Поместье вдовы Бадминтон, располагавшееся на юго-востоке от Бристоля, привольно раскинулось почти на трёх сотнях акров, снабжая своих учениц всем необходимым – от просторного обеденного зала и отдельного крыла библиотеки, до зимнего сада с экзотическими растениями и лужаек для игры в крикет. А окружавшая поместье ажурная кованая ограда высотой в два человеческих роста, надёжно оберегала честь и достоинство юных дев от преждевременного контакта с порочным миром по ту сторону. Картину надёжной изоляции дополняли тополя, высаженные по периметру ограды в день замужества миссис Бадминтон, двадцать лет назад.

Чем именно обязана хозяйка Арчибальду Густаву, старик так и не рассказал, всякий раз с виноватым видом уходя от ответа. Даже настырная Эмми не могла разговорить маркиза, как ни старалась. Впрочем, Марибелл подобная скрытность нисколько не оскорбляла. может быть она и теряла разум в мгновения возбуждения, но в своём обычном состоянии была весьма умной и проницательной особой. Для неё не составило труда понять причину молчания Густава. Старик хранил тайну не потому, что он им не доверяет, а лишь от того, что некоторые вещи лучше не знать для собственного блага.

У ворот поместья дежурили двое мужчин, следивших за тем, чтобы посторонние не вошли на территорию пансионата.

Как оказалось, с прошлого визита Густава в «институте благородных девиц» вдовы Бадминтон многое изменилось. Даже особам женского пола не дозволялось без приглашения входить за ворота. Что уж говорить о мужчинах, которым вовсе напрочь запрещалось находиться на территории пансионата. Даже все, сугубо мужские и требующие одной лишь силы работы, выполняли сами ученицы или наёмные женщины.

Густава, разумеется, не пропустили внутрь, вместо этого предложив оставить письмо для госпожи Бадминтон. Раз в сутки её горничная забирала эти послания, а поутру хозяйка поместья давала ответ. Поэтому до завтра попасть в пансионат не получалось никоим образом.

На вопрос маркиза, нельзя ли ускорить решение этого вопроса каким-либо способом, привратники лишь улыбнулись. Конечно же, будучи мужчинами, они прекрасно осознавали, что за прекрасный сад с юными розами они стерегут. Но, судя по их словам, они также были людьми порядочными. Один из мужчин прямо, и без какой бы то ни было угрозы в голосе попросил Густава удалиться до завтрашнего утра. В противном случае они будут вынуждены вызвать констеблей.

Путешественницам и их седому провожатому ничего не оставалось, как отправиться восвояси в поисках гостиницы.

. . .

За ужином Эмили был подозрительно сдержанной и спокойной. И почти не прикоснулась к еде. Кто-либо другой мог бы предположить, что девушке нездоровиться, но её влюблённые взгляды, полные обожания и похоти, то и дело падавшие на Марибелл, откровенно указывали на то, чего хотела девушка.

Если бы не ужин в общей комнате, то Эмми наверняка забралась бы под стол и как последняя шлюха, обслужила бы свою девушку, сочно хлюпая губами. От одних только мыслей о подобном Марибелл ощутила, как её член наполнялся упругостью и жаром возбуждения. Ещё немного, и она просто не сможет склониться к своей тарелке – громадный фаллос своим мясистым стволом уже сейчас упирался в краешек стола. Благо, массивные сиськи Мари прикрывали своей упругой плотью признаки непотребства, творившегося в этот миг.

Сославшись на то, что не голодна, Марибелл вернулась в свою комнату. Вскоре, под теми же предлогами к ней присоединились остальные девушки.

Эмили сразу повисла на шее у Мари, капризно хныкая, что она хочет кушать.

— Б-был ведь ужин… Ты бы могла… — бормотала в ответ Мари, не в силах дождаться, когда закончится эта короткая и глупая прелюдия.

— Я хочу тебя… Твоего «молочка»… — нежные пальцы горничной накрепко вцепились в мясистый вал под одеждой Мари. – Ну же, накорми меня… В животике так пусто…

Член Марибелл в тот же миг вздулся, и шнуровка корсажа, растянувшаяся за день, больно впилась в чуткую плоть.

Следующие несколько секунд четыре руки торопливо расстёгивали и распутывали всё, что препятствовало доступу к громадным грудям и члену Мари. Как ни спешили, но вся сорочка спереди и добрая часть корсажа промокли в предэякуляте, что тёк из юной Уортон, как мутный, белесый сироп.

Когда же Мари осталась топлес, то, наконец, ощутила, что и позади у неё твориться что-то приятное – крепкие тонкие пальцы уже стащили с неё ворох юбок (когда только успели?!) и теперь властно и грубо мяли сочные «булосчки». Когда Колайн успела это проделать, Марибелл припомнить не могла, но руки этой девушки на своей попе было чертовски приятно ощущать.

— Господи!.. – шёпотом восклицала Тейт младшая. – Прости меня Мари, но у тебя просто огромная задница!.. Кого мне нужно убить и съесть, чтобы выросла такая же?..

— К-как грубо… — пробормотала Мари, на самом деле очень довольная такой похвалой.

Марибелл уже с юных лет понимала, насколько привлекательно её тело. Даже не смотря на то, что она не обладала некой особой аристократической стройностью, граничащей с болезненной худобой, что была так популярна среди мужчин, девушка была уверена в привлекательности своего тела.

Тяжёлые, но упругие формы массивной груди и округлой задницы, широкие бёдра и просто нескончаемо-длинные ноги – всё это с одного взгляда привлекало внимание мужчин, посещавших званые вечера графини Бетани Уортон. Ощущение собственного великолепия было своеобразной наградой за то, что на неё смотрели похотливыми взглядами ненавистные для Марибелл «сыновья Адама».

Если бы не её громадный член и пара тяжелых, постоянно наполненных спермой яиц, нарциссизм Мари был бы куда более сильным.

Пальцы Колайн тем временем просто тонули в мягких, словно пудинг, но упругих, как барабан, ягодицах Мари. Вспотевшие ладони скользили и сочные «булочки» то и дело выскальзывали, но девушка, наконец, добралась до искомого. Слегка разведя тяжёлые полукружья в стороны, Колайн увидела сладкую заднюю дырочку Марибелл, розовую «звёздочку» призывно вздрагивавшую от любого касания.

Мисс Тейт разумеется знала, для каких неблагозвучных и постыдных целей это отверстие было нужно человеческому телу. Но при взгляде на Марибелл даже мысли о мерзостях не возникало, словно эта девушка, чью задницу Колайн сжимала в руках, была создана самим Богом, чтобы дарить удовольствие. Единственное предназначение этой восхитительной попы – принимать в свою тугую дырочку мясистые члены, обжимая их жаркой плотью со всех сторон и шлёпая тяжёлыми «булками» о бёдра и промежность партнёра!..

Задохнувшись от болезненного удовольствия, Колайн схватилась за живот, отступив на пару шагов. Мари, ощутившая, что её ягодицы свободны от бесцеремонных ласк, обернулась назад, прошептав с улыбкой:

— Я плохо влияю на вас, мисс Тейт. Вы обо всём забываете…

Колайн в этот момент торопливо задирала слои юбок, стремясь добраться до панталон. А спустя миг, запустив руку в щель между складками ткани, с облегчённым вздохом выпрямилась. Вслед за тем. увесистой плетью между её стройных ножек свесился наливавшийся кровью фаллос, шлёпнув девушку о коленку.

— Если у меня случается эрекция, когда «он» внутри, то это довольно болезненно… Конечно и приятно тоже, но, всё же, больно…

Марибелл Иогнулась, подавив сладкий вздох, когда зубки Эмили сомкнулись на соске футанари, а атем вновь обратилась к Колайн.

— Я тебе завидую. Ты можешь носить своего «малыша» у себя же во влагалище. Мне бы тоже так хотелось…

— Не зови его «малышом» — это обидно… — в шутливой обиде пробормотала Колайн.

— Прошу прощения, мисс Тейт, — тем же дурашливым тоном ответила Марибелл, через слово постанывая от нежностей Эмили. – В качестве извинения я могла бы предоставить вам своё тело для хранения…

— Звучит непонятно и косноязычно, — сложив на груди руки, надменно хмыкнула Колайн.

— И в самом деле… — смущённо улыбнулась Мари. – Я хотела сказать, выеби меня в задницу, милая… Не знаю как описать это чувство, но всё моё тело горит, ты должна, просто обязана утопить свой громадный член во мне…

Внезапно, со сладостным стоном Марибелл упала спиной на кровать, подломившись на ватных коленях. Эмили, разгорячившаяся не на шутку, оставила в покое грудь Мари, покрывая поцелуями её кошу и поднимаясь губами всё выше. А затем, без предупреждения, впилась зубками в шею Марибелл, словно пушечным выстрелом валя девушку на постель.

Хлопнувшись о мягкий матрас, два тела, как сэндвич, сдавили громадный член Мари, брызнувший тугим всплеском смазки. Эмми тотчас принялась поглощать это лакомство, вычищая лицо возлюбленной языком. Это был её излюбленный манёвр – уложить Марибелл на постель и мастурбировать её член всем своим телом.

Поняв, что упустила свой шанс, Колайн с притворной горечью вздохнула, готовая уже заняться собой, как довольный голос Мари окликнул девушку.

— Как насчёт этой попы? – длинные пальцы Марибелл крепко обхватили аккуратную, просто крохотную в сравнении с задницей Мари, попу худенькой Эмили. – Только взгляни: такая сладенькая и узкая…

Указательный палец девушки упёрся в анус Эмми, а затем, с видным усилием вошёл внутрь, под испуганный вскрик горничной.

Футанари уже объяснили своей подруге, что дети у женщины появляются не только и не столько от любви, сколько от соития с мужчиной. Или, в случае компании трёх футанари и одной девушки – просто соитие с членом. Поэтому Эмили теперь знала, что нацеленный в её попу толстый фаллос Колайн – именно то, что делает детей.

— Я… я не забеременею? – невольно запаниковала Эмми. – Это ведь будет так не вовремя, да и ты…

— Не волнуйся об этом, — Мари прервала тираду подруги своим поцелуем. – Главное – не напрягайся. Обещаю — тебе понравится…

— Я всё же немного боюсь… Это же больно?.. – шептала Эмми, стараясь заглянуть себе за спину, но Марибелл уже крепко держала её.

В этот момент истекающая предэкулятом головка члена ткнулась девушке меж ягодиц, заскользив неторопливо вверх и вниз, обильно смазывая тощую попу девушки.

Ладони Колайн легли на бёдра горничной и легонько потянули на себя, понемногу насаживая перепуганную девушку на мясной «шест».

— Просто расслабься, Эмми. Марибелл не соврала – это очень приятно… — ласково шептала Колайн, неспешно двигая бёдрами, но не торопясь войти внутрь.

В отличие от Мари, которая лишь знала о подобном способе соития, мисс Тейт говорила о нём не понаслышке. Её член был достаточно длинным не только, чтобы спрятаться во влагалище, но и для того, чтобы заполнить собой попу анус Колайн. Девушка не была девственницей с двенадцати лет, за один вечер потеряв оральную, анальную и вагинальную невинность, буквально изнасиловав саму себя.

— Я… Я не могу!.. – едва ли не захныкала Эмили. – Он у тебя слишком большой. Как только ты давишь, всё во мне сразу сжимается… Наверно у меня не получится…

— Ну, мисс Эмили Айвори, это ваши проблемы, — с хищной улыбкой, заметной лишь Марибелл, пробормотала Колайн.

Её толстый член с видимым усилием, но без какой либо жалости буквально вломился в тугой анус горничной. В туже секунду раздался болезненный крик, натуральный раскатистый визг! Эмили изогнулась всем телом, едва способная пошевелиться в объятиях Марибелл. Благо, что Мари успела вовремя прикрыть рот девушки своей ладошкой, заглушив её вопль.

Из глаз Эмми текли слёзы, но сладкие стоны и вздохи совсем не подходили её заплаканному лицу. Мощные толчки, громогласно шлёпавшие плотью о плоть, бросали девушку в перёд, но она всем телом тотчас подавалась обратно. Марибелл больше не ограничивала девушку в движениях, но этого и не требовалось – горничной хватило всего лишь несколько минут, чтобы ощутить то извращённое удовольствие, что может дарить это безумное действо.

Эмили со всей своей страсть, зажимая собственной ладонью рот, насаживалась на каменно твёрдый фаллос Колайн, тяжело дыша и закатив глаза от удовольствия. Влажное хлюпанье сочащейся из её попы смазки, наполняло похотливыми звуками комнату. А движения её тела, елозившего по раскалённому от похоти члену Мари, основательно возбудили этого гиганта, увеличив его почти вдвое!

Колайн, привстав на постели ступнями, высоко поднимала свой зад, почти выходя из стонущей от агонии попки горничной, а в следующий миг тяжёлым ударом вгоняла свой член на всю длину, нисколько не заботясь о комфорте партнёра.

Эмили была совершенно не против: зажатая с двух сторон – огромным членом снизу, и трахающей в задницу ненасытной фурией сверху – она просто плавилась от экстаза. Сгорала, словно разум праведника в огне похоти.

Удары Колайн, идущие практически вертикально вниз, доставляли немало удовольствия и Марибелл. Для её чудовищного фаллоса, теперь уже почти шести футов длины, скользящего по нему девичьего тела, залитого дурманящим предэякулятом по самую шею, было вполне достаточно. Но то, как член Колайн, изнутри Эмили, сквозь кожу её живота резкими ударами упирался в Марибелл, приводило юную мисс Уортон в непонятный и неописуемый восторг!

Глубокие удары, давили на животик самой Мари, заставляя каждый раз сладко вздрагивать и невольно постанывать. И девушка не могла понять, в чём же дело? Две любимые ею женщины совокуплялись у неё на глазах, упругим давлением сочного мяса сквозь живот Эмми давая понять, насколько они любят друг друга и как страстны их движения навстречу пылающей плоти.

Марибелл не ощущала ни капли ревности, а, наоборот, с затаённым ужасом и… восторгом понимала, что подобное ждёт и её! Скоро Колайн точно также овладеет её пышным телом, будет глумиться и истязать, погружаясь своей отвратительно-прекрасной плотью в жаркое лоно Мари. И Мари не будет против!..

Пальцы Марибелл крепко обхватили ягодицы стонущей горничной и развели их пошире в стороны, давая Колайн больший доступ.

— Выеби эту суку… — Уортон младшая тяжело дышала, чувствуя, как приближается к пику своего удовольствия. – Разорви ей задницу, чтобы эта потаскуха сидеть не могла… Тогда я не отпущу её и смогу всю свою жизнь носить на руках…

Шепот был едва слышный, но Колайн хватило одной лишь мольбы в глазах Марибелл. Глубина и сила ударов обрели максимальный размах. Мисс Тейт уже не просто трахала стонущую от экстаза горничную, а попросту избивала бёдрами её задницу, всё швыряя и швыряя вперёд.

Эмили, словно ища спасения, обхватила руками огромный столб «мяса», что вздымался между грудей Марибелл, и лишь ускорила приближенье оргазма.

Наконец Мари взвыла, обхватив руками голову и содрогаясь в конвульсиях от блаженства. Пару мгновений ничего не происходило, но в следующий миг тяжёлая струя спермы, толщиной в запястье Мари, тугим потоком ударила в изголовье кровати. Натуральная волна густого семени хлестнула обратно, заливая лица Эмили и Мари, словно кто-то плеснул из ведра им на голову белой краски!

Постель мгновенно промокла, но эякуляция Марибелл продолжалась. извергая все новые всплески ароматного крема. Колайн даже замерла на секунду, ошарашенная таким ужасающим изобилием её подруги, но очередной толчок Эмили пробил ту тонкую грань, за которой была пропасть экстаза, и девушка сорвалась в неё с головой.

Через пару мгновений закричала и Эмми, получившая и экстаз оргазма, и сытный ужин в один момент.

Постель была окончательно испорчена и поутру хозяевам гостиницы придётся доплатить, но в этот момент троицу девушек это не волновало. Свалившиеся кучкой сладостно дрожащей плоти, обильно политой «соусом» и ароматной спермы, они пытались привести мысли в порядок.

— Грех… — внезапно прошептала Эмили.

Марибелл невольно встрепенулась: а не поздно ли?

— О чём ты, милая? – прошептала она заглянув в залитое семенем лицо горничной.

— Я поняла, почему священники называют мастурбацию греховной, — Эмми добродушно улыбнулась, облизав губы.

— Н-не понимаю, о чем ты… — пробормотала Мари, начиная невольно опасаться за душевное здоровье подруги.

— Конечно же, мастурбация – это грех, — Эмили тем временем принялась объяснять. – Греховно тратить время на неё, если можно дать выебать себя в задницу!..

Через миг в комнате зазвучал негромкий смех довольной троицы. А ещё через пару минут Колайн вновь привстала над Эмили, отвесив сочный шлепок тошей упругой попке горничной, и впирая головку члена в её анус. Ночь только началась и впереди было много «работы»…

. . .

Следующим утром у ворот поместья Бадминтон экипаж Густава встречала лично хозяйка пансионата. Женщина была худой и высокой, чем напоминала Мари её почившую матушку. А слегка бледное, но умиротворённое лицо вдовы Бадминтон дополняло это сходство ещё больше.

Эмили, у которой всё ещё болела попа после минувшей ночи, была раза ступить на землю и размять ноги. Вчерашняя её похотливость теперь оказалась весьма кстати: все три девушки, насытившиеся ночью, теперь кроткими овечками понурили головы, покорно ожидая слов старших.

Густав пригласил в экипаж миссис Сару Бадминтон, чтобы подробнее обрисовать суть его просьбы, и притворил за собой дверь.

Через четверть часа стайка из трёх девушек послушно ступала за миссис Бадминтон, продвигаясь к жилому строению пансионата.

Густав, остававшийся в Бристоле по приглашению своего коллеги Божека, попросил каждое утро оставлять ему письмо у ворот, чтобы он знал, что у его неспокойных «внучек» всё хорошо. А напоследок, сокрушённо вздохнув из-за предстоящего расставания, старик улыбнулся, велев ничему в пансионате не удивляться.

Марибелл не поняла, о чем были эти слова – она и Колайн должны удивить окружающих куда больше – но переспрашивать не стала.

— Лорд Густав поведал мне вашу историю, — не оборачиваясь, наконец, обратилась к девушкам хозяйка пансионата. – Скажу откровенно – я намеревалась ему отказать. Моим воспитанницам требуется средоточие покоя, чтобы стать достойной леди, а троица невоспитанных барышень способна нарушить идиллию этого места.

Женщина некоторое время шла молча, а затем произнесла:

— Однако в вашем деле замешан зауберит, поэтому я помогу вам, — замедлив шаг, а вскоре и вовсе остановившись, она обернулась к девушкам. – Но об этом немного позже…

Её открытая ладонь изящным движением указала в сторону Колайн.

— Отныне, юная мисс, вас зовут… — произнесла женщина и замерла на полуслове, ожидая продолжения от Тейт-младшей.

— Дебора, мэм!.. Меня зовут Дебора Вайет. Мой вдовий отец сейчас в восточной колонии, торгует британскими товарами, на самом деле продавая опиум. На время своего отсутствия он оплатил моё проживание в этом чудесном пансионате, — на одном дыхании торопливо произнесла Колайн, мгновенно понявшая, чего ожидает миссис Бадминтон.

— Чудесно, — едва заметно кивнула головой женщина, выказывая своё одобрение сообразительности девушки. – Отныне соответствуйте этому образу. А ваши спутницы?..

— Это моя служанка, Николь Литтл, — вошедшая во вкус Колайн, коснулась локтя Эмили, после чего взяла за руку Марибелл. – А это моя горничная Вивьен Янг…

Женщина окинула троицу оценивающим взглядом, а затем произнесла, отворачиваясь и возобновляя свой путь:

— Чересчур много прислуги для одной юной особы, но у разбогатевших кокни свои причуды… А теперь прошу за мной – необходимо вас обследовать перед тем, как вы станете моими ученицами…

. . .

Мари и Колайн не сговариваясь, переглянулись, понимая, что означает для них обследование. На территорию пансионата, в этот райский сад девственной юности, только что вошли носители запрещённой в этих стенах мужественности. И совершенно не важно, что «мужественность» принадлежала двум девушкам. Размеры её были таковы, что это больше походило не на нарушение по недомыслию, а на открытое надругательство над нормами морали, принятыми в пансионате Бадминтон.

Особенно это касалось Мари. Если Колайн всё ещё могла попытаться обмануть хозяйку особняка, спрятав у себя во влагалище собственный член, то Марибелл такой фокус ни за что не провернуть. А если и получится, то «беременный» живот вызовет ещё больший скандал!

Впрочем, девушки с удивлением осознали, что это будет не медицинский осмотр. В просторной комнате, заставленной шкафами с книгами, увешанной картами и портретами видных полководцев Британии, ничего не напоминало о врачах. Не было ни положенных в таких случаях ширм, ни воды для мытья рук, ни врачебных инструментов. Миссис бадминтон просто велела им сесть на просторный диван и скала, что вернётся через несколько минут.

Девушки не успели даже осмотреться, как миссис Бадминтон вернулась. В руках она держала нечто объёмное, прикрытое бархатным платком. Когда эта вещь была поставлена на небольшую подставку перед девушками, а запылившаяся ткань была сдёрнута, вся троица невольно вдохнула от восхищения.

Перед Мари и её девушками было нечто очень похожее на армиллярную сферу, но сработанную куда боле точно. Тонкие, плотно подогнанные детали из золотисто-рыжего металла выглядели чрезвычайно хрупкими, словно были готовы вот-вот разломиться. А решетчатая сферическая конструкция лишь усугубляла это впечатление.

В целом весь механизм походил на очень дорогую безделушку, о чём намекало и множество драгоценных камней. Вот только смонтированы они были в отчётливо заметном геометрическом узоре, явно проигрывавшем в красоте узорам «ювелирным». К тому же, вряд ли миссис Бадминтон привела их сюда просто для того, чтобы удивить этой вещицей.

— Мэм, позвольте?.. – пробормотала Колайн. – Что это?..

— Никакого воспитания… — пробормотала хозяйка пансионата, словно обращалась к кому-то невидимому. Затем она обратилась уже к девушкам. – Это устройство спроектировано таким образом, чтобы улавливать тончайшие следы зауберита.

— То есть!.. – невольно воскликнула Марибелл, внезапно поняв, к чему ведёт миссис Бадминтон. И тотчас замолчала, поняв, что выказывает излишнюю осведомлённость.

— Всё правильно, душенька, — хозяйка пансионата впервые улыбнулась. – Это устройство улавливает течение зауберита в живых существах…

. . .

— Мэм, я понимаю, что лорд Густав рассказал, о том, что с нами случилось, но не лучше ли некоторые вещи не знать? Хотя бы ради собственной безопасности? – произнесла Мари, без смущения глядя на женщину. – Вы же не?..

— Ты подозреваешь, что я могу быть из «Группы»? – миссис Бадминтон одобрительно вскинула бровь. – Умничка, соображаешь быстро… Но могу вас уверить, что я не с теми людьми.

Внезапно, утратив всю свою строгость и величие в осанке, женщина фривольно откинулась на спинку кресла.

— Каких-либо доказательств я предоставить не могу, да и не собираюсь этого делать, но если вам будет так спокойней, то знайте: я – в некотором роде конкурент «Группы». Думаю этого достаточно. К тому же, Густав ведь тоже не всё о вас рассказал, так почему я должна раскрывать все карты?

— О чём вы? – удивилась Колайн, едва слышно пробормотав. – М-маркиз рассказал всё, как есть…

— Боже всемогущий!.. – с улыбкой воскликнула миссис Бадминтон. – Душенька, лучше бы ты молчала. Ведь даже глухому слепцу понятно, что ты не умеешь врать… А о Густаве: он не рассказал о вас, утаил кое-что…

Сухая ладонь женщины указала в сторону Марибелл, отчего девушка вздрогнула, удивлённо пожав плечами.

— Не понимаю, о чём вы… — тут же попыталась она опровергнуть всякие подозрения.

— Бросьте, это всё пустое. Я не злюсь на вас за обман, — женщина беспечно отмахнулась от слов Мари. – Наоборот, меня это даже немного забавляет. К тому же, будоражит приятные воспоминания — этого восхитительного аромата я уже много лет не ощущала…

Щёки Мари и Колайн начали понемногу краснеть, а женщина продолжила их подначивать.

— Как вы только вознамерились поселиться в женском пансионате? И это при том, что вы благоухаете семенем на милю вокруг? – вдова улыбнулась, подавшись немного вперёд.

— П-простите, я всё же не… — начала было Колайн, но миссис Бадминтон её перебила.

— Если вам всё ещё не понятно, то скажу прямо: от вас воняет спермой, — она беззастенчиво пожала плечами. – Свежей, восхитительной, сладкой… Воняет так густо, что мои ученицы забеременеют, лишь просто пройдя мимо вас…

Женщина звонко рассмеялась, а Мари и Колайн просто вспыхнули от стыда, залившись бордовым румянцем. Истинный смысл слов хозяйки поместья от них ускользнул.

— Не беспокойтесь, — утирая слёзы веселья, произнесла, наконец, вдова Бадминтон. – Мужчинам не место в моём пансионате, но против футанари я ничего не имею против…

Мари подняла на собеседницу ошарашенный взгляд, на что женщина озорно улыбнулась.

— То, что у вас под одеждой, мисс Янг, бросилось в глаза ещё раньше, чем я ощутила этот прекрасный запах, — улыбалась вдова. – Нужно признать, что ваше мужское достоинство поболее, чем у некоторых жеребцов из конюшен Липмана. Такие монстры, как у вас, мне даже в сладких кошмарах не грезились…

Пристыженные и совершенно растерянные этими откровенными и бесстыжими словами, девушки сидели молча, не зная, что сказать в ответ. И лишь только Эмили смогла понять, что было действительно удивительным во всей этой ситуации.

— Мэм, откуда вам известно о футанари!? – воскликнула горничная.

Тотчас три пары испуганных глаз уставились на вдову Бадминтон, но женщина попросту неопределённо хмыкнула и произнесла:

— Не лучше ли некоторые вещи не знать? Хотя бы ради собственной безопасности?

Девушки стушевались, понимая, что глупо требовать откровенности в обмен на неискренность. Вдова же тем временем превратилась в прежнюю холодную особу, вернув себе горделивые вид и осанку.

— Но, достаточно разговоров… Приступим к делу, — она укала на ажурную сферу. – Мисс Литтл, вы будете первой. Прошу, прикоснитесь, к серебряным пластинам в основании этого механизма.

. . .

«Армиллярная сфера» никак не отреагировала на Эмили. Не было ни намёка на какое-либо действие – девушка касалась лишь вычурного куска неподвижного, безжизненного металла. Если вдова чего-то и ожидала в этот момент, то ничем не выказала своего разочарования. Она лишь поблагодарила немного расстроившуюся Эмми, и пригласила следующей Марибелл.

К этому моменту Уортон младшая уже немного пришла в себя, избавившись от большей части чувства неловкости. О её «маленьком» секрете вдове было известно, непонятная причастность к заубериту даже не подвергалась сомнению, и то, что «Сфера» безусловно, как-нибудь да отреагирует, также было понятно. Никаких причин для беспокойства не оставалось, поэтому, шагнув к постаменту, девушка без промедления опустила ладони на полированный металл.

«Армиллярная сфера» пришла в движение в ту же секунду, едва слышно зашелестев множеством плавно вращавшихся колец, вложенных друг в друга. Марибелл это даже не вынудило вздрогнуть, поэтому она без нервозности простояла так несколько секунд, следя, как ускорялось вращение. Впрочем, когда она убрала руки и собиралась вернуться на своё место, вдова задумчивым тоном попросила её вновь коснуться «сферы». Мысленно пожав плечами и не понимая, что ещё тут можно было выяснить, Мари послушно вернула ладони на полированное серебро.

Кольца, начавшие было замедляться, словно топка паровой машины, подхватили новую порцию энергии и принялись ускорять свой ход.

Через какой-то десяток секунд от «Сферы» начал исходить явный, всё усиливавшийся гул – кольца так разогнались, что с огромной скоростью и гудением рубили воздух! И лишь невероятно высокая точность исполнения механизма защищала его от того, чтобы не взорваться от сил вращения, гнавших вибрацию по массиву металла.

А ещё через пару секунд Марибелл, ужаснувшись, увидела, как в центре «Сферы», размытый маревом стремительно пролетавших колец, вспыхнул яркий, серебристый огонёк!

— Достаточно, мисс Уортон, — округлив от шока глаза, произнесла вдова, совсем позабыв о фальшивой фамилии Марибелл. – Этого вполне хватит!..

Мари её не слышала, заворожено глядя на искристое сияние внутри механизма, уже просто скрипевшего и трещавшего от бешеной скорости вращения. Глаза девушки неотрывно следили за серебристыми сполохами, а сердце в груди грохотало едва ли тише, чем шумела «Сфера».

— Мари, прекрати! – опомнившись от завораживающего зрелища, воскликнула Колайн. – Эта штука сейчас лопнет!..

Девушка даже рванулась вперёд, чтобы силой разорвать контакт между машиной и руками возлюбленной, но Марибелл услышала позвавший её голос и сама отдёрнула руки, подняв их широко в стороны, словно намеревалась весь мир одарить дружеским объятием. Её восхитительная грудь колыхалась и ходила ходуном от возбуждения, а в голове металась одна только мысль:

«Это правда!..»

— Леди, прошу меня простить, но требуется кое-что уточнить и пометить, — налёт снобистской надменности давно исчез с лица вдовы, а её дрожащая рука тянулась к записной книжке, лежавшей неподалёку на кофейном столике.

Стрёкот колец, постепенно затихал, когда Эмми и Колайн обсев с двух сторон, успокаивали Мари. Впрочем, хотя они и говорили что-то утешительное, но явно были напуганы куда больше, чем сама Марибелл. А то, как они почти без стеснения ласкали упругие груди Мари, ища в этом умиротворении, явно говорило – девушки были явно на взводе.

Миссис Бадминтон не обращала никакого внимания на эти вопиющие вольности, листая блокнот, перечитывая и делая свежие пометки на страницах. Не требовалось каких-то специфических знаний, чтобы понять – для вдовы Марибелл ушла далеко за грань привычного и тоже немало испугала женщину.

— Мари, — едва слышно шептала Колайн. – Мы слишком рискуем уже тем, что обнаружили подобные возмущения зауберита в твоём теле при посторонних!..

— Ты думаешь, она лжёт? Думаешь, она с «Группой».

— В том то и дело, что я даже не знаю, что думать, — бросив короткий взгляд на вдову, вновь зашептала Колайн. – Не считай меня неблагодарной дрянью, но может быть маркиз Густав ошибся? Он хороший человек, раз стремился нам помочь. но вот с ней он давно не виделся… Сам же говорил!.. За эти годы многое могло измениться…

— Уверяю вас, девушки, я не опасна и не причиню вам вреда, — не отрывая взгляда от страниц и продолжая излагать мысли на бумаге, произнесла вдова. – А вы, мисс Вайет, если впредь захотите посплетничать со своей возлюбленной, разговаривайте на пару тонов ниже, иначе вас услышат и в Лондоне.

— П-прошу прощения, мэм, — понурив голову пробормотала Колайн, но в туже секунду встрепенулась. – Это недоразумение!.. Вам показалось!.. Мы совсем не!..

Вдова наконец оторвалась от записной книжки и взглянула на юную Тейт так, словно перед ней была душевно больная.

— Я должна указывать вам на очевидные факты? На то, что трио из двух футанари и смазливой девчонки, воняющих спермой на всю округу, с обожанием смотрят друг на друга? Какие выводы я должна делать? – качнув головой, она вновь уткнулась в записи, пробормотав. — Не разочаровывайте меня своей глупостью, мисс Вайет. У вас умные глаза, поэтому хотелось бы, что бы и разум был им под стать. А теперь подарите мне ещё несколько минут тишины…

Звучно хлопнув переплётом, женщина наконец обратила своё внимание на девушек.

— Итак, леди, прошу простить меня за эту заминку. Но случай мисс Янг весьма необычен, я бы сказала – уникален. Впрочем, об этом немного позже: я объясню, почему я для вас не опасна и отчего меня так взволновало происшествие со «Сферой». Кстати, о ней… Мисс Вайет, ваша очередь…

— Уверяю вас, мэм, — искренне улыбнулась Колайн. – Я действительно была связана с зауберитом, но случилось это в далёком детстве. Всё, что вы можете обнаружить, так это жалкие остаточные колебания…

— Мисс Вайет, вы длительное время находились рядом с мисс Янг, поэтому я обязана вас проверить, — ровной, безэмоциональной улыбкой просияла вдова.

— Но ведь Эмили… То есть Николь… Она ведь тоже была рядом, но… — затараторила было Колайн, но женщина её перебила.

— Прошу вас, мисс Вайет, — сухая ладонь указала на «Сферу».

Не желая больше спорить и согласно кивнув, девушка сделала шаг и прикоснулась к полированному металлу. Как она и предполагала, кольца едва смогли сдвинутся с места, словно какой-то шутник насыпал меж них горсть песка.

— Ну, вот… Я же говорила, — улыбнулась девушка, обернувшись к вдове. – Сожалею, что разочаровала вас…

— К-колайн, посмотри!.. – раздался шёпот Эмми. – «Сфера»!..

Мисс Тейт перевела взгляд и едва не вскрикнула – кольца неумолимо разгонялись! Их бег был всё быстрей и быстрей, а вскоре раздался уже знакомый гул вибрации и вспарываемого воздуха. Через мгновение в «Сфере» что-то скрипнуло, вибрация стала ещё больше, а сама конструкция грозила вот-вот взорваться! Руки Колайн словно приклеились к серебру, а девушка не понимала, что происходит и как такое вообще возможно?

— Довольно! – буквально рявкнула вдова во весь голос и Колайн, встрепенувшись, отшатнулась-таки от механизма.

Вращение колец «Сферы» с жалобным скрипом начало замедляться, а рука женщины вновь потянулась к записной книжке.

— Итак! Мне кто-нибудь объяснит, что здесь, чёрт возьми, происходит?! – её хмурый взгляд буквально полоснул по девушкам. – Сперва одна с реакцией выше семисот единиц… И тут же следом – вторая!.. Да кто вы такие?!