«Процедура пробуждения завершена!» — звонкий девичий голос за моим плечом сообщает мне новость.

«О как? Чё, правда?..»- ничего более осмысленного в голове не появляется. В мыслях каша и рубленый кавардак. Чувство падения, словно лечу в бездну, завязывает всё внутри узлом. «Кавардак», «бездна», «чувствую» — это вообще что?

«Форсирую выработку нейромедиаторов. Ввожу мышечные стимуляторы», — всё тот же голосок радостно сообщает мне.

Чувствую! Я чувствую своё… тело? Кажется так это называется. А вот то, что в стороне — это «пальцы» и они упираются в «холодное». Да, я чувствую, как понемногу спадает онемение и у меня «появляются» руки и ноги. Только вот как тебя, который «Я» зовут? И где я? И что произошло? И сотня других вопросов…

«Согласно экспресс-анализу уровень угрозы обнаруженного разумного существа увеличился с минимального до низкого… «

«Хватит в ухо кричать», — то ли шепчу, то ли думаю я. Первая сформированная мысль — уже успех!

«Хорошо», — без обиняков отвечает мне девочка за спиной. — «Дезориентация и временная амнезия — это нормально, Марк Маасс. Через несколько минут когнитивные функции и моторика организма достигнут приемлемых значений».

«Кто ты? Что вообще твориться?» — ну же кроха, дай подсказку, ты, похоже, осведомлена получше моего.

«Я — машинный псевдоинтеллектуальный логистический комплекс, так же известный тебе как «Пилочка».

«Пилочка? Странное имя», — бубню про себя пытаясь разлепить веки. По лицу течет что то розовое и полупрозрачное.

«А мне нравится! «- в голосе слышится вызов. Ты обиделась что ли?

«Ну, прости, прости. Сказал не подумав. Милое имя, правда», — розовая дрянь с лица обтекла и стало возможным осмотреться. Большая комната с неровными стенами. Не, скорее пещера. Повсюду мерцают слабым светом огромные кристаллы. Где то слышна капель воды. Поднатужившись, поворачиваю голову и замечаю чудо расчудесное: у противоположной стены, с испугом в глазах, притаилась девушка. Стоп! Да она не совсем человек! Кентавр?!

«Пилочка, похоже у меня проблемы: галлюцинирую — вижу… э-м-м… кентавра», — помогай, моя юная благодетельница, введи что-нибудь для ясности ума, а только пришел в себя, как случилась беда.

«С твоим восприятием всё в порядке. Подтверждаю: замеченное разумное существо является реальным и представляет стереотипный собирательный образ так называемых «кентавров», — Пилочка, похоже, не удивлена.

Вновь перевожу взгляд на девушку-кентавра — а хороша чертовка, просто конфетка и даже сквозь приторно-сладкую вонь розовой слизи, стекающей с меня в лужу на земле, я чувствую будоражащий мускусный запах её тела. Она тоже перемазана этой розовой дрянью — похоже это она меня вытащила? Перепугалась, бедняжка.

Да что за черт! Что со мной — едва жив, а уже заглядываюсь на девушек! Едва глазами шевелю, а туда же — вот бы сестра похохотала надо мной.

В мозгу вспыхивает сверхновая. Сестра!! Рывком пытаюсь вырваться от чего бы то ни было, что сдерживает меня, трубки и провода хлещут по слизи на моём теле. В глазах незнакомой девушки блеснувшее было любопытство вновь сменяется страхом.

— Пилка, что с сестрой? Где Алёна!?, — кажется кричу. Сладкая «лошадка» вжимается в камни. Блядь, даже сейчас? Даже в такой момент я любуюсь её красотой? Чудовище…

«Не паникуй, Марк. Вдох — выдох, вдох — выдох. Помнишь?»

Как сестра учила…

— Что с сестрой, — едва слышно шепчу, замирая на месте. Я уже знаю, каков будет ответ. Просто знаю.

«Сожалею Марк, но она мертва. Я приложила все силы, но повреждения были критическими и спасти Алёну не удалось… Мне очень жаль».

Наверное я плачу, не знаю — не часто я таким занимался. Но мне как то всё равно — я просто хочу перестать быть. Зачем Пилка меня разбудила? Пусть дернет рычажок на машине, что держит меня в живых, и я исчезну. В груди словно что то выгорает до тонкого пепла.

Не я устроил весь тот кошмар, не моя вина, что погибли мои друзья, не я убил Алёнку, но всё равно я крупно облажался. Хотя бы в том, что не умер со всеми, а остался жить. Остался жить. А зачем и ради кого? Жить, что бы что?

— Пилка, — комок застревает в горле. — Выключи меня… — да, так будет правильно, справедливо.

И в этот миг моей щеки касается теплая, нежная ладонь. Открыв глаза, сквозь марево слёз вижу ту самую девушку, в её глазах грусть — кажется это зовут эмпатией. Она в полголоса, нежным шепотом, что то говорит на неизвестном языке, но смысл мне хорошо понятен — «Не бойся, всё будет хорошо…»

. . .

Чувство безнадежности и апатии немного отступило, а уверенный взгляд девушки-кентавра придал уверенность, пускай и небольшую, что ещё не всё потеряно. Хотя куда уж дальше, терять то больше нечего.

Пилка, предупредив, начала потихоньку освобождать меня от крепежей, проводов, трубок и датчиков. Довольно странное ощущение: из рук и ног извлекают здоровенные иньекторные питатели, а я ощущаю лишь слабое давление.

Руки и ноги? Если память меня не подводит, то конечностей у меня быть не должно. Но вот они, полный комплект.

— Пилка, начинай рассказывать. Мне нужна полная хронология произошедшего, — освободившейся рукой начинаю сдергивать датчики. Похоже, сейчас я настолько жалок, что девушка без малейших опасений начинает мне помогать, повторяя за мной мои манипуляции.

«В тот момент, когда был задействован экстренный протокол, нападающие, по невыясненной причине, самоуничтожились. Предположение — воздействие извне», — с тихим хлопком, основной крепеж на спине размыкается и я падаю в руки моей спасительнице. Но то ли я тяжеловат для неё, то ли слишком скользкий, потому всколыхнув лицом ее упругую девичью грудь, позорно плюхаюсь в лужу розовой слизи у её копыт. Секундная растерянность — и вот она, передней частью привстав на колени, соскребает с меня комья компенсаторного геля.

«Детонация противника лишила машину мобильности и засыпала скальной породой. Из-за невозможности продолжить движение или послать сигнал бедствия был активирован режим консервации: восстановление узлов и агрегатов, анабиоз пилотов, при необходимости — исцеление», — тонкие пальчики отирают мне ноги. Любопытно: несколько минут назад глаз не мог оторвать от этой красотки, а сейчас она меня чуть ли не ласкает — но ощущений особо нет. Это наверное от шока?

Ну, да что то слишком я фривольно разлегся, и лежу чересчур «эротично», элегантно изогнув бедра — подъём, боец!

«Семь дней спустя правый ведомый, не смотря на все реанимационные меры, скончался», — семь дней, она ждала помощи семь долгих дней… Сестрёнка… В груди легонько кольнуло, но так, без тягучей тоски, просто напомнив о себе.

«Полное отсутствие радиосигнала и сейсмической активности позволило сделать прогноз о длительной изоляции».

Она что, по проще говорить не может? Вроде тарабарит без умолку детским голоском, но словно доклад старого вояки слушаешь. Хотя, сам же попросил.

Схватившись обеими руками за проём капсулы, подтягиваю тело вверх — хватит уже в грязи валятся. Попутно замечаю, какая же гладкая у меня кожа!

«Исходя из предполагаемого времени изоляции, доступных ресурсов и оптимальных прогнозов будущего, мною был разработан план…»

Приняв таки вертикальное положение, отвожу руку в сторону и, под недоумевающим взглядом девушки-кентавра, любуюсь блеском своих ногтей.

— «…включающий психо-физическую перестройку организма, и морально-психологическую коррекцию личности».

Сердце в груди замирает на полу стуке, а с губ срывается единственно возможный вопрос:»Что ты со мной сделала!?»

«У меня для тебя хорошие новости: ты больше не Марк и тебя ждет множество восхитительных открытий», — кажется, её голос смеётся.

. . .

Понадобилось минут двадцать, что бы добраться до выхода из пещеры. От помощи я отказался и брел потихоньку за кентавром, опираясь на стены и любуясь её соблазнительной задницей. Девушка, шедшая немного впереди, бросала редкие непонятные фраз и указывал дорогу. Я же слушал говорящую без умолку Пилочку и, поочередно, то бледнел от ужаса, то краснел от стыда.

У выхода из пещеры слишком ярко — солнце только склонилось к закату и я, ослепленный, как ночная тварь, отшатнулся обратно во мрак. Но это мелочи — мне нужно побольше свет что бы себя рассмотреть, я должен себя увидеть. Я должен это принять — у меня не осталось выбора. Меня его лишили, но какое теперь это имеет значение, какой смысл убиваться над произошедшим? В итоге, подходя к выходу, меня обуревало любопытство, почти полностью вытеснив страх. Это то, о чем упоминала Пилка? Коррекция личности?

Наблюдая за моими бесплотными попытками выбраться на свет, девушка, в конце концов, мягко толкнула меня в грудь и что то коротко скомандовала, наверное «стой!» или «прекрати!». Вытащив нож из поклажи и выскочив из пещеры, вернулась спустя пару секунд с лоскутом ткани. Часть её одежды? Похоже на рукав, но глаза слезятся и видно неважно.

Пару взмахов острым лезвием — и у меня есть повязка на глаза с узкими прорезями, пропускающими минимум света. Теперь я хоть как то могу видеть, но попытки осмотреть себя не достигают успеха — сам же повязка и мешает.

С выражением лица, которое можно перевести как:»ну ты просто дитё малое», она берет меня за руку и ведет наружу. Рядом озеро, одно большое зеркало. И в самом деле, так удобнее. Да и умыться не помешает — я с первых же шагов почувствовал, как на теле, под палящими лучами, начинает подсыхать розовая слизь. Недостаток сообразительности у меня спишем на особые обстоятельства.

Покинув прохладную пещеру и ступив в горячую на мелководье воду, я наконец заметил, насколько продрог.

Потом. Всё потом! Мне нужно увидеть себя.

Из колышущейся озерной глади на меня смотрит фигура атлетичной, стройной девушки со смуглой, словно загоревшей, кожей. Или всё же мальчишеская фигура? Нет, не смотря даже на абсолютно плоскую грудь и почти полное отсутствие подкожного жира, во мне, всё же, больше от женщины: бедра немного шире плеч да и изгибы тела весьма плавные. Но если попытаться извернуться и краем глаза глянуть на моё отражение сзади, то женственную внешность сразу же рушит плоская задница и в меру мускулистая, крепкая спина.

Вот же сучка, что она со мной наделала? Почему я такой плоский, как доска?

Э, что? Началось? Я уже возмущаюсь, недовольный «оснащением»? Пилка же, гадина такая, предусмотрительно молчит.

Так, лучше взглянем на лицо — это уж наверняка. Но лик мой почти полностью скрыт под повязкой и рассмотреть я могу лишь тонкий подбородок, полную нижнюю губу, да копну коротких, едва ли до плеч, серебристых волос.

Грохочущее сердце вынуждает опереться руками на колени, воздух словно не помещается в лёгких. Пытаюсь прийти в себя.

В целом — неплохо, вроде бы не уродина… А, сука! Ну точно началось… Хотя контраст розовых губ и смуглой кожи просто восхитительный.

Что же — теперь последняя проверка. Потрогать себя «там» я успела, тьфу, ты, успел, конечно же, еще будучи в пещере. А теперь и посмотрим. Картина, представшая взору чрезвычайно странная: моя промежность гладкая и ровная без следов каких либо первичных половых признаков или, даже, волос. Лишь маленькая щелочка для оправления естественных надобностей.

Наверное, следовало бы ужаснуться, но как то и не хочется. Что же — так тоже хорошо Но какой то он странный, этот «оптимальный» план Пилочки.

Растерянно смотрю на девушку-кентавра, разведя руками — «как то оно вот так», и тут же ловлю недвусмысленный жест «отвернись!». Похоже, она тоже не совсем поняла, кто я и на всякий случай решила «записать» в юноши.

В самом деле — чего уж теперь попусту переживать, делу этим не поможешь, только себя накручивать.

Надо бы и мне умыться. А то грязнючий — стыдно перед новой знакомой.

. . .

После того, как я привел себя в относительный порядок мы вернулись в пещеру, где девушка выдала мне грубое шерстяное одеяло и осколок зеркальца. Изобразив жестом, словно ест и ткнув пальцем в сторону озера, она ускакала с копьем наперевес.

Похоже мне придется целиком и полностью положиться на её заботу. Спасибо тебе, красавица, за бескорыстную доброту, спасибо. что не бросила — я этого не забуду.

Теперь же, оставшись в одиночестве, я хорошенько рассмотрел свое лицо. Да я просто красотка! Пилочка не соврала: я уже не Марк, а, скорее, Марика. Нет, серьёзно! Большие миндалевидные, изумрудного цвета глаза, аккуратная линия бровей, тонкий, слегка вздернутый к верху носик, чувственный рот, ослепительная улыбка и небольшой ромбовидный кристалл во лбу, поблескивающий сочным фиолетовым. И даже слегка тяжеловатая нижняя челюсть, придающая некоторую «мальчиковость» моему образу, совершенно не портит моей красоты.

Не знаю, как Пилка этого добилась, но я очень хороша собой… Опять? А, да и ладно — я уже сейчас не испытываю особых внутренних протестов, что бы считать себя женщиной. Пилочка сказала, что теперь это моё новое «Я». Я всё еще тот же самый, но немного… улучшенный? Закрываю глаза и вслух несколько раз произношу своё новое имя:

— Марика… Марика… Марика…, — мой голос тоже, «разумеется», очень приятен на слух: слегка низковатый, грудной и бархатистый — таким только и нашептывать на ушко всякие непристойности. Распахиваю глаза и приветствую новый мир:

— Привет, меня зовут Марика! Приятно познакомится! — как дурочка из провинции, честное слово. Но зато искренне.

Я ожидала, что принятие новой себя займет хотя бы пару недель и настроилась на сложнейшую дилемму выбора, но всё произошло чересчур уж легко и быстро. Определенно — Пилочка проделала огромную работу, но, думаю, роль сыграло и то что я не лишком противилась.

И теперь, сидя в последних лучах закатного солнца и разглядывая в осколок зеркала своё новое лицо, я снова и снова прокручиваю сказанное Пилкой.

Когда нас засыпало обломками скальной породы, вывести машину из под завала она не смогла — движители были утеряны безвозвратно, как и излучатель. Если не везёт — так по крупному. Но, благо, уцелели вспомогательные системы и энергоблок. Позже, когда даже сейсмодатчики перестали регистрировать деятельность человека, М.П.И.Л.К. принял решение о длительной консервации. Даже будь мы погребены в центре оживлённого города и не имея возможности дать знать о себе, мы могли бы с тем же успехом находится где-нибудь на Меркурии. И вот тут была первая, по настоящему шокирующая новость.

Ждать пришлось очень долго.

Ждать пришлось семь тысяч восемьсот лет!

Планета молчала, что происходит вокруг Пилка не знала, но, как неукротимая машина, даже мизерные шансы на выживание со счетов не сбрасывала.

Так появился план по моему «улучшению». Пилка резонно предположила, что человеческая популяция если и существует, то в весьма малом количестве — полное отсутствие любых признаков масштабной деятельности человека только подтверждали эти выводы. А что бы пилот Марк Маасс смог выжить, если его обнаружат, человеческую популяцию следует увеличить. Значит Маасс должен получить способность к деторождению. А отсюда уже последовали коррекция внешности и личности. Именно тогда я получила способность беременеть, не утратив при этом возможность оплодотворять других женщин. В толк не возьму, как это возможно с моим нынешним телом, но факт остаётся фактом.

Далее же следовала вторая шокирующая новость.

Наши с сестрой геномы идентичны, словно один — дубликат другого! я уже было хотела отсыпать ворох вопросов. Она же младше… Мы не близнецы…

Но Пилка непрерывно сыпала информацией.

Часть сестры, её матка — стала моей. Цикл моей беременности был ускорен и сокращен до трех месяцев, но это вызывало бы сильные нагрузки на организм, потому последовало кардинальное укрепление организма.

Далее М.П.И.Л.К. посчитал, что если «улучшать» индивида, то нужно делать это используя все возможности и принял решение пересадить в меня своё ядро, обеспечив таким образом мощнейшей вычислительной системой. И, тут, наконец третья шокирующая новость.

Пересадив ядро, М.П.И.Л.К. также претерпел изменения! Да, да! Тот фиолетовый кристалл у меня во лбу — и есть Пилка! Она, похоже, и сама не в состоянии объяснить данный феномен. Сказала лишь, что «проснулась» после процедуры и осознала себя мыслящим разумным существом. Ум за разум заходит! Впрочем, если наше оружие нарушало причинно-следственные связи, то почему бы, в глубинах машины, не притаиться Искусственному Интеллекту?

А после пробуждения Пилки, как говорят — «понеслось»! Она буквально по клеткам разбирала моё тело, пересматривая свои выкладки и улучшая геном. Я могу рожать? Отлично, но сперва нужно будет найти партнёра. Значит добавим черт привлекательности. Партнер найден? Удача! Превратим матку в инкубатор — используем её на полную. Найдены сразу два или три партнёра? И это используем.

Но что если желающих «спарится» маловато? Не беда. Подправим половое влечение, увеличим производство спермы. Благоприятных случаев много? Учтем и еще повысим вирильность семени.

Партнеров совсем нету? И это не проблема — самооплодотворение с этим справится.

Спрос на секс упал? Сделаем тело максимально развратным, а личность — похотливой.

И многое, многое другое.

Снова и снова вспоминая слова Пилки, я не знала плакать мне или смеяться: было похоже, как если бы озорной ребенок вдоволь поразвлекался с чудной игрушкой, которой стало моё тело.

Сейчас, переваривая этот ворох информации и, с помощью Пилки несколько подавляя бурные эмоции, я не чувствую ни особой радости ни большого сожаления. Но с её же слов — это лишь временная помощь в критической ситуации. В итоге мне придется разобраться со всем этим самой. Сделать свой осознанный выбор — если уж мне дан второй шанс, следует его использовать, иначе все усилия и жертвы будут напрасны.

Со слов Пилки, когда появятся требуемые условия — моё тело начнет меняться, однако, если вспомнить мою нынешнюю «бесполость» и заявления о пошлости и разврате — становится немного страшно. То ли еще будет?