«Ой!» —
послышалось в кустах:

Петр Саньке руку в пах
запустил — и сжал его…

Рядом —
нету никого.

На деревьях там и тут
птицы райские поют…
жаром пышут купола…
развеселые дела!..

Санька выпучил глаза,
для приличия — сказал:

«Ты чего, мой друг, чего…»
Ну, сказал… а что с того?

Петр дело свое знает:
с жаром Саньку обнимает
и — целует его в рот…

…Бабы водят хоровод
на поляне… а в кустах

Санька вскрикивает:
«Ах!» —
вниз приспущены штаны…

ноги врозь разведены —
Санька вскрикивает:
«Ох!» —
Петр Саньке между ног

уд направил… изловчился…
уд огромный залупился…
Петр шляпку послюнил,
Саньку ниже наклонил…
и — ширнул удищем в зад!..

Всунул… высунул назад…
снова всунул… —
«Ай!» да «Ой!»
воедино слились…

«Стой!.. Будешь первым моим другом…» —
Петр Саньке шепчет в ухо, нетерпением горя…

«Коли так… согласен я!» — Санька начал поддавать —
лестно другом первым стать…

…Ноги вскинуты на плечи…
Птицы весело щебечут
на деревьях там и тут…

Мощно ходит юный уд
между юных полусфер…

Петр — друга заимел,
Санька — друга приобрел, —
будет весело вдвоем!..

Чем не царские дела?
Жаром пышут купала…

Полдень… Водят хоровод
на поляне бабы…
Вот -юный Петр изогнулся,
сладострастно содрогнулся,
сладко-сладко застонал,
что есть мочи уд вогнал
напоследок, и — затих…

Кончил Петр…
И мы стих
тоже кончим… что слова!

Впереди — дела, дела…
впереди — окно в Европу…

А пока —
забавы: в жопу
Петр Саньку выеб лихо,
и в Державе — пока тихо,
и в Европе — ничего…

выеб…только и всего!..

…Автор просит не гадать,
прототипов — не искать,
с выводами — не спешить,
паче — многие грешить

любят в юные лета…
Да и грех ли это — та
будоражащая кровь
Богом данная любовь?