Я проснулась ночью от яркого света. Может, и не от самого света, но первое, что я увидела, когда открыла глаза, – это был свет, льющийся из окна нашей дачи в мою спальню. Окна у нас на даче большие, даже в моей спальне окно начинается почти что от пола и доходит почти до потолка, и оттуда льётся мягкий белый свет. «Окуда ночью свет?», – подумала я и поднялась с постели. Я поискала ногами на полу тапочки, но они, как всегда куда-то зашоркнулись, наверное, под кровать, а вставать на карачки и искать их там ночью чёй-то мне не хотелось – и так у меня было какое-то жутковатое чувство. Я встала и, как была, в чём мать родила, босиком подошла к окну. Окно выходило в наш дачный сад. Он был запущен и больше походил на лес из плодовых деревьев, с полянками с некошеной травой. Сад весь был залит светом и в этом свете, на одной из полянок я увидела космический корабль в форме летающей тарелки. Он был огромный такой и весь светился, и вокруг него тоже огни. А из корабля этого инопланетянцы поповылезали и шныряют по саду. У меня мурашки по всему телу побежали.

Вдруг раздался собачий лай, и все пришельцы кинулись наутёк, кто куда. Это оказывается соседская собака их спугнула. Инопланетянцы все в панике влезли в тарелку и поспешно улетели.

Тишина наступила. Вдруг слышу шорох какой-то из под моего письменного стола донёсся. Я заглянула под стол, а там, смотрю, какое-то существо копается тёмненькое такое, но от него не яркое сияние исходит вокруг.

Оказывается, инопланетянцы забыли одного своего…

Это был молодой инопланетянчик, по виду – совсем ребёнок… он спрятался у меня в комнате под столом, сидит на корточках, ручонками колени обхватил и дрожит от страха. Он был почти совсем, как человек, только кожа у него странного какого-то серо-буро-малинового цвета… типа машинного масла, и глаза большие и раскосые. Он он мне показался очень симпатичным. Только был совершенно голый и совсем этого не стесняется. Я тоже была голая, и сперва не стеснялась, ведь он вроде как был, мне казалось, вроде зверька. Зверей ведь не стесняешься…

Я его спрашиваю:

– «Ты кто такой? Как ты сюда попал?», а он лепечет в ответ что-то невнятное… я сначала его совсем не понимала, а потом стала отдельные слова разбирать. Сначала они были похожи на английские, но потом, постепенно, по мере того, как мы с ним разговорились, он стал вставлять исковерканные русские слова, как в анекдотах про чукчу. Но это было потом, а пока что, он лопотал что-то невнятное и дрожал от страха… Особенно мне забавной показалась его просьба: «Do not remove me», как будто из компьютерной игры взятая.

Я его утешала, как могла, говорила ему слова всяки-разны и даже осмелилась его немного погладить. Кожа у него была нежная, шелковистая, будто поросшая каким-то невидимым пушком.

Когда он немного успокоился и перестал дрожать, я взяла его за руку и повела с собой на кухню, чтобы накормить. Он ведь показался мне не только запуганным, тощим и жалким, но и очень голодным.

На кухне я заварила кофе и нарезала бутерброды с колбасой, а он стоял рядом и жадно таращил глаза, глядя, как я всё это делаю.

Потом мы пошли обратно в мою комнату, стали там есть бутерброды и запивать кофием. Он наворачивал бутерброды один за другим, облизывался и урчал от удовольствия. Он сметелил их сразу штук пять или шесть – я сбилась со счёта. Мы скоро с ним подружились. Он постепенно стал неплохо говорить по-русски, хотя с “чукчанским” акцентом и вставлял много английских слов.

Потом я забралась в свою постель, укрылась простынёй, а малыш, как бобик, улёгся калачиком у меня в ногах

Когда рассвело и я проснулась, первое, что я подумала: “Нифигасе – какой сон мне приснился прикольный!” я открыла глаза, потянула простыню, которая оказалась у меня меж ног и замоталась вокруг ноги, и почувствовала в ногах что-то под простынёй. Я вздрогнула, соскочила с кровати, выдернула из под него простыню и увидела инопланетянца, который так и лежал, калачиком, как вчера лёг, и крепко спал. “Надо же! – подумала я с ужасом, перемешанным с восторгом, – это, оказывается, был не сон!”. Я подошла к нему, на цыпочках, и осторожно потрогала его за плечо. Он вздрогнул, открыл глаз, потом быстро закрыл его, потом открыл оба глаза и вытаращился на меня.

– Привет, малыш! – сказала я ему с приветливой улыбкой.

Он захлопал глазами, потом сел на постели и, глядя на меня удивлённо-испуганным взглядом сказал:

– Па-ри-вет, Ле-на-си-ка.

Я приготовила кофе, сделала шарики “Космостарс” с молоком. И он всё это с удовольствием тут же умял. “Надо же! – подумала я, – сколько он ест! И куда только помещается в такого маленького.

Потом я накинула папину рубашку вместо халатика потому, что мне стало вдруг стеснительно разгуливать голышом пусть перед инопланетянцем, но судя по его писюну с яичками внизу живота, но вполне, можно сказать мальчишкой. Я достала из шкафа две пачки картофельных чипсов, открыла, дала одну ему, и мы, усевшись на диване включили телек. Шел какой-то заунывный бесконечный мультсериал на космическую тему, но малыш смотрел её с большим интересом. “Пусть смотрит, если ему интересно”, – подумала я.

Вдруг Телик зашипел, по экрану побежали какие-то полос, типа помехи и на экране возникло лицо женщины с огромными, сильно раскосыми глазами.

– Мама! – заверещал мой инопланетянец, – Это моя мама!

Женщина, которую инопланетянец назвал своей мамой, строгим, как у диктора, голосом проговорила:

– «Внимание! Кто-то из аборигенов планеты Земля похитил нашего ребёнка! Предлагаем вам немедленно вернуть его, иначе все вы будете сурово наказаны!, — и ещё что-то в этом роде, а в конце она прибавила: – мы будем встречать его на большой поляне в лесу возле лесного озера».

Я поняла, что надо срочно вести моего питомца к его родителям, иначе это чревато межпланетным конфликтом. Я вскочила и быстро начала одеваться…

– Собирайся, малыш, – говорю ему я, – я отведу тебя к твоей маме, – а сама стала натягивать джинсы.

– Сито такой “собирайся”? – спросил инопланетянец, – это надевай чехол?

Я засмеялась и говорю:

– Нет! Это значит полезай в рюкзак, – сказала я и показала на свой синий рюкзак, висевший на вешалке.

Не могла же я так выйти из дома за ручку с эдаким голым чудиком, больше похожим на обезьянку, чем на ребёнка. Поэтому я решила засунуть его, “упаковать”, и нести в рюкзаке.

Я, с рюкзаком на плечах, вышла из дома и понесла его через парк на полянку в лесу у озера, которую, очевидно, имела ввиду мать малыша.

Мы долго гуляли по полянке, раза два обошли вокруг озера и я говорю:

– Мы уже час гуляем, но что-то не летит твоя мамочка, – а он мне из-за спины:,

– Они пи-ри-ли-тят… Аб-ли-за-тель-но!

Вот мы так бродим, вернее брожу я, а инопланетянец сидит у меня за спиной в рюкзаке и что-то попискивает и насвистывает, как вдруг… Ослепительный свет пролился откуда-то сверху, и я потеряла сознание…

Очнулась я в каком-то залитом светом пространстве, совершенно голая, лежащей, вернее парящей привязанной к висящему в воздухе прозрачному столу. Вокруг меня стояли, вернее, тоже парили какие-то человекоподобные уроды. Постепенно до меня стало доходить, что я в плену у каких-то маньяков… Я начала орать, стала пытаться вырваться, однако голоса не было, рот был заткнут какой-то фигнёй, а руки и ноги не слушались…

А этих тварей становилось всё больше… они подходили ко мне, пялились, трогали меня и прикладывали к моему телу какие-то присоски, похожие на стетоскоп. Я была возмущена, но уже не имела ни сил, ни желания сопротивляться… наконец, некоторые из них начали потихоньку исчезать куда-то, их становилось всё меньше и меньше, и вскоре я осталась в операционной одна.

Когда я осталась одна, я сперва стала орать: «Отпустите меня!» и тому подобное, но когда я поняла, что ором делу не поможешь, я начала потихоньку высвобождаться от шлангов, проводов и завязок, которые меня связывали… Наконец, когда я немного освободилась, я почувствовала, что парю в невесомости… Я начала, двигая руками и ногами, как лягушка, плыть в пространстве и подплыла к одному из иллюминаторов… Я заглянула туда и там, внизу, увидела землю! «Во, блин, я влипла!» – воскликнула я и чуть не заплакала. А земля, между тем, медленно уменьшалась…

Но тут вот опять появились они… Увидев, что я почти освободилась, они подняли скандал. Особенно лиловый с чтеном, изогнутым, как буква “S” очевидно, он был их начальник, орал на них всяко-разно… Особенно на одну, которая была розового цвета, как все, совершенно нагая, но со стетоскопом в ушах. Я догадалась, что она была врач.

– Кто посмел оставить её без присмотра?!! – орал он, а остальные пытались провякать что-то неразборчивое в своё оправдание. Я же удивилась тому, что вдруг начала понимать их язык… До того, как они куда-то все ушли, их речь напоминал птичий щебет, а сейчас я стала различать русские слова…

– Кто вы такие?! Щажа отпустите меня! Это незаконно! Я буду жаловаца! – орала я с досады не понимая, что мои угрозы здесь смехотворны.

Тут появился какой-то огромный, почти с меня ростом, по сравнению с остальными – гигант. Он был синевато-лилового цвета с причёской (или париком) похожим на египетских фараонов. У него был коротенький, но очень толстый писюн. В другой бы момент меня это позабавило, но сейчас чуть не стошнило. Лиловый начальник приказал ему, указывая на розовую докторшу:

– Отведите и распылите её на атомы! – и сине-лиловый ухватил её за локти, а она в ужасе округлила глаза и вся затряслась так, что её крошечные титечки задрожали, будто к ним подключили вибратор.

Докторша попыталась что-то проговорит в своё оправдание, но губы её на слушались, а суровый гигант потянул её за собой, и они улетели.

Я была в смятении и возмущении одновременно. Я повернулась к фиолетовому и спросила его про судьбу врача:

– «Что вы с ней сделаете?».

Он ответил мне с безразличием в голосе:

– «Мы её распылили на атомы».

Такая у них, как я потом поняла, была высшая мера наказания – смертная казнь – как они говорили: “Очень гуманная”. Мне сделалось страшно!

Фиолетовый принялся проверять на прочность шланги, которыми я была связана, и я его спрашиваю:

– «Вы что, меня тоже распылите?», – а он мне отвечает:

– «Нет, сначала мы будем тебя судить за похищение нашего ребёнка!»…

– Я никого не похищала! – заплакала я, – он сам ко мне залез… – но меня никто не хотел и слышать.

– Суд разберётся, – только и сказал лиловый.

Тут появились два здоровенных стражника (они были так же сравнительно здоровенные, как и тот, который увёл врачишку), Они схватились за шланги, которыми я была привязана, и потащили меня куда-то. У них на ногах, очевидно, были магнитные хожни и поэтому они шли по стене, как мухи, а я летела за ними в невесомости, словно воздушный шарик.

– «Эй! Куда вы меня волочёте?», – крикнула я им.

Один ответил мне грубо:

– «Волочём, куда приказано», – а второй уточнил:

– «В судебный отсек». Я была вся в смятении…

В том отсеке, куда меня приволокли, уже толпился народ (если можно инопланетянцев назвать народом). Они судачили, переговаривались друг с дргом, задавали друг другу вопросы и не находили ответов…

(Продолжение следует)