Часть 2.

На следующий день аж за час до встречи я уже был напротив дома. Стоял возле двери офиса какого-то банка (а ведь раньше здесь был магазина «Людмила»). Стоял и ждал.

Около половины десятого у подъезда остановился белоснежный «Хаммер». С водительской стороны открылась дверь, вышел эдакий человек-шкаф двухметрового роста, широкоплечий, в черном костюме, белой рубашке, галстуке. Не спеша обошел автомобиль, открыл пассажирскую дверь. Из салоны выпорхнула моя Вика, кивнула «шкафу», что-то ему проговорила и вошла в подъезд. То ли водитель, то ли охранник невозмутимо захлопнул дверь, сел на свое место. «Хаммер» взревел мотором и уехал. Я проводил его взглядом. Реально уехал — вниз по улице.

«М-да, — хмыкнул я мысленно, вздохнул и повторился. — Богато живут буржуи!..»

Через 15 минут я был уже у подъезда — переходил улицу по пешеходному переходу, который оказался достаточно далеко.

Практически бегом — весь в нетерпении — вбежал по лестнице на третий этаж. Дверь квартиры была уже приоткрыта.

Прямо на входе обнял Вику, крепко, но аккуратно, памятуя о ее состоянии, прижал к себе.

— Ну тише, тише! — пискнула она. — Задушишь!

Моя любовь была в том же халатике. что и вчера. И тоже под халатиком никакого белья я не обнаружил.

Она потянула меня сразу в комнату. Увидев разобранный диван, накрытый простыней, я содрал с себя всю одежду. Она скинула халатик…

Разумеется, первым делом была миссионерская поза. Я, упираясь руками, таранил её, втягивая живот, не забывая про ее состояние. Она широко раскинула ноги. И мы целовались… Самозабвенно. По-французски, «с языком». Она стонала, даже повизгивала. Я кусал ее за мочку правого уха. Член, несмотря на наличие смазки, входил туго. Вика вертела задницей, пытаясь «подмахивать». Но! Сверху был я! И я задавал темп. Приостановился…

— Устал? — тут же поинтересовалась она.

— Нет! — коварно ответил я. Мои движения стали медленными, но глубокими. Вика выгнулась. Я ускорил движения. Потом замедлил. Она взвыла и задергалась. Влагалище лихорадочно стало сокращаться. Я замер. Вика то выгибалась подо мной, то пыталась съежиться. Наконец она судорожно дернулась и замерла.

— Кончила? — поинтересовался для порядка я.

— Ага! А то ты не почувствовал…

Я аккуратно перевернул ее на живот. Она поняла. Приподняла попку, встала на колени, выгнулась. Я вошел сзади. Член нашел дорогу сразу. Любуясь открывшимся ракурсом Вики сзади, мне хватило минуты. Она снова заёрзала, заохала, чувствуя мою выплескивающуюся сперму. Потом рухнула на живот. Я совершенно обессилев, упал рядом на спину.

Она прижалась ко мне.

— Здорово, правда? — прошептала Вика.

— Великолепно! — согласился я. — Просто супер!

Вика чуть помялась, приподнялась на локте, посмотрела на меня и тихонько сказала:

— Только, Антош, это… Чтоб никому и никогда… Про нас. Понял?

— Вик! — обиделся я. — Могла бы и не говорить!

— Понимаешь, Антош, — продолжила она. — Он очень большой человек. Как бы сказать…

Она замолчала, словно подбирая слова, потом сказала:

— У него депутаты Госдумы с милицейскими начальниками на зарплате сидят. Если он узнает, что я ему изменила, он нас обоих лично убьет и ему это сойдет с рук. Он со мной даже брачного контракта не заключал, как со своими бывшими… С теми он развелся, откупился от них и забыл. А я у него, получается, полноправный член семьи… Да и ребенка вот от него жду…

Она опять замолчала, а потом ее словно прорвало:

— Он лечился долго. Сначала, думал, что у меня что-то не то со здоровьем. Ну сам понимаешь. А потом выяснилось, что это у него проблемы. Целых полгода в Израиле в клинике лечился. Приехал, и тут сразу у меня задержка…

— Я-то раньше к сексу спокойно относилась, — продолжала Вика. — Даже женщиной с ним стала. Он так удивился: студентка пятого курса и девственница. Сразу к себе жить забрал! Мама квартиру продала в Новосибирске, хотела купить здесь, в Москве. Так он сам добавил денег, купил вот эту. Представляешь?

— Он меня и так, и сяк… Прямо как наставник в сексе был. Мне хорошо, конечно, нравилось, но не так чтобы… А как забеременела, так прямо крышу стало срывать. А он наоборот. Вот теперь, — она смутилась. — Даже каждый день сама с собой по два раза на дню… Хочется, сил нет. А он… Бережет меня…

Несколько минут мы лежали молча, поглаживая друг друга: я ее набухшую грудь, покручивая легонько небольшие темно-коричневые соски; она — теребя мой член и поглаживая яйца.

— Какие гладкие! — восхитилась она.

— Надо облизать! — предложил я.

— Тогда в душ! Я — первая!

Она вскочила — гибкая, стройная, с фигурой-гитарой. Я залюбовался. Вика еще и крутанулась, давая возможность мне полюбоваться собой со всех сторон.

— Ну как я тебе?

— Богиня! — ответил я. Член стал опять восставать, требуя продолжения «банкета». Вика убежала в ванную. Через несколько минут вернулась, обернутая в полотенце.

— Твоя очередь! Там колонка автоматическая. Полотенце висит…

Я тщательно обмылся, под конец процедуры освежился холодным душем, обтерся полотенцем. Вика лежала на диване, согнув разведенные ноги в коленях, и тихонько ласкала себя пальчиком, посматривая в мою сторону.

— Полижи мне! — выдохнула она, когда я подошел к ней. Я приник к ее лону. Всосал клитор — небольшой такой, коричневый, нежный — в рот. Покатал его языком, нежно держа губами. Она застонала, приподнимая задницу. Я выпустил клитор изо рта, облизал вокруг. Легонько подул, сжав губы в трубочку. Потом дохнул на него открытым ртом. создавая разницу температур. Вика застонала опять. Снова всосал в рот. Снова… Опять… Еще раз…

Она забилась на кровати.

— Ой, мамочка! Кончаю…

Я лег рядом, поглаживая ее грудь. Великолепная грудь. Меня так и тянуло… Жаль, что нельзя потискать, помять, укусить…слегка. Впрочем. слегка-то наверняка можно, что я и сделал. Вика испуганно открыла глаза:

— Смотри, чтоб следов не было!

Я отстранился. Она приподнялась.

— Теперь моя очередь!

Я лег на спину. Она склонилась над моим членом, всосала его, поглаживая яички. Закружилась голова от удовольствия. Этой сладкой пытки я выдержал минут пять, не больше. Вскочил, развернул ее, пристроившись сзади… Пошел процесс!

Вика почти сразу заохала, замычала, застонала. Неожиданно в голову пришла мысль-желание: я наслюнявил палец во рту и прислонил его к колечку ануса. Не прекращая движений, нажал пальцем, вдавливая его внутрь. Вика глубоко вздохнула. Я пошевелил пальцем чуть сильнее, сунул второй. Вика замычала — то ли возражая, то ли одобряя мои действия, я так и не понял. Но ее….»ммммычание» решил принять как одобрение. вытащил член и вдавил его в колечко ануса. Смазанная головка вошла в сфенктер неожиданно легко. Вика резко подалась вперед, пытаясь соскочить, закричала:

— Ты что? С ума сошел? Больно же!

— Потерпи, милая, потерпи, лапочка! — я согнулся, не вытаскивая члена, протянул руки у нее под животом, пытаясь нащупать клитор. Если его чуть помассировать, то член в заднице «прокатит»! Ну, почти всегда прокатывало. Ну, за некоторыми исключениями.

Член пихался с трудом. Неохотно. Вика стояла неподвижно. Я мял ее клитор.

— Убери руку! — наконец сквозь зубы сказала она. — Я сама.

Я выпрямился. Раз только руку, значит, «продолжаем разговор», как говорил Карлссон, который живет на крыше. Наконец, после некоторых усилий член влез в анус почти полностью. Я стал его вытаскивать. Почти до головки. Снова ввел. Вика глубоко вдохнула.

— Больно, блин! — простонала она, не переставая теребить рукой клитор. — Аккуратней. Смазать надо было!

Оппа! Значит, «надо было смазать»! Значит, опыт-то имеется! Значит… В общем, «продолжаем разговор»!

Через пяток фрикций — движений туда-сюда-обратно Вика дышала уже сравнительно спокойно, а я наслаждался ощущениями анального секса — узко, облегающе член аж по всей длине… Плюс некоторое моральное удовлетворение.

Кончал я тоже в задницу. Не вытаскивал, не вставлял обратно во влагалище. Как трахал, так и кончил. Вика устало выпрямилась, вытащила откуда-то полотенце, зажала между ног и побрела в ванную.

Я посмотрел на своего «маленького друга». М-да… Клизму моя первая любовь сделать не удосужилась. Я усмехнулся и пошел вслед за ней. Только не в ванную, а в дверь рядом — в туалет. Вытер член от. .. от говна. Неприятно, в общем. Но. Но… «В теле такая приятная гибкость образовалась!»

В дверь туалета стукнули один раз.

— Иди в ванную! — сказала Вика. — Свободно там.

Когда через пару минут я вернулся, она уже в трусиках одевала лифчик. Ее поведение прямо «дышало» каким-то обреченным равнодушием, безразличием.

— Одевайся! — сказала она ровным тоном. — Скоро за мной машина придет…

Я взял ее за плечи, развернул к себе:

— Ты что, Виктуська?

Она всхлипнула:

— Ты сволочь! Мне же больно! А ты… Ты…

— Ну, прости, моя хорошая, — я прижал ее к себе. — Сразу нельзя было сказать?

Она уткнулась лицом мне в грудь. Я гладил ее волосы и млел.

— Ладно! Забей! — она вздохнула. — Трахал меня в жопу мой. Трахал. Так что не переживай. Неприятно, конечно, если не раздраконить. Ерунда! Одевайся давай!

Ушел я вовремя. Только прошел от подъезда метров сто к переходу, как навстречу проехал белый «Хаммер»…

Прошло больше десяти лет с той встречи в Москве. Я задумался, пересчитал. Какое там! 12 лет! 12…

И сейчас она мне звонит. Вика… Моя первая любовь. Я усмехнулся.

— Привет, Виктория Игоревна! — ухмыляясь отвечаю в трубку. — Отлично поживаю. Всё жду, жду. Наконец, дождался.

— Ну кто ждет, тот рано или поздно дождется! — скаламбурила Вика. — В общем так. У нас билеты на самолет завтра вечером до Новосиба. Встречай в пять часов по вашему местному времени в Толмачево (аэропорт Новосибирска — прим.авт.). Рейс 7722 «Москва-Новосибирск». Летим к вам в гости с Иркой Макарцевой… Да-да, с «Макаркой»! Она у меня уже неделю тут тусуется. Вот, решили на родину слетать…

— Ага! — ошарашенно ответил я. — Жду. Значит, послезавтра в пять в Толмачево.

Продолжение следует. Обязательно.