Но учиться по-ленински ей не пришлось, потому что едва Вера переступила порог общежития, к ней подбежала рыжеватая с конопушками на коротком носу маленькая девушка.

— Слушай, ты новенькая? – вскрикнула она.

И не дожидаясь ответа, добавила: «Айда на усиление художественной самодеятельности?».

— Айда, – согласилась Вера. Кое-какой опыт она имела.

Вера занесла чемодан в пустую комнату, и девушка куда-то ее повлекла, тараторя на ходу.

— Я хочу поставить номер акробатический рок-н-ролл! – объявила девушка. – А Мишка и Гришка – ни в какую. Может, ты их уговоришь?

— Попробую, – врастяжку сказала Вера. – А они кто, начальство?

— Да какое начальство, – засмеялась девушка. – Они – акробаты!

— Привет, парни!

Она тут же закричала кучке каких-то лохматых юнцов, которые очень внимательно рассматривали какой-то журнал, завернутый в газету. От крика активистки тот, кто держал журнал, быстро спрятал его за спину, а еще два густо покраснели.

Девушка продолжала шуметь.

— Мишку с Гришкой не видали?

Тот, что с журналом, ухмыльнулся, а два других покраснели еще гуще.

— Они в зале, – сказал тот, что с журналом. – Подтягиваются.

Два других, красных, закивали, да-да, подтягиваются, только проваливай!

— Вот задроты! – тихо сказала девушка. – Не могут в комнату зайти.

Мишка и Гришка действительно были в физкультурном зале, только они не подтягивались. Один темный, плечистый и крепкий в тренировочном костюме и кедах, висел на кольцах в кресте, а второй светлый, не менее плечистый в одних трусах и гимнастических тапочках, стоял внизу с секундомером.

— А, кавалерия пожаловала! – закричал тот, что висел в кресте. – Уланы с пестрыми значками, драгуны с конскими хвостами!

— Все побывали тут! – подхватил второй. – Галька, тебе чего?

Вера на сегодня сделала прическу «конский хвост», то, следуя простой логике драгуном была она, а уланом – ее недавняя знакомица Галя, хотя никаких значков, кроме комсомольского, у нее не было.

— Миша, сколько там? – спросил тот, что висел.

— Тридцать две секунды! – ответил тот, что стоял. – Гришка, повиси еще, а? Можешь?

— Не-а. Весь забился. Сам повиси!

Он вытянулся, свел кольца вместе и мягко спрыгнул вниз на маты.

— Правильно, что греки занимались гимнастикой нагишом, – сказал Мишка. – Лишние килограммы – долой.

— Хочешь повисеть? – спросил Гришка. – Статика полезна для мускулатуры.

— Но вредна для суставов, – парировал Мишка. – Я не могу висеть, я – в трусах, а тут девочки.

— Вам чего надо-то? – спросил Гришка, потирая левый бицепс. – На соревнования агитировать пришли? Так мы на прошлой неделе были.

— У нас намечается акробатический рок-н-ролл, – сказала Вера. – А вы – акробаты.

— Мы, милая девушка, гимнасты, а не акробаты, – поправил ее Гришка. – Акробаты в цирке.

— Под куполом. – добавил Мишка с секундомером.

— Так у нас номер – акробатический рок-н-ролл! – настырно сказала Вера.

— Кстати, висеть полезно, – сказал Гришка. – Позвоночник растягивается. Повисишь, пойдем в твою самодеятельность, а не…

— Повисю, повишу, то есть! – крикнула Вера. Ей словно шлея под хвост попала. – Подсади только!

Гришка легко, словно кошку, поднял Веру и она уцепилась за кольца. Ее короткое выходное платье подтянулось вверх, стало ее короче и…

— Ай! – пискнула Галька. – На тебе трусов нету!

— В туалете забыла, – спокойно ответила Вера. – Подмывалась.

Да черт с вами, подумала Вера, смотрите, не жалко. Она еще и развела ноги, а потом спрыгнула, и подол в недолгом полете вздулся колоколом.

Галя отвела Никонову в комнату и ушла, а Вера получила у кастелянши постельное белье и принялась устраиваться на ночь. А в самом деле, думала Вера, где мои трусы? У Гроссмана? На память взял? Или у секретарши? Она натянула на матрас чехол, постелила простыню, надела на подушку наволочку, а на одеяло пододеяльник, посмотрела на свою постель и захотела спать. Но тут появилась Галька.

— Пошли репетировать! – завопила она. – Ребята согласны!

Галька была в тренировочном костюме, в руке – пластинка, а Миша и Гриша по пояс голые в гимнастических брюках и в легких тапочках.

— Устала я за день, – сказала Вера. – Отнесете меня в зал, буду репетировать, а не то завтра.

Когда-то давно в восьмом классе они были в музее, смотрели картины и скульптуры. Вере тогда понравилось много чего, но больше всего Серовская «Похищение Европы». Громадный рыжий с белыми подпалинами бык плывет в воде, а на его широкой спине тоненькая девушка и, скромно подогнув ноги, сидит, опираясь на рог. Вера села на кровати и тоже подогнула ноги.

— Я отнесу, – сказал Гриша. – Я силен, как бык!

— И я! – сказал Миша.

Гриша поднырнул и принял на плечо Европу-Веру, а Галька распласталась ласточкой, и Миша тоже подставил плечо. Так они и плыли-летели до самого актового зала, где стояло пианино, и блестела рыжим боком радиола. В зале было темно, но парни пронесли партнерш к сцене и не уронили. Галька соскочила с плеча и ринулась к радиоле, а Вера стала искать, где включается свет. И нашла, и свет загорелся, а радиола заиграла «Джонни Би Гуд».

Там, где Луизиана, Новый Орлеан,

В глуши, среди лесов и заливных полян,

Стоял с земельным полом деревянный сруб,

Где жил простой парнишка, звали Джонни Би Гуд.

Он не умел нормально читать-писать,

Но на гитаре играл, как только Бог может дать.

Джонни, давай, будь добр!

Галька и Мишка сразу поймали ритм. Вера про рок-н-ролл слышала, и рок-н-ролл слышала, а как танцуют, не видела. Галька, конечно, где-то научилась, или на танцах у подружек, а может быть в танцевальном кружке. Ведь ходила же Верина мама когда-то в клуб учиться петь романсы под гитару. Как бы то ни было, но танцевала Галька прекрасно. Не отставал от нее и Мишка. Спортсмены вообще, а гимнасты в частности, прекрасно координированы и пластичны. Играют же на тренировках штангисты в баскетбол, и ничего, даже в кольцо попадают иногда.

Вера танцевала больше руками, ноги у нее были словно чугунные, она их двигала больше по горизонтали, как конькобежец или лыжник. А все потому, что кто-то (она уже не помнила, кто) сказал, что у нее ноги, словно биты для городков. Она тогда была нескладным подростком, ноги уже давно женские, красивые, а вот, поди ж ты, привычка шаркать осталась. О какой-то акробатике и говорить не стоило. Гришка, конечно, танцевал лучше. Лучше Мишки, и, уж конечно, лучше Веры. Когда пластинка кончилась, Гришка шепнул ей на ухо:

— Про пляски Святого Витта слышала? Так вот ты так танцуешь. Ничего, я тебя научу. Пусть только Мишка с комсомолкой уйдут.

Галька тоже отличилась. Хотя они знали друг друга всего полдня, она уже думала, что может такое Вере говорить.

— Тебе не рок-н-ролл танцевать, тебе вальс и летку-еньку в самый раз.

А все потому, что рядом стоял Мишка и ухмылялся. Вера даже заскрипела зубами с досады. Тоже детская привычка. Мама не раз ей замечание делала, говоря: «Что ты скрипишь зубами, будто у тебя глисты. У тебя глисты?». У Веры глистов не было. Она всегда мыла руки.

— Ребята, вы нас не смущайте, – сказал Гришка. – Вы идите, а пластиночку оставьте. Мы без вас порепетируем.

Честно говоря, Вере не хотелось танцевать рок-н-ролл. Она хотела в красивом платье танцевать какой-нибудь па-де-катр с красивым кавалером, как Наташа Ростова с графом Болконским. Она бы могла вообще обойтись без танцев, был бы красивый кавалер, такой, как Гриша или Игорь. Она едва дождалась, когда Миша и Галька уйдут.

«Ну, что, потанцуем?», – сказала Вера и прижала к себе мускулистого атлета Гришу, как только за Галькой и Мишкой закрылась дверь.

— Только танцевать будем по-моему, – сказал Гриша, скидывая с плеч подтяжки.

Когда они освободились от одежды, гимнаст, стоя, легко поднял ее и усадил на обнаженный член. Они то попадали в ритм, то его теряли, двигаясь по-своему. Гриша цепко держал Веру за талию, а она казалась его плеч только кончиками пальцев. Пластинка снова кончилась, и Вера опять прижалась всем телом к его сильной фигуре, потому что почувствовала, как бьется в ней второе Гришино сердце…