«Незваный гость хуже татарина»
(народная поговорка)

К началу сентября уборочная компания подошла к своему завершению. Рота Зуева оказалась первой по вывозу зерна и сдачей его на элеватор. Остальные роты тоже далеко не отстали от выполнения планов. Но вот беда: остальные выполняли план по отработке тонно-километров, а Зуеву считали только в тоннах, т. к. элеватор был рядом. Зуев иногда задумывался над дикостью планирования, т. к. считал, что стране нужны не тонно-километры, а фактически засыпанные тонны зерна в закрома Родины. А его комбат упивался тонно-километрами и был на хорошем счету у начальника нашей опергруппы, а Зуев со своими тоннами сданного хлеба был замыкающим. Вот так-то и считали «мудрецы» и оценивали целинников по разному: кому — хлеб, а кому-то тонно-километры.

Зуев продолжал встречаться с женой Беказарова и все чаще замечал у нее заплаканными глаза.

— Что с тобой, Фая? — спрашивал он, целуя ее в эти горемычные глаза, которые, казалось, молили остаться с ней здесь навсегда.

— Ты уедешь и забудешь меня, мой дорогой морячок. Ты же не останешься здесь?

— То, что уеду, это обязательно. Мы же люди военные, а то, что забуду тебя, то вряд ли. Такие женщины не забываются… Но у меня есть жена и тоже двое детей, я их бросить не могу. Да и ты своих — тоже. Не так ли?

— Это так, милый, но все же я тебя без памяти люблю… Не знаю, как я теперь буду жить без тебя…

На очередной планерке Беказаров отметил отличные показатели роты и пообещал ходатайствовать перед начальством Зуева о представлении его к награде орденом. Но, получив это представление, командир батальона подполковник Березняк всполошился:

— Как?! Зуеву орден?! Это свыше полученной разнарядки. Нам на батальон выделили только пять орденов. Четыре — комротам, и один — нашему штабу…

— Правильно! Но у нас пять рот. Правда, у Зуева было «ЧП». Чуть матрос не погиб под машиной, но следствие Зуева оправдало…

— Зато я не оправдываю! Ему просто повезло, что его не сняли с должности! — гремел комбат, рассчитывая сам получить еще один орден.

— Ну, а что же Зуеву? — не сдавался замполит батальона.

— Медалью перебьется. Первый раз на целине и сразу орден?!

— Хорошо! Уговорил! Но и его замполиту медальку выдадим. Чтобы ему не обидно было… Таныгин тоже ее заработал…

Но тем и таинственно хороша военная служба, что она полна неожиданностями. На следующий день, едва открыв дверь в свой штаб, Зуев был остановлен дежурным.

— Товарищ капитан третьего ранга! К нам едет генерал, — едва выговорил он, чуть не подавившись собственной слюной. Зуев взял книгу телефонограмм и прочитал:

«Командиру 4-ой роты. 10-го сентября с 10—00 до 16—00 ожидайте прибытия в вашу роту начальника АБТС флота генерал-майора Лемушок. О прибытии генерала доложить немедленно. Командир батальона подполковник Березняк». Зуев прочитал, задумался и написал ниже текста телефонограммы. «Немедленно сообщить по взводам. Готовность к встрече генерала доложить лично мне. Командир 4-ой роты капитан 3-го ранга Зуев». И тут, как в Гоголевском «Ревизоре», все закрутилось в роте и куда-то поехало. Раздались звонки взводных о том, что будет проверять генерал? Дежурный хрипел в ответ в трубку: «Все! Начиная с порядка в кубриках до автопарка». Зуев тут же позвонил Беказарову и сообщил об этой новости. В ответ услышал: «Зайди!».

Войдя в кабинет директора совхоза, Зуев увидел, как Беказаров тихо говорил в трубку; «Да! Да! Генерал. Срочно побелить камушки на дорожках к каждому дому от центральной дороги. Убрать с дороги всех, вплоть до гусей, накрыть стол на двадцать персон в столовой дома культуры, подобрать самых красивых баб человек пять, оркестру быть готовым к встрече самым веселым маршем», а тебе, моя милая, — повернулся он к жене, сидящей перед ним на другом краю стола: «Вывести на площадь перед памятником жертвам войны всех своих ребят, с красными галстуками, цветами и изобразить ликующую толпу встречающих. Ну, а тебе, дорогой, — посмотрел он на вошедшего Зуева, — одеть свой четвертый взвод во все новое и быть готовым пройти мимо трибуны с генералом под звуки торжественного марша во главе с тобой, замполитом и командиром взвода. Задача всем ясна? Тогда, вперед, по коням! — засиял директор и всем указал на дверь…

Зуев шел в свой штаб и дивился такой оперативности директора, который получил известие о прибытии генерала за час до того, как об этом узнал Зуев. «Мда! Если бы у нас на флоте так четко ставили задачи, как этот директор, то имеемого бардака никогда бы не было» — думал он, поняв, что он влюблен в манеру командования людьми своего директора совхоза. И жизнь завертелась колесом в совхозе вокруг одной фразы: «К нам едет генерал…»,

К полудню первый наблюдатель с центральной трассы доложил, что белая «Волга» только что свернула с центральной трассы на совхозную дорогу. За ней еще ехало три машины с районным начальством.

— Тэкс! Пора встречать незваного гостя, — сказал Беказаров и дал команду выводить встречающих на площадь. Генерал Лемушок, сидел в машине и улыбался. Ему не верилось, что эти люди, стоящие в полисадниках своих домов, машущие платками, встречают именно его, а когда перед самой площадью к его машине подошла делегация с хлебом и солью и парторг протянул поднос генералу, то тот чуть не заплакал от такого умиления. Директор крепко пожал руку гостю и предложил подняться на трибуну. Под ней стоял четвертый взвод в форме морских пехотинцев во главе с командованием роты. Над ними реял военно-морской флаг.

— Добре! Добре! Руслан Комбулатович! Я рад, что вы так тепло меня встречаете, — жал он руку директора, едва не смахнув с глаз выступившие слезинки.

— После пламенных речей парторга, директора совхоза и генерала, «войско» отбивало шаг под звуки торжественного марша, проходя мимо трибуны. За ним двинулась ликующая толпа школьников и сам оркестр.

— А теперь, дорогой гость, разрешите вас пригласить к столу и отведать наши скромные национальные блюда, — сказал Беказаров, беря генерала под руку и направляясь к Дому культуры».

За столом сидели гости из партийного руководства района, ротное начальство, отдельные лица из руководства совхоза и Беказазов вместе с генералом. Обилие выпивки и блюд поразило генерала. Он сразу оценил истинное гостеприимство директора и только говорил: «Добре!, Добре! — поглядывая на красавиц-официанток, приносящих последние кушанья к столу. Затем посыпались тосты и поздравления. Беказаров не торопился, уступая дорогу комсомолу и партии высказать свою любовь к армии и флоту, очень тепло выступила директор школы, заверив генерала в том, что армию и флот пополнит новое поколение замечательных школьников, ее учеников, которые встанут на защиту нашей советской Родины.

Было заметно, что с каждой рюмкой генерал все более хмелел. Его ответные слова становились все менее понятными, и вскоре он передал их командиру роты, шепча на ухо Беказарову, что восхищен выступлением директрисы.

— Она не только говорить умеет, — засмеялся тот в ответ…

— А что еще?! — не отставал подвыпивший генерал…

— Она отличная банщица. Самому Кунаеву спинку натирала…

— А мне, натрет?

— Конечно. Нет вопроса…

— А когда?

— Сегодня, конечно, после застолья…

Генерал вдруг перестал пить и поручил своему заместителю подполковнику Муратову вести диалог от имени флота, а сам не отрывая глаз, пожирал взглядом неотразимую грудь в глубоком декольте модного платья директора школы. Зуев тут же заметил необычную любознательность генерала, то и дело бросая в его сторону недовольные взгляды, но ничего поделать не мог, так как тот уже вошел в роль неотразимого любовника, полагая, что генеральские погоны и лампасы на брюках сыграют свою обычно не отразимую роль. Едва закончился этот торжественный ужин, как генерал тут же слинял с директором школы, как ему казалось, в неизвестном направлении. В предбаннике его встретила

ослепительной красоты девица лет двадцати в белом халате на абсолютно голое тело, которая представилась медсестрой из совхозной больницы. Она приняла шатающегося человека из рук директрисы и усадила его на топчан, приговаривая:

— А теперь, товарищ генерал, измерим ваше давление, прежде чем допустить вас в сауну.

— А где директриса? — генерал пьяным взглядом шарил по предбаннику.

— А волшебная фея вам не подойдет? — девица фамильярно уселась на колено генерала, обнимая его за шею…

— Не… лучше директриса…

— Она жена директора совхоза. А он горец и очень ревнивый… И вообще, генералу ни к чему иметь приключения по этой части, — усмехнулась она, откинув полу халата. Между ее ног маячил темный треугольник самого интимного места. Генерал глянул и обалдел…

— Помоги снять брюки! — прохрипел он на ухо девицы, крепко обнимая ее за шею…

— Ой! Отпустите меня… Задушите! — взмолилась та…

— Ты как больше любишь? Сверху или снизу? — улыбнулся он, снимая с нее халат…

— Сзади…

— О-о-о! А ты умная девочка… Я тоже люблю этот способ, — сказал он и согнул ее в поясе. Она успела снять с него брюки и трусы, оставив в одной майке. Изобразив букву «Г», девица уперлась руками в лежак и ударила себя правой рукой по розовой ягодице…

— Поехали! — почти крикнула она, но генерал никак не мог ей вставить. рассказы эротические Он пытался разбудить своего «Молодца», но тот никак не хотел освободиться от крепкого сна. После тщетных усилий, девица затащила его в парилку, выкупала и отмыла от пыли все его тело и, уложив генерала на заднее сидение «Волги» вместе со своей напарницей отвезли это старческое тело в лучший номер гостиницы и уложили его в двуспальную кровать.

— Трахаться хочу! — сонно ворчал генерал, но девицам это было не впервой. Подобная ситуация им была до боли знакомой, так как в круг обязанностей этих медсестер была баня и отдых после нее. Уложив пьяного генерала, они тихо постучали в соседний номер, дверь которого открыл заместитель генерала по технической части в круг обязанностей которого входило не только техническое состояние автомашин, но и физическое состояние его начальника, замещая генерала на постельном фронте, с которым он успешно справлялся, так как никогда не пил спиртное, за что и был определен к нему заместителем. Тот, не раздумывая долго, уложил девочек на кровать, драл их поочередно, пока ему не надоело, затем организовал постельные игры с минетами и куни. Особенно ему нравились девичьи попы, куда его нетерпеливый и страстный член проникал быстро и работал с великим удовольствием, заставляя девочек потом слизывать с его члена все то, на что он натыкался в их бренном теле. Девочки, хлебнувшие у него солидную порцию коньячку, охмелевшие и окосевшие, шли на все под веселые смешки подполковника. Они потом расхваливали сексуальные прелести офицера, которыми делились девочки со своими подружками в больнице, вызывая у них тихую зависть. И надо отметить, что за время поездок по частям на целине от этого мужлана беременных потом насчитывалось не менее двадцати женщин, которых награждал этим этот бравый, но культурный и корректный тихоня офицер. Замечательным было то, что он никогда не интересовался возрастом женщины, беря за главное отдаться ему безоговорочно, быстро и с желанием. А он желал этого всегда при любых, даже самих неудобных условиях, с одной задачей: как бы побольше оплодотворить этих всегда желающих секса дам. Короче, был бы он быком, то наверняка был зачислен в штат совхозного бугая-производителя.

На следующее утро, выкупанный девчатами генерал, был бодр и весел. Он шаловливо их щипал за упругие попки, намекая на вечернюю встречу, но ему уже позвонили, что ждут в опергруппе округа. Куда он и умотал, оставив за себя своего заместителя по технической части. Тот проверил техническое состояние машин и признал их исправными и готовыми к перегону на товарную станцию, к погрузке для убытия на флот, с получением команды. Вечерами он запирался в своем номере с очередной партией девиц, которым объяснял высокую роль мужчин по увеличению деторождаемости в Казахстане. Как-то он пригласил и директора школы, которую тут же завалил на постель, протянув руку к трусикам. Фаина не ожидала такой прыти, но вставлять влажный член трясущимися руками в свое сокровище, оградила увесистой пощечиной так, что офицер оказался на полу.

— Мы так не договаривались! — гордо заявила она, встав с кровати и одергивая платье.

— А разве петух договаривается об этом с курицей? — засуетился зампотех.

— Вы не петух, а я не курица! — гордо ответила Фаина и вышла из комнаты, громко хлопнув дверью.

Эту сцену засекла дежурная по гостинице и тут же позвонила Беказарову. Тот что-то промычал в ответ, из чего она поняла, что после окончания работы он ждет ее в своем кабинете.

— Тая? Ты что-то хочешь мне сказать? — посмотрел он прямо в открытые слегка испуганные глаза девушки.

— Я хочу… , — начала было она, но глянув на его насупленное лицо, вдруг растерялась…

— Это хорошо, что ты хочешь, но у нас не более тридцати минут. Ложись грудью на подоконник…

— Как скажете, Руслан Комбулатович, — ответила она, сняв трусики и прильнув всей грудью к подоконнику.

Руслан очень любил секс без предварительных приготовлений. Ему очень нравилось этак, без уговоров и сопротивления, просто уложить женщину на что попало и тут же оттрахать, так как в такие моменты азарта ему казалось, что хищник не должен умолять свою жертву ненужными разговорами, а просто брать ее и трахать…

Смутившаяся Тая уже не впервые занималась с патроном этим сладким делом, но никак не могла забеременеть, а она так мечтала родить джигита, похожего на Руслана. Директор тоже иногда заваливался к ней в гостиницу, но не всегда занимался с ней этим делом, будучи уже не трезвым, но ребенка ей обещал, и вот сегодня снова выполнил свое обещание. Дома Тая долго не могла заснуть, перебирая в памяти весь этот быстрый процесс с Русланом, и пришла к выводу, что процесс удачный, что вскорости подтвердила ее знакомая врачиха в их больнице, которая сама в прошлом году родила замечательного пацана очень похожего на Руслана…

Казалось, что сорокалетний Руслан никого не любит и шляется по бабам только ради развлечений. А ведь никто не знал, что в степи на далеком стойбище огромной отары овец есть казах (чабан) — герой социалистического труда, а у него красавица дочь двадцатилетняя казашка с черными как угольки глазами и необыкновенно красивым лицом, которое можно встретить только в Казахстане. Чабан очень любил свою Гулию, напоминающую ему его жену, так рано ушедшую из жизни. Он долго тосковал по жене, поэтому и ушел в пастухи, чтобы никто не видел его горя. Подросшая дочь без памяти влюбилась в Руслана Беказарова, когда впервые увидела его. Ей тогда было только n лет. Она ничего не сказала отцу, и он узнал об этом, когда как-то ночью, во сне, девочка назвала его имя. Время шло, но не находя ответа на свои чувства девушка начала блекнуть и увядать, как дерево, которое просит воды, но желанный дождь так и не наступил. Руслан чувствовал, что сам растворяется в ее глазах, но не давал повода для ухаживания, видя эту огромную разницу в их возрасте. Отец долго думал и, наконец, решил: он разрешил влюбленным встречаться не более раза в неделю, а когда дочери исполнилось восемнадцать он разрешил им жить как мужа с женой без официальной регистрации брака.

Он сказал тогда «Руслан. У тебя есть замечательная жена, и я не имею права рушить твой жизненный уклад, но у меня на глазах тает единственное мое сокровище — моя дочь. Можешь жить с ней, как с женой, но не чаще одного раза в неделю». Вот и мотался Руслан в дальнюю степь к своей Гулее, которую любил без памяти. У прекрасной девушки был необыкновенный сексуальный дар. Она могла заниматься сексом, не двигаясь телом. Ее орган был поистине волшебным. Едва Руслан погружал в него свой член, как ее сокровище, обволакивая его, начинало медленно сокращаться и выправляться. Движения были очень медленными, но если хотелось обоим насладиться быстро и досыта, то молодая женщина могла убыстрить эти движения, что выматывало мужчину, заставляя его тут же разрядиться. Откуда этот дар у девушки отец не знал, но понимал, что такое чудо вряд ли у кого есть еще. Вот и сегодня, после вчерашней встречи с генералом, Руслан мчался на своей «Волге» к любимой женщине, предварительно сбросив сперму в лоно симпатичной Таи. Он пока не хотел и от своей внебрачной жены ребенка, боясь, что померкнет ее необыкновенная красота, и это волшебное чудо между ее ногами…

Эдуард Зайцев.