С трудом разлепив веки, Инна уставилась в потолок. Осознание того, где она она находится и почему голова болит так, будто туда гвоздь забили, пришло не сразу.

«Точно, гости ж приходили». Мысли казались тягучим киселем. Взяв себя в руки, Инна приняла сидячее положение и скривилась от боли. Она встала и, сутулясь, доковыляла до кухни. Достав несколько таблеток с полки, Инна разжевала их в горькую кашу и запила водой из-под крана. Затем она плюхнулась на стул и, скрестив перед собой руки, положила на них чугунную голову. Через несколько минут боль стала отступать.

— Вот я дура, так пить, — прошептала Инна.

«А потом просыпаешься с жутким головняком и голая. Стоп!» Она резко выпрямилась.

«Почему я голая?! Только бы Мишка не проснулся.»

Рванув в зал, она напялила валявшиеся на полу трусики. Из шкафа достала футболку и джинсы. Одетая присела на край дивана и задумалась. Никаких воспоминаний об этом. Тяжко вздохнув, Инна направилась в туалет. Там она приспустила джинсы с трусиками и расслабилась. Однако, писая, она ощутила, что что-то не так. Достав рукой анус, Инна почувствовала, что оттуда тоже что-то вытекает. Она поднесла испачканные пальца к носу.

— Блядь!

«Откуда у меня заднице сперма?»

Неприятный холодок пробежал по спине.

Инна вытерла бумажкой промежность, спустила воду и, на ходу натягивая штаны, пошла в зал. Схватив с тумбочки телефон, она набрала Женю.

— Алло, — глухо прозвучало в трубке.

— Привет, Жень. Ты как после вчерашнего?

— Сплю ещё. Чего хотела?

— А ты во сколько домой ушёл?

— Хз. Часа в два. Таньку взял и ушёл. Мы последние уходили. А что?

— А мы… Не того…?

— Чего? А-а-а…, — Женя хохотнул. — Ну так, пососались чутка на балконе.

— Ладно, пока, потом поговорим.

— Ну…

Инна положила трубку.

— Бляяяяя…., — она проговорила это словно чайник, выпускающий пар.

«Не может быть… Меня трахнул собственный сын….»

Бессильная злоба поднялась к горлу, образуя тяжёлый ком.

Бесшумно подойдя к комнате сына, Инна приоткрыла дверь. Тот лежал на кровати голый, уткнувшись лицом в подушку. До боли сжав кулаки, она закрыла дверь, схватила сумочку с телефоном и, одевшись, пулей вылетела из квартиры.

Миша проснулся через два часа после ухода матери. Он повернулся на спину и застывшим взглядом уставился в потолок, снова и снова прокручивая в голове события прошлой ночи. И это явно был не сон. Он боялся. Боялся встать с кровати, выйти из комнаты и наткнуться на маму. «Это всё коньяк виноват», — утешал себя он. Конечно, он всегда засматривался на мать, на её широкие бедра, большую грудь… Но мечты мечтами, а сотворить такое на трезвую голову он бы никогда не решился.

В квартире было тихо: ни стука, ни скрипа, ничего. Миша все-таки решился встать. Одевшись, он осторожно выглянул в коридор, потом заглянул в зал и на кухню. Матери нигде не было. Облегчённо выдохнув, Миша взял еды из холодильника и сел за компьютер.

На улице начинало темнеть. Миша начинал волноваться после того как уже несколько раз позвонил матери, но та не взяла трубку. В дверь постучали. Открыв дверь, он увидел на пороге Лену, сестру Паши.

— Чего звонок не работает?

— Сломался, — пожал плечами Миша.

— Спасибо, Кэп.

Не дожидаясь приглашения, она оттеснила его плечом в сторону и просочилась в прихожую. Мише всегда нравился её готический стиль: кольца в носу, широкими мазками наложенная чёрная тушь, извечные гриндера на ногах и кожаные косуха со штанами.

— Чаю?

— Не, не хочу градус понижать, — игриво улыбнулась Лена, показывая на открытую бутылку пива в руке. — Глотнешь?

— Нет, спасибо.

Несмотря на отказ, Миша пошёл на кухню ставить чайник.

— Там в подъезде дверь на распашку, бомжи уже какие-то тусят.

— Да и хрен с ними. Чего пришла?

Ловко подпрыгнув, она уселась на кухонный стол.

— А чего с твоей маман случилось? Пришла к моей, заперлись на кухне. Уже несколько часов сидят там. Пожрать даже не дали.

— Э-э-э… Без понятия, — Миша напрягся.

— А, ну ладно, пойду тогда, — соскочив со стола, Лена направилась к выходу.

— Погоди, — догнал её Миша, — Чего приходила-то?

— С тобой потрахаться, — Ленка чмокнула его в лоб, оставив едва заметный след от чёрной помады, и выбежала за дверь. — Шутка.

— Ебанутая?

— Сам такой.

Она заливисто засмеялась на весь подъезд.

Потирая лоб, Миша закрыл дверь и выключил чайник.

Поздно ночью пришла Инна. Миша уже лежал в кровати, готовый в любой момент заснуть. Вскочив, он бросился в коридор, но мать уже зашла в зал и закрыла дверь прямо перед его носом. Он хотел открыть, но было заперто. Полчаса простояв перед дверью, стуча и прося маму выйти и сказать, что случилось, Миша сдался и пошёл спать.

Три дня она молчала и проходила мимо него с каменным лицом. Три дня он ходил за ней хвостом и просил поговорить. Три дня она старалась уходить на работу раньше и приходить позже. На четвёртый день Миша не выдержал. В очередной раз, когда она вышла из комнаты, направляясь на кухню, он бухнулся перед ней на колени.

— Ну, прости меня, мамуль!

Инна попыталась его обойти. Он не дал этого сделать, обхватив её ноги.

— Мама, прости меня пожалуйста, что сделал это!

Она застыла. Отцепив кое-как его руки, Инна медленно попятилась назад, упершись в стену.

— Мам, прости, что трахнул тебя, — зашептал Миша. — Прости, я не мог устоять. Прости. Прости…

Закрыв ладонями лицо, Инна зарыдала, сползая по стене на пол.

Миша подпоз на коленях к маме. Он крепко обнял её и стал засыпать поцелуями руки, шею, волосы, шепча лишь одно слово: «Прости». Запах её рыжих волос, её кожи кружил голову, поцелуи пьянили. Инна почувствовала, как твёрдый член сына упирается ей в ляжку. Опустив руки, она открыла рот, что бы закричать на него, но не успела. В этом момент Миша впился ей в губы долгим и страстным поцелуем. Она надавила ему руками на груь, отстраняя от себя. Повалив мать на пол, он рывком стянул до колен её легинсы вместе с трусиками. Его губы покрывали покрывали поцелуями солёное от слез лицо и вновь возвращались к её губам.

— Что ты де… Не… Сто…

Инна почувствовала, как сын рукой приспустил свои шорты, освобождая дрожащий в предвкушении член. Она хотела оттолкнуть его, убежать, но не могла. Между ног у неё стало горячо и влажно, сил отбиваться не было, руки и ноги стали ватными. В этот момент Миша стопой зацепил легинсы и дёрнул их вниз, стащив с одной из маминых ног, оставив их болтаться на второй. Оторвавшись от губ, он стал целовать шею.

— Не надо… Сынок, прошу…

Силы ушли, уступив место похоти. Она больше не сопроивлялась.

— Это… не… правильно…

Раздвинув её ноги своими, Миша одним толчком целиком вошёл в мать. Протяжно застонав, она замолчала. Целуя шею, он медленно и глубоко стал её трахать. Непроизвольно обхватив его спину руками, Инна стала двигать бёдрами в такт. Он упивался запахом и вкусом матери. Она была на грани этой реальности. Внезапно, содрогнувшись, Инна выгнулась и, прочертив ногтями красные полосы на спине сына, забилась в экстазе. Он почувствовал как что-то потекло по его члену.

— А-А-А-А, — мать орала как сумасшедшая.

Её вагина, пульсируя, ещё сильнее стала сжиматься. Миша был на грани. Едва успев достать член, он кончил маме на живот. Силы куда-то испарились, и он рухнул на Инну.

Так они пролежали около получаса.

— Иди к себе, в комнату, — нарушила она молчание.

Миша послушно встал, и пошёл спать. Перед тем, как закрыть дверь, он задержался, посмотрел красавицу маму и сказал:

— Сладких снов, мам…

(по поводу продолжения пишите в комментариях)