг наш Иринка даже предложила меня в бюро ввести. Ей бы ввёл с удовольствием. Задница у неё очень уж шикарная. Такую раком поставить — мечта.

Вообще заметил, что изменился я сильно. Нет, не стал грубым, циником или ещё кем-то. Робость перед женским полом пропала. И ещё стал оценивать женщину с точки зрения постели: как быстро сломается и разденется, что может из себя представлять по части умения, насколько темпераментна. И так далее. А к своим отношение ничуть не изменилось. Даже не как к женщинам к ним отношусь, как к родственницам. Раньше даже бы и не подумал, что им будет приятно, если вкусняшек каких к чаю куплю. Ну есть же, так какого ещё рожна надо? А вот надо. Надо именно внимание. То ли взрослеть стал, то ли ещё что. И взгляды на жизнь изменились. Был в поле ветер — в жопе дым, как говорила бабушка, а стал более серьёзным, стал о будущем думать.

Эк себя расхвалил. Сколько не хвали, а хуй стоять не перестанет. Пойду, поищу приключений на женскую попу. Ну не на свою же. Ого, а кто это у нас на кухне кастрюльками гремит? Не Татьяна ли? Точно. Услышала, что зашёл, повернулась, улыбается.

— Лёня, проснулся? С добрым утром. Есть захотел. Потерпи, скоро будет готово.

На Тане передничек на голое тело. Перед лишь прикрывает. Попа голая. А попа у неё прекрасная. Вот ещё заметил: как стали женщины делиться со мной своими телами, вроде как сами помолодели. Стали подтянутыми, морщинки разгладились. Светка ржёт, что это от того, что столько спермы, сколько они получают, не может не сказаться на здоровье. В ней же кладезь витаминов и микроэлементов. Откуда-то притащила распечатку состава. Бабы посмотрели, почитали и решили, что стоит добавить лишь муки и тортик получится. Жаль, что производитель такого количества не надоит. А если и надоит, то не скоро.

Подошёл к Тане со спины, обнял за живот, притянул к себе. Она почувствовала, как в попу что-то упёрлось. Наклонила, насколько могла, голову назад, потёрлась щекой

— Соскучился?

— Угу.

— По мне? Или просто присунуть некому.

— По тебе.

— А правду?

— Правда. Тань, скажи, почему так: Маму в расчёт не беру, она просто мама. А вот вас. Со всеми мне хорошо. Но вы все разные. НИна…НИна так, середнячок. Светка порох, взрыв, огонь. А с тобой спокойно. Какое-то умиротворение. И ведь ты не чурка какая, ты очень даже живая, но вот с тобой лучше всех.

Таня потёрлась попой об член.

— Не знаю, Лёня. Просто я такая, какая есть. Значит чем-то приглянулась. Не знаю. — Отодвинула на край плиты кастрюлю. — Пригорит ведь. Ну что ты трёшься? Вставляй. Я тоже соскучилась.

Упираясь руками в стол, выставив зад, постанывала от наслаждения, двигая задом навстречу каждому толчку. Правда, чем её пизда, да и сама она лучше других? У Светки даже мельче, у Нинки уже, у мамы…Мама без комментариев. А «вкуснее» всех Татьянина. Кстати, она и не пахнет почти совсем, даже не подмытая. И на вкус иная. Мама с лёгкой кислинкой, Светка пахнет мускусом, Нинкина нейтральная — ни рыба, ни мясо. А у Тани вкусная. Реально вкусная. Уж перелизал я им всем. А что такого? Они у меня сосут, почему не ответить тем же. Они и сами друг дружку лижут, но, как призналась Светка, баба лижет — это одно. А вот когда мужик — совершенно другое.

Со Светкой вдумчиво не поебёшься. Она быстрая, торопыга. Ей быстро поскакать, быстро кончить и на второй круг. А Таня делает это так, будто растягивает удовольствие, будто сладкоежка лакомится вкуснятиной. Не скажу, что её движения механические. Где надо — попой покрутит, где надо — ускорится. А то совсем замрёт, прижимаясь и лишь играет мышцами влагалища.

Увлеклись. В коридоре раздалось шарканье тапочек по полу. Так может только Светка. Она с утра не способна ноги поднять, шаркает, ровно старушка какая. И пока глазаньки не продерёт, попив горячего, так и будет шаркать.Хлопнула дверь туалета, впуская посетительницу. Зажурчала вода в бачке. Ещё раз хлопнула дверь. Светка не имеет привычки соблюдать тишину. Я встала, а вы спите? Это ваши проблемы. Труба зовёт на подвиги, Родина на вас надеется, а вы харю давите? Подъём, мать вашу за ногу и тридцать три раза об косяк.

Светка приползла на кухню. Зевая и потягиваясь, плюхнула свой зад на стул. На голове воронье гнездо. Нет, не нужно обижать Светланку. Это современная причёска «Я упала с сеновала». Еле как продрала глаза.

— О, вы уже ебётесь? Ну всегда так. Они ебутся, а бедной Светланке чаю налить некому. Тань, а Тань…

Татьяна на подругу ноль внимания. Прошли те времена, когда было неловко заниматься сексом в чьём-то присутствии. Напротив, такие занятия в присутствии третьего очень сильно возбуждают. Нравится — пусть смотрит. Может и участвовать. Клитор приласкать, соски покрутить. Не в том состоянии Светка, пока не попила горячего. Татьяна прошипела

— Ссс…Сссука…Светка…Сама…

Та не обиделась. Сама так сама. Прошла к плите, налила кружку чаю, попутно похлопала меня по заднице.

— Трудись, Лёнечка. Судьба у тебя такая. Может масло подать?

Танька спрашивает

— А масло зачем?

— Так смазать тебе жопу. Как на сухую в задницу тебя драть будет?

— Заткнись, а. Профурсетка долбанная. Лёня, я скоро кончу.

Ну так для того и стараюсь. Татьяна замотала головой.

— Мммм…Аааа…Уууу…

Замерла. Лишь стенки влагалища сокращаются да сама изредка вздрагивает. Выдохнула.

— Теперь точно всё.

Светка подпрыгнула.

— Ты всё, а я не начинала. Лёнечка, бросай эту корову толстожопую, иди ко мне. Я мокрая.

Мигом встала коленями на стул, грудью и животом легла на стол.

— Лёнь, я готова. Жопу задрать?

Татьяна заворчала.

— Мокрая она. Ты всегда мокрая. Конечно задрать. Он что, приседать перед тобой будет. Свет, может маслицем смазать? Лёнь, ты куда её ебать будешь?

Отомстила слегка подруге. Да не хочу я с утра Светкину задницу тиранить. Мне бы кончить в пизду. Благо Светка скорострелка, успеет и сама оргазм получить.

Так и вышло. Замычав от наслаждения выпустил в Светку сколько-то там мелких головастиков. Пусть устраивают соревнование по забегу к матке. Всё одно ничего не получится. Светка меж тем встала со стула, потянулась

— Ну вот, и чайком побаловалась, и выебли с утра. Все тридцать три удовольствия. Лёнь, сорочку не опускай, испачкаешь. Так держи. Пошли я тебя помою. Эта старушка не догадается. Всем им лишь бы ебаться. А до Лёнечки никому нет дела. Пошли, мой соколик, Финист ты мой ясноглазый. Уууу, мымры.

И как на неё можно сердиться? В ванне Светка заставила меня держать подол рубахи, сама меж тем разделась совсем. Намыливая и смывая мыльную пену, приговаривала

— С гуся вода, с Лёниного хуя худоба. Пусть всегда будет толстеньким и длинненьким.

Развернула меня, заставив опереться на стенку и наклониться, начала мыть задницу.

— И тут помоем чистенько. Эх, жалко не знала я тебя маленького. — Быстро сунула палец в мой зад. Я дёрнулся. Заржала. — Ничё, Лёня, ты мне вон какую толстую хрень суёшь, а тут пальчик тоненький. Ну всё, всё, больше не буду.

Ну стервь, держись. Теперь уже я заставил Светку наклониться и начал её подмывать. И так же сунул палец ей в зад. Эта сучка не стала дёргаться, напротив насадилась на палец, резко присев.

— Ой, Лёнечка! Ты решил меня ещё порадовать? Тогда два толкай.

Пришлось ебать Светку пальцами в жопу, одновременно теребя клитор.

Татьяна уже на стол собрала.Напустилась на Светку

— Ну где вас носит? Приставала к мальчику?

— У мальчика пальчик в стакан не влезает. Пристанешь к нему, как же. — Светку смутить нелегко. — Ебал н меня. Не веришь? И правильно.

— Жри давай, ебливая ты наша. Остынет.

Поели. Светка потянулась, тут же заработала от Тани подзатыльник.

— Не тянутся за столом.

— Ага. Ебаться на столе можно, а тянуться нельзя. Лёня, пошли от неё, злыдни такой. Поваляемся, пусть жирок завяжется.

— У тебя завяжется, жди. Идите уже за ради Христа, не злите меня.

— Ты же кончила. — Светка удивлённо приподняла бровь. — А отчего такая злая?

— Свет, сказать куда идти? Сама знаешь? Вот и иди.

В комнате Светка через голову стянула с себя сорочку. Стянула и с меня. С разбега прыгнула на кровать.

— Лёнь, лезь ко мне. Давай поспим. Просто поспим.

Повернулась спиной, подтянула под себя ноги, прижалась, упираясь попой в живот.

— Лёнь, если встанет — не буд. Так еби. Ладно?

— Ладно. Спи.