Перелом

— И почему мои предки такие идиоты?! – насупился Санёк. – Мне уже восемнадцать, а они даже на пару недель не могут оставить меня дома одного!

— Да ладно, классно проведём время, — ответил я.

В отличии от Санька, я был безмерно рад, что эти две недели, пока его родители в командировке, он поживёт у меня. Моя мама без проблем согласилась приютить Санька, когда его родители попросили её. Мама знала его с детства, всё-таки он мой лучший друг. Для неё он был, как второй сын. Миллион раз Саня был у нас дома и даже ночевал. Мама всегда относилась к нему, как к родному. Мне порой казалось, что она его любит даже больше, чем меня, несмотря на то, что Саня тот ещё сорванец.

Именно по этой причине его родители боялись оставлять его одного. Вдруг, что натворит. Друзей позовёт, девочек, устроит вечеринку, дом сожжёт. Он был способен на всё, и родители решили сбагрить его под чуткий присмотр тёть Марины, моей мамы. Сашка её слушался даже больше, чем своих предков. Между ними всегда была какая-то внутренняя связь. Они отлично ладили, и мама никогда слова плохого про него не сказала.

Мы с Саньком сидели на лавке у ворот его дома, пока его родители складывали вещи в машину. Саня злился на предков, а я был счастлив и весел.

— Будем сутки напролёт играть в приставку, смотреть фильмы, обжираться. Моя мамка офигенно готовит, она будет покупать нам всё, что закажем. Она кстати даже рада, что ты у нас поселишься. Сказала, что так будет веселее.

Я не обманывал друга, и не лукавил. Мы с мамой уже много лет жили вдвоём, отец ушёл от нас очень давно. Я его почти не помнил. Когда живёшь вдвоём с мамой, то неизбежно вы будете надоедать друг другу, поэтому мама всегда была рада гостям, особенно моим друзьям. Она вечно хлопотала вокруг нас, то покушать, то налить чаю, окружала нас заботой сверх нормы.

А мои друзья засранцы у неё за спиной любили говорить всякие пошлые гадости. Обожали обсудить её, даже когда я был рядом. Меня это жутко бесило. Любимой темой была «Сиськи Кирюхиной мамки». Вот тут они распылялись на славу. Ну если быть честным, то все эти шуточки небеспочвенны. Грудь моей мамы не давала покоя всем моим друзьям, и даже мне… Но я стыдился этого, и гнал от себя всякие нехорошие мысли о своей маме.

Грудь у неё действительно была шикарной, даже в её сорок пять лет. В размерах я особо не разбираюсь, но сиськи у неё просто огромные. Больше пятого размера точно. И самое удивительное, что маму то не назовёшь толстой. Фигура у неё конечно не спортивная, жирок есть и на животе, и на ляжках, но он нисколько не портит её пропорций. Эдакая натуральная русская баба с пышной грудью и большой мясистой задницей. Фигура песочные часы, все женские прелести выпирают, как спереди, так и сзади. К тому же, она ещё и красива на лицо, что мои друзья тоже отмечали.

Один мой кореш Серёга вообще был влюблён в неё в классе седьмом. Даже цветы ей приносил идиот, пока мама вежливо не пояснила ему, что между ними ничего быть не может ввиду огромной разницы в возрасте.

К комплиментам и ухаживаниям моих друзей она относилась благосклонно, ей это даже льстило. Она всегда была добра и общительна. Даже когда Серёга признавался ей в любви на полном серьёзе и лез обниматься, она не обругала его, не назвала дураком, не послала, не пожаловалась его родителям, а просто села с ним пить чай и всё ему растолковала. Очень добрая женщина, и очень красивая.

Наконец родители Санька собрали все вещи и закрыли ворота дома. Его мама подошла к нему и стала наставлять:

— Веди себя хорошо, чтоб потом тёть Марина не жаловалась на тебя. Помни, что ты гость в их доме. Будь вежлив и аккуратен.

— Мам!

— Что мам?! Слушай, что говорю. Не дай бог тёть Марина пожалуется.

— Я буду паинькой, — скривил рожицу Санёк.

Она чмокнула его на прощание в лоб, и они с отцом сели в машину. Его родители отъехали от дома, а мы с Саней пошли ко мне домой.

Идти было совсем ничего. Сто метров. Мой дом был в конце улицы. Мама радушно встретила нас на кухне.

— Добро пожаловать, Санька! – расплылась в улыбке она, вытирая руки об фартук.

На столе уже стояла тарелка свежеиспечённых блинчиков с клубникой. Мама сняла фартук и села с нами за стол. Сегодня она даже надела своё самое красивое домашнее платье. Обычно она носила простые халаты на змейке, но сегодня была в красно-чёрном платье чуть ниже колен, без рукавов и с, далеко не скромным, декольте. Хотела, наверно, выглядеть красиво и опрятно перед моим другом. Её каштановые волосы были убраны в пучок на затылке, а на лице даже лёгкий макияж проглядывался. Карие глаза сияли добротой и хорошим настроением.

— Сейчас покушаете, отдохнёте, а вечерком поможете мне собрать ягоды на огороде.

— Ну ма, мы хотели поиграть, расслабиться, а ты нас сходу загружаешь, — вознегодовал я.

— Конечно поможем, тёть Марин, — ляпнул Саня.

Я посмотрел на него и закатил глаза. Подлиза!

После обеда мы засели за приставку. Рубились в интерактивную игру на двоих. Вообще потеряли счёт времени. Мама постучалась в нашу комнату и вошла.

— Кто-то обещал мне помочь. Вон уже вечереет.

Пришлось поставить игру на паузу и переться в огород. Мама уже сменила своё красивое платье на рабочие джинсовые шорты и майку. Когда она надевала майки, её груди казались ещё больше. Они чуть ли не вываливались наружу. А ещё под майку она не надевала лифчик, и её соски, если приглядеться, проглядывались сквозь белую хлопковую ткань.

Саня не мог просто проигнорировать мамин внешний вид. Когда она отвернулась, он приставил руки к груди, жестом показывая мне огромные мамины сиськи. Мол, «офигеть, какие у твоей мамки огромные буфера!».

Интересно, если бы она заметила, как бы отреагировала на это?

Мама отправила меня собирать смородину, а Санька повела к вишне, так как он казался ей ловчее, всё-таки парень он спортивный, в отличии от меня. Меня это задело. Я надулся и смотрел, как они тащат стремянку к дереву. Они установили её под вишней.

— Я подержу лестницу, пока ты залезешь, — сказала мама Саньку. – Она у нас хлипенькая. Я однажды чуть не загремела с неё.

Руки у мамы были сильные, крепкие, привыкшие к труду. Она легко удерживала стремянку, пока Саня забирался наверх. Весил он немного, килограмм шестьдесят пять, да и росточка был среднего. С лёгкостью акробата он вскарабкался на дерево с ведёрком и приступил к делу.

— Саш, позовёшь меня, когда закончишь, я снова подержу лестницу.

— Хорошо, — крикнул он сверху.

Смородинных кустов у нас было штук восемь. Я на два часа застрял в этих кустах, собирая противные мелкие ягоды, которые я не любил. И зачем столько никому не нужной смородины сажать? Разве что для варенья. И то, смородинное варенье я тоже не жаловал.

Санёк справился быстрее, вишня то у нас одна. Он окликнул маму, и она тут же подскочила к лестнице. Саня повесил на ветку ведёрко и стал спускаться.

Я не увидел, как это произошло. Просто услышал мамин крик, а затем что-то шмякнулось об землю и загремела лестница. Я резко повернул голову и услышал сдавленный стон Санька. Мама стояла перед ним на коленях, а он корчился на земле, прижимая к себе руку и болезненно стоная.

— Рука! Рука!

_____________________

И вот, спустя пол часа, мы сидим с мамой в травмпункте, ожидая пока Сане накладывают гипс. Мама нервно теребит подол, наспех накинутого на плечи халата.

— Это я виновата… Не удержала лестницу, дура! Бедный мальчик… Что ж я такая криковорукая дура! И как теперь смотреть в глаза его родителям. Боже мой… Какая же я дура…

Она трижды назвала себя дурой. Видно было, что она очень переживает и остро чувствует свою вину. Я не знал, как подбодрить её. Не нашёл слов. Ситуация была сложная. Саня упал прямо на руку и сломал её в двух местах.

Наконец, он вышел из кабинета травматолога. На правой руке твёрдый гипс по локоть, через голову перекинут ремень поддерживающего бандажа из марли. На лице грусть и разочарование.

Мама всю дорогу извинялась перед ним, не выпуская его из рук, пока мы ехали в такси. Саня пытался ей объяснить, что сам не туда ступил, и что мол она не виновата, но мама его не слушала. Всю вину она взяла на себя.

По прибытию домой, она до самой ночи не отходила от него. Даже готова была покормить с ложечки, но Сане хватило ума отказаться, даже отшутившись.

— Есть и подтираться я, пожалуй, смогу сам.

Но мама сейчас не была склонна к юмору.

— Если что-то понадобится, ты только скажи. Ничего не делай сам, не утруждай себя, сразу зови меня по любому пустяку. Если что-то нужно подать или принести, не стесняйся зови, я всё сделаю. Какая я дура, это ж всё из-за меня, надо было крепче держать лестницу. Ох, Саша, Саша, прости меня дуру.

Эту мантру она повторяла и на следующий день. Никак не успокаивалась, чувство вины в ней только росло.

Самое обидно было в том, что теперь Саня даже в приставку со мной играть не мог. Это очень его расстроило. Ему было неудобно есть, неудобно одеваться, чистить зубы, подтираться. Всё это злило его и нервировало.

За два дня после перелома он изменился до неузнаваемости. Ранее всегда улыбчивый и юморной Саня, теперь стал замкнутым, хмурым, молчаливым и раздражённым. Он долго сидел на лавке во дворе, просто глядя на огород. Или выходил пройтись по району со мной. Постоянно жаловался, как ему неудобно всё делать.

— Я чувствую себя беспомощным куском дерьма!

Его злость пугала меня, и я старался быть осторожным с ним, чтобы не вызвать в нём волну агрессии в свой адрес.

Мама, разумеется, тоже это замечала. И его раздражительность, и хмурость принимала очень близко к сердцу. Я объяснял ей, что он чувствует себя беспомощным, потому и злиться.

— Он не на тебя злится, а на себя, — говорил я маме.

— Нет. Это я виновата. Всё из-за меня.

Она не уставала петь эту песню.

_____________________

Как-то я снова рвал смородину, а Саня сидела сзади меня на лавке у дома. Сидел и смотрел перед собой, задумчивый, хмурый.

Мама вышла из дома и позвала его поесть дыню, но Саня отказался, брякнув, что он не голоден. Мама разочарованно вздохнула и села рядом с ним.

Я не видел их, а только слышал разговор. Мама наконец решилась спросить прямо:

— Саша, что с тобой происходит? Ты такой хмурый постоянно ходишь. Мало ешь, почти не разговариваешь. Что с тобой?

И тут Саня сказал такое, что у меня чуть челюсть не отвалилась. Видимо она в этот момент был крайне раздражён:

— Да потому что я ни задницу подтереть нормально не могу, не пожрать, и самое ужасное, что я даже подрочить не могу! Не могу я левой рукой! А мне это необходимо, тёть Марин, буду откровенен, раз уж вы спросили. У меня уже всё там болит!

За моей спиной повисла гробовая тишина. Она длилась секунд тридцать, а потом мама промолвила:

— Всё это из-за меня. Прости меня, дуру…

И она ушла, вся расстроенная и поникшая. Я сделал вид, что ничего не слышал.

Вечером, после ужина, Саня снова пошёл во двор и уселся на лавку. Я вышел к нему, но он попросил оставить его одного. Тогда я пошёл в свою комнату и просто валялся на кровати, не зная, что делать. Включил телек, и там по одному каналу шёл любимый фильм Санька «Бойцовский клуб». Может хоть фильм поднимет ему настроение. Я пошёл позвать его. Выхожу из дома и вижу, что он уже не один. Мама сидит рядом с ним. Я чуть приблизился, чтобы послушать о чём они говорят. Мама долго причитала, что во всём этом её вина.

— Если бы я покрепче держала лестницу, ты был не упал. Ты не представляешь, как мне стыдно, я так виновата, что спать не могу по ночам. Вот приедут твои родители и во всём обвинят меня.

— Да не виноваты вы…

— Виновата! Я не могу смотреть на тебя такого хмурого. И это… Ну… То, что ты сказал…

— О чём вы?

— Ну… Про это… Про мастурбацию…

Мама зачем-то понизила голос, словно это слово нельзя было произносить. Я навострил уши. Мамино лицо залилось густой краской. Ей тяжело давались слова:

— В общем, так, как я виновата в том, что ты сломал руку, я должна тебе помогать во всём. Помнишь, я говорила, что буду всё делать для тебя?

— Да… — едва слышно промолвил Саня. Он сейчас, наверняка, был также напряжён и взволнован, как и я.

— Ну вот… — продолжила мама. – Если хочешь, я буду тебе это делать…

— Вы серьезно??? – вылупил глаза Саня. – Не шутите?

— Нет. Я на полном серьёзе. Если тебе станет лучше от этого, то я буду помогать тебе своей рукой. Я женщина опытная, так что…

Она неожиданно хихикнула, чем поразила меня, да и Санька. Он аж опешил. Не сразу нашёлся с ответом.

— Ну а как быть с Кирей?

— Ну будем делать так, чтобы он не видел.

— Ладно… — промолвил Саня. – Хорошо…

— Вот и договорились, — улыбнулась мама. – Только Кириллу ничего не говори.

— Разумеется.

__________________________

Он мне ничего не сказал. Всю ночь я провёл без сна, будучи шокированным от их диалога. Как же теперь они будут это делать, чтобы я не заметил? Ответ пришёл на следующий день. Мама просто на просто отправила меня в магазин.

Но я не собирался быть дураком. Я сделал вид, что ушёл, но выждал пять минут и вернулся. Я прокрался в дом тихо, как мышь. Дверь в мою комнату была приоткрыта. Сначала я услышал мамин голос из-за двери:

— Так приятно? Правильно я делаю?

— Д-да… Продолжайте… Чуть быстрее только…

Я заглянул внутрь и обомлел. Саня лежал на кровати. Трусы его были спущены до колен. Мама сидела рядом на табуретке и дрочила его член. Её рука ловко двигалась вверх-вниз, наяривая его стоячий хрен.

— А вот так приятно? – спросила она, подсунув пальцы второй руки под его мошонку, и начав массировать яички.

— Да! Ох! Кайф!

— Я же говорила, что я кое-что умею, — пошутила мама.

Я стоял у двери бездвижно, практически не дыша. Мама долго и старательно дрочила моему другу. Второй рукой массировала его мошонку. Рука её двигалась по члену умело, то просто вверх-вниз, то с проворотом. Один раз она даже послюнявила себе палец и растёрла слюну по головке. Сане это очень, видимо, понравилось. Он закряхтел. Мама стала дрочить всё шустрее и шустрее, её рука молниеносно наяривала член.

И вот вверх брызнула первая струя спермы. Мама продолжала дрочить, пока Саня спускал себе на живот.

— Ого, как много накопилось, — тихо посмеялась мама.

На животе моего друга серебрилось множество клякс спермы. Мама взяла со стола салфетки и заботливо всё вытерла, и свои пальцы тоже, между которыми растянулась липкая паутина спермы.

Я поспешил выйти из дома, и теперь уже по-настоящему пошёл в магазин. Всю дорогу я сокрушался над этой ненормальной ситуацией. Безумие какое-то! Что она творит?!

Несколько раз мама отправляла меня на огород, а сама находилась в доме с Саньком. По моим подсчётам она дрочила ему раза четыре в день.

Ещё раз мне удалось подглядеть. Я пришёл с огорода тайком, а она дрочит ему прямо в зале на диване. Сидит рядом, обняв его за плечи и наяривает его член. Причём рука её чем-то смазана, так как я слышал склизкие звуки скольжения.

Я больше не мог терпеть это заспинное унижение. Меня под разными предлогами выгоняли из дома, это было ужасно унизительно. Я чувствовал себя мерзко, как будто куколд какой-то.

Однажды утром (я не спал), слышу, как скрипнула кровать Санька. Он тихо встал и подошёл к моей кровати, прислушиваясь. Я притворился, что сплю. Он вышел за дверь. Я выждал пять минут и вышел следом.

В зале было пусто, в ванной и туалете тоже. А вот дверь маминой спальни закрыта. Но к моему счастью, в маминой двери (старого образца) была просто огромная замочная скважина. Ключ давно был потерян, и мама просто прикрывала её, особо не парясь.

Сколько же раз я стирал колени, стоя у этой замочной скважины и подглядывая, как она переодевается. Я был единственным кто видел её сиськи голыми. Прекрасно помню их форму и размеры сосков, крупные, розоватые, с пупырышками.

И вот я снова встаю на колени и заглядываю в щель. Санёк стоит перед мамой со спущенными трусами. Она сидит на кровати в одной ночнушке. Заспанная, волосы растрёпаны. Дрочит ему член одной рукой, а вторую держит на его правой ягодице. Её сиськи трясутся в вырезе ночнушки, грозясь выпасть наружу. И тут Саня опускает руки в этот вырез и жадно лапает мамины груди!

Я распахнул рот в безмолвном крике. Мама совершенно не воспротивилась. Она, как дрочила, так и дрочит, из чего я сделал вывод, что это уже далеко не первый раз, когда она позволяет ему трогать свою грудь.

Более того, полапав её сиськи в вырезе, Саня вынимает их наружу и продолжает мять, прижимая их друг к другу, взвешивая на ладонях, играясь с ними, как ему хочется. Даже за соски слегка потягал. И тут я слышу:

— Какие же они у вас большие и мягкие… Кайф… А какой это размер?

— Седьмой, — улыбается ему мама и продолжает дрочить.

— Классные у вас сиськи, тёть Марин. Очень классные! Никогда таких не видел. Таких больших.

— А знаешь, как тяжело с таким размером груди? Ужасно болит спина.

— Можно кончить вам на грудь, как вчера?

— Можно, — улыбнулась мама и сняла лямки ночнушки с плеч, освободив свою грудь.

Она слегка приподняла сиськи и дрочила член Санька так, что его головка тёрлась об её грудь. И тут он говорит:

— А можно между ними?

— Между? – переспрашивает мама, как будто и так непонятно, что он имеет ввиду.

— Да. Сожмите член ими и двигайте вверх-вниз.

— Я поняла о чём ты, — смущённо улыбнулась она. – Ну давай.

Она зажала его твёрдый член между своими могучими мясистыми буферами и начала дрочить его ими. Вверх-вниз. Вверх-вниз.

— Так? – улыбнулась она, глядя на Саню вверх.

— Да. Побыстрее только.

Мама послушалась и давай шустро двигать сиськами вверх-вниз, крепко сжимая ими член моего друга. Оргазм не заставил себя долго ждать. Саня натужно замычал и брызнул. Сперма стрельнула вверх маме в лицо.

— Ой! – вскрикнула она и одёрнула голову.

Остальное выплеснулось на её сиськи. Но самая крупная клякса оставалась свисать с её носа и подбородка.

— Извините, — усмехнулся Саня, пряча член в трусы.

— Да ничего, — посмеялась мама, вытерев нос и губы тыльной стороной ладони.

Моя рука сама легла на ручку двери. Я отпираю дверь и вхожу. Мама сидит на кровати, с голыми сиськами, покрытыми спермой. Они смотрят на меня огромными напуганными глазами. Маме потребовалось несколько секунд, чтобы отойти от шока и прикрыть сиськи руками.

— Ох! – вскрикнула она.

— За дурака меня держите?! – прошипел я. – Думаете я не знаю, чем вы все эти дни занимались?! То в магазин сходи, то клубники нарви, то мусор выкини. Надоело! Всё я знаю! Хватит делать из меня дурака! Хочешь ему дрочить – дрочи, только не надо делать это у меня за спиной и скрывать! Это ужасно унизительно!

Я вышел, хлопнув дверью, и пошёл на кухню завтракать. Мама пришла ко мне первой. Вся красная от стыда и явно желающая обсудить это.

— Присядь, пожалуйста, — сказала она.

Я присел. Мама собралась с духом и начала:

— Из-за меня Саша сломал руку. Я должна ему помогать во всём, и даже в этом деле. У вас мальчиков растущий организм, я знаю, и если не выпускать ваших живчиков, то можно заработать простатит. Саша не может сам… Левой рукой… Не суди меня строго… Я во всём виновата, и я должна как-то загладить свою вину. Даже таким образом.

— Не надо скрывать от меня было. Хотя это бред! Ты понимаешь, что делаешь?

— Прекрасно понимаю. А что остаётся?

— Ничего. Продолжай. Это хрень какая-то!

Я встал и ушёл, злой и раздосадованный. На самом деле я просто завидовал Саньку. Мне то член никто не подрочит так, как это делает ему мама, да ещё между сисек.

_____________________

После этого случая, всё переменилось. Они перестали это скрывать, и как-то всё сгладилось. Я даже стал привыкать к этому безумию. Но злость и зависть не отпускали меня. Дошло до того, что мама совсем стыд потеряла.

Я сидел пил чай, а она мыла посуду. И тут мы слышим Санин крик из комнаты.

— Тёть Марин! Нужно ваша помощь…

Мама оборачивается на меня и смущённо улыбается. Вытирает руки и говорит мне:

— Домой пожалуйста посуду, я пойду подрочу Саше. Третий раз за утро! Ишь, какой бойкий парень!

И она пошла, поправляя волосы на ходу, и виляя своей мясистой крепкой задницей. Я просто охренел! Кружка чая так и застыла у моего рта.

Помыв грёбаную посуду, я решил проверить, чего это они так долго. Подхожу к двери нашей спальни, заглядываю внутрь и…

Я думал, они меня уже ничем не удивят. Но шибался. Мама лежала на кровати вместе с Саньком. Раньше она просто сидела на табуретке и дрочила ему, а сейчас лежит рядом, чуть ли не в обнимку, и гладит рукой его член, от мошонки до головки. Поглаживает, так нежно, трепетно. А Саня лежит на спине и прижимается щекой к её сиське, практически вывалившейся из халата. И тут он шепчет:

— Тёть, Марин, поцелуйте меня…

— Поцеловать? – в недоумении переспрашивает мама.

— Да… Пожалуйста… Я так быстрее кончу… Хочу вас поцеловать…

Я до последнего не верил, что мама сделает это. Это уже ни в какие ворота! Но она нагнулась к его лицу и поцеловала… Это был не просто чмок в губы и всё, это был настоящий взрослый поцелуй, с языком, длившейся долго. Влажный, смачный. Саня запустил пальцы в её волосы, обхватив её голову. Они звучно сосались, и мама при этом шустро дрочила его член. Саня положил одну руку ей на бедро, поглаживая его через платье.

Бесконечно долгий влажный поцелуй с языком закончился бурным выплеском спермы на живот. Несколько капель семени попали маме на платье, но она этого даже не заметила. Она вытерла салфетками живот Санька и встала с кровати, смущённо краснея. Я медленно отошёл назад на кухню.

А вечером случилось нечто совсем из ряда вон…

Мама зашла в нашу комнату перед сном. В руке у неё был тюбик жидкого крема. Мы с Саньком лежали на своих кроватях. Мама поставила табурет возле его кровати и обернулась на меня.

— Кир, пожалуйста, отвернись.

Я просто охренел! Вот так? При мне!

— Ну отвернись хоть, — настаивала мама.

Я отвернулся, но вскоре снова повернулся обратно. Мама сидела на табурете, чуть склонившись вперёд и надрачивала член Саньку. Тот лежал покорно на спине, прикрыв веки и шумно дыша от кайфа.

Я отчётливо слышал склизкий звук скольжения маминой ладони, покрытой смазкой, по его члену. Этот звук невольно возбудил меня, как и сама эта сумасшедшая вульгарная ситуация. Она дрочила ему при мне! Я был всего в паре метрах от них! Слава богу они не разговаривали при этом!

Этот склизкий, влажный звук сводил меня с ума. Член колом стоял под одеялом. Я незаметно опустил руку в трусы и начал дрочить. Ненавидел себя за это, но дрочил. Дрочил втихоря под одеялом, пока моя мама в паре метрах дрочила моему другу.

Её, так называемая, «дрочка перед сном», вскоре стала регулярной программой. Мама каждый вечер заходила в нашу комнату, садилась на стул, спиной ко мне и дрочила Саньку. А я наяривал под одеялом.

С каждым разом это становилось всё более бесстыже. В один вечер, по просьбе Санька, мама расстегнула халат на груди и вывалила перед ним свои сиськи. Я краем глаза видел, как он тянет руку и лапает её груди, пока она дрочит ему со смазкой. И опять этот бесстыжий звук, от которого у меня начиналась эрекция.

В конце она застегнула халат и стёрла сперму с его живота. Пожелала нам спокойной ночи и ушла. У меня просто не было слов. Я сам кончил под одеялом, да так и пролежал до утра с подсыхающей на трусах спермой.

Просыпаюсь утром, а кровать Санька пустая. Встаю и иду в ванную умываться. Открываю дверь и вижу следующее…

Саня голый стоит в ванне, а мама намыливает его тело мочалкой. Трёт его подмышки, грудь, живот, и особенно нежно намыливает его член. И пока я стою наблюдаю, она начинает ему дрочить. Её руки по локоть в мыле. Ладонь с чавканьем скользит по члену. Они даже не замечают меня, так как шумит вода, льющаяся из лейки.

В итоге, мама не успела поднять его член вверх во время оргазма, и он кончил ей на халат.

— Ничего страшного, — отмахнулась мама. – Постираю.

— Можете ходить так, вам идёт, — усмехнулся Саня.

— Что идёт? Со спермой на халате? – хихикнула мама.

— Ага.

— Давай, поворачивайся, обмою тебя сзади.

— В следующий раз я вас вот так помою, — улыбается Саня.

— Поворачивайся давай, шутник. Руку держи над собой, чтоб на гипс не попало.

_____________________

В среду была ужасная жара, мама пошла в магазин, а меня заставила починить подпорки забора. Саня же вальяжно лежал на раскладушке в одних трусах. Загорал он, козлина. Из-за всей этой истории с маминой дрочкой, я стал его ненавидеть.

Мама пришла из магазина и первым делом подошла к нему, дав ему банку холодной колы. А он ей говорит:

— Давайте, ложитесь рядом на вторую раскладушку, а то вы белая, как сметана, только руки и ноги загорели. Вам нужен равномерный загар, а то так не красиво.

Мама подумала, подумала и сказала:

— Сейчас приду.

Она сходила в дом, переоделась и вышла в голубом купальнике. Притащила раскладушку и поставила рядом с Саньком. Улеглась на неё, пышногрудая царица, и раскинула руки. И вот они лежал загорают, а я тут пашу, как вол. Забор то я доделал, но это отняло у меня все силы.

— Я всё сделал, — сказал я этой парочке. – Пойду отдохну полежу.

— Умничка! – чмокнула меня мама на расстоянии. – Настоящий мужчина! Иди отдыхай.

Я пошёл в дом без сил. Очень устал. Завалился на диван, полежал пять минут и встал воды попить. Наливаю стакан воды и выхожу на крыльцо. Наше крыльцо обвито густыми лозами винограда, но даже сквозь эти лозы я увидел движение возле лежаков.

Я присел и раскрыл руками лозы. Мама стояла на коленях возле раскладушки Санька и дрочила его потный член. Она улыбалась и беседовала с ним. Я прислушался, и до моих ушей донеслось:

— Да он спит наверняка, — сказал Саня.

— А вдруг нет.

— Точно вам говорю. Увалился и дрыхнет. Он три часа на солнце провёл. Да и какая разница. Он уже всё видел.

— Ну мне стыдно перед ним.

— Ну давайте, снимайте уже! Дайте мне их потрогать… Я уже не могу смотреть, как они колышутся в чашечках. Дайте им свободу!

— Ну ладно, — хихикнула мама и завела руки за спину.

Она расстегнула лифчик и сняла его с плечи. Могучие мясистые груди вывались на волю.

— Ох! – блаженно воскликнул Саня, сжав их двумя руками. – Вот они, мои хорошие! Мягонькие, тяжёленькие!

Мама шустро дрочила ему с улыбкой на устах, пока он мял её потные сиськи. Подбрасывал на ладонях, сжимал то одну, то другу, толкал их, чтобы они качались в разные стороны, как маятник. В итоге он кончил ей на грудь.

— Блин, и вытереть нечем, — пожаловалась мама, оглядываясь по сторонам.

— Просто разотрите, как крем для загара, — пошутил Саня.

И мама действительно положила руки на свои могучие сиськи и растёрла по ним сперму. Да так, что её сиськи аж заблестели. Дальше она легла загорать с голой грудью.

______________________________

На следующий день у нас в доме случилось ЧП. Во всём районе на два дня отключили воду. Авария какая-то случилась. Благо у нас был уличный душ с бочкой, наполненной водой, как раз на такой случай. Там мы и мылись. Только Саня не мылся из-за гипса. Трудно ему было не намочить руку.

Мама дала мне денег и отправила в магазин, чтобы я купил две пятилитрушки воды. Я не сомневался, что они воспользуются моментом после моего ухода. Уже не удивлялся. Пошёл я значит за водой, и на пол пути вспомнил, что забыл деньги. Они остались в домашних шортах, куда я их сунул. Пришлось плестись обратно.

Захожу я домой, а внутри никого нет. Выглядываю в огород, тоже пусто. Куда это они подевались? Выхожу на огород, и слышу голоса в дальнем углу участка, там, где стоит уличный душ. Любопытство подстегнуло меня пойти подглядеть, что они там делают. Наверняка она его моет или дрочит ему под душем.

Я прокрался по стеночке, прячась в виноградных зарослях. Наконец, стала видна одна стенка душа. Я попытался подкрасться ещё ближе. У нашего уличного душа были только три стенки, то есть по сути он был открытым, как на пляжах. Четвёртая стенка давно отвалилась, там была дверь, да так мы её и не сделали.

И вот я вижу сначала маму. Она стоит перед Саньком в одном белом нижнем белье. Её халат висит на ветке дерева рядом. Саня уже голый стоит в кабинке. На его загипсованной руке прикреплено несколько непромокаемых пакетов. Вот значит, что они придумали. Но почему мама сняла халат?

И тут она заводит руки за спину и снимает лифчик. Вешает его на ветку, а затем спускает и трусики. Меня чуть инфаркт не хватил, когда она обнажилась перед ним и вошла к нему в кабинку. Я увидел её голую мясистую задницу. Отличную, к слову, задницу для женщины её возраста.

Санёк встретил маму в кабинке объятием. Он приобнял её, прижав к себе и уткнувшись членом её в мягкий животик, а затем чуть отстранил её от себя и посмотрел вниз, ниже её живота.

— Ох, сколько у вас там волос, — ухмыльнулся он, взъерошив пальцами её тёмный куст на лобке.

Мама мигом покраснела.

— Ну перестань… Не стыди меня…

— Какая вы волосатая, тёть Марин. Такой пышный куст отрастили, ух!

Он подёргивал её за лобковые волосы, а мама пыталась одёрнуть его руку и смущалась.

— Ну хватит… Мне стыдно… Я же уже не девочка, чтобы брить там. Да и для кого?

— Да ладно, мне это даже нравится. Повернитесь, я намылю вас.

Мама повернулась к нему спиной, и он одной рукой намылил ей спинку, особое внимание уделив её ягодицам. Затем он намылил её грудь, живот и волосатый лобок. Когда он полез мочалкой туда, куда не надо, мама перехватила его руку.

— Так, теперь ты поворачивайся.

Она намылила его сначала сзади, затем он повернулся, и она тщательно отполировала мочалкой его спереди. Член его она намыливала руками. Нанеся на него побольше мыла, она начала его дрочить, а Саня гад лапал её мыльные сиськи.

Как же я ему завидовал в этот момент. Я просто поражался тому, как легко мама обнажилась перед ним. И вот она дрочит его член уже долго, а он не может кончить.

— Что-то не так? – спрашивает мама. – Почему ты не кончаешь?

— Не знаю, повернитесь!

Саня резко поворачивает её спиной и прижимает к себе. Руки его хватают мамины пышные, тяжёлые сиськи и жадно мнут.

— Ох! – вздыхает мама от такого неожиданного рьяного порыва.

Саня трётся членом об её ягодицы, шумно дышит ей в ухо и лапает её груди. Мама заводит одну руку назад, нащупывает его член и начинает дрочить. Но Саня почему-то никак не кончает. Я бы на его месте кончил за минуту!

— Не могу… Не знаю, что со мной… — Он поворачивает маму лицом к себе и надавливает ей на плечи. – Опуститесь вниз.

Мама, ничего не понимая, опускается на корточки, да так, что её ляжки разведены в стороны, и я невольно вижу её волосатую пизду во всей красе. По ней стекают мыльные ручьи, повисающие на волосках. Член Санька прямо перед её лицом. Даже я понял, чего он хочет.

— Пососите его немного… Пожалуйста…

— Пососать? – тихо переспрашивает мама, слегка шокированная. Она опешила от такой просьбы.

Но тут Саня сам подносит член к её губам, и мамины губы таки распахиваются. Его член проникает ей в рот.

— О да… Вот так… Сосите… Немного… Ох… Хорошо…

Мама, такое ощущение, что не до конца понимает, что творит. Она сидит на корточках и сосёт его член, держа его в руке. Сосёт неловко, неуверенно, но сосёт. Её влажные губы двигаются по основанию члену. Минет длится минут пять, постепенно становясь более уверенным и звучным. Мама смотрит снизу на лицо Санька, читая его реакцию. Она видит, что ему нравится, и сосёт старательнее. У меня складывается впечатление, что ей самой это даже начало нравиться. По крайней мере она стала сосать старательнее, с чувством.

— Ааакх! – вдруг закряхтел Саня и обхватил мамину голову руками, не давая ей отстраниться.

Он кончал ей рот! С ума сойти! Мамины глаза расширились, а щёки раздулись. Секунд двадцать он спускал ей в рот, а затем выдернул член, и сперма заструилась вниз по маминому подбородку.

— Нет, нет, глотайте! Так нельзя! Глотайте!

Он силой приподнял маму за подбородок, и она вынужденно проглотила его сперму. И тут моя нога поехала на сухой ветке, и громкий треск раздался на весь огород…

________________________________________

P.S. За второй главой рассказа обращаться в личные сообщения на сайте или на почту [email protected]