Доктор Пауль Шульман пружинисто шагал, по пустынным в это раннее утро, улицам города N.

Ему встречались лишь «собачники», выгуливавшие своих питомцев, да совершающие пробежки любители здорового образа жизни.

Он был бы доволен этим свиданием, если бы попочка Ирины поддалась ему… Несмотря на отуманенное страстью сознание, она оставалась непреклонной и отразила несколько попыток настырного немца проникнуть в ее анус. В каких только позах он ее не трахал, она сама трахала Пауля, сидя сверху, но Kein Anal Sex ! Шульман не понимал такой упертости, досада грызла его… «О, загадочная русская душа ! «

Погруженный в такие думы, он подходил к дому. Это был дом построенный для специалистов многопрофильного медицинского центра, где ему и Генриху отвели по однушке.

В этот момент что – то мохнатое и тяжелое обрушилось на него и последнее, что он услышал, отчаянный женский крик : «Фу – у – у !». Когда он очнулся, в нос ему сунули нашатырь, увидел перед собой круглое лицо, будто расплывшееся в тумане и черную собачью морду. Пес лизнул его лицо длиннющим горячим языком.

Пауль сел, потом встал, пошатываясь. Постепенно приходил в себя. Хозяйка полная дама в обтягивающих леггинсах и топике, который распирала ее пышная грудь, рассыпалась в извинениях. У ее ног крутилась, великолепной стати, лоснящаяся рыжей шерстью, черномордая немецкая овчарка. Она виновато поскуливала, уже взятая на поводок. Пауль обворожительно улыбнулся, взял руку дамы, и поднеся к губам, поцеловал. Она взирала на него с восхищением, пораженная такой галантностью.

Он представился:

– Пауль Шульман.

– Дора…

Он рассмотрел ее внимательнее : кареглазая брюнетка с темным пушком на верхней губе пухлого рта… А главное, что привлекло его в ней – довольно обширный мясистый зад и раздавшиеся с возрастом бедра.

Дора присмотрелась, близоруко прищуривая глазами:

– Где то я вас видела…

А когда Пауль рассказал о себе, она воскликнула:

– О ! Да мы соседи! Мой муж главный врач больницы…

Пауль еще раз поцеловал руку, задержав ее пальцы в золотых кольцах долее, чем требовало приличие.

Дора сообщила, что она тоже врач, но преподает в медицинском институте.

– Альма, бесстыдница, мы обидели хорошего человека…

Она спросила, чем она сможет загладить свою вину. Пауль клятвенно заверил, что никаких претензий не имеет, присев на корточки, погладил овчарку по загривку:

– Спасибо, Альмочка, что познакомила со своей прелестной хозяйкой… Искоса бросил взгляд на обтянутый эластичной тканью лобок и ляжки, подумал вдруг озорно : «Бритая или нет… «

Они тепло распрощались, обменялись номерами телефонов. Пауль обещал позвонить.

– Позвоните обязательно, я буду ждать…, – произнесла она с придыханием в голосе , одарила его многообещающей улыбкой.

Дама с собакой шла, соблазнительно виляя обтянутым задом. Пауль проводил ее взглядом :

» Вот эту зрелую дамочку можно с удовольствием трахнуть во все дырки! Такой задок! Можно захватить беднягу Генриха да еще пару комрадов, за компанию… Конечно опасно, у нее муж главврач, но опасность лишь усиливает остроту ощущений… Интересно, сколько ей лет ? Хотя какая разница! Как говорят эти русские » Х*й ровесника не ищет… «

Несколько раз она оборачивалась, видя, что немец стоит на месте и смотрит вслед, сдернула с головы синюю бейсболку и приветливо помахала.

Пауль ответил ей взмахом поднятой руки.

Так состоялось его знакомство с Дорой Иосифовной Кабановой, супругой известного нам Кабана.

История их женитьбы и супружеской жизни это совсем другая история, не менее увлекательная ( может быть, дойдем и до них, если духу хватит… )

Дома его навестил Генрих, увидел грязную одежду и ссадины на теле приятеля. Прыжок Альмы познакомил Пауля и с асфальтом…

– Где ты был Пауль? – ревниво спросил он. – Я очень беспокоился, даже звонил в полицию. Но, у этих русских никакого порядка, только твердят : подайте заявление через три дня… Потом сказали, чтобы я шел на хутор, ловить каких то бабочек… А адреса не дали…

Паулю надоели эти сетования. Неожиданно он рявкнул на него:

– С чего тебе беспокоиться ? Мы что с тобой пара? Извини, милый Генрих, я не Pi – do – raz ! ( это слово он произнес по – русски, со звоном в конце).

Генрих недоумевал, ведь Пауль такой спокойный и воспитанный, обеспокоенно спросил:

– А кто такой Pidoraz ?

Пауль от души рассмеялся:

— Der Schwuchtel !