Недавно вымытые ступени скользили, словно намазанные вазелином. И здесь вазелин, всюду вазелин. Я выругалась про себя. И зачем только послушалась маму. Она полагала, что быть урологом выгодно и престижно. Оно и с мужчинами полегче. Может быть и престижно: в местной поликлинике к моему кабинету самая большая очередь. Большинство представители сильного пола. Но вот насчет выгодности, я бы не сказала. Пальцы в вазелине — не пальцы в золоте. В этом смысле профессию уролога не сравнить с профессией стоматолога. Раскрытые рты — это вам не раскрытые задницы. Кариес лечиться в течение часа, простатит — не меньше месяца. А то и двух. Да и не всякий простатит можно вылечить без скальпеля. Так что насчет мужчин мама погорячилась. Хотя, что правда — то правда, с мужчинами имеешь дело каждый день. Точнее, с тем, что у мужчин между ног. А между ними, как говорят в Одессе, две большие разницы. И на замужество эти разницы никак не влияют. Уж я-то знаю. Скоро тридцать, а мужа до сих пор не видать. Где ж ты, мой простатитовый?

Держась за перила, поднялась на третий этаж. На лестничной площадке было темно. Небось, какие-то идиоты снова разбили лампочку. В темной впадине верхнего этажа притаилась ночь. Я побыстрее сунула руку в сумочку, достала связку ключей.

Замок щелкнул: раз — два… Третьего положенного щелчка не дождалась. Сзади кто-то грубо обнял меня за шею. Закричать я не успела. Рельефная мышца, спрятанная под матерчатым коконом, вжималась в горло. Перед глазами поплыли подрагивающие подушки, пупырчатые облака. Воздуха! Воздуха-а-а…

— Заткни пасть! — приказал обладатель рельефной мышцы, таща меня в сторону лифта.

А я и не сопротивлялась. Заткнуть пасть-так заткнуть! Лишь бы давал дышать. Ботиночные каблуки звонко бились о краешки ступеней. Я не видела его лица. Слышала только запах — одеколона и мятной жвачки. Однако прогресс — насильники ходят на дело, вымывшись и затолкав в рот жвачку. Это вселяет уверенность. Может, будет не так больно?

Створки лифта распахнулись. Мое обездвиженное тело с трудом влезло в тесную кабинку. Насильник слегка не рассчитал — таскать такую тяжесть (как — никак восемьдесят килограмм) не каждому под силу. Может потому я до сих пор не замужем?

Он прислонил меня к стенке и быстро зашарил руками по одежде. С нетерпением рванул пуговицы, тяжелая грудь бултыхнулась перед глазами. Холодно, быстрее бы начинал, что ли…

— Ну-ка, кобыла, раскрой рот. А то получишь пику в вымя!

Я приоткрыла глаз. Довольно молодой. Если бы побрить, может и симпатичный… Дышит тяжело… Чего это он, никак боится?

Я с трудом опустилась на колени. Все-таки, рабочий день позади. Мужские оголенные головки до сих пор мелькают в глазах. А тут еще один. Но что делать, что делать?

Достоинство у него было небольшое, но толстое. Эдакий огурец с грядки. Довольно молодой еще огурец. Я взяла его в ладонь, слегка стиснула. Бесполезно! Огурец висел засохшим стручком.

Приблизилась лицо к паху вплотную, закатала кожу. Так… головка в пупырышках. Тэк-с… По краям — покраснение… А здесь что? Я приподняла головку кверху, заглянула с исподу. Ага, уздечка надорвана. Наш друг занимается онанизмом. И довольно часто…

— Так больно? — слегка надавила на головку со стороны покраснения.

— Чего? — он с высоты своего роста испуганно глядел на меня.

— Я спрашиваю, так больно?

Он переложил нож из правой руки в левую, лезвие холодно блеснуло.

— Немного…

— Ага. Понятно…

Просунула руку меж волосатых ног, прощупала тестикулы. написано для Vlubvi.com От каждого сжатия клиент слегка вздрагивал и вскидывал голову, словно лошадь, идущая на водопой. Правое яйцо было чистым и гладким, как речной валун. Дееспособное яйцо. А вот на левом было небольшое уплотнение. Отсюда могут быть проблемы.

— Проблемы с эрекцией есть?

Я попыталась встать.

— Ты чего? — проскулил насильник. — А в рот?

Я разогнула спину, позвоночник сухо треснул, словно череда выстрелов. Проклятый радикулит. Насильник вздрогнул, растерянно глянул по сторонам.

— Погоди со ртом! — сказал я. — Повторяю — проблемы с эрекцией есть?

— Бывает… — насильник обиженно хмыкнул. — Когда волнуюсь. Или испугаюсь…

— Ага… — я кивнула. — Ну-ка, штанишки спусти…

— Совсем? — он с радостью уставился на меня.

— Дурашка, до колен… — огорчила его я. — Снимай штанишки и поворачивайся попкой…

Он радостно крутнулся на месте. Два ягодичные плоскости смотрели мне в лицо толстыми круглыми щечками.

Так, так…

Теперь все знакомо. Тюбик с вазелином под рукой, мужские ягодицы, сексуальные проблемы. Только перчаток не хватало. Не полезу же я голым пальцем в анальное отверстие. Обидно… Все так хорошо начиналось…

Он словно услышал мои сомнения. Повернул голову, глянул на руки, смазанные вазелином.

— У меня презерватив есть. Его можно того… на пальчик…

Во, голова!

— Давай сюда! — строго сказала я.

Презерватив пришелся впору. Палец, обтянутый духовитой резинкой, уверенно скользнул в анальную щель.

— Ну-ка, на четвереньки, живо! — приказала я.

Насильник с готовностью бухнулся на колени. Быстро нащупала предстательную железу. Она была слегка увеличенной, воспаленной, похожей на размягченный в горячей воде каштан.

— Больно? — спросила я, делая волнообразные движения пальцем.

— Чуть-чуть… — едва слышно прошептал он.

— А так? — я свернула палец крючком и зашла с другой стороны, наращивая темп.

— Хорошо… Хорошо… — бормотал он, мотая головой. — Еще… еще…

А я и не собиралась останавливаться. Профессор Молодцов, мой институтский наставник, всегда предупреждал, что лечение нужно начинать только после того, как пациент освободиться от лишней спермы. А здесь лишняя сперма была. И в приличных количествах.

Впрочем, я и сама увлеклась. Железа оказалась слегка затвердевшей, пришлось повозиться прежде, чем она размягчилась до нужной кондиции.

Работая пальцем, я не заметила, как створка лифта отворилась. На пороге стояли мои соседи с нижнего этажа. Месяц назад я их залила. Не вовремя уснула…

— Ну, вот! — поджала губы мадам Щеголева. — Дожили! Уже в лифте трахаются…

Голос ее дрожал от обиды. Завидует, что ли?

Щеголев — высокий, представительный — вытаращив глаза, смотрела на мой ритмично орудующий палец. Видно, проблема была знакомой.

— Петя, отвернись! — заверещала Щеголева. — Что ты пялишься на это непотребство!

И в этот момент мой пациент выстрелил. Со всей прытью ожившей железы. Густой белесый комок спермы пролетел с полметра и плюхнулся на темно — коричневую шерсть шубки мадам Щеголевой.

— Это что же такое? Что такое? — заверещала Щеголева, бросаясь вниз по лестнице.

Муж метнулся было за супругой, но пробежав пару метров, вернулся.

Я уже закончила, вынула палец из отверстия. Насильник так и стоял раком, не в силах пошевелиться.

Подмигнув Щеголеву, я изо всей силы саданула стоящего на четвереньках мужика связкой ключей. Удар пришелся по голове. Насильник растянулся на заплеванном полу лифта.

— А это тоже входит в курс лечения? — растерянно спросил Щеголев, тыча пальцем в растянувшееся тело.

— Входит! — сказала я, снимая с пальца презерватив. — Петр Сергеевич, позвоните в милицию… — сил почти не было.

Только теперь я поняла, как испугалась.

— Позвоните, пожалуйста… А вами я займусь в следующий раз…