Над Москвой, накрытой хмарью низких туч, бушевала гроза. Вспыхивали молнии, падал гром. Вода стремительно. неслась вдоль тротуаров, пузырясь и завихряясь у сливных решеток. Те, довольно чавкая, поглощали ее вместе с мусором. Ливень то затихал, то вновь обрушивался с неистовой силой. Пешеходы в шумящей навести сплошного дождя, передвигались перебежками, будто пехотинцы под неприятельским огнем. После одной из таких перебежек, спасаясь от дождя капитан 2-го ранга Заварин заскочил в телефонную будку с запотевшими стеклами. Там стояла женщина в белом мокром платье. Она слизывала с губ дождевые капли. Космы растрепавшихся темно-рыжих волос липли к выпуклому лбу, висли сосульками. У нее было отчужденное, непонятное выражение лица, в карих глазах таял испуг, а грудь ходила ходуном от частого дыхания.

— Извините, — смущённо пробормотал офицер, — Такой сильный дождь! Ну прям тропики…

— Вам его уже нечего боятся.

— Так же, как и вам, — отпарировал он и показал глазам на ее мокрое платье, прилипшее к полному телу, нескромно облегавшее так, что просвечивались соски высокой груди и впадинка на животе.

Женщина перехватила этот взгляд и покраснела. Повисла неловкая пауза, которая продлилась несколько секунд.

— Мне нужно позвонить. — Она порылась в сумочке, звякнула мелочью, зажав в кулаке гривенник.

— Звоните, — Заварин демонстративно отвернулся к стеклу, заливаемому струями дождя.

— У меня личный разговор, — произнесла она, подчернув тоном голоса предпоследнее слово. Ее тонкий с лёгкой горбинкой носик напрягся и побелел, задрожал подбородок. Женщина качнулась, руками прихватила высокую шею, будто теснота внутри не давала ей вздохнуть. Смотрела испуганно и беззащитно.

— Для личных разговоров, как и для прочих, до сих пор, вроде использовали двушки?

Он достал из кармана брюк две монетки, одну опустил в прорезь, а другую подбросил и ловко поймал. Разжал кулак — «орёл».

— Кстати, мне тоже нужно позвонить… По личному делу.

Он передразнил ее интонацию и, распахнув дверь, вышел из будки. Под дождь…

Ливень не утихал. С крыш, в гулких сточных трубах клокотала вода. Но Заварин пренебрегая, стоял под ним и ему не хотелось уходить. Подбрасывая монетку, он загадал: » Если будет орёл — дело сладиться!». В Москве у него не было знакомых. По своему характеру он был боец, обуреваемый сильными страстями, которые требовали постоянного исхода в каких-нибудь потрясающих приключениях. Ему претила мелкая тина повседневных дрязг.

Конечно, звонить она не стала, а просто пережидала когда утихнет дождь или уйдет этот… Руки ее упали и повисли без сил. Сумочка упала на истоптанный пол, рассыпав содержимое : цилиндрик губной помады, пудреница, расческа, ключи да несколько пакетиков из фольги. Присев на корточки, принялась лихорадочно подбирать… Дождь снова припустил, и Заварин поеживался под ветром и секущими струями ливня. Что поделать: капитан 2-го ранга не любил воду на земле. Летняя кремовая рубашка промокла насквозь, белый верх фуражки потемнел.

Дверь приоткрылась и офицер услышал сочный, грудной голос:

— Да идите же скорее сюда! Право, какой вы обидчивый…

Так Елена Васильевна Ужвина познакомилась с Андреем Сергеевичем Завариным, прибывшим в служебную командировку.

После грозы было светло и свежо. Успокоившись, незлобливо ворчал гром, падали капли с деревьев бульвара. Задорно и бессвязно чирикали воробьи. Елена Васильевна шла медленно, будто ошупывая высокими каблуками мокрый асфальт. Непринужденно болтали, но она порой бросала испытующий взоры из под длинных ресниц, но испуг исчез.

— Это я вас так напугал? На вас лица не было… — поинтересовался он.

— Нет, что вы! Это я вела себя, как дура, извините меня…

В ее голосе слышалось такое желание поверить в искренность извинений. Елена Васильевна поведала, что работает в одном из НИИ, намекая, что это » ящик»… И их проект зарубили!

— В возникающих в жизни острых ситуациях, разрешение которых зависит не от тебя, по моему, следует следует использовать простое правило: » Делай свое дело, а там посмотрим, на чей стороне правда…»

— Может быть и так, — прервала его она, чувствуя как исчезает холодная пустота в сердце. Ее вдруг охватило беспричинное, безумное веселье:

— Что мы все о делах, о делах…

— Тогда о чем ? — подыгрывая ей, улыбнулся Заварин.

Ее брови приподнялись и опустились, словно крылья медленно летящей птицы, в глазах игривая лукавинка:

— О бабах!.. Пойдемте-ка ко мне, я тут живу недалеко.

— Может что нибудь купить? Моряк на суше не дешёвка.

Елена Васильевна засмеялась. Она хорошо смеялась. И лицо при этом очень молодело…