Семья так быстро освоилась в новой жизни в «Плодородной Долине», что время привыкания к новому месту просто промелькнуло. Компания Джерарда оплатила расходы на переезд, и грузчики обо всём позаботились. Дом уже был куплен, огромный дом с шестью спальнями, намного больше, чем тот, в котором семья жила раньше. Однажды вечером Кейтлин везла семью на ужин, когда спросила мужа, зачем им нужен такой большой дом. Восемнадцатилетняя Ева и Джерард сидели на заднем сиденье, Ева сосала отцу. Джерард гладил животик Евы и сказал: Мы не остановимся на одном доме. Наша семья станет намного больше.

Хорошо, что семья переехала, потому что маленькая шлюшка любила появляться в общественных местах, после того как отец её только что оросил семейным семенем, и демонстрировать это с улыбающимся лицом. Признаться, взгляд, которым встречали семью хозяйки различных ресторанов, всегда был бесценен: шокированный, но заинтригованный взгляд с оттенком ревности. Это всегда было очень красивое зрелище: горячая дочь-подросток со взъерошенными волосами и блеском спермы на губах, тесно прижавшаяся к отцу, и мать, скромно стоявшая позади них, пока все они терпеливо ждали столика. Люди слышали, как сексапильная девочка называла мужчину «папой», а женщину «мамой», но никто не подозревал, что эти слова были настоящим описанием их реальных семейных отношений, они считали, что это не более чем муж с женой-«кукушкой», которые подцепили какую-то шлюху для своих развлечений. Кейтлин это более чем устраивало.

Единственным недостатком переезда в «Плодородную Долину» было то, что там было гораздо труднее шокировать людей. В целом же Кейтлин постоянно удивлялась райскому месту, в которое переехала её семья. Долгие годы она держала свои истинные чувства глубоко внутри, боясь, что может случиться, если кто-нибудь узнает. Оглядываясь назад, можно сказать, что было даже странно, что она так не хотела быть самой собой. Никто даже отдалённо не мог назвать её воспитание в детстве строгим. На самом деле её родители поощряли любое проявление любви, лишь бы оно не причиняло никому вреда. За годы, прошедшие между замужеством за Джерардом и превращением дочери в трехдырочную шлюху для своего папочки, хвастающуюся этим фактом перед всеми, кто её слушал, она переняла некоторые дурные привычки от окружающего её общества. Как будто ей навязали какой-то моральный компас, который, как она чувствовала в своей душе, был неправильно выверен, но она знала, что если она заговорит об этом и попытается достичь счастья, которого так жаждала, то будет наказана всеми вокруг.

До переезда в «Плодородную Долину» Кейтлин едва ли чувствовала себя комфортно, когда упоминала о своих извращениях даже собственному мужу. Однако теперь здесь было так много людей, с которыми можно было поговорить, и которые относились к её образу жизни как к нормальному. Она нашла небольшое сообщество жён-«кукушек», которые не только разрешали, но и поощряли сексуальные отношения между отцами и дочерьми. Кейтлин обнаружила, что может вскользь упомянуть об извращениях своим новым друзьям, что приводило к понимающим кивкам и улыбкам, а не к шоку и отвращению.

Буквально на днях она обедала со своими новыми подругами, когда кто-то спросил её, смотрела ли она последнюю серию их любимого сериала. Не задумываясь, Кейтлин ответила: К сожалению, нет. Вчера вечером я высасывала сперму моего мужа из пизды моей дочери, и не успела оглянуться, как прошёл час, и я всё пропустила!.

Быть такой открытой и откровенной было как глоток свежего воздуха после того, как она так долго подавляла себя. Ей нравилось смотреть, как дочь и муж занимаются любовью, хотя время от времени сожаление просачивалось в сознание Кейтлин. Она думала об упущенных возможностях семейной любви с собственным отцом, которого теперь уже нет. До встречи с Джерардом папа Кейтлин был для неё образцом идеального мужчины, по крайней мере, до тех пор, пока её семья не потеряла его в автокатастрофе. Джерард напоминал ей о нём во многих отношениях, включая привычную властную фигуру, дающую всем вокруг ощущение, что всё находится под контролем.

На самом деле, первый хуй, который Кейтлин когда-либо видела, был хуем её собственного отца, который она увидела, будучи в выпускном классе средней школы, когда он выходил из душа. Он оставил дверь открытой и стоял там, вытирая полотенцем голову, его полутвёрдый хуй болтался между ног, когда Кейтлин проходила мимо, её любопытные глаза притянулись к комнате, как и у любого другого прохожего, который мог оказаться в подобной ситуации. Она помнила его так ясно, этот великолепный хуй. Хуй, который сделал её. Даже сейчас воспоминания о нём вызывали у неё боль в пиздёнке и жажду во рту.

Тот первый осмотр отцовского хуя не был случайностью, и за ним последовало ещё больше просмотров, поскольку её отец становился всё более и более намеренно небрежным, не скрывая от своих отпрысков вид своих гениталий. Одновременно с этим сама Кейтлин становилась всё более одержимой папиным хуем и постоянно искала способы увидеть его, когда они были вместе дома. Её желание взглянуть на мясо, которым она была сделана, росло с каждым днём.

Однажды она стояла на коленях у двери родительской спальни и подглядывала в щель, чтобы увидеть обнажённую фигуру отца, который спал. Было раннее утро, и его орган был выставлен напоказ: он спал на спине, на его хуе засохли сексуальные соки жены. Кейтлин знала, что отец хорошо отъебал её маму ночью, потому что её мать была бойкой женщиной во время секса, а стены были настолько тонкими, как будто были сделаны из бумаги. Кроме того, спальня Кейтлин была смежной со спальней её родителей, кровати стояли вдоль общей стены, так что Кейтлин могла чувствовать тряску, когда они были особенно активны.

Стоя на коленях и глядя на этот великолепный хуй, Кейтлин начала мастурбировать так тихо, как только могла. Однако, когда она стала возбуждённой, ей было так же трудно оставаться тихой, как и её матери, и она не могла не хныкать от желания, когда её пальцы летали по её нежным складочкам, дразня её клитор и издавая характерные звуки, которые может издавать только пиздёнка, когда она становится настолько мокрой, что начинает капать на ковёр. В момент оргазма глаза Кейтлин плотно закрылись, в мире не существовало ничего, кроме её чувствительной пиздёнки и образа папиного хуя, запечатлённого в её памяти.

Кейтлин открыла глаза, чтобы увидеть зрелище, которое должна испытать каждая дочь: прекрасный, великолепный, аппетитный хуй её отца смотрел ей прямо в лицо. Её папа стоял над ней, глядя вниз на свою восхитительную восемнадцатилетнюю дочь, отходящую после оргазма. Лицо Кейтлин было ярко-красным от смущения, она не могла поднять голову, чтобы полностью встретить его взгляд. Вместо этого она держала лицо слегка наклоненным вниз, а её глаза метались туда-сюда между объектом её вожделения и глазами мужчины, который её сделал.

То, что произошло дальше, было, несмотря на всё то, что случилось потом с её мужем и дочерью, лучшим моментом в её жизни. Её отец протянул вниз свои сильные руки, погладил её по голове, а затем направил её к своему хую. Когда это произошло, Кейтлин в шоке посмотрела на него, её глаза встретились с его глазами, а рот слегка приоткрылся в недоумении. Его хуй толкнулся в её губы, размазывая по ним предсперму, а он продолжал нежно тянуть. У Кейтлин не было другого выбора, кроме как открыть рот пошире; это было единственное действие, на которое согласился бы любой из них.

Кейтлин и её отец сцепились взглядами, когда её рот растянулся до предела, а его хуй медленно продвигался к задней стенке её горла. Их взгляд, полный вожделения и любви, был глубоким и чистым, таким, каким могут смотреть только отец и дочь, когда они полностью осознают потенциал своих отношений.

Они соединились там, в дверях, любящая пара отца и дочери, достигшая вершины близости, пока мать и жена спала в кровати.

Этот первый акт семейной оральной любви продолжался долго, каждый участник двигался медленно, не разрывая общего взгляда, пока их сердца наполнялись любовью друг к другу. Несмотря на желание грубо отъебать её лицо, папа Кейтлин вместо этого медленно вводил и выводил свой хуй из её рта, любуясь потрясающей красотой дочки, сосущей папин хуй. Каждый мужчина говорит, что его дочь — самая красивая девочка в мире, но для них это правда, особенно когда её милые глазки смотрят на него, когда её рот работает, чтобы избавить его от его живительного белого семени, отчаянно желая почувствовать, как его сперма брызжет и выплескивается в её жаждущий рот, жаждая ощутить мощное семя, которое покроет её горло и согреет живот.

Когда Кейтлин положила одну руку на жёсткий стержень, который непрерывно проникал в её ротовую полость, её отец нарушил молчание и сказал: Никаких рук. Пользуйся своим языком. Руки за спину.

Кейтлин последовала его указаниям, быстро научившись пользоваться языком и надеясь, что сможет попрактиковаться и стать лучшей хуесоской, какую только мог пожелать её папа. В конце концов, Кейтлин попробовала сладкую амброзию, которая восемнадцать лет назад подарила ей жизнь, отчего её глаза закатились от удовольствия, и она сильно кончила, заливая весь ковёр, когда физические и эмоциональные ощущения переполнили её. Хрюканье и стоны отца разбудили её мать, которая теперь с волнением искала фотоаппарат «Полароид», чтобы запечатлеть это важное событие, а её дочь могла получить на память то, чего у неё ещё не было, когда она впервые проглотила сперму собственного отца.

Теперь эти фотографии — одна из самых дорогих вещей Кейтлин. Она показала их своему мужу Джерарду перед свадьбой, но до недавнего времени не говорила ему, что хуй на этой серии фотографий принадлежал её собственному отцу, и что глазурь на её улыбающемся лице была от спермы её собственного отца. Это был последний секрет, который наконец-то помог ей почувствовать себя свободной и связал её с Джерардом больше, чем она когда-либо думала, что это возможно, секрет, который не был раскрыт до тех пор, пока она не узнала о незаконной связи между её мужем и дочерью. После того как секрет был раскрыт, он вдохновил Джерарда и Еву на создание аналогичного набора фотографий, а также ряда видеозаписей.

Позже Кейтлин поблагодарила свою мать за то, что та не впала в ярость, увидев, как её собственная дочь с любовью выполняет свой дочерний долг перед мужем Гарольдом. Мама Кейтлин, Бекки, рассмеялась.

— Не нужно благодарить меня, дорогая, это вполне естественно, — сказала мудрая мама. — Я знаю, что мы сейчас живем в городе, но мы с Гарольдом родом из сельской местности, где всё по-другому, более традиционно. С точки зрения твоего отца, он владел тобой с той секунды, как ты была зачата его семенем, и просто ждал, когда ты созреешь, чтобы предъявить свои права. Так нас воспитывали. Кроме того, судя по тому, как ты в последнее время смотришь на своего папу, особенно на его интимные места, мы обе знаем, что это случилось бы, хотела я этого или нет.

Пиздёнка Кейтлин запульсировала, пока её мать продолжала: Ты не первая девушка, у которой внутри горит жажда мяса её отца. Как только я увидела это в твоих глазах, я поняла, что произойдёт, и я не настолько глупа, чтобы стоять на пути. Как говорила мне моя мама: Никогда не становись между девушкой и хуем её папы.

Они хорошо посмеялись вместе, и пришло понимание того, что её папа теперь будет использовать её тело для удовлетворения своей похоти, где угодно, когда угодно и как угодно. Кейтлин это нравилось.

Кейтлин всегда смеялась, когда вспоминала мудрые слова своей матери. У жителей «Плодородной Долины» были похожие изречения, которые они часто произносили, изречения, подчеркивающие естественное состояние любви между отцом и дочерью, завершающееся сильным сексуальным желанием, и тщетность попыток предотвратить его. У них даже были старые сказки, в которых рассказывалось о сексе между отцом и дочерью. Одна из них гласила, что хуй мужчины становится твёрже и длиннее, когда входит в дырки его дочери, а другая гласила, что как только мужчина почувствует запах пиздёнки своей дочки, он будет бессилен думать о чём-либо ещё, пока не наполнит свой рот её соками, а затем не заполнит её тесную пизду. Никто не знал, правда это или нет, но мужчины «Плодородной Долины» вели себя так, как будто так оно и было.

У Кейтлин были славные три года, когда отец относился к ней как к своей личной шлюшке и, по сути, выполнял роль её парня, точно так же, как сейчас ведут себя её собственные муж и дочь. Воспоминания о занятиях в колледже, в который она ходила заполненная его спермой, наполняют её теплом. Отец показал ей, как настоящий мужчина ценит свою женщину и владеет её пиздёнкой. Её сердце наполнилось радостью, когда она увидела, что её муж относится к дочери так же, как её отец относился к ней. Больше всего она жалела о том, что не забеременела от отца, решив дождаться окончания колледжа, чтобы получить в подарок собственного брата или сестру, растущих внутри неё. Если бы не та автомобильная авария, она была уверена, что осталась бы в своём старом семейном доме, действуя, по сути, как вторая жена своего отца. Но, с другой стороны, у неё не было бы Джерарда и Евы, поэтому она считала себя счастливой женщиной.

Она не хотела зацикливаться на прошлом, потому что настоящее было наполнено радостью. Она твёрдо решила стать настолько хорошей матерью, насколько это возможно, взяв за образец свою собственную мать. Она поощряла семейную любовь, которая росла под её крышей, и с нетерпением ждала того дня, когда её дочь подарит ей внуков, которых она будет любить. Она не испытывала ревности, когда крики экстаза её дочери наполняли дом, только гордость и возбуждение, странное и сильное сочетание. Её муж часто говорил Еве, входя в неё: Я сделал эту пиздёнку, поэтому она моя, — и громко хвастался, как будто провозглашал это всем, кто мог его услышать. Он знал, что его жене нравится, как он подчёркивает, что владеет телами Кейтлин и Евы. Кейтлин в глубине души знала, что слова мужа — правда, и считала себя счастливой, что нашла мужа, похожего на её родного отца, мужчину, который готов показать своей дочери любовь, которую она заслуживает.

* * * * *

Кейтлин удивило то, как сильно она полюбила ходить в церковь каждое воскресенье, особенно в такой любящей и понимающей общине, как эта. Ей нравилось сидеть на церковном балконе рядом с мужем, держа его за руку, пока их дочь качала головой у него на коленях или подпрыгивала вверх-вниз на его хуе. Глядя на балкон, можно было бы подумать, что это, по сути, оргия, но строгие правила общины не допускали обмена партнёрами между семьями в святом месте. В этом святом месте разрешались только акты семейной любви, а внизу пастор напоминал своим прихожанам об обязанностях членов семьи по отношению друг к другу и к обществу в целом.

Некоторые матери с улыбкой смотрели, как их дочери стоят на коленях перед своими отцами, поклоняясь хуям, которые их произвели на свет, а их отцы пели хвалу и воздевали руки к Господу. Другие матери учили своих сыновей быть мужчинами, принимая их родовые права и возвращая их семя туда, где началась их собственная жизнь, и те благодарили своих матерей, даря им новых детей для воспитания и любви. Конечно, как учила церковь, как только сын требует пизду своей матери и кончает в неё как следует, он заменяет своего отца и теперь владеет её телом. К этой обязанности нельзя относиться легкомысленно, поскольку мужчины «Плодородной Долины» понимали, что владеть женщиной означает не позволять другим мужчинам прикасаться к их собственности в сексуальном плане, никогда. Это не значит, что внесемейные отношения не имели места в «Плодородной Долине». Иногда они были необходимы, например, когда сыновей или дочерей было слишком много, чтобы они могли равномерно спариваться со своими родителями или друг с другом; когда отец решал никогда не отдавать пизду своей жены сыну, а сестёр для него было недостаточно, что было спорной позицией, у которой есть сторонники и противники этой практики с каждой стороны; когда мужчина решил остановиться только на одном поколении инцеста и не требовать дочь от него у своей дочери, что было бы его правом; или в других редких случаях. Однако, независимо от исхода, было важно, чтобы все отношения создавались и поддерживались, прежде всего, с любовью и пониманием.

Кейтлин чувствовала себя здесь как дома и понимала, что именно в такой традиционной семейной атмосфере воспитывались её родители, где любовь не отвергалась и не умалялась, где бы она ни расцветала.

Воистину, в «Плодородной Долине» были приняты все виды кровосмесительных отношений. Одним из таких случаев была пара мать и сын по соседству, Сора и Мейсон, давние жители. Сора начала интимные отношения со своим сыном и переехала к нему в новый дом после развода с мужем и отцом Мейсона, Джеймсом, который остался жить в их старом семейном доме в соседнём квартале, чтобы создать новую семью со своей собственной дочкой Дейзи. Джеймс и Сора поженились со своими отпрысками в церкви «Плодородной Долины» на двойной церемонии, которая, по общему признанию, была в значительной степени символической в глазах закона, особенно за пределами их общины. Тем не менее, это событие вдохновило многих на кровосмесительные занятия любовью среди участников свадьбы на балконе, пока церемония проходила внизу.

Дейзи и Ева быстро стали подругами, обмениваясь заметками о том, как лучше ублажить своих отцов. Как только Ева узнала о клубе «3Д», она быстро стала его членом, демонстрируя лидерам клуба свои нежные дырочки, сочащиеся отцовской спермой, а также фотографии и видео, на которых были запечатлены её полномочия как образцовой девушки «3Д».

Пока семья Кейтлин сидела на балконе церкви, присутствующие вокруг них время от времени достигали оргазма, выкрикивая свою радость и страсть, как их призывали это делать, празднуя жизнь, которую дал им Бог. Ева сидела на коленях у отца, потираясь об него задницей в попытке заставить его хуй снова стать твёрдым, они целовались и ласкали друг друга, не обращая внимания на остальных прихожан. Её лицо блестело от отцовской спермы, которую она оставила на своей коже в знак его собственности. Кейтлин не смогла удержаться и вытерла немного пальцем, смакуя её, покатала на языке, убедившись, что оставила на лице достаточно, чтобы другие прихожане не могли обвинить её мужа в насилии над дочерью, путём непредоставления ей своей спермы, в которой она нуждалась.

Ева сидела как ангел на коленях своего отца; распутный ангел в одежде, которая была бы слишком мала для ношения за пределами такого места, как «Плодородная Долина», включая клетчатую юбку, которая была настолько коротка, что едва прикрывала её ягодицы. Но для балкона церкви «Плодородной Долины» это был приличный наряд.

Проповедь продолжалась, знакомые уроки об обязанностях отца по отношению к дочери повторялись снова, так как дух наставлений переместил так много пар на балкон, что некоторые не смогли расслышать последние несколько предложений пастора.

Ева отчаянно хотела, чтобы в её животе появился братик или сестричка, и прилагала для этого все усилия. Она надеялась, что каждый выплеск спермы отца, наполнявший её матку, был тем, который оплодотворял яйцеклетку в ней. Самым большим осложнением этого желания было то, что, как и у её матери, у неё развилась зависимость к вкусу спермы Джерарда. Обеим женщинам пришлось смириться и довольствоваться меньшим количеством свежевыплеснутой спермы, наполнявшей их рты прямо из источника, пока Ева не забеременеет собственным братом или сестрой, растущими внутри неё.

Однако для Кейтлин эта ситуация, хотя и отличалась от прежней, всё равно была замечательной. Она по-прежнему могла пить сперму своего мужа после того, как она выплескивалась в утробу их дочери. Каждый день Ева ложилась на спину с приподнятой жопкой, позволяя всему желанному семени скапливаться в её утробе. Она оставалась в таком положении в течение получаса, иногда подрачивая папин хуй до твёрдости. После того как сперма получала свой шанс начать чудо жизни, Кейтлин погружалась в пизду дочки, пользуясь своим языком, чтобы собрать как можно больше спермы, жадно глотая её и доводя свою дочь до оргазма снова и снова. Это происходило так часто, что у Кейтлин практически развилась вторая зависимость — от соков дочери. Её желание получить смесь сексуальных жидкостей мужа и дочки было настолько велико, что при подходящих условиях она могла дойти до оргазма без чьего-либо прикосновения. Она лежала на спине, а дочь сидела на корточках над её лицом, и восхитительная амброзия стекала ей в рот, а её пиздёнка всё это время спазмировала. Однако большую часть времени Джерард был рядом, чтобы позаботиться обо всём, впитывая соки пизды своей жены.

Кейтлин также часто наслаждалась «валетиком» со своей дочерью, когда они лизали друг друга и извивались вместе на кровати, пока Джерард наблюдал за ними и становился достаточно твёрдым, чтобы снова выебать одну из них. Кейтлин в объятиях матери и дочери особенно нравилось быть снизу, когда её муж хватал Еву за задницу и вставлял свой хуй в ту дырку, которую хотел больше всего в данный момент. Это был настоящий рай — быть вылизываемой искусным язычком дочки, в то время как она могла попеременно ласкать пиздёнку дочери и лизать хуй и яйца мужа. В довершение всего, она получала свежую сперму мужа, которая капала и стекала из дырочек её дочки.

Вернувшись в настоящее, Кейтлин заметила, что Ева снова встала на колени, как и многие другие дочери вокруг неё, и работала своим ртом, чтобы вернуть папе твёрдость. Она подняла голову и улыбнулась отцу и матери, а Кейтлин сжала руку мужа, чтобы напомнить ему, что одобряет происходящее. Ева радостно захихикала, когда ей удалось вернуть твёрдость папиному хую, и, сбросив трусики на пол церковного балкона, запрыгнула к нему на колени, обнимая его, пока её мама направляла хуй отца в её пиздёнку.

— Спасибо, мама, я так тебя люблю, — прошептала Ева и застонала, когда отец снова заполнил её дырочку для осеменения.

Кейтлин поблагодарила Господа за такие близкие отношения с дочерью.

Никто из членов семьи не слушал проповедь, наполненную инсинуациями, пока сексапильная дочь подпрыгивала на хуе отца. Их энтузиазм вдохновил несколько других кровосмесительных пар удвоить свои усилия, и вскоре хор ворчания, стонов и мычания наполнил воздух, снова затруднив восприятие речи пастора. Прихожане церкви, не вовлеченные в кровосмесительные отношения в этот момент, понимающе улыбались любви, которой делились на верхнем уровне Божьего дома.

Кейтлин подозревала, что именно сегодня тот день, когда её дочь, наконец, станет полностью принадлежать своему папе, на веки вечные, зародив внутри себя новую жизнь. По вкусу и консистенции жидкости своей дочери, которую она выпила ранее этим утром, Кейтлин знала, что Ева готова к размножению.

Как только Джерард положит ребенка в живот Евы, и внутри неё будет пинаться и извиваться её собственный брат или сестра, она навсегда станет собственностью отца, что бы ни случилось. От этой мысли каждый из трёх членов семьи чуть не сошёл с ума от похоти. Кейтлин начала нагло мастурбировать в церкви одной рукой, а пальцы другой руки переплелись с пальцами мужа.

Ева начала ритмично подпрыгивать, повторяя снова и снова: Осемени меня, папочка, осемени меня, папочка, осемени меня, папочка…

Другие дочери на балконе присоединились к ней, и вскоре все они скандировали в унисон: Осемени меня, папочка! — их голоса сливались в хор, который могли слышать некоторые прихожане на первом этаже.

Джерард крепко сжал руку своей жены, когда пиздёнка Евы сжалась вокруг его хуя, заставляя его выпустить своё желанное семя глубоко внутри неё. Чувствуя, что только что произошло, Кейтлин сама испытала оргазм, громко застонав и дополнив симфонию радости, происходящую вокруг неё.

После проповеди семья привела себя в порядок и спустилась с балкона, а вокруг них собрались остальные кровосмесительные семьи. Волосы Евы были растрепаны, лицо блестело от слюны и спермы, а папина сперма стекала по её ногам, когда она с трудом шла прямо. Кейтлин раскраснелась, её юбка и волосы были тоже растрёпаны. Джерард высоко поднял голову, его рубашка была расстегнута, а на брюках красовалось большое мокрое пятно, когда он шёл, обхватив руками каждую из своих шлюх за талию. В любом другом месте эта семья выделялась бы, но здесь они слились с толпой других семей, которые либо шли к своим машинам, либо направлялись на другие церковные мероприятия.

Как и на предыдущей неделе, мать и дочь добрались до машины и поняли, что забыли свои трусики на полу в церкви. Возможно, в следующий раз они даже не потрудятся их надеть.

Кейтлин устроилась на водительском сиденье, а её муж и дочь сели сзади. Ева поспешила освободить папин хуй, чтобы пососать его, пока они ехали домой. Кейтлин смотрела на это драгоценное и прекрасное зрелище в зеркало заднего вида, пока ехала по дороге. Ей не терпелось присосаться к пиздёнке своей дочери, попробовать её крем, пока её муж трудился над тем, чтобы вновь наполнить свою дочь спермой. Кейтлин пыталась сконцентрироваться на вождении, когда эйфорическая мысль о том, что она будет пить сперму мужа из беременной пизды, захлестнула её. Она молила Бога, чтобы именно сегодня число членов семьи увеличилось на ещё одного.

Так и случилось.

Если вам понравилось и вы хотите поддержать меня копеечкой, или ознакомиться с моими графическими работами, которыми я занимаюсь в основном — мой аккаунт на Patreon — patreon.com/deepandsilent3dx

Я заранее благодарен вам за любую, даже самую малую, поддержку.