Действующие лица

Настя — будущая кума Петра

Олег — друг Насти, ее последний фаворит

Юрий — давний друг Насти

==================================

Фортуна имеет свойство заканчивать свое действие прежде, чем испарится спирт из дезодоранта. Так произошло и с Настей, которая просто заигралась и не поняла, что происходило. Осознание поступка приходит только тогда, когда все заканчивается.

По обыкновению, напившись легкого дурмана из бутылки вдоволь, Настя стала смеяться. Ей было весело, потому что рядом был Юрий и Олег, который в будущем мог стать дальним родственником. В настоящем времени Олег являлся Насте соседом и другом.

Оглядевшись по сторонам, Настя сообразила, что она дома у Юрия. Испугаться она уже была не в состоянии. Хватило сил только на то, чтобы набраться наглости и попросить Юрия, уступить им с Олегом кровать, потому что хотелось секса и пить дурманящую жидкость.

С Юрием Настя уже никак не могла быть, потому что его размеры не соответствовали стандарту вхождения. Она не понимала, почему у Юрия был маленький и тонкий член, и понять, почему он не встал — ей было некогда. Настя не теряя времени, решила попробовать узнать, как там обстоят дела у Олега.

Юрий даже простыню стелить не стал. Он почти с отвращением смотрел на Настю и на ее пьяные движения, граничащие с нелепостью. Олег поплелся в спальню, где лег на кровать и стал дожидаться эротического сеанса…

Настя осталась в большой комнате, за столом с Юрием. Она стала просить чтобы он не обижался на ее поступок. В ответ Юрий процедил сквозь зубы, чтобы она шла в спальню и не попадалась ему больше на глаза…

Скрип кровати и хрип со вздохами напрягал. Юрий злым голосом попросил, чтобы гости вели себя потише и прибавил громкость на телевизоре. Это немного охладило пыл, но надолго терпения не хватило — спустя полчаса из спальни послышались громкие стоны и крики.

Через некоторое время из комнаты вышел Олег и не глядя в глаза Юрию, двинулся к выходу. Юрий зашел в комнату и включил свет. На кровати, небрежно укутавшись в одеяло, сидело пьяное и растрепанное существо.

Настя попросила Юрия отвернуться, чтобы она смогла одеться. Юрий назвал Настю ебаной дурой, и добавил, смеясь ей в лицо, что она не в себе, потому что он уже видел ее голой. Второй раз это погоды не сделает, да и смотреть там не на что…

Еще посидев 5 минут в полном удивлении — Настя неуклюже прикрываясь одеялом, встала, повернулась спиной к Юрию и стала одеваться. Ее очень штормило, Настя несколько раз падала, но оделась быстро. Трусы оказались одетыми наизнанку, а лифчик она застегнуть так и не смогла. Просить помочь Юрия она боялась, потому что он был злой — сидел на стуле и молчал.

Виновато пряча глаза в пол, Настя стала на колени и начала просить прощения. Юрий об этом не просил, он только попросил Настю поскорее уйти и больше никогда не появляться ему на глаза. Он едва сдерживался, чтобы не ударить Настю по лицу кулаком, пообещав избить ее до крови, если увидит рядом со своим домом.

Настя испугалась и поклялась, что больше никогда в жизни он ее не увидит, и что она будет помнить о нем только хорошее. Жалеть было не о чем, плакать было нечем — спирты быстро испарялись. Настя пошла к двери чтобы обуться, без конца бормоча и спрашивая о чем-то. Тут она попросила у Юрия денег на дорогу… Юрию было уже все равно — он схватил будущую куму Петра за шиворот и поволок…

Юрий сказал Насте, что она мразь конченая и что он всегда теперь будет ее считать ниже себя за такой поступок. Настя ничего не поняла, она оказалась на крыльце. Дверь была закрыта, пути назад не было. Мир она видела наоборот — вверх ногами… И тут мимо пролетел туфель, который со стуком ударился об асфальт. Настя встала, одела на левую ногу черный туфель и пошла на остановку…

В голове шумело, она ничего не понимала… Еще очень хотелось в домик на деревне, пить и кушать, но это было невозможно. Наступало утро, Настя шла навстречу восходу солнца, люди шли мимо и мало кто обращал внимание на полупьяную молодую девушку. У каждого были свои проблемы, кто-то спешил на работу, кто-то в магазин, а пьяная Настя шла домой пешком. Денег у нее не было, а путь предстояло проделать неблизкий…