Перевод с английского.

Как обычно, все началось с е-мэйла. В своих постах в Интернете я упоминаю, что занимаюсь «воспитанием шлюх», из-за чего меня порой спрашивают, что же это означает. Вопросы эти обычно исходят от мужей или доминантов, которые по той или иной причине не могут осуществить надлежащее воспитание своих подопечных сами. Я объясняю им, что для своих воспитательных целей обычно использую бондаж и дисциплину с помощью, помимо всего прочего, кнутов, кожаных ремней, паддлов, тростей, зажимов, наказания груди и вагины, а также клизм. После такого собеседник чаще всего пропадает, но иногда, как случилось в этот раз, переписка продолжается.

Мне написал муж, который, по всей видимости, завязал БДСМ-отношения со своей женой несколько месяцев тому назад. У нее были явные наклонности сабмиссива и он хотел, чтобы она полностью подчинялась ему, но не знал, как это получить. Я объяснил ему, что у меня здесь не раздел бесплатных советов в газете, однако же если он захочет на время отдать жену под мою опеку, я могу попробовать добиться желаемого результата.

Он спросил, сколько это займет времени и сколько будет стоить. Все зависит от конкретного человека, объяснил я ему. У некоторых женщин умственного багажа больше, чем у других, и с этим нужно работать, но начинающей нужно как минимум две недели плюс возможные инструкции в будущем. Денег за свои услуги я не беру, моя награда будет в конечном результате. Мне просто нравится этим заниматься, сказал я ему честно. Я рано вышел на пенсию и могу посвятить себя 24/7 ее воспитанию. Сроки полностью зависят от него, но все должно произойти в течении двух следующих месяцев, потому что после этого я ожидаю доставку с Восточного побережья. Он заверил меня, что его все устраивает.

Оказалось, что они живут примерно в двух часах езды от меня, так что доставить жену ко мне не будет проблемой. Я попросил выслать мне ее обнаженные фотографии спереди (не скрывая лицо) и сзади, а также подробную биографию, описывающую весь без исключения опыт БДСМ и бывших сексуальных партнеров.

Через несколько дней я получил подробный ответ. Жену зовут Анна, ей 20 лет, рост 163 см, вес 50 килограмм, большая грудь, тонкая талия. Они женаты шесть месяцев. До брака у нее был только один партнер, так что муж стал всего лишь вторым ее мужчиной. Они начинали с секса с завязанными глазами и перешли к связыванию и порке. По его словам, она любит орал и анал, особенно после порки. Несколько раз он порол ее ремнем и ей понравилось. Вот так это было.

— Если вас устраивает, — писал он, — могу привезти ее в ближайшие выходные, уже через три дня.

Она полностью освободила свой график на две недели вперед. Все звучало настолько идеально, что я даже боялся открывать ее фотографии — иногда моими услугами хотят воспользоваться настоящие свиньи. Я был приятно удивлен: Анна была настоящая красавица.

Вот она стоит лицом к камере, ноги разведены на полметра, руки в стороны. У нее большие, полные груди с большими коричневыми ореолами и крупными, красиво выделяющимися на их фоне сосками. Лобковые волосы выбриты или удалены воском, обнажая большие пухлые губы вокруг ее щёлки. Длинные каштановые волосы доходят почти до пояса. На следующем снимке, сделанном сзади, они даже откинуты в сторону, чтобы я мог рассмотреть ее красивую задницу в форме сердца. Я велел ему доставить ее ко мне.

В пятницу я отправил ему последнее письмо с адресом моего дома и инструкциями для нее. Я велел ей прибыть полностью голой под пальто или накидкой, которая открывается спереди, а волосы заплести назад. Запястья должны быть связаны за спиной, а на ногах надеты высокие черные каблуки. Я предупредил, что живу за городом на большом отдалении от ближайших соседей, так что можно не бояться выходить из машины в таком виде.

Машина остановилась на дорожке возле моего дома в субботу около полудня. Я наблюдал из окна как он вышел, чтобы открыть пассажирскую дверь и помочь выйти супруге. Высокие каблуки соскользнули на землю, и передняя часть ее голого тела обнажилась. Ее руки были связаны за спиной. Я видел как завязанный вокруг ее шеи плащ сел на место, когда она встала, и лишь ее голые ноги мелькали в вырезе, когда они подходили к дому. Я открыл дверь, он нервно улыбнулся и они зашли в дом. Я видел, как они оглядываются по сторонам. Весь мой дом был оборудован для тренировки самок: в гостиной у меня был «козел» для порки и низкий стол с манжетами для связывания. Одна стена была украшена плетями и ремнями, свисающими с деревянных кольев. Под ними были трости разных размеров, а на длинной столешнице лежали манжеты и зажимы, фаллоимитаторы и пробки, тюбики со смазкой и свечи. Со шкивов на деревянной потолочной балке свисали канаты.

— Встань здесь, — велел я ей, указывая на центр комнаты.

— Первое правило, — продолжил я. — Ты смотришь вниз и не поднимаешь голову. Ты не смотришь на меня, если только я не прикажу. Это понятно?

Она быстро кивнула. Я подошел к ней сзади держа в руке кляп.

— Открой рот.

Она сделала как было приказано, и я засунул мячик от кляпа ей в рот, заставив ее челюсти открыться сильнее, а затем застегнул его вокруг головы. За кляпом последовала повязка на глаза. После этого я взял тонкий стальной ошейник с металлическими кольцами, надел на ее шею и застегнул на маленький замок.

— Итак, — обратился я к ее мужу. Он поднял было руку, но я проигнорировал этот жест. — Вы можете остаться пока я не закончу осмотр, но затем вам придется уйти. Повторю, эти две недели будут для нее тяжелым испытанием. Стоп-слов здесь нет, и у нее не будет иного выбора, кроме как подчиниться. Вы все еще хотите оставить ее мне?

Он кивнул.

— А ты, Анна, все еще хочешь остаться?

Она быстро кивнула в ответ.

— Очень хорошо, — я указал на бумагу и ручку лежащие на столе. — Как раз на этот счет я составил заявление от вашего имени. Прочитайте и подпишите, пожалуйста.

Он быстро просмотрел бумагу и подписал ее.

— Сейчас я ее осмотрю, — продолжил я. Задрав плащ и зажав его у нее подмышкой, я взял в руки ее груди, как бы взвешивая их. Она тяжело задышала. Ее соски уже торчали когда я начал перекатывать их между большим и указательным пальцами, иногда пощипывая, что вызывало у нее тихие стоны. Она слегка подпрыгнула, когда мой палец оказался на ее щели. Там она была совершенно гладкая.

— Стой спокойно и раздвинь ноги.

Она подчинилась. Я продолжил дразнить ее истекающую соком щелку своим указательным пальцем, а затем протолкнул его внутрь. Она застонала и сама прижалась к моей руке. Внутри она была горячей и тугой.

— Ты не должна кончать без разрешения, шлюха, иначе тебя выпорют кнутом, — я продолжал исследовать ее влажную, на ощупь как шелк, пещеру.

— Становись раком, шлюха, — велел я. — Голову на пол, задницу вверх, колени раздвинуть.

Она неловко опустилась на колени, все еще держа руки за спиной, и кое-как сумела упереться лбом в пол. Я задрал плащ и набросил ей на спину, выставляя напоказ ее идеальную задницу.

— Шире колени.

Я смотрел на ее гладкий, безволосый анус. Надев резиновую перчатку, я взял тюбик со смазкой и хорошенько смазал средний палец.

— Не двигайся, — предупредил я ее. Я повращал пальцем вокруг ее ануса, смазывая узкое отверстие, а затем проскользнул в ее задницу. Из-под кляпа раздавалось легкое «мммммф» пока я медленно трахал пальцем ее тугую дырочку.

— Я чувствую там дерьмо, Анна, — сказал я, вынимая палец из ее задницы. — Мы с этим разберемся.

Мне нравится проводить такие проверки на глазах у мужей, чтобы у них не оставалось и тени сомнения в том, что тело их жен теперь принадлежит мне. Глянув в его сторону, я заметил сильную эрекцию.

Я кивнул в сторону двери, указывая, что ему пора идти.

— Я буду держать вас в курсе ее успехов, — сказал я ему на прощание. — Но я совершенно не одобряю любые контакты между вами, если только не произойдет что-то срочное. Сейчас очень важно, чтобы она научилась открывать себя, а близкий человек ей будет только мешать.

Он остановился у двери и обернулся в ее сторону.

— До свидания, Анна, — сказал он. — Я люблю тебя, детка.

Его стоящая на коленях жена не произнесла ни звука в ответ.

— Ну… до свидания, — повторил он, пошел к своей машине и уехал.

Я вернулся к моей подопечной, все так же стоявшей на коленях, и помог ей подняться на ноги. Я скинул плащ на пол и снова восхитился ее наготой. Развязав запястья, я тут же застегнул на них кожаные наручники. Следом пошли вон туфли и такая же пара оков охватили ее щиколотки. Я скрепил обе пары у нее за спиной и прикрепил поводок к ошейнику. Затем я убрал повязку с глаз и повел ее за поводок по коридору к ванной комнате. Моя ванная была огромной, а в ее центре стоял настоящий медицинский стол из нержавеющей стали, к тому же оборудованный сливом.

Я расстегнул наручники на запястьях и велел ей залезть на стол и встать в коленно-локтевую. Я знал, что она заметила аппарат для клизмы, висевший над столом, а также другие инструменты для наказания. Из-за этого ее била легкая дрожь, пока она занимала свою позицию. Я привязал запястья и лодыжки к краям стола и наполнил мешок двойной клизмы теплой мыльной водой. Двойной бардекс был очень эффективен при постановке принудительных клизм, потому что у него было две груши, которые можно было надувать как внутри, так и снаружи. Я смазал зонд и медленно засунул ей в жопу первую грушу в сдутом состоянии. И тут из-под кляпа раздались протестующие звуки.

— Ты должна стоять неподвижно и молчать, если только я не прикажу обратное.

Я начал надувать внутреннюю грушу, и она снова запротестовала.

— Ты заслужила свое первое наказание, Анна, — сказал я в ответ.

Я надул обе груши и снял со стены паддл.

— Я буду бить тебя пока ты не усвоишь, что надо стоять неподвижно и молчать.

Я сразу же принялся шлепать ее по заднице и бедрам паддлом, сильнее и быстрее, сильнее и быстрее, от чего шланг для клизмы покачивался из стороны в сторону. Я слышал, как она кричит под кляпом, и понимал, что это наказание уже превосходит все, что она получала до этого. Когда я наконец остановился, вся ее задница покраснела и припухла. Я слышал, как она пытается дышать, выдувая сопли носом.

— Теперь я вытащу кляп, Анна, но только для того, чтобы услышать, как ты скажешь одну простую вещь. Ты скажешь «Я буду стоять смирно и молчать, Хозяин». Если ты этого не скажешь, кляп вернется на место и мы продолжим.

Я расстегнул кляп и вытянул мячик из ее рта. Она рыдала и пыталась отдышаться. Я дал ей минуту, чтобы прийти в себя, любуясь пока красными ягодицами с торчащим между ними шлангом клизмы.

— Я… буду… молчать, — всхлипнула она и через секунду продолжила, — и… я… буду стоять смирно, Хозяин.

— Хорошая девочка, — ответил я ей. — Теперь мы, пожалуй, можем продолжить и без кляпа… тебе решать.

Я открыл клапан на клизме, и она застонала, почувствовав как ее внутренности наполняются водой. Затем она напряглась и по ее телу пробежали легкие судороги. Я останавливался и продолжал снова, раз за разом, пока в нее не вошла вся порция в без малого два литра. Я заставил Анну продержать их в себе около 8 минут пока я растирал ее урчащий живот и выкручивал соски. Когда ее наконец бросило в пот я понял, что время пришло.

Стол был снабжен водяными форсунками по бокам и коротким шлангом. Я включил их все и сдул грушу клизмы, после чего вся вонючая, мыльная масса выстрелила из нее и тут же смылась под струями воды прямо в канализацию. Ее кишки спазмировали все время пока я обмывал ей ягодицы и ноги. Затем я снова наполнил клизму, на этот раз заставив ее принять уже больше двух литров, а затем еще раз. После третьей клизмы я вымыл ее тело мягкой щеткой с мыльной водой.

Я отвязал Анну и отвел обратно в гостиную. Там я заставил ее раздвинуть задницу, чтобы я мог вставить в нее большую, хорошо смазанную анальную пробку. Она входила туго, но хоть и с некоторыми трудностями я смог, наконец, протолкнуть самую толстую часть в ее сфинктер. Я сказал Анне, что у меня есть еще пара пробок побольше и скоро она познакомится и с ними. Затем я привязал девушку к Андреевскому кресту на стене и связал ее груди мягкой хлопковой веревкой, плотно прижав их к грудной клетке. Она застонала из-за нарастающего давления в торчащих грудях.

— Стони сколько хочешь, кричи, если нужно, но других звуков я от тебя слышать не желаю.

Она умоляюще посмотрела на меня.

— Я же велел тебе не пялиться на меня, — сказал я. — Это заслуживает отдельного наказания, Анна. Это уже твое второе наказание, а ведь ты здесь совсем недавно!

Она опустила голову и захныкала.

Я начал ласкать и сжимать ее набухшие груди, пощипывая и выкручивая соски, пока они не увеличились настолько, что на них можно было нацепить бельевые прищепки. Еще по две прищепки я прикрепил на каждую половую губу и привязал их веревкой к бедрам, красиво раскрывая ее лоно. На каждую фиолетовую, торчащую грудь я нацепил еще с десяток прищепок по кругу, а затем еще по десять на мягкую кожу на внутренней стороне бедра. Я взял в руки хлыст и прицельным ударом сбил с груди одну прищепку. Она закричала, когда зажим сорвало с нежной кожи. Следующий удар пришелся по другой стороне. Я бил туда-сюда, методично сбивая прищепки кончиком хлыста. Затем пришла очередь бедер. Прищепки оставляли глубокие красные следы там, где они зажимали ее нежную плоть. Анна рыдала навзрыд. Я взялся за ручку хлыста и провел им по ее щели от ануса к клитору, заставив ее сильно застонать. Я ясно видел, как она течет, а набухший клитор призывно торчит.

Я разделся и встал перед ней так, чтобы головка моего вставшего члена была прямо напротив ее расширившейся дырки, а ее мягкие, влажные складки едва касались моей головки. Когда я развязал ей груди, Анна закричала от ужасной боли из-за вернувшегося кровообращения. В этот момент я вонзил свой член в нее, от чего она закричала еще сильнее и забилась в оргазме. Я схватил ее за сиськи и сильно сжал их, буквально терзая их пока мой член проникал в нее полностью. Я размашисто трахал ее.

— Кончай, Анна, — велел я. Почувствовал членом спазмы, я тут же разрядился внутрь ее горячей пизды.

После этого я развязал сучку и опустил на колени головой на пол, прикрепив наручники на запястьях к манжетам на лодыжках. Между ее ног я вставил распорку и теперь мог наблюдать, как моя сперма вытекает из ее щели. Мне даже пришлось подложить под нее полотенце, настолько длинные капли падали из нее. Анальная пробка хорошо контрастировала с красными ягодицами.

Я оставил ее в таком положении и пошел на кухню приготовить себе ужин: хороший стейк и рис с соусом. Я открыл бутылку хорошего вина и выпил примерно половину. Остатки риса я соскреб в собачью миску, а то, что осталось от стейка, нарезал небольшими кусочками. Миску я отнес ей.

— Подними голову, — с этими словами я поставил миску у нее перед лицом. — Даю три минуты на ужин.

Она осторожно попробовала, а затем начала жадно есть, опустив лицо глубоко в миску.

— Вот кто ты на самом деле, — сказал я. — Собака, чье предназначение — служить у ног хозяина и выполнять его приказы. Если я буду доволен тобой, ты будешь получать то же, что ем я. Если нет — ты будешь жрать собачий корм. Общаться со мной ты можешь двумя способами — гавкать и скулить. Один «гав» означает «да, Хозяин». «Гав, гав» — «нет, Хозяин». Когда собаке нужно поссать, она трется головой о мою ногу и скулит. Еще ты будешь скулить и ползать у меня в ногах если захочешь мой член или если я захочу, чтобы ты поласкала мою задницу.

После еды я дал ей миску с водой и смотрел, как она жадно лакает жидкость языком.

Рядом с моим креслом была большая собачья лежанка. Там я и устроил Анну, предварительно пристегнув наручники на ее запястьях к ошейнику и защелкнув вместе манжеты на щиколотках. Остаток вечера я смотрел телевизор и потягивал вино. Ее задница была прямо под рукой, стоило лишь наклониться. Иногда я так и делал, время от времени дергая ее анальную пробку или теребя ее влажную щёлку пальцами, поддерживая таким образом ее в возбужденном состоянии. Примерно через час я сказал, что мне нужно отлить, и помог ей встать между моими коленями.

— Бери мой член в рот, — велел я ей. — Не соси, просто держи его во рту. Я буду поить тебя понемножку, пока ты не научишься удерживать все в себе. Я не хочу, чтобы ты выблевала на мой ковер, он задает стиль всей комнате.

С этими словами я выпустил первую порцию мочи ей в рот. Ее глаза расширились, но она смогла проглотить все не поперхнувшись.

— Теперь скули по-собачьи если можешь принять еще, — сказал я. Она заскулила, и я снова наполнил ее рот. Она проглотила и я увидел, как сжался ее желудок.

— Хорошая собачка, — сказал я, поглаживая ее по голове, — на сегодня хватит.

Она выпустила мой член и потерлась головой о мою ногу, жалобно поскуливая. Я развязал ей руки и расцепил лодыжки. Затем я надел на нее поводок и заставил ползти во двор через заднюю дверь. Там она задрала ногу и долго мочилась на траву. Мне нравилось наблюдать как моча хлещет из нее. Пробка все еще торчала из ее задницы.

После этого я привел Анну обратно в дом. У меня была еще одна собачья лежанка в спальне рядом с моей кроватью. В полу был вделан болт с проушиной и коротким куском цепи. К нему я и прикрепил ее ошейник, а наручники пристегнул к самому ошейнику. Затем я взялся за основание анальной пробки и одним движением вытащил ее из измученной задницы Анны. В ответ она благодарно заскулила. Я накрыл ее одеялом и забрался в свою кровать. Я был доволен — в свой первый день она держалась просто отлично.

(Конец первой части)