Мне от любви покоя не найти.

И днём и ночью— я всегда в пути.

Шекспир, 27-ой сонет

Едва темнеет, я иду на плешку,

где на скамейках стайками сидят

весёлые эфебы… и, помешкав,

на ком-нибудь задерживаю взгляд…

И этот кто-то— Вова или Ваня,

Валера, Владислав или Вадим—

мне улыбнувшись, грациозно встанет.

Вот, собственно, и всё…

Иду за ним.

У мальчика— коротенькая стрижка,

манящая округлость полусфер…

Ау, сооблазнительный мальчишка!..

Сейчас я догоню тебя, пострел,

и… не лукавя, ты по-деловому

заговоришь со мною о цене, —

я баксы тут же отсчитаю, словно

мысль о деньгах невыносима мне, —

невстреченные чьи-то половины,

уставшие единственного ждать…

Да, я один…

Конечно, с вазелином…

Три остановки…

… Старая кровать,

свидетельница стонов и стенаний,

нас приютит… тебя я обниму—

на перекрёстке

встреч и расставаний

мы окунёмся в грёзы наяву…

Вчера был Саша,

между двух соитий

поведавший историю свою…

Позавчера был Вася… или Витя?..

Сегодня ты, мой мальчик…

I lоvе yоu!

Иду по жизни я из ниоткуда…

Шагаешь ты по жизни в никуда…

Мы пилигримы, ищущие чудо…

А чуда нет…

И снова, как всегда,

забыв тариф, целуя тебя в губы,

не думая, где встретились с тобой,

ночь напролёт я Адрианом буду,

вообразив, что ты мой Антиной…

Ты скажешь,

что зовут тебя Сергеем…

или Денисом, —раз, и два, и три

в постели мы друг друга отогреем

дыханием невстреченной любви, —

ласкать всю ночь я буду твоё тело…

губами твои губы изомну…

Ты плату отработаешь умело…

Ночь кончится… Объятья разомкну…

Возникнешь ты на миг из ниоткуда,

чтоб снова испариться в никуда,

и я тебя удерживать не буду—

не чудо ты…

И снова, как всегда,

наступит вечер— я пойду на плешку,

где стайками весёлыми сидят

беспечные эфебы…

и, помешкав,

на ком-нибудь остановлю я взгляд…