— О, у нас бас-гитарист новый? – нахмурился Албан. – Играть будешь, или так, на огонек залетел?

— Думаю поиграть, если ко двору придусь, — пояснил Виталик.

— А что умеешь?

— В смысле?

— В каком стиле играл, каким способом?

— Хард энд хеви, софт. Играю способом пиццикато, слепом, но могу и медиатром.

— Ладно. А из своего репертуара что можешь предложить? А то мы тут варимся в собственном соку…

— Есть две вещи – песня «Сумерки», и «Нежный вампир» из «Наутилуса».

Албан нахмурился еще больше.

— Не слышал… Поставь басуху пока, возьми акустику у Лидии, напой. Да не робей, к микрофону иди.

Виталик аккуратно поставил гитару «Фендер-пресижн бас» на стойку и повесил на шею широкий ремень от дредноута «Мартин – D 35», который передала ему Лидия, а все музыканты расселись в ожидании, кто на табуретах, а кто прямо комбиках.

— Ну, начинай! – скомандовал Албан.

Виталик проверил строй инструмента, взял на пробу несколько аккордов и затянул первую песню:

Словно сумеpек наплыла тень,

То ли ночь, то ли день,

Так сегодня и для нас с тобой

Гаснет свет дневной…

Этот сумpачный белесый свет,

То ли есть, то ли нет,

И стоим с тобою pядом мы

На поpоге тьмы.

Только в глазах пустота и печаль,

А на губах пpивычки печать,

Так скажи зачем, ты скажи зачем,

Ты скажи зачем мы с тобою pядом.

Пеpвый писем и объятий пыл,

То ли есть, то ли был,

Только кажется, что встpеч тепло

Hавсегда ушло.

— Ну, тут проигрыш, – пояснил Виталик, продолжая играть аккорды. А дальше такие стихи:

И никто из нас не даст ответ,

То ли жаль, то ли нет,

Что pазлука наша так близка

Как твоя pука.

Кто из нас не убеpёг мечты,

То ли я, то ли ты,

Hам ненужные слова опять

Ни к чему бpосать.

Вот и стоим, пpитвоpившись, вдвоем

Что есть любовь, что ею живем,

Hо скажи зачем, ты скажи зачем,

Ты скажи зачем мы с тобою pядом.

Словно сумеpек наплыла тень,

То ли ночь, то ли день,

Так сегодня и для нас с тобой

Гаснет свет дневной,

Гаснет свет дневной,

Гаснет свет дневной.

— Хорошо. – задумчиво сказал Албан. – Принимается. Только я предлагаю поменять слово «сумерки» на «сумрак». Так концептуальнее будет. Если ты не против.

— Я не против.

— А вторая – про вампира?

— Ну, да… Про нежного вампира…

— Давай, сбацай!

Виталик напрягся и, быстро вспомнив стихи, запел, подражая Бутусову:

Холоден ветер в открытом окне.

Длинные тени лежат на столе.

Я — таинственный гость в серебристом плаще,

И ты знаешь, зачем я явился к тебе.

Дать тебе силу,

Дать тебе власть,

Целовать тебя в шею,

Целовать тебя всласть.

Как нежный вампир,

Нежный вампир,

Как невинный младенец,

Как нежный вампир…

Встань!

Подруги твои нюхают клей…

С каждым днем они становятся немного глупей.

В этой стране вязкой, как грязь,

Ты можешь стать толстой,

Ты можешь пропасть

Но я разожгу

Огонь твоих глаз.

Я даю тебе силу,

Даю тебе власть.

Я делаю тебя,

Не такою, как все.

Как агнец на закланье,

Я явился к тебе,

И ты знаешь, зачем…

Виталик закончил петь, и оглядел собравшихся. Музыканты задумчиво молчали. Наконец Албан крякнул и воскликнул:

— Очень и очень! Подойдет! С «Сумрака» начнем, а «Вампиром» закончим! Успех гарантирован, тем более, что завсегдатаи клуба – они и есть. Вампиры, то есть. Правда, бывшие.

Он хлопнул в ладоши.

— Так, предвариловка закончена! Играем весь концерт!