Когда мы с Людой вернулись к нам домой, там была только моя мама. Она спросила, будем ли мы обедать с ней. Мы согласились. За столом, разумеется, речь шла о том, кто как провел ночь. Поскольку первой задала вопрос мама, я рассказала ей о лесби-шоу, которое мы устроили для Юры и Геры, а также о своем обещании раскрыть тайну Юре после 12 апреля.

— Ну все правильно вы сделали. И поддразнили, кого нужно; и заинтриговали, кого нужно. Молодчинки, — одобрила мама.

— А как у вас малые валяния прошли?

— Одно могу сказать: среди нас точно был, по крайней мере, один абсолютно счастливый человек. И мы все на его безграничное счастье равнялись.

— Сергей?

— Он самый. Сначала его просто разбирало от радостного нетерпения. Но он страшно волновался за то, что у него еще до обряда вовсю стоял, — улыбнулась мама, — почему-то передо мной даже больше, чем перед Ольгой.

— Ну вы же были в роли урядницы и имели все права поставить его на место в случае чего, — прокомментировала Люда.

— В этом не было никакой необходимости. Все в конечном итоге у нас прошло прошло замечательно. Утром мы расстались очень трогательно. А я вот самой себе задала сейчас вопрос: «Неужели я тоже так несуразно выглядела в первое валяние?» Наверное так же, так что я Сергея вполне понимаю и рада за него и Таечку. Она, кстати, отписалась вам, что что ее мальчики разделись?

— Да, мама, — подтвердила я.

— Вот и хорошо. Я хотела бы тебе Люда, задать один, может быть, не совсем деликатный вопрос.

— Конечно, задавайте.

— Оля упомянула, что у тебя после инициации было куда больше партнеров, чем у нее за это же время.

— Это все люди, так или иначе связанные с ладной общиной. Так что если вы об аспекте медицинской безопасности, то тут не о чем беспокоиться, — нахмурилась Люда.

— Да нет, я совсем о другом. Скажи, каково это чувствовать такие почти неограниченые возможности ласк со многими, к кому ощущаешь какую-то степень родства душ? Для меня это важно — я хочу примерить твой ответ на себя. Прости, у меня сейчас какое-то философское настроение. Если говорить образно, для меня река расширилась, но я не хочу терять свои берега. Не хочу, чтобы меня просто несло по течению, куда кривая вывезет.

Люда задумалась над ответом.

— Берега для каждого из ладного мира — это некая ответственность за того, кого ты наполняешь своими ласками и кто наполняет своими ласками тебя. Иногда ответственность в том, чтобы не брать на себя ответственности за кого-то и отказаться от ласк с ним. Или от продолжения ласк с ним. Иногда это могут быть и ласки прощания. У меня, например, сейчас в Ейске многие ласки — это именно ласки благодарного прощания.

— Это из-за того, что собираешься перебираться в Москву?

— Да. В Ейске мой единственный постоянный партнер сейчас — это мой папа, мой садовник. А со всеми остальными мужчинами я там не ищу глубоких в психологическом плане отношений пары, потому что душой давно живу в Москве и свою пару буду составлять уже здесь. Но я с немного разными оттенками смысла ласк благодарна всем тем, с кем у меня эти ласки были.

— Ты предлагаешь мне искать свои берега в смысле ласк с каждым, с кем они есть и будут? — задумчиво спросила мама.

— Я не могу ничего никому тут предлагать. Тут каждому свое. Не всем нужен смысл даже в ладном мире: некоторые живут в нем по принципу: «Чего задумываться, если есть традиция предков». И не нужно их за это осуждать.

— Потому что «не судите и не судимы будете». Это я понимаю. Оля и Тая видят во мне будущую урядницу, а это очень не простая роль — быть своего рода тонкой настройщицей ладных отношений между несколькими семьями. Я и сама не знаю, когда освою такой непростой опыт и освою ли вообще.

— Я из младшего поколения общины и мне, право, затруднительно советовать вам что либо относительно общины старших. Тут вам за опытом больше к тёте Зое.

— А мера ответственности старших за младших больше меры ответственности младших за старших, — почему-то вдруг произнесла мама.

Люда с удивлением посмотрела на нее. Я сообразила, что мама сказала это о своей подспудной тяге к ласкам с юными.

— Зоя пригласила меня на большие валяния в день весеннего равноденствия и я хочу поехать. Кстати, Сергей тоже туда захотел, но Тая сказала, что Зоя ему наверняка не разрешит даже с ней вместе.

— А почему не разрешит? — удивилась я.

— По заведенным Зоей порядкам мужчины не из общины не могут быть приглашены на большие валяния более одного раза. Женщины не из общины вполне могут приглашаться в следующие разы, а мужчины не из общины второй раз уже права не имеют. Это то, что касается больших валяний — а в малых валяниях все решает хозяйка дома, а не урядница.

— Я хотела еще пояснить вам, почему у меня в первые недели после инициации получилось так много партнеров. На самом деле это не вопрос моей разборчивости или неразборчивости. Через это проходят все недавние ладушки. Например, по обычаю если папа близкой подруги хочет познать тебя, то это делается в трио вместе его дочкой. У всех ладушек, сами понимаете, есть близкие подруги. Для нас родители близких подруг — это почти что наши садовницы и садовницы. Если хотите что-то вроде крёстных садовников и садовниц.

Мама улыбнулась:

— Надеюсь, что вы с Ритой станете близкими подругами.

— Я тоже на это очень рассчитываю в своей московской жизни, — сказала Люда, взглянув на меня…