Когда меня выгнала третья жена, я оставил ей квартиру и перебрался к маме. Дети были уже взрослые, давно жили отдельно, своими семьями, так что с этим проблем не возникло.

Мне было на тот момент сорок пять, маме семьдесят пять, хотя выглядела она значительно моложе. Действительно, её небольшая аккуратненькая грудь не обвисла, как у её сверстниц, а была подтянута и выдавалась вперед, особенно, когда она обувала туфли на каблуках. А если она, ещё одевала брюки, или обтягивающую юбку, то её попочка, кстати, без всяких признаков целлюлита, привлекала даже молодых мужчин, которые провожали её взглядами. Когда мы с ней прогуливались по бульвару или парку, встречные принимали нас за супружескую пару. Да, мама и сама, иногда шутила, что: «мы с тобою, словно муж и жена»!

Она тогда уже не работала, но не сидела на лавочке со своими сверстницами, а постоянно ходила в театры и на выставки, ездила на всякие турбазы, лазила по скалам. Потому, наверное, и выглядела молодо.

Итак, после двадцатилетнего перерыва, мы снова стали жить вместе, одной семьей. Нет, конфликтов, связанных с бытовыми проблемами не возникло, даже наоборот, мы бережно относились друг к другу, были терпимы к тем или иным привычкам и пристрастиям. Мама, например, шутила, когда я возвращался с работы слегка навеселе, да ещё и приносил с собой недопитую бутылку.

– Ну, это у тебя наследственное, отец тоже любил в бутылочку заглядывать.

– Да, мама, – принимал я её правила игры, – твой сын – законченный алкоголик!

– Ну, я этого не сказала, ты уже взрослый и сам вправе решать, как жить.

Но, всё равно, жизнь в стесненных условиях двух, хоть и родных, но разнополых существ, предполагала много разных ограничений. Мама, например, всегда следила, чтобы я не дай бог увидел хотя бы части её обнаженного тела. Я же, привыкший ходить по квартире голышом, вынужден был теперь одевать трусы. И, даже это вызывало мамины комментарии.

– Ты что, сынок, провоцируешь мать, хочешь устроить инцест? Я же ещё не совсем старая женщина, и гормоны у меня играют и бьют в голову.

Однажды я вернулся с работы немного раньше времени и, войдя в квартиру услышал какой-то шум, доносящийся из комнаты. Даже не задумываясь о происхождении этих звуков я открыл дверь в комнату и увидел маму, лежащей с закрытыми глазами на кровати с вставленным в пизду вибратором. Мы оба смутились, я быстренько закрыл дверь и пошел на кухню. Спустя пару минут туда же вошла и мама. Я старался не смотреть на неё, но она сама заглянула в мои глаза и сказала:

– Ну, и чего ты так смутился? Тебе уже пятый десяток, должен понимать, что это естественное дело. Я же ещё живой человек, и ничто человеческое мне не чуждо. Я тоже хочу испытывать положительные эмоции, в том числе и сексуальные. Ну, не вызывать же мне на дом мужчину по вызову?

Я не знал, что ей сказать и просто обнял её и поцеловал в щеку.

– Не расстраивайся так, милая, я тебя прекрасно понимаю и не перестану любить. И, потом, я сам виноват, записал тебя в старухи. Извини меня за то, что вошел не постучав. А, самое главное, я, наверное, помешал тебе кончить?

– Какой ты у меня все-таки, тактичный и заботливый. Да, я не кончила, но, ты знаешь, сам твой вопрос так меня взволновал, что я даже потекла там.

Я не ожидал от неё такого откровения, и у меня в паху тоже что-то зашевелилось.

С того самого дня я стал смотреть на неё, как на женщину. Она стала сниться мне по ночам, но не голая, а в красивом этотичном нижнем белье.

– Мама, – завел я как-то такой разговор, – давай купим тебе красивое нижнее бельё!

– А зачем, сынок? Я что, буду дефилировать по квартире?

– Кого я вырастила? Извращенца, сексуального маньяка! – со смехом добавила она.

– Ну, если не бельё, то хотя бы новый халатик, этот у тебя совсем износился.

– Ну, если хочешь видеть меня красивой и привлекательной дома, то купи, зачем об этом спрашивать.

Я так и сделал, и после очередной получки зашел в магазин женского белья и купил ей самый эротичный халатик.

Мама очень обрадовалась подарку, быстренько переоделась в него, вышла из ванной на высоких каблуках и игривым голосом спросила:

– Девочку по вызовам заказывали?

– Давно жду, – переняв её игривую манеру, сказал я, поцеловал в губы, подхватив её на руки и закружил по комнате.

Я так увлекся этой нашей игрой в любовников, что со следующей получки всё же купил ей набор эротического белья – черные кружевные трусики и бюстгалтер с ажурными чашечками, не скрывающими соски.

Мама тут же примерила обновку, вышла из ванной, сделала элегантный оборот, и спросила:

– Ну и как я тебе?

– Прекрасно! Ты у меня просто богиня.

– А как тебе моя грудь в этом бюстгалтере?

– Она так же прекрасна, как и тогда, когда я за тобой подглядывал в душе!

– Ты за мной подглядывал, поганецаршивец, – сделав вид что возмущена, воскликнула она, – сексуальный маньяк, развратник!

– Никакой я не маньяк, не развратник, а просто для подростков это обычное дело!

– Может быть ты и сейчас продолжаешь подглядывать за мной в щелочку?

– Конечно, подглядываю! Я же тоже не железный.

– И что, я тебя возбуждаю как женщина, – спросила она и сама же ответила, – да я же замечаю, что у тебя постоянно бугор в брюках. С этими словами она подошла ко мне вплотную, погладила рукой пах и присосалась к моим губам!

В голове у меня помутилось, я взял её на руки, отнес на кровать и стал страстно целовать губы, шейку, спустился к груди и прямо через чашечку лифчика стал целовать сосок груди. Она тяжело задышала и стала гладить меня по голове, как бы одобряя и подбадривая меня. Конечно же ей это нравилось, но проклятый контроль сознания мешал и ей и мне отдаться страсти.

– Что мы с тобой делаем? Мы сошли с ума!

– Нет, ещё не сошли, только сходим. Я люблю тебя и как свою мамочку и как женщину.

– Но, это же неправильно, нехорошо, запретно, в конце концов.

– Но, мы же ничего ещё не нарушаем, мы любим друг друга, нам хорошо вдвоем. Или тебе плохо?

– Нет, сынок, мне тоже хорошо, но…

– Опять это НО. Всё это старые предрассудки, пережитки… Вся эта советская мораль, что «лучше думай о Родине, а потом о себе…» А я думаю, что нужно в первую очередь думать о себе, о том, чтобы быть счастливым дарить счастье и радость близкому человеку!