Стоять на автобусной остановке было скучно. Я успела за 10 минут переиграть во все загруженные на мобильник игры. «Подходит к концу лето, – тоскливо подумала я, разглядывая лежащий у моих ног сухой кленовый лист, – Через две недели в школу. В последний, одинадцатый класс».

Никак не выходил из головы вчерашний разговор с родителями. Они начинали все настойчивее интересоваться моими планами на будущее. Я обычно уклончиво отвечала, что еще не выбрала себе институт. Не хотелось разочаровывать папу, который возлагал на меня большие надежды. И мама прочила мне успех в большом бизнесе. «Мальчишечье всё это, – подумала я, – Блестящая карьера с загранкомандировками и иномарками. Если и поступать в институт, то наверно в педагогический. Или в медицинский – на педиатрию»

«И откуда у меня такая тяга к малышам? – задумалась я, – Причем уже давно» Я мечтательно улыбнулась, представив, у себя на руках радостно угукающего шестимесячного младенца. «Всё началось с кукол» – подумала я. В раннем детстве эти пластмассовые «дети» меня вполне устраивали – несмотря на то, что единственным реализмом у большинства из них были открывающиеся и закрывающиеся глаза. «Такие примитивные по сравнению с нынешними куклами, – улыбнулась я про себя, – Современные реалистичные куклы – младенцы умеют всё. Даже ходить на горшок – как по – маленькому, так и по – большому».

Я улыбнулась вспомнив еще одну пикантную деталь. В политкорректную эпоху моего детства все куклы были «девочками». Если конечно можно так назвать эти бесполые существа. Ну что я в самом деле у девочек не видела. Вот повозиться с мальчонкой – это совсем другое дело: раздеть догола, пощупать его забавные мальчишечьи приборчики…

Почувствовав на щеках румянец стыда, я решила отогнать крамольные мысли, но не смогла. К счастью никто на остановке моего смущения не заметил. «Интересно, а когда я впервые увидела мальчика голышом? – попыталась вспомнить я, – Наверно в десятилетнем возрасте – в гостях у тёти Кати». Собственно вид и устройство мальчишечьего хозяйства между ножек я и до этого неплохо представляла, но впервые посмотреть на всё вживую довелось только тогда.

«Тётя Катя тогда работала вместе с мамой, – продолжала вспоминать я, – И ее сынишке кажется было шесть месяцев. Такой забавный карапуз». Мне даже дали подержать его на руках. Сначала малыш угукал и улыбался, а потом скривился, закряхтел и заплакал. Я, пятиклассница, абсолютно растерялась – не знала, что и думать. А мама карапуза с улыбкой пояснила мне, что ребёнок покакал. Я передала малыша тёте Кате и она быстро раздела его догола. Марлечка у карапуза между ножек действительно оказалась грязной.

Я, как завороженная, не могла оторвать взгляд от голенького мальчонки. Было так интересно наблюдать, как с ним возится его молодая мама – старательно моет мокрой тряпочкой попку и масенькие мальчишечьи приборчики между ножек. Малышу эти манипуляции не очень нравились. Он ерзал, пытаясь увернуться от намыленной тряпочки и отчаянно дрыгал голыми ножками.

Помазав карапуза детским кремом, его оставили лежать на пеленальном столе голышом – чтоб закалялся, принимая воздушную ванну. Я трясла над малышом погремушкой и он заливисто смеялся. Осмелев, я пощекотала мальчонке пухленький животик. Хотелось опустить руку пониже и пощупать его маленькие приборчики между ножек, но я не решилась. Рядом стояла мама ребёнка – еще неизвестно что обо мне подумает.

С тех пор все мои мысли были только о малышах. Просто замирало сердце, если удавалось где – то мельком увидеть раздетого догола карапуза – особенно мальчика. «Интересно, а сегодня на пляже сколько их будет? – с улыбкой подумала я, – В будние дни там обычно одни мамы с маленькими детьми».

Я обеспокоенно посмотрела на часы. Школьная подруга, с которой я договорилась поехать на озеро, опаздывала уже на целых 10 минут. «Так и автобус пропустить можно» – нахмурилась я.

– Привет, Настя, – неожиданно раздался у меня за спиной Ленин голос, – Давно нас ждешь?

– Привет, – с улыбкой оглянулась я, – Если честно, уже собиралась тебе звонить. Чего вы так долго? 10 минут уже на остановке торчу.

– Извини, – сказала Лена, – Собрались и вышли вовремя. Только пока спускались в лифте, Сережа умудрился наложить кучу в подгузник. Пришлось возвращаться в квартиру и менять ему памперс. Не ехать же с обкакавшимся ребёнком в автобусе. Чтоб к нам все принюхивались.

– Эт точно, – засмеялась я, – Еще б попросили выйти.

– Всего полтора годика, а такой вредный! – шутливо пожаловалась Лена на сидящего в коляске маленького племянника, – Специально перед уходом посадила на горшок. 15 минут сидел – и даже не пописал. А как вышли из квартиры – сразу оприходовал свой подгузник.

– Ему наверно делать свои делишки в подгузник больше нравится, – с улыбкой предположила я.

«Такой славный пупсик, – завистливо подумала я, любуясь на полуторагодовалого Сережу, – Вот бы и мне такого». К сожалению, у меня не было ни маленьких братиков с сестричками, ни племянников – малышей.

– Чья это маленькая ручка? – шутливо спросила я малыша, присев перед его коляской, – А какие у нас пухленькие розовые щёчки!

«Часами б им любовалась» – подумала я, выпрямляясь, потому что подошел наш автобус.

– Сядем сзади? – предложила Лена, войдя вслед за мной в полупустой автобусный салон.

– Давай, – согласилась я и мы направились к последним сиденьям. Лена даже не стала складывать коляску, потому что та никому не мешала. Просто оставила ее в проходе, пересадив малыша себе на колени. «Всего 16, а ведет себя, как опытная мама» – отметила я, наблюдая, как Лена вытирает Сереже платочком его носик – пуговку.

– Сестра на работе? – поинтересовалась я у подруги, – Не устаёшь целый день сидеть с малышом?

– Поначалу уставала, но быстро привыкла, – сказала Лена, – Ну и конечно как начал ходить на горшок, стало полегче.

– Вы его только недавно познакомили с горшком? – спросила я.

– Месяц назад, – ответила Лена, – Пока всё идет с переменным успехом.

Лена принялась рассказывать мне о Сережиных конфузах.

– Видела бы ты, как он вчера вечером обкакался, – пожаловалась она на полуторагодовалого племянника, – А потом, прикинь, пустил струйку на пеленальном столе, когда Вика вытирала ему попу. Смех, да и только.

– И как? – с улыбкой поинтересовалась я, – Сильно обрызгал Вику?

– Она стояла чуть сбоку, – улыбнулась Лена, – Как будто знала, что Серёжа устроит фонтан. У мальчиков это, кстати, обычное явление – писать во время детских процедур. У соседки сынишка чуть ли не до трех лет этим занимался.

– Мальчишки такие вредные, – усмехнулась я.

– И не говори, – вздохнула Лена, – Кстати, раз заговорили о пописах…

Лена приложила ладонь к Сережиному памперсу и понимающе улыбнулась.

– Вовсю дует в подгузник, – сообщила она мне, – Представляю, сколько будет радости, когда я на пляже этот памперс с него сниму.

– Не сомневаюсь, – улыбнулась я, – Я заметила, что он вообще у вас любит голопопить.

– Все малыши любят, – усмехнулась Лена и сунула хныкающему Сереже в рот жёлтую пустышку.

Малыш уронил пустышку и снова заревел.

– Потерпи еще немножко, солнышко, – ласково обратилась к карапузу Лена, – Мы уже почти приехали.

Лена оказалась права – минут через пять автобус подъехал к озеру. Мы вышли наружу и не спеша зашагали к видневшемуся за деревьями песчаному пляжу. Как я и ожидала, немногочисленный пляжный контингент был в основном представлен мамами с маленькими детьми.

– Под тем деревом что – ль расположиться? – предложила Лена, махнув рукой на большое дерево, – Сколько у тебя пляжных полотенец?

– Одно, – ответила я.

– А у меня два, – сообщила Лена, – Давай мои постелим на солнце, а твоё рядом в тени.

– Давай, – согласилась я.

Я уселась на пляжное полотенце и принялась наблюдать, как Лена быстро раздевает своего маленького племянником. «Такая прикольная писюлька, – улыбнулась я, разглядывая раздетого догола карапуза, – Махонькая, как пипетка».

– Подержи его за руку, чтоб никуда не убежал, – попросила меня Лена и быстро скинув с себя джинсы и майку, осталась, как и я, в одном купальнике.

– Может уложить загорать? – предложила я, кивнув на Серёжу.

– Подожди, – улыбнулась Лена, – Сначала вытру его между ножек.

Лена достала из сумки коробку детских салфеток и вытащив оттуда одну, начала аккуратно вытирать стоящему голышом Серёже низ живота.

– Вот так вытрем Серёженьке животик, – ласково приговаривала она, – Особенно вот тут снизу. И конечно складочки. А теперь писюнчик. Стой спокойно! Должна же я как следует вытереть тебя между ножек.

– Как он от твоей салфетки уворачивается, – улыбнулась я, – Давай я подержу карапуза. Сейчас возьму его за вторую руку.

– Лучше возьми подмышки и подними, – попросила Лена, – Если конечно не тяжело полуторагодовалого держать.

– Вот так? – уточнила я, подняв Серёжу? – Или еще выше?

– Так нормально, – кивнула Лена, – Чтоб ножки не доставали до земли.

Взяв из коробки новую салфетку, Лена принялась старательно вытирать Серёжины крохотные мальчишечьи приборчики. Полуторагодовалый ребёнок был довольно тяжелым, но я могла держать так голенького карапуза целую вечность. Не говоря уже, как было прикольно наблюдать за его беспомощным барахтаньем и попытками увернуться от мокрой салфетки в руке юной тёти.

– А теперь поднимем ножки и вытрем попу, – объявила Лена и до отказа задрав Серёжины ножки, принялась вытирать его между ягодичек.

Малыш смешно крутил попой и пытался дрыгать ножками.

– И почему у тебя, Серёжа, всегда такая грязная попа, – с улыбкой вздохнула Лена, – Сейчас хорошенько её вытрем. Особенно вот эту маленькую дырочку.

Полуторагодовалый карапуз испуганно вздрогнул всем телом и недовольно скривился. «Сунула ему в попу обёрнутый салфеткой палец» – догадалась я.

– Всё, всё, – виновато улыбнулась Лена, – Не буду тебя больше мучить. Осталось только помазать детским маслицем.

Лена достала из сумки небольшую бутылочку и снова задрав Серёже голые ножки, плеснула ему детским маслом между ягодичками.

– Вот так, – принялась ласково приговаривать она, водя ладонью между пухленьких Сережиных половинок, – Везде маслицем помажем.

– Как сразу начал дрыгаться, – улыбнулась я, подумав, что мне уже тяжело держать отчаянно вырывающегося малыша.

– Мальчики так ужасно боятся щекотки, – объяснила Лена Серёжино поведение, – Просто невозможно ничего мазать между ножек: ни маслицем, ни детским кремом. Особенно яички.

Я с любопытством заглянула Серёже между ножек – Лена действительно мазала маслом розовую детскую мошонку.

– Смотри! – хитро подмигнула мне подруга и уже специально пощекотала карапузу его смешной мальчишечий мешочек.

– Так прикольно, – захихикала я.

– Особенно мы не любим, когда нас трогают за яичками, – улыбнулась Лена, – Вот тут.

– Так вот значит где у мальчишек самое щекотное место, – со смехом сказала я.

Опустив Серёжины ноги вниз, Лена быстро помазала малышу детским маслом гладкий лобок и паховые складочки.

– Всё! – объявила она, кинув бутылочку с маслом в сумку, – Давай мне Сережу.

Я осторожно передала малыша Лене и она уложила племянника загорать, одев ему на голову смешную панамку.

– Совсем сегодня мало народа, – заметила Лена.

– Одни мамы с детьми, – добавила я.

Лена потянулась к сумке и достала оттуда глянцевый журнал.

– Ты этот просила? – уточнила она, передавая мне журнал.

– Ага, этот, – кивнула я, принявшись листать журнал по уходу за малышами.

Следующие десять минут прошли в молчании. Лена с кем – то чатилась по мобильнику, а я читала принесённый ей журнал. Привлекла статья про гимнастику и массаж для грудничков – разумеется с подробными иллюстрациями.