Я постоянно ожидал наказания обещанного Катей. Но она, казалось забыла обо мне. Наконец, почти через две недели после моего появления в «гостинице» наказание состоялось. Катька разбудила меня посреди ночи и привела к Кате. Она сняла с меня наручники, а вместо этого одела на меня очень широкий кожаный пояс. Пояс был очень тяжелым. Снаружи в нем было множество карманчиков, в которых ощущались тяжелые плоские предметы.

— Это батарейки — сказала Катька. — Повернись.

Я повернулся к Катьке спиной и она стала что то там регулировать. Я почувствовал как в спину вдавились холодные металлические диски.

— Это — электроды, — пояснила Катька. Я так отрегулировала чтобы ток бил прямо по почкам, — сказала она так, будто оказала мне этим большую услугу. — Все готово, Катя, — доложила она.

— Хорошо, дорогая, иди, — сказала Катя. Подойди, — приказала она мне.

— У нас сейчас будет лекция по физике, — продолжала Катя. Она взяла что-то со стола. Видишь это?

Она показала мне черный гладкий стержень длиной сантиметров пятнадцать и толщиной сантиметра четыре. На одном конце стержня имелось утолщение по форме и размеру напоминающее среднего размера грушу. На противоположном конце стержня на торце имелась большая выпуклая красная кнопка. Она взяла стержень так, что ее большой палец разместился на кнопке. Другой рукой она слегка сжала грушу, которая, видимо была упругой. На стержне рядом с кнопкой засветилась зеленая полоска.

— Смотри, по мере того как я сжимаю грушу, напряжение увеличивается.

На цилиндре теперь светились две зеленых полоски.

— Видишь? — сказала Катя. — тут всего пять зеленых, пять синих и пять красных индикаторов напряжения. Зеленые — это больно, но раб еще может двигаться. Синие — полная потеря контроля над телом от одной до десяти минут. Ну а красные полоски — потенциальная смерть от болевого шока. Понял?

Понял, — сказал я.

Смотри на индикаторы. Сейчас только две зеленых полоски.

— Внимание — сказала она и нажала кнопку… Ощущение было такое как будто мне в спину вонзили сотню раскаленных игл. Я закричал от боли, упал на пол лицом вниз, скребя ногтями пол, пытаясь унять нестерпимую боль в спине. Через минуту боль стала проходить.

— Так вставай, хватит валяться. Подойди сюда. Побыстрее. Смотри. Теперь я ставлю на первую синюю полоску. Она сжала грушу немного сильнее. Теперь горели все пять зеленых и одна синяя полоска.

— Внимание, — сказала Катя и нажала кнопку.

Я ожидал боли, но не думал что она будет ТАКОЙ сильной. Повалившись на пол, не в состоянии контролировать свое тело я забился в агонии. Из моей глотки вырывался какой то нечеловеческий вой. Я действительно потерял контроль над своим телом. Любая попытка шевельнутся отдавалась новым всплеском дикой боли.

— В почках больше нервных окончаний чем во всем остальном теле, — пояснила Катя. Поэтому и так больно. Ну давай, поднимайся. Не серди меня.

Я кое как поднялся и еле удерживаясь от того чтобы не орать от боли встал в позу внимания.

— Значит так. Игра называется «Ползунки». Ты сейчас идешь вот туда в угол — она показала рукой на пустой угол комнаты, до которого было метров семь или восемь. — Ложишься. Лицом ко мне. Ползешь ко мне и целуешь мой сапог. Вот и все. Все просто, даже самые тупые мужчины легко с этим справляются. Но в твоем случае есть одно «но». Она помахала перед моим лицом грушей. У тебя на пути будут встречаться препятствия в виде ударом током. Если сможешь преодолеть все препятствия и доползти — ты победил. Если слишком больно — возвращаешься обратно и пробуешь снова. В углу сидеть запрещаю, буду снимать очки за неспортивное поведение, — она снова показала мне грушу. Все понял?

Я кивнул.

— Тогда — вперед.

Игра началась. Катя не давала мне никаких подсказок. Иногда удар током следовал сразу как только я начинал ползти. Иногда удар немного запаздывал, и я успевал проползти некоторое расстояние. Попытки преодолеть расстояние до Катиного сапога одним быстрым «рывком» Катя сразу пресекала, да еще жестко наказывала за «неспортивное поведение» если я в спешке не полз а пытался бежать на четвереньках. Я понял что Катя хочет чтобы я полз медленно. Чуть позже я понял что слабые удары означали что Катя разрешает мне еще немного проползти. Сильный удар означал что надо вернутся обратно и начать снова — попытки ползти вперед после сильного удара заканчивались такой болью, которую не смог бы выдержать никто. Приходилось возвращаться.

Один раз я, перетерпев несколько относительно слабых ударов оказался всего в метре от цели. И тут я получил чудовищной силы удар. Я лежал на полу в агонии и слышал чей то жуткой крик. Потом понял что кричу я. Казалось все мое тело было соткано из боли. Из прокушенной губы обильно текла кровь.

— Да, не повезло, — сочувственно сказала Катя. Ты был уже так близко! Ну ничего, наш девиз — «бороться и искать, найти и не сдаваться». Ты же не собираешься сдаваться, правда? — спросила Катя.

— Нет, Госпожа, — прошептал я. Мне хотелось просто умереть.

— Что-то мне твое настроение не нравится, — сказала Катя. — Ну-ка улыбнись!

— Я изо всех сил постарался изобразить на лице хоть какое-то подобие улыбки.

— Вот, уже лучше, — сказала Катя. Марш на старт и вперед. Нельзя отчаиваться, надо пытаться. Попытка — не пытка, верно?

Снова и снова Катя подпускала совсем меня близко к желанной цели только для того чтобы отбросить назад.

— У тебя обязательно получится, — говорила мне Катя. Рано или поздно тебе повезет. Главное — не терять надежды.

Только, наверное, на сотой попытке — я давно потерял счет — я, наконец, дополз до Катиного сапога и припал к нему губами. Я целовал прохладную кожу ее сапога, боясь даже на секунду оторваться от него, в страхе что Кате покажется что я недостаточно счастлив и она снова отправит меня на старт.

— Ну вот, — сказала Катя. — Получилось. Молодец. Теперь принеси мне хлыст.