Я сворачиваюсь калачиком, смотрю на угли и мысленно ковыряю зазубренные кусочки внутри себя. Я чувствую себя измученным, но почему-то лучше от этого. По правде говоря, я всегда боялась этого момента. Лекси должна была знать. Интересно, как долго она строила планы, как вытащить меня из моего внутреннего сейфа? Она всегда знала, о чем я думаю.

Непрошеный образ ее и Эндрю снова приходит ко мне. Я видел Лекси раздетой достаточно долго, чтобы иметь достаточно близкое представление о ее теле, и в моем нынешнем состоянии это меня очень беспокоит. Чтобы отвлечься, я подбрасываю в огонь еще дров и беру журнал. Мебель. Диваны. Диваны. Кровати. Ничего не помогает. Я сжимаю ноги в отчаянии и вздыхаю. У меня есть подозрение, что я очень сексуальна, но практического опыта, увы, не хватает, за исключением самоисследования. У меня всегда было визуальное воображение, отсюда и порно ссылки на моем ноутбуке.

— Слава Богу, что она так и не нашла главный предмет моих фантазий, — думаю я про себя.

Я слишком нетрезва, чтобы пойти на пробежку, и слишком возбуждена, чтобы отключиться. Отчаянные времена, отчаянные меры. Я снова ложусь на пол, натягиваю на себя одеяло и расстегиваю брюки. Просовываю руку под пояс своих трусиков и пытаюсь расслабиться. Как всегда, я до смешного мокрая, и мой палец легко скользит по капоту моего клитора; но освобождение ускользает от меня, и мое разочарование борется со слабой дымкой всепобеждающего алкоголя. Я чувствую себя в тепле и безопасности, хотя и расстроена, и меньше взвинчена, чем когда-либо чувствовала. Похоже, что раскрывшись перед себя Алексис, я избавилась от главного стрессора в своей жизни.

Я даже не помню, как заснула. В какой-то момент ночью я, фыркая, просыпаюсь, обнаружив себя под дополнительными одеялами. Лекси, фея одеял, должно быть, навестила меня, пока я спала. Я переворачиваюсь. Огонь в камине все еще мерцает, и в его свете я вижу Лекси, спящую на диване под еще несколькими одеялами. Странно — обычно она спит только в своей постели.

Она лежит на спине, слегка согнув ноги. Внезапно она шевелит одной ногой, и я слышу тихий всхлип. Одеяла слегка шевелятся. Это она… так и есть! Я чувствую, что начинаю краснеть, и мой пульс начинает ускоряться, когда я понимаю, что поймала ее играющей с собой. Это невероятно неловко. Я знаю, что должна издать какой-нибудь звук, перевернуться снова или что-то в этом роде, но я не могу… Меня так заводит мысль о том, что моя сестра мастурбирует в трех метрах от меня, что я не могу ничего сделать, кроме как медленно скользнуть своей рукой вниз, осторожно просовывая палец между губ и находя свой клитор. Я поглаживаю себя, сердце колотится в груди, слушая, как Алексис играет сама с собой.

Я слышу, как учащается ее дыхание, и мое собственное тоже. Я строю и строю, затем мои бедра сжимают мою руку, когда я начинаю кончать, палец поглаживает мой клитор и губы вниз к моему ноющему входу, в то время как я слышу, как Алексис тихонько скулит «fuck-fuck-fuck». Приходя в себя, я лежу неподвижно, стараясь не дрожать. Мой оргазм был сильным и почти эпическим. И я чувствую себя невероятно грязной при мысли о том, что именно вид и звук моей сестры, играющей с собой, сделали ее такой горячей для меня.

Я слышу, как она шевелится, и быстро закрываю глаза. Ее глаза открыты, и она смотрит в мою сторону. Она смотрит на меня секунд тридцать. Потом она вздыхает, переворачивается на спину и больше не двигается.

— —

В конце концов я засыпаю и не помню, что мне снилось. Когда я наконец просыпаюсь, сквозь французские двери просачивается серый свет, а Лекси нет; ее одеяла все еще скомканы там, где она их оставила. Я встаю и разминаю спину, затем иду на поиски кофе. Я пью его из чашки за столом и размышляю над тем, что вижу.

Я всегда была в курсе привычек Лекси. Она привлекательная и дружелюбная женщина, и ей комфортно с самой собой. Но, если отбросить фантазии, до сих пор я не думала о ней как о откровенно сексуальном существе. Возможно, это была своеобразная слепота, потому что она моя сестра. Оглядываясь назад, это глупо. Я мастурбирую. Часто. Вполне логично, что и она тоже. Но видеть, как она на самом деле это делает, было совсем другое.

Я вдруг понимаю, что на мне все еще вчерашняя одежда, и я гримасничаю. Лекси может насмехаться надо мной из-за моих спутанных волос, но я все равно предпочитаю быть чистой, а не грязной. Я поднимаюсь наверх и включаю душ, давая газовому бойлеру время нагреть воду, прежде чем забраться внутрь. Я мельком вижу себя в зеркале во весь рост и прихотливо останавливаюсь, чтобы посмотреть на себя.

Лекси назвала меня красавицей. Я фыркаю. Мои мышино-каштановые волосы обрамляют лицо, которое я бы назвала некрасивым. В правильном свете, я полагаю, я мог бы приблизиться к «привлекательной». Я надуваю губы и посылаю воздушный поцелуй своему отражению. Затем я качаю головой, досадуя на свое тщеславие. Кокетливая, горячая Робин — это призрак. Бредущая по глухомани Робин — это повседневная реальность.

Я раздеваюсь и снимаю спортивный бюстгальтер и трусы. Потом я стою и смотрю на себя, оценивая. Я стройная и подтянутая, с едва заметным намеком на дополнительную обивку вокруг задницы. По крайней мере, в этом что-то есть, я полагаю. Если я не могу быть горячей, то, по крайней мере, могу быть жесткой. Я обхватываю ладонями свои груди и нежно сжимаю их. Адекватное расщепление. Не то чтобы это сейчас имело значение, учитывая, что я сама себе свой единственный любовник.

— О, возьми себя в руки, — говорю я своему отражению и забираюсь в душ.

Там восхитительно жарко, слава Богу, что есть газ. Я упираюсь локтями в стену, а затем наклоняюсь вперед, позволяя горячей воде стекать по моей голове и плечам. Я закрываю глаза и мечтаю о тропическом острове с таким горячим водопадом, под которым я могу стоять часами без счета за газ.

Не знаю, сколько я там стою с рукой между ножек. Однако, когда я открываю глаза, передо мной в дверях ванной стоит и ухмыляется Лекси.

— Черт, Лекси!

— Не останавливайся из-за меня, — смеется она.

Я отчаянно хватаюсь за полотенце, чтобы прикрыться.

— О Боже, Робс, я все равно все это видела. Не понимаю, почему ты стараешься скрыть от меня свое тело.

— Убирайся, Лекси! — кричу я, размахивая кранами, когда понимаю, что намокаю полотенце под струей душа.

Я кружусь, ослепленный водой, и мое обычно отличное чувство равновесия подводит меня. Вы когда-нибудь роняли дыню или кокос? Голова на плитке издает такой звук. Почему-то эта мысль занимает первое место в моей голове в те секунды, когда я падаю навзничь и разбиваюсь о стену.

Я смутно понимаю, что Алексис кричит. Мои уши, кажется, не работают должным образом. Это чертовски больно. Вода розовая. Вода не должна быть розовой. В конце концов, розовая вода – это плохая новость. Акулы и все такое.

Каким-то образом Лекси вытаскивает меня из душа и подпирает к стене ванной. Она прижимает к моей голове салфетку и повелительно говорит: «Держи это и не двигайся», прежде чем исчезнуть. Я ошеломленно гадаю, куда она подевалась. Голова болит, как у билли-о, за ухом, там, где повязка.

Лекси снова материализуется.

— Не двигайся, Робс. Предупреждаю, я дам тебе пощечину, если ты это сделаешь.

Она начинает оборачивать что-то вокруг моей головы, вытягивая мои пальцы, когда она опускает это вниз, где она сказала мне держать. Ее лицо красиво обрамлено белыми искорками, проплывающими перед моим взором.

— Вокруг тебя очень красивые огни, Лекси, — серьезно говорю я. — Могу я взять некоторые из них на память?

— Заткнись, Робс, и не двигайся.

Она снова исчезает, а я сижу, счастливо наблюдая за вращающимися огоньками. Мои пальцы тоже покалывает — может быть, это от света. Лекси появляется снова, в спортивном костюме.

— Засунь ноги в это, — говорит она, протягивая мне спортивные штаны, и я подчиняюсь.

Она скользит ими вверх по моей заднице.

— Руки через руки, — говорит она, и я снова подчиняюсь. Это забавная игра!

Лекси стягивает через мою голову спортивный костюм и стягивает его вниз.

— Робс, мы едем в медпункт, — ровным голосом говорит она. — Мне нужно, чтобы ты помогла мне; я не силен, поэтому постарайся спуститься вниз, не поскользнувшись. Ты можешь спуститься вниз, держаться за перила и не поскользнуться, Робс?

— Конечно, — невнятно бормочу я. — Могу сделать это с завязанными глазами.

Лекси фыркает.

— Ладно, на счет » три » я тебя тяну. Раз, два, три! — и я поднимаюсь.

Боже, у меня болит голова. Лекси подтягивает мои спортивные штаны, и мы кое-как спускаемся вниз. Лекси выводит меня через парадную дверь и ведет по подъездной дорожке к старому маминому «пежо». Гравий причиняет боль моим босым ногам. Она усаживает меня на пассажирское сиденье и закрывает дверцу. Не помню, как я туда попала и как вернулась домой, как Лекси уложила меня в постель, но, должно быть, все так оно и было, потому что я просыпаюсь в постели.

— —

Сейчас только 11 утра, если верить часам.

— Проснулась?

Я осторожно поворачиваю голову. Сосредоточиться сейчас немного сложно.

— Привет.

Она сидит на старом мамином шезлонге, который притащили в мою комнату, чтобы он служил Лекси насестом. Музыка разбросана повсюду, но в данный момент ни одна не лежит у нее на коленях. Я искоса смотрю на нее. Я почти готова поклясться, что она плакала. Но это безумие, Лекси же не плачет.

— Как ты себя чувствуешь? — озабоченно спрашивает она.

— Как в дурмане, — выдавливаю я. — Ты поймалаи парня, который меня ударил?

Лекси раздвигает ноги, встает, подходит к кровати и садится лицом ко мне.

— Ты меня здорово напугала, Робс.

Я поднимаю руку и ощупываю свой череп. Много бинтов. Потрясающе.

— Я почти ничего не помню. Надеюсь, кровь текла не везде.

— Мне очень жаль, Робин, — тихо говорит она.

— Забудь об этом, Лекси.

— Ты же знаешь, что я не так устроена.

— Лекси. Не твоя вина, что я такая недотепа.

— Это я виновата в том, что ты была неуклюжа. Я взволновала тебя, и ты поскользнулась.

— Да, честно говоря, увидеть тебя там было довольно случайно. Что ты там делала? Смотрела, как я принимаю душ?

— Я только-только вернулась домой. Услышала шум воды и подошла поздороваться. Я пробыла там не более 5 секунд.

— 5 секунд, да? — поддразниваю я.

— Ладно, может быть, 10 секунд.

Я смотрю на нее затуманенным взглядом.

— Серьезно? Ты меня оценивала.

— Нет же!- протестует она.

— Алексис Джулия Блейк, ты не хуже меня знаешь, что 2 секунды — это взгляд, а 10 секунд — это оценка меня.

Она успокоилась немного, а потом говорит тихо:

— Ну хорошо, ты меня поймала.

Теперь моя очередь замолчать.

— Что? Серьезно?

— Я просто хотела иметь что-то, по чему можно судить о себе. Ты единственная девушка, которую я знаю достаточно близко, чтобы спросить. Я хотела спросить, но тут ты набросилась на меня с харакири.

Я рефлекторно качаю головой, а потом стону от боли.

— Не делай этого, — говорит Лекси.

— Потому что…

— Потому что почему?

— Потому что парни будут врать тебе сквозь зубы, если думают, что им повезет.

Я пристально смотрю на нее.

— Гм. Ладно, это за пределами моего опыта, но если ты так говоришь… Так я хочу знать… Мне нужен беспристрастный судья.

Я вскидываю руки.

— Этот день не может быть более странным, не так ли?

Лекси обиженно смотрит на меня.

— Извини, Робс, это была плохая идея. Забудь, что я что-то говорила.

— Нет, Лекси, помедленнее. Мне больно. Я пытаюсь войти в курс дела. Хорошо?

Она слегка откидывается назад и вздыхает.

— Ладно.

— Значит, ты хотела увидеть меня… обнаженной… значит, тебе было по кому судить о себе? Почему я? Вряд ли я хороший критерий.

— Можешь, Робс, — предупреждает она меня. — Мы заключили сделку. Перестань уговаривать себя. Черт возьми, девочка, половина женщин в моем оркестре хотят убить тебя каждый раз, когда видят тебя за кулисами со мной. Они безумно завидуют тебе.

— Мне? — недоверчиво спрашиваю я. — Маленькой Робин, сидящей дома с веточками в волосах?

— Ты действительно ничего не понимаешь, да? — решительно говорит Алексис. — Господи, если бы ты не была ранена, я бы тебя стукнула, — настолько ты иногда глупа. Для них ты — та самая твердая, как гвоздь. Для них ты — девушка, которая, наверное, гоняется по тундре за оленями и голыми руками сдирает шкуры с волков. У тебя такая аура, и эти женщины не могут с ней справиться — они не могут представить себе, что у тебя все так хорошо, что ты просто не даешь и двух медных пенни за их платья, прическу и три часа, которые они тратят на макияж. Ты даже не представляешь, как это к тебе привлекает.