Поездка обратно к Эми была наполнена нервной энергией. Она крепко держала меня за руку, в то время как я вел машину, как будто заклинание разрушится, если она ее отпустит. Мы не разговаривали, но когда остановились на перекрестке, я ободряюще улыбнулся ей. Казалось, напряжение с нее спало. Я открыл рот, чтобы заговорить, но она лишь крикнула:

– Зеленый! Поехали!

В ее квартире мы поднимались по ступенькам через две. Она возилась с ключами, ругаясь, прежде чем, наконец, отперла дверь. Мы вместе переступили порог и возобновили поцелуй, начатый еще в баре. Наши языки танцевали вместе, пока мы, спотыкаясь, плелись к ее спальне, на ходу сбрасывая одежду. К тому времени как мы оказались перед дверью, я был в одних штанах, а на Эмили были только лифчик и трусики.

Мои руки яростно работали над застежкой ее лифчика, пока я с триумфом не освободил ее груди. Они были великолепно круглыми и упругими, несмотря на размер. Ее соски были маленькими, светло-коричневыми и достаточно твердыми, чтобы разрезать стекло. Мой рот спустился с ее рта, чтобы пососать один сосок, в то время как моя рука обхватила и сжала другую грудь. Она издала вздох, когда мои зубы слегка коснулись ее соска.

– О, боже, Майк…

Через мгновение Эмили оттолкнула меня, на ее лице появилась похотливая ухмылка. Она села на край кровати, потянув меня за петли ремня, пока я не встал перед ней. Я попытался расстегнуть пуговицу и молнию, но Эм со смехом отбросила мои руки.

– О, нет, не надо! Свой подарок ты развернул, теперь я разверну свой.

Ее пальцы ловко управились с пуговицей. Она смотрела мне в глаза, медленно расстегивая молнию, и все это время улыбалась. Освободив руки, я потянулся вниз, чтобы пощипать один из ее сосков, что вызвало у нее легкий взвизг:

– Плохиш!

Она одним движением стянула с меня штаны и трусы, наклонившись при этом. Мой член был таким твердым, как никогда раньше. Он выскочил, когда его плен спал, ударив ее по щеке и вызвав смех.

Моя маленькая Динь-Динь держала его в руке, изучая.

– Хммм, так это ты толкал меня в спину, когда я пыталась смотреть телевизор.

Она подняла на меня глаза, затуманенные желанием.

– Боже, я знала, что у тебя будет хороший член. Он такой великолепный.

Она широко открыла рот и сделала экспериментальный лиз, слизывая бисеринки спермы со щели. Затем, снова эта ее ехидная ухмылка.

– Ммм, и на вкус он тоже такой аппетитный.

Она подалась вперед, вбирая меня в свой невероятный рот. Ее голова покачивалась вверх-вниз, и я чувствовал, как ее язык скользит по нижней стороне. Техника Эмили была потрясающей, и не только оральные навыки. Она постоянно ловила мой взгляд, и в ее взгляде я видел смесь тоски, энтузиазма и игривости, что усиливало мое удовольствие. Все это было по-настоящему искренним, даже если и было немного наиграно ради моего блага. В тот момент мне казалось, что я – единственное существо в ее мире, и я вовсе не хотел быть где-то еще.

Слишком скоро я почувствовал приближение оргазма. Мои руки начали путаться в ее волосах, и я застонал:

– Эм, я вот-вот… – Эмили схватила меня за задницу, притягивая к себе. Она сглотнула, и я почувствовал головку своего члена в ее горле, что довело меня до предела. Я кончил, громко выкрикивая ее имя, опорожняя яйца в ее горло. Она держалась до конца, жадно сосала, пока последние капли моей спермы не оказались в ее желудке.

Затем она отстранилась от меня и поцеловала головку моего члена нежным, сладким поцелуем. Ее руки начали работать над моим членом, избегая самых чувствительных частей, но подготавливая меня к еще одному раунду с ней. Она поцеловала ствол, затем отстранилась. Моя подруга и любовница оттолкнулась от кровати и бесшумно протянула ко мне руки.

Я стоял на коленях на кровати, глядя на это прекраснейшее из созданий. Ноги Эмили были широко расставлены, промежность ее трусиков заметно намокла. Она была готова ко мне, но я не хотел торопиться. Я хотел доставить ей удовольствие, соизмеримое с тем, что она уже подарила мне. Я потянул за трусики Эм, спустив их ниже колен. Ее киска была блестящей от соков, половые губы надулись от возбуждения. Волосы на лобке были уложены в привлекательную золотисто-блондинистую прическу, и я подумал, поддерживает ли она такую прическу постоянно или сделала это специально для нашего свидания.

Я отбросил в сторону трусики и начал целовать ногу Эмили, начиная с лодыжки, затем колена и далее вверх по бедру, облизывая и покусывая ее чувствительную плоть. Однако перед тем как достиг цели, я почувствовал, что меня дергают за волосы. Я посмотрел между ее ног, между ее грудей, чтобы увидеть Эмили, смотрящую на меня с почти страдальческим выражением лица.

– Боже, пожалуйста, Майк. Ты нужен мне внутри.

Я приподнялся над Эмили, глядя ей в глаза. Поцеловал ее, ощутив на ее губах нотку себя. Ее тонкая рука гладила мой член, подводя его к своему входу. Она прервала наш поцелуй и посмотрела мне в глаза.

– Пожалуйста, папочка. Пожалуйста, дай своей маленькой девочке то, что ей необходимо…

Ее фраза оборвалась хныканьем, когда головка моего члена скользнула внутрь ее горячей, влажной пизды. Она была настолько тугой, что было почти больно, но я нуждался в ней, должен был почувствовать, как ее тело поддается моему. Она прикусила нижнюю губу и застонала, полузакрыв глаза, в то время как я все глубже проникал в нее. Это было похоже на то, как будто меня обхватил бархатный кулак, когда ее туннель раскрылся, чтобы принять меня.

Я замер на мгновение, и она приподнялась, чтобы меня поцеловать. Она прижалась ко мне так, словно я был единственным твердым существом в мире. Через слишком короткое время Эмили отстранилась и взмолилась:

– Весь, Майк. Мне нужен весь.

Она снова легла на кровать и обхватила меня руками, глядя в мои глаза с нетерпением, почти маниакальным. Моя маленькая сексуальная эльфийка скрестила ноги у меня за спиной и с улыбкой кивнула мне. Я ввел последние несколько сантиметров, медленно, почти дразняще, вызвав громкий стон из глубины ее тела.

Ее рука погладила мою грудь, но не для того, чтобы остановить мои движения, а как интимный жест привязанности между двумя любовниками. Она переместилась к моему боку и спустилась к бедру, обхватив его, когда я начал двигаться. Она хныкнула, когда я отстранился, а затем удовлетворенно вздохнула, когда я снова погрузился в нее до упора.

Я начал быстрее входить и выходить из нее, а ее вторая рука скользнула вниз между нами. Я почувствовал, как ее пальцы играют с ее клитором, и начал трахать ее… по-настоящему трахать. Она уже доставила мне столько удовольствия, и я хотел вернуть его ей.

– Боже, Эм, ты так чертовски хороша. Такая… такая… такая тугая, – прохрипел я, начав входить в нее.

– О, блядь, Майк. Я… я…

Я почувствовал, как ее внутренности начали трепетать, и понял, что приближается ее оргазм.

– Да, так. Вот моя хорошая девочка. Кончи для меня. Кончи на папином члене. Покажи папе, какая ты хорошая девочка… – Я почувствовал, как она прижалась ко мне. Ее рот открылся в беззвучном крике, когда она кончила, тело сильно напрягалось в моих руках в течение, казалось, нескольких минут, прежде чем она окончательно обмякла.

Я продолжал медленно трахать ее, пока Эмили постепенно приходила в себя. Она начала бормотать, умоляя меня о большем. Это был почти бред, как будто заклинатель змей говорит на своем языке, но в конце концов это начало складываться в песнопение.

– Трахни меня, Майк! Трахни! Трахни!

Напев становился все громче и быстрее, когда я начал вбиваться в нее. Я хотел дать ей еще больше, но не мог. Снова нарастало давление, и я знал, что никакие размышления о бейсболе или попытки сделать расчеты не остановят того, что должно было случиться.

Когда я подошел ближе, песня изменилась. Ее ноги сжались вокруг моей спины, с каждым толчком втягивая меня глубоко в себя. Она повисла на мне, и я почувствовал, как она снова начала напрягаться.

– На… на таблетках. Б… безопасно. Кончи в меня. Кончай. Кончай, кончай, пожалуйста, кончай, папочкааа… Кончи в свою хорошую девочку, папочка!

Она застонала от оргазма, и когда прижалась ко мне, я присоединился к ней. Сильно толкнулся в нее в последний раз, и мое семя брызнуло на ее шейку матки, струя за струей заливая ее внутренности.

Я опустился на нее, стараясь не раздавить. Она все еще находилась в состоянии экстаза, ее тело дрожало подо мной как лист. Я осыпал нежными поцелуями прекрасную женщину, заставившую меня снова почувствовать себя живым. Снова почувствовать себя мужчиной. Я не знал, что ждет нас в будущем, но если бы она попросила меня прямо сейчас, я бы остался с ней навсегда.

Когда ее дрожь утихла, я перекатился на бок, потянув ее за собой. Эмили положила голову мне на грудь, в то время как мы оба пытались отдышаться. Я целовал ее в макушку и рассеянно гладил по спине, пока мы грелись в послесвечении.

Долгие минуты тянулись, а никто из нас не заговорил. Для нас это была неизведанная территория. В тот момент все казалось таким правильным, и я все еще чувствовал это. Но я не знал, что чувствует она, и не хотел нарушать тишину. Я боялся, вдруг она сожалеет. Боялся, что это будет единственный и неповторимый раз. Боялась, что потерял своего друга.

Наконец, она заговорила:

– Господи, твоя бывшая – чертова идиотка.

Она смотрела на меня с широкой, довольной улыбкой на лице. Я рассмеялся, но меня беспокоило, что за этой улыбкой может скрываться что-то еще. Я открыл рот, чтобы заговорить, но она заставила меня замолчать поцелуем.

– Давай беспокоиться о завтрашнем дне завтра. Сегодня я хочу только этого. – Она поцелуями спустилась вниз по моему телу и начала очищать меня своим языком. Я снова почти мгновенно затвердел. У меня даже в старших классах не было такого короткого периода восстановления, но я начал подозревать, что где-то между моим фитнес-режимом и невероятной красотой и талантами моей любовницы, сегодня вечером завестись проблемой не будет.

Эмили забралась сверху, держа меня в руке. Она встала на колени, скользя головкой моего члена вверх и вниз по своей щели, а затем села на меня, впустив в себя одним движением с громким «ЕБАААААТЬ»!

Я выгнул спину, схватившись руками за ее бедра. Уверен, что мои пальцы оставили на ней синяки, но она не жаловалась. Ее голова была откинута назад, когда она начала двигаться, покачивая бедрами вперед-назад, прижимаясь ко мне.

Это было только начало ночи. Я сбился со счета, сколько раз она кончила. Я старался доводить ее до оргазма как можно чаще, но когда она подгоняла меня, умоляя кончить в нее, я не смог удержаться. Я начал использовать ее как игрушку, когда был близок к этому, мой личный стонущий, кричащий плотский фонарик. Это, казалось, еще больше возбуждало ее, знание, что я не могу контролировать себя с ней, и она кончала сильнее всего, когда я был наименее нежен с ней.

Наконец, рано утром в субботу, когда наши души еще были готовы, а тела уже слабы, я прижался к ней под одеялом, шепча ей на ухо слова благодарности и ласки. Она положила голову на мою руку и поцеловала мой бицепс, прежде чем прошептать:

– Спокойной ночи, Майк. Спасибо тебе… – а затем быстро заснула.

Я последовал за ней вскоре после этого, и хотя моя дрема была без сновидений, я отправился в нее с улыбкой на лице.

***

На следующее утро я проснулся при полном дневном свете. Я чувствовал запах Эмли на подушке рядом со мной и ощущал высохшее, липкое месиво, которое она оставила на моем теле и кровати, но в спальне не было никаких других признаков ее присутствия. Взглянув на часы, я увидел, что уже почти десять. Я потянулся, надел боксеры и пошел искать свою… любовницу? Подругу? Девушку? Я полагал, что нам придется об этом поговорить.

Мне не пришлось далеко искать. Эмили сидела на диване, волосы в беспорядке, завернутая в одеяло. Она смотрела в окно, но когда я открыл дверь, ее лицо повернулось ко мне. Ее глаза были с красными ободками, а щеки заливали слезы. Я медленно подошел к ней.

– Эм?

Она захрипела, когда ее глаза начали наполняться слезами.

– Прости, Майк. Я все испортила.

Сев рядом с ней на диван, я притянул ее к себе.

– Эй, тише, нет. Ничего не испорчено. Это была лучшая ночь в моей жизни, и я хочу…

Она оттолкнула меня. Не со злостью, но с силой. Ее грустное выражение лица превратилось в непоколебимую решимость.

– Нет, Майк. Ничего больше не говори. Пока… – Она выглядела такой потерянной. – Не раньше, чем я все расскажу тебе.

Раньше я не видел эту Эмили.

– Что именно? – Ей явно нужно было пространство, поэтому я отодвинулся на дальний конец дивана.

Она смотрела вниз, сосредоточившись, словно пыталась вспомнить что-то давно забытое. Что-то, что она пыталась похоронить и надеялась, что никогда больше не откопает.

– У моих родителей был несчастливый брак. Они поженились слишком рано, сразу после окончания школы. Не потому, что мама была беременна или что-то в этом роде. Просто они были глупыми детьми, думавшими, что понимают мир, и считавшими, что их любовь выдержит испытание временем. Не прошло и двух лет, как они оба были готовы расстаться, но тут появилась я. Они пытались остаться вместе ради меня, а потом и ради моего брата, но это продолжалось только до тех пор, пока мне не исполнилось шесть лет. Я почти уверена, что мама первой изменила папе, но знаю, что они оба трахались на стороне.

– Они старались, действительно старались, быть хорошими родителями. Но не были для этого приспособлены. Я стала разменной монетой, или посланником, или резонатором для того, о чем мне не следовало знать в том возрасте. У каждого из них в жизни была череда парней и девушек. Одной паре даже удалось прожить достаточно долго, чтобы заслужить звание «приемного родителя». Никто из них не был ужасен, но я была на втором плане для почти всех взрослых в моей жизни.

– Боже, мне жаль, Эм. Я…

Она устало посмотрела на меня.

– Пожалуйста, дай мне закончить, прежде чем заговоришь. Мне еще столько всего нужно тебе рассказать, и я не смогу все это пережить, если… если ты проявишь ко мне такую привязанность. Я сломаюсь, и это займет гораздо больше времени. Я могу даже струсить. Поэтому, пожалуйста, если я тебе не безразлична, просто дай мне выговориться, хорошо?

Я неохотно кивнул, и она продолжила.

– Единственное место, где я находила утешение, была школа. Я была умной. Любила читать, математику и естественные науки. Хорошо разбиралась в компьютерах. Вот это я использовала в качестве убежища. У некоторых детей есть домики на деревьях и друзья; у меня же была стопка книг и отношения с работниками библиотеки по имени-отчеству.

– Я не занималась спортом. Просто хотела побыть одной со своими книгами, а уроки физкультуры всегда казались мне глупыми. Это была куча соревнований без всякой причины, нас просто пытались вымотать, чтобы в конце дня родителям не пришлось с нами возиться.

– К сожалению, из-за дерьмовых, но благонамеренных родителей я жила на микроволновке, фастфуде и нездоровых закусках. Я стала толстой. Не страдающей ожирением, но все же намного толще, чем должен быть ребенок. К тому времени, когда я училась в средней школе, я стала толстой ботаничкой. У меня не было друзей, и я убедила себя, что они мне не нужны. Но я все еще была гормональным подростком, и действительно начала чувствовать это в младших классах.

Она вздохнула.

– В каждой школе есть свой Тодд: спортивный, богатый, красивый и полный придурок. Он был звездным защитником и учился в одном со мной классе. Конечно, он встречался с одной из чирлидерш, Бетани. Она была такой же злой, как и все остальные, и железным кулаком следила за соблюдением социальной иерархии. И когда дело касалось иерархии, я точно знала, где мое место: на самом дне. На протяжении многих лет она регулярно использовала меня в качестве девочки для порки, и мне стыдно признаться, что я позволяла этому сходить с рук.

– Между предпоследним и выпускным классами я услышала, что они расстались. В то время для меня это было интересно только из любопытства, точно так же, как услышать о разводе двух голливудских знаменитостей. Но когда той осенью начались занятия в школе, мы с Тоддом посещали несколько одинаковых курсов. У него были проблемы, и он попросил меня о помощи. Я начала с ним заниматься. Мы стали близки, и в конце концов, он пригласил меня на свидание.

– Я, конечно, была в восторге. У меня вообще не было опыта общения с мальчиками, если не считать небольшой возни за трибуной на втором курсе с каким-то парнем. Но теперь я встречалась с самым подходящим мальчиком в школе, и, похоже, я ему очень нравилась. Прошло совсем немного времени, и он лишил меня девственности; я говорю «лишил», но была абсолютно готова отдать ее ему. Я думала, что я ему действительно небезразлична, а даже если и нет, что с того? Он был горяч, я была возбуждена, и в любом случае я хотела, чтобы меня дефлорировали.

– Но потом…

Она сделала паузу, пытаясь заставить себя продолжать. Мне хотелось утешить ее, но я сдержал свое обещание дать ей возможность рассказать свою историю в свое время.

– Потом он сказал, что хочет повеселиться по-другому. Что некоторые из его друзей в команде одиноки. И если я хорошая девушка, я должна им помочь. Что это – просто секс, мы все равно останемся парой. Что это просто нечто, что уверенные в себе взрослые люди делают со своими партнерами. Он твердил об этом несколько недель, и я, наконец, сдалась.

По ее лицу начали медленно катиться слезы.

– Я переспала, наверное, с половиной команды. Я не чувствую за это особой вины; я знала, что я – не единственная девушка, у которой есть это сомнительное отличие. Вот только… вот только я узнала, что все это – ложь. Я собиралась впервые пососать у одного из товарищей Тодда по команде, когда у того случился приступ совести.

– Тодд вовсе не расставался с Бетани. Все это – один долгий розыгрыш. Она убедила его соблазнить меня, чтобы он мог снимать меня на видео, и чтобы его друзья могли снимать меня на видео. Потом, позже, они планировали выложить все видео на порносайтах и разослать ссылки всем в школе. Просто ради развлечения. Просто чтобы быть жестокими по отношению к толстой ботаничке.

– Господи!

Она проигнорировала меня и с усмешкой продолжила:

– Чертовски глупо с их стороны. Что, по их мнению, должно было случиться? Я обратилась к родителям и школьной администрации. К тому времени в Калифорнии уже действовали законы о порнографии из мести, и между ними и академическими санкциями за то, что они сделали, Тодду и Бетани в итоге пришлось пересдать выпускной год и заплатить кучу штрафов. Они также едва избежали тюремного заключения. Некоторые другие тоже были замешены в этом деле, но большинство из них скинули все на Тодда и Бетани и отделались «всего лишь» клеймом сексуальных преступников.

– К тому времени, однако, ущерб был нанесен. Если раньше я была непопулярна, то теперь стала прокаженной. Я перестал есть. Едва ходила в школу. Мои оценки ухудшились. Я начала совершать долгие прогулки в течение дня, чтобы побыть одной.

Она рассмеялась без тени юмора.

– Больше одиночества. Родители отправили меня на терапию, но я еще не была к этому готова. Я хотела держать свою ярость в себе, чтобы мне снова не было больно. Единственно полезное, что мне посоветовал терапевт, – это найти новую отдушину для своего гнева. Она посоветовала мне начать ходить в спортзал.

– На следующий год я уехала в колледж в другой штат. Не хотел рисковать, сталкиваясь с теми, кто меня знал. К концу первого года обучения в колледже я так много времени проводила в спортзале, что уже была на пути к тому, чтобы выглядеть так, как выгляжу сейчас. Парни перестали смотреть на меня как на толстую ботаничку, а вместо этого стали смотреть как на горячую блондинку. Я пыталась ходить на свидания, но все еще была так зла из-за того, что со мной случилось, что не могла ни с кем установить настоящую связь. Я жаждала секса, но в моей голове все так запуталось из-за того, что произошло в школе, что я не могла иметь больше, чем секс на одну ночь, не становясь параноиком и не отдаляясь.

Она опять сделала паузу. Ее кулаки были сжаты, и она дрожала.

– Однажды вечером я была в баре и увидела пару. Сексуальная брюнетка с атлетически сложенным блондином. Они не были похожи на Бетани и Тодда, но были из той же партии. Она вела себя как абсолютная стерва, опускала какую-то бедную девушку без всякой причины, только чтобы почувствовать свое превосходство. И пока она это делала, я соблазнила ее парня. Я подумала, что если собираюсь иметь только череду отношений на одну ночь, то почему бы не восстановить справедливость? Я в обязательном порядке сфотографировала его на телефон и отправила ей СМС, чтобы задокументировать его маленькую неосторожность.

– С тех пор это стало моим методом работы: найти девушку, ведущую себя как сучка, соблазнить ее парня и разлучить их. Иногда это было так же просто, как с той первой парой. Иногда требовалось немного больше исследований, выяснения того, что парень искал в постели и в чем она ему отказывала. Но я всегда получала то, что хотела. Или то, что, как мне казалось, я хотела.

– В конце концов, мои стандарты стали менее строгими. Вначале я выбирала засранцев. Потом им просто нужно было быть немного дерьмовыми. Потом это было просто потому, что они были красивой парой. Я оправдывала это тем, что если он уйдет, они все равно расстанутся. Или, иногда, что они, вероятно, – мудаки, но я просто еще не видела, чтобы они так себя ведут.

– Все закончилось, когда я получила летнюю практику перед последним курсом колледжа. Я работала в большой корпорации с приятной группой людей. Один из них сам был недавним выпускником. Недавно женился. Я видела ее фотографию на его столе, и она выглядела так, словно была сделана из той же ткани, что и другие девушки, на которых я нацелилась. Во всяком случае, так я себе говорила.

– Я начала с ним флиртовать. Узнала немного больше о нем и о том, что ему нравится. Придя на пикник компании, я наконец-то зацепила его на крючок и начала вываживать. И тогда я узнала, что его жена на восьмом месяце беременности их первым ребенком. То, как он смотрел на нее… это была любовь. Настоящая любовь. Они явно принадлежали друг другу. И она была ко мне и ко всем остальным так добра, несмотря на то, что ей было так неуютно на этой жаре. Она все говорила и говорила о том, как много ее муж говорит обо мне и как я ему нравлюсь. Сказала мне, что надеется, что когда закончу колледж, я приду к нему работать. Мне стало плохо от того, что я чуть не натворила.

– Я извинилась и вернулась в свою квартиру, чтобы хорошенько и долго поплакать. Я стала тем самым монстром, которого ненавидела, тем самым, что сделал из меня злобную, мстительную женщину. Я играла с чужими жизнями, потому что могла, и почти разрушила брак, и почему? Потому что жена была красивой? Я знала, что должна остановиться. Раньше я не была готова к терапии, но теперь должна была получить помощь.

– Последние два года я пыталась исправиться, устранить последствия травмы, превратившей меня в этого человека. Нет, это я позволила сделать из меня такого человека. Было много слез и тяжелой работы, но я все еще не…

Эм пыталась держаться и сдерживать слезы, но начинала проигрывать эту битву.

– Я не знаю, смогу ли я… Я хочу быть влюбленной. Хочу быть достойной любви. Но как я могу быть такой, когда настолько ужасно вела себя? Что если я оттолкну тебя? Что, если изменю, как твоя бывшая? Что, если разобью твое сердце? Я не смогу жить с самой собой.

– Поэтому я держала тебя на расстоянии. Знала, что хочу быть с тобой, но не могла так поступить с тобой, особенно после того, как ты рассказал мне, что случилось с Лизой. Но это сработало лишь отчасти. Мне нравится быть твоим другом. Я люблю тебя как друга. Но начала понимать…

Она запнулась, выражение ее лица стало противоречивым.

– Прошлым вечером я действительно искренне хотела вернуть тебя туда. Хотела, чтобы у тебя был опыт просто пойти и повеселиться с кем-то, потому что ты – мой друг и заслуживаешь счастья. Но когда ты ушел к ней, я поняла кое-что еще. Я люблю тебя. Я влюблена в тебя. И я так разрывалась. С одной стороны, я хотела умолять тебя вернуться, вернуться домой со мной. Но потом забоялась, что если ты и вернешься домой со мной, то это будет всего лишь какая-то мимолетная интрижка. Особенно если сначала я не расскажу тебе все это. Ты подумаешь, что я скрываю от тебя свое прошлое, а когда узнаешь, то возненавидишь меня.

– Поэтому я решила, что позволю тебе пойти за ней. Решила, что мы встретимся на этой неделе, и я расскажу тебе все, а потом мы решим, что делать дальше.

Ее слезы начали наворачиваться с новой силой, а голос надломился.

– Но я все испортила, как и всю свою жизнь. Ты вернулся ко мне, и я не смогла тебя остановить, чтобы рассказать о том, как я облажалась. Я просто должна была лечь с тобой в постель, даже… даже несмотря на…

Она открыто всхлипнула.

– Даже несмотря на то, что я – чудовище. Даже несмотря на то, что теперь ты должен меня ненавидеть. Я все разрушила и…

Я услышал достаточно. Обещание или нет, я бросился к ней и взял обнял ее.

– Шшш, Эмили. Нет. Ты ничего не разрушила. Я здесь. Ты у меня, и я не уйду.

Это вызвало новый пароксизм рыданий. Я прижимал ее к себе и шептал ей успокаивающие звуки, говоря, какая она особенная для меня. Как сильно я ее люблю. Она крепко прижала меня к себе и зарылась лицом в мою шею.

Мы долго сидели вместе на диване, пока она не взяла себя в руки. Наконец, она всхлипнула и сказала:

– Ты не должен… Я знаю, что это много. Я и есть много. Ты не должен чувствовать себя обязанным быть со мной только потому…

Я заглушил ее протесты крепким, но нежным поцелуем.

– Нет, Майк, я серьезно…

Еще один поцелуй, на этот раз более настойчивый, прежде чем я отстранился от нее и сказал:

– Тише. Я люблю тебя. Что бы это ни значило для нас, кем бы мы ни были сейчас, я здесь для тебя, потому что хочу здесь быть. Потому что мне нужно быть с тобой.

Она улыбнулась, по-настоящему улыбнулась, впервые за это утро, но я видел, что в ней начали зарождаться вопросы.

– Но как же…?

– Эм, остановись. Тебе было больно, и ты сделала кое-что, чего не должна была делать. Я это понимаю. Но ты… Боже, ты удивительная. Ты уже прошла через столько всего, и этот удивительный человек вышел с другой стороны. Ты умная, заботливая, веселая и добрая. Мне нравится быть с тобой. Что бы тебе ни нужно было сделать, я рядом. У меня есть свои проблемы, которые нужно решить, и ты мне очень помогла. Вместе мы справимся. Пока ты здесь со мной, я буду здесь с тобой. Хорошо?

Она прижалась к моему боку и сжала меня, тихо прошептав:

– Спасибо, Майк.

Мы оставались так некоторое время, прежде чем она отстранилась. Она посмотрела мне в глаза и сказала:

– Насчет прошлой ночи… Я не хочу, чтобы ты чувствовал себя… Если ты хочешь, чтобы это было только один раз, я пойму. Мы можем вернуться к дружбе, если это будет… если так тебе удобнее.

Я погладил ее по щеке.

– Зачем мне делать такую глупость? Прошлой ночью я чувствовал себя более любимым и желанным, чем когда-либо. Ты была так невероятно сексуальна. То, как ты говорила, двигалась и чувствовала, я подумал, что мне все приснилось, когда только проснулся. Честно говоря, если бы ты все еще была со мной в постели этим утром, я не думаю, что мы бы встали до конца дня. Если это именно то, что значит быть с тобой, то я в этом надолго.

Она повернулась к моей руке и поцеловала ее, затем взяла мою руку в свою. Ее улыбка превратилась в ту блестящую ухмылку, в которую я влюбился.

– Не могу обещать, что каждый раз будет настолько же интенсивным. Но будет забавно попробовать.

Я наклонился к ней и поцеловал ее в губы – милый, нежный жест привязанности. Ее руки обхватили мои щеки и при этом сбросили одеяло, которое было накинуто на ее плечи. Когда я отстранился, ее тело снова предстало передо мной во всей красе.

– Боже, ты прекрасна. – Ее волосы были взъерошены, а тело покрыто коркой из высохших остатков вчерашних ночных упражнений, но она была самым удивительным существом, которое я когда-либо видел.

Она встала.

– Пойдем. Пойдем приводить себя в порядок. – Снова эта хитрая ухмылка. – Ты можешь помыть мне спину.

Мы оставались в душе, пока вода не стала холодной. Наши руки блуждали по телу друг друга, сначала делая вид, что отмываем друг друга, но в итоге просто воспользовались предлогом, чтобы исследовать. Мы целовались так, будто больше никогда не сможем этого сделать. Киска Эмили болела от прошедшей ночи, и она слегка шипела, когда мои пальцы отмывали ее. Я чувствовал ее жар, чувствовал, как из нее начинают капать соки. Я знал, что с такой болью как у нее, она не будет готова к сексу. Но у меня не было возможности попробовать свою возлюбленную на вкус, и я решил это исправить. Она прислонилась к стене душа и перекинула одну ногу через мое плечо, а я держал ее, шумно лизал ее красивую, набухшую киску, пока она не взмолилась об освобождении, и я даровал ей это. Эм упала, и я вынес ее из душа, вытер и отнес в постель, чтобы она немного вздремнула.

***

Мы проснулись рано утром, счастливые, но голодные. Я переоделся в свою вчерашнюю одежду, а она переоделась во что-то более повседневное, после чего мы впервые вышли в мир как пара. После быстрого обеда мы заскочили ко мне домой, чтобы я мог переодеться во что-то посвежее. Она стояла на пороге моей спальни.

– Не хочешь ли ты… не хочешь ли собрать сумку на ночь?

Я подошел к ней вплотную, все еще застегивая рубашку, в то время как она продолжила:

– Я не хочу, чтобы тебе показалось, что я слишком тороплю события, но прошлой ночью я была так счастлива. Я действительно… Я хочу…

Я поцеловал ее.

– На сколько дней мне нужно собрать вещи?

Она счастливо улыбнулась.

– Насколько большой у тебя чемодан?

В тот вечер была наша игра в D&D, поэтому, после того как я собрал вещи, мы отправились туда. Мы знали, что нет никакого способа скрыть это новое событие в наших отношениях, да и не очень-то хотели, поэтому мы вошли в квартиру Ровены рука об руку. Адам лишь рассмеялся:

– Давно пора, блядь. – Он посмотрел на Ровену. – Ты должна мне пять баксов.

Ровена насмешливо посмотрела на Эмили.

– Чшш. Он и дня не пробыл на рынке, ты, маленькая бродяжка! Я хотела на него взглянуть. – Она улыбнулась и закатила глаза. – А, ну. Я все равно знала, что это гиблое дело. Даже удивлена, что ты здесь. Я думала, понадобится лом, чтобы разделить ваши гениталии, когда вы двое начнете этим заниматься.

Гордон только пробормотал какие-то поздравления и вернулся к своим приготовлениям к игре. Я не думаю, что он полностью потерял надежду добиться Эмили, но не был совсем уж невежественным. И не помешало то, что Ровена тонко подсказывала ему, как сделать его менее, ну, Гордоном. Несколько недель назад у него даже было свидание, которое прошло не так уж плохо.

Мы расположились на наших обычных местах для игры, причем Эм придвинула свой стул ближе ко мне, чем обычно. Гордон провел нас через кульминационное приключение в кампании, которую он вел, и я не раз поражался тому, насколько счастливой была моя жизнь по сравнению с тем, где я был год назад. У меня есть друзья, дела, которыми я с удовольствием занимаюсь, более здоровое тело и взгляды на жизнь, и, в довершение всего, милая, умная, красивая девушка, любившая меня таким, какой я есть. Я не мог представить себе лучшей жизни.

После окончания сета, пока Эмили помогала Гордону и Адаму убирать со стола, Ровена отозвала меня в сторону.

– Я рада за вас, ребята. Надеюсь, вы понимаете, что я над вами просто подтрунивала. – Она лукаво улыбнулась. – Ну, не совсем. Было бы забавно хотя бы раз с тобой пошалить.

Затем она стала более серьезной.

– Эмили замечательная. Вы оба замечательные. Но она через многое прошла. Я на самом деле люблю ее, и просто хочу убедиться…

Я поднял руку.

– Я тоже ее люблю. Она обо всем мне рассказала. Ну, то есть, предполагаю, что обо всем. Этого, конечно, было много. Я хочу быть рядом с ней. Я обещаю, Ро. Я о ней позабочусь.

Ровена схватила меня в крепкие медвежьи объятия, почти раздавив.

– Боже, как же ей повезло. Чертова сука. – Она поцеловала меня в щеку. – Иди. Иди, помоги ей закончить уборку. Увидимся в спортзале в понедельник?

Я кивнул и обнял ее, прежде чем отправиться наводить порядок и выбрасывать пивные бутылки.

Я и раньше задавался вопросом, были ли утверждения Эмили о том, что в тренажерном зале есть женщины, которые только и ждут, чтобы я сделал шаг, правдой или просто способом подкачать мое эго. Хотя было приятно знать наверняка, это уже не имело значения. У меня есть женщина, которую я хочу.