Когда я приехала к маме, то увидела «картину маслом»: роднуля безуспешно пыталась напиться. На кухонном столе стояла початая бутылка виски «Белая лошадь», но пустая она была едва на треть… Мама сидела на мягком диванчике и бормотала глядя в стену опухшими от слез глазами:

— Сучка, засранка, блядешка брехливая! Надо было ремнем пороть каждый день… Мать родную кинула — и-и-и-ихх!

Я, даже не думая обижаться на даваемые мне характеристики (все-таки маму я люблю по-настоящему), подошла к роднуле сзади и обняла, запустив ладони в вырез халата. Большие тяжелые груди зрелой женщины оказались в моей власти…

Когда мама опомнилась от первого оргазма (пришлось поставить ее в позу прямо на полу в кухне), я взяла ее за руку и отвела в спальню. Мы с ней обнаженные улеглись в смятую постель и укрывшись одеялом крепко обнялись.

— Машка, сучка такая, ты что, не могла раньше приехать? Так нравится над мамкой издеваться?!

— Мама, ты же знаешь как я тебя люблю!

— Ага, люблю, шишки ты мужикам крутить любишь, вот что!

— Мам, давай не будем ругаться! Ты ведь знаешь, что и Женю я тоже люблю… И потом, кто мне всю жизнь внушал что главное в жизни — создать семью, свить гнездо, что одиночкам счастья нет! А поскольку уж я оказалась женщиной, то пара теперь для меня — мужчина. И этот мужчина — Женя! Или ты хочешь чтобы я стала лесбиянкой?!

— Избави Бог! Делить тебя с еще одной бабой — да тогда я с ума сойду точно!

Мама мелко перекрестилась и тяжко вздохнув сказала:

— И что теперь, мне каждый раз тебя со скандалом к себе вытаскивать от твоего Женечки?

— Мама, все будет хорошо, Женя очень добрый и все понимает, он меня любит и думает, что если будет плохо тебе, то и я не буду счастливой. И он сам предложил жить нам втроем — Женя, ты и я…

— И чего я там у вас делать буду? Приживалкой век доживать?

— Мама, ну не надо такого пессимизма нагонять! Будешь жить как и раньше — хочешь работай, хочешь отдыхай и развлекайся… А главное, Женя разрешил нам с тобой встречаться! Не обещаю каждый день, но несколько раз в неделю я буду тебя навещать в твоей собственной комнате и уверяю, скучать ты не будешь!

— Ишь, разрешил он, хозяин какой нашелся…

Мама продолжала ворчать и цепляться к каждому моему слову, но было видно, что эта идея запала ей в душу. Главное для нее было быть рядом со мной! Мы ведь с ней прожили бОльшую часть жизни вместе… И она точно знала, что я ее люблю, и как маму, и как женщину.

Мы с ней попеременно препирались и трахались до вечера.

Я раздолбила мамины дырочки в хлам, тяжелые мамины сисечки были истисканы до синяков, а на моей спине появились царапины от роднулиных коготков. Наконец мамуля позволила себя «уломать» и пошла собирать вещи, а я метнулась к телефону — вызывать такси…

Когда мы приехали, Женя вышел на площадку — встречать нас. Я представила их друг другу:

— Вероника Васильевна… Евгений Петрович…

Мама с Женей обменялись оценивающими взглядами, но благоразумно промолчали. Потом мы прошли в квартиру — размещать маму. Женя не поскупился и выделил роднуле двадцатиметровую гостевую спальню. Мама осмотрелась, похмыкала скептически, посмотрела на свежезастеленную двуспальную кровать (Женя постарался!) и, в конце концов нехотя одобрила:

— Нам с тобой хватит…

Ночью, ублажив Женю своим ротиком. я рассказывала ему какая замечательная у меня мама. Как она терпела все мои «закидоны», помогала в самых трудных ситуациях… Особенно моего мужчину растрогал рассказ о том, как мама помогала мне разрабатывать попку под его огромный инструмент. Женя честно признался, что он бы так не смог — прибил бы меня из ревности!

На другой день вечером я, испросив разрешение у Жени (могла бы и так, но ему это нравится), я отправилась к маме — обновлять ее кроватку-траходром. Мама уже немного освоилась, разобрала и разложила вещи по шкафам, кое-что переставила по своему вкусу, положила у кровати привезенный с собой коврик с длинным густым ворсом — и мама и я иногда встаем коленями на него, когда делаем друг другу минет или куни.

Мама была в халате, верхние две пуговицы расстегнуты так, что роднулины сисечки четвертого размера видны больше чем на половину — это она так меня завлекает… И действует ведь! Несмотря на то что у меня самой доечки ненамного меньше, мамины дыньки способны быстро поднять мой писюнчик. Несколько секунд и — вуаля, подол моего халата оттопыривается! Мама с улыбкой наблюдает за этим процессом и тут же заключает меня в объятия:

— Машуля, я так соскучилась доченька моя! Поцелуй мамочку моя сладкая!

Мы сливаемся губами в страстном поцелуе и медленно дефилируем в сторону постели. Я «распускаю руки» — одной рукой вываливаю мамины доечки с торчащими сосками наружу, а другую запускаю снизу под подол и оглаживаю ее пухлые ягодицы. Мама тоже потихоньку действует — она нашарила мой вставший писюнчик и легонько его поддрачивает своей нежной мягкой ручкой.

Я аккуратно заваливаю роднулю на постель — начинать люблю в миссионерской позе: так я чувствую мамочкино сладкоетело целиком. Ее и мои доечки растекаются в ширь под моим нажимом, мамуля широко раздвигает ноги и ждет когда я полностью войду в ее истекающую от желания куночку. Я ввожу свой членик на всю длину и блаженствую в тесной скользкой от женской смазки горячей пещерке.

Роднуля поднимает ноги вверх и обхватывает ими меня за поясницу. Мы начинаем двигаться постепенно убыстряясь. Да, моя мамочка в этой позе всегда мне активно подмахивает своим тазом — это действие ее сильно заводит.

Я уже «разошлась» и долблю мамину хлюпающую куночку в полную силу. Еще минут пять и мама начинает постанывать. Я вижу, что она сдерживает голос — боится, что услышит Женя. Я легонько кусаю ее за мочку уха и шепчу:

— Кричи, не стесняйся! Здесь абсолютная звукоизоляция!

Дело в том, что издаваемые мамой во время оргазма звуки заводят уже меня. Роднуля меня послушалась и начав извиваться в сладких конвульсиях завопила:

— У-у-Уо-о-й ! Маша, родненькая, еще, еще, еще-о-о-о!!!

Я, простимулированная этими воплями, долблю мамочкино влагалище (не люблю энглезированное слово вагина) еще сильнее и глубже. Мама заходится в последнем приступе оргазменных судорог и я с наслаждением накачиваю ее трясущуюся от страсти пещерку горячей спермой.

Еще пару минут после этого приступа наслаждения я лежу на расслабленном горячем теле роднули, потом нежно целую ее в губы и соскальзываю, чтобы лечь рядом. Мама лежит с закрытыми глазами и легкой улыбкой на лице. Отдышавшись, она поворачивает ко мне лицо и произносит слегка хриплым после неистовых криком голосом:

— Машулечка, я так тебя люблю! Сладкая моя девочка, ты не обижайся что я тебя иногда ругаю. Это оттого, что я очень боюсь тебя потерять, пообещай, что ты меня никогда не бросишь…

— Что ты мамочка! Я тебя тоже очень люблю и никогда не брошу! А что ругаешь — так на то ты и мама, чтобы меня воспитывать.

— Дай Бог, дай Бог! — мама глубоко вздыхает и по ее щеке скатывается слезинка. У меня тоже начинает подозрительно щипать в носу. Вот так мы бабы ведем себя в постели — дуры сентиментальные…

Отдохнув полчасика, я ставлю роднулю в ее любимую позу и пристроившись сзади смазываю ее попку и свой писюнчик. Раздвигаю мамулины пухлые ягодички и медленно, с нажимом проникаю в анальное отверстие. В маминой кишочке тесно и горячо, хочется проникнуть внутрь как можно глубже и я толкаю свой орган пока не упираюсь лобком в мамины ягодицы, затем начинаю движение обратно. Роднуля в момент проникновения громко охает и начинает шумно дышать. Уже через пару минут мама вполголоса постанывает в такт движениям и ее стоны становятся все громче. Наконец после нескольких моих таранных ударов (да-да и женщины такое умеют!) мамочка начинает содрогаться в оргазме и голосить:

— Машуля-а-а, не останавливайся! Давай, еще, еще, еще-о-о!

Когда она начинает затихать, я тоже пронзенная приступом наслаждения, изливаю в теплую и нежную мамину попку горячие клейкие струи. Мы лежим с мамочкой крепко обнявшись и шепчем друг другу на ушко бессвязные признания в любви… Ну разве это не счастье?

Я долго пыталась сообразить, почему мой мужчина так легко согласился на мою связь с мамой… И вот что для себя надумала. Большинство мужчин не воспринимают женщин как соперниц: вот еще — члена нет, волос долог — ум короток и т.д. Не так уж редки случаи из реальной жизни, когда мужья разрешали женам вступать в лесбийскую связь (под своим контролем, разумеется!). Мол, пусть бабы полижутся, потрахают друг друга пальчиками — на это даже забавно посмотреть! Как прямую измену мужчины обычно воспринимают доказанный факт введения «левого» члена в отверстия своей супруги (подруги) — вот это уже финиш, и тогда: «Молилась ли ты на ночь, Дездемона?!».

Примерно также относился к нашей с мамой связи и Женя. У моей мамы ведь нет члена? А то что его любовница трахает свою мамочку — так ведь она ее трахает, а не наоборот! И то что я делаю маме куни — ничего страшного, это ведь не х… у соседа сосать! В общем, все эти бабские секс-заморочки — одно баловство, пусть потешатся! И контроль себе обеспечил — все живут и занимаются сексом у него дома, подруга после «свиданки» с мамой приходит к нему в спальню, в общем, «все схвачено». Читать оригинал рассказа: bestweapon.ru/11562-mashenka-2-chast-zhenya-i-mama.html

Мне повезло еще и в том, что когда мы с мамой вступили в связь, я была «мальчиком». То есть с точки зрения обыденного мировосприятия (да и меня самой) вроде все нормально — связь «мужчина-женщина» не вызывает у общества отторжения… То, что женщина — мама этого мужчины и старше его на 18 лет — вопрос отдельный.

Так же и с Женей — когда он возжаждал моих «дивных прелестей», я тогда была уже женщиной, так что и с этой стороны все в порядке — связь «солидный мужчина — молодая красивая (правда-правда!) женщина» еще более обычна в современном обществе. То, что женщина с членом и временами проникает в попку любимого мужа — тоже вопрос требующий специального освещения. Я даже маме об этом не рассказываю — во избежание так сказать…

В общем, к моему удовлетворению у нас установилось устойчивое равновесие: я каждый день ублажаю своего любовника, а раза три-четыре в неделю по вечерам навещаю маму и снимаю напряжение с ее дырочек. Все довольны, все смеются… Больше всех, конечно, довольна я: два самых моих любимых человека живут со мной (во всех смыслах) и мы, по мере сил доставляем друг другу удовольствие. Да и материальных проблем (если не борзеть) у нас, благодаря Жене не ощущается…

Впрочем, скоро я поняла, что Женя не так прост, как кажется. Он, я думаю, предназначил маму на роль моей «дуэньи» — присматривать за мной она будет и без его просьб, это у нее в крови… И действительно, мы с мамой с удовольствием окунулись в омут «красивой жизни». Женя выделил нам с роднулей машину — «Форд-Фокус» и мы на ней целыми днями колесили по супермаркетам, бутикам, фитнесс-клубам и салонам красоты. По выходным ходили с Женей (и мамой) по кино, выставкам, театрам, кафе и ресторанам. В общем вели этакую «светскую жизнь».

Я теперь девочка симпОтная, зачОтная, файная и кавайная — в общем что там мужики на эту тему говорят про нас, молодых ухоженных красоток… Я действительно очень привлекательна: стройная шатенка с большими голубыми глазами, пухлыми губками, с сисечками третьего с половиной размера (мама, спасибо!) и прелестной круглой попкой. Размеры у меня не модельные, но Женя считает, что они даже лучше — рост 168, объемы 104х55х97. Парни и мужики на улице и не только часто слюнки пускают…

Женя делает вид что не доволен этими маслеными взглядами, но в тайне гордится, что отхватил себе такую красотку. И знает ведь паразит, что никуда от него не денусь, но нервы помотать любит:

— Маша, когда ты перестанешь пялиться на всех встречных мужиков? Это же просто неприлично…

Вопрос (и замечание) риторические , ответа не требуют и я молчу с видом оскорбленной Добродетели. Юморист, блин — держите меня трое, счас заржу как буденновская лошадь — это ведь не я, это они на меня пялятся!

Зато вечером мой Женюра — сама нежность и мягкость, прям «облако в штанах», как у Маяковского! И целует, и гладит и массаж мне делает (в молодости массажистом подрабатывал). Я, кстати потихоньку учусь, потом на маме тренируюсь; она буквально улетает, особенно после бурного секса.

В общем и целом мы счастливы. У меня есть любимый мужчина — что мне еще надо? У мамы тоже есть любимый мужчина — это я. Когда-то я (дурра!) в очередной раз уговаривала маму найти себе «нормальную» пару и она в приступе раздражения влепила мне смачный шлепок по заднице и вскричала с истерическими нотками в голосе:

— Машка, сучка ты драная! Каких еще мужиков я должна искать!!! Я что, блядь подзаборная?! У меня уже есть мужик! И этот мужик — ты!!! А то что ты при этом еще и баба брехливая меня не колышет!

С тех пор мы с мамулей больше не поднимали эту тему — любим ведь друг друга, чего проблемы городить? У меня есть два самых близких мне человека, которые принимают меня такой, какая я есть. Многим ли из подобных мне выпадает такое счастье?

Каждое утро Женя пользует меня в рот. Я уже привыкла к размерам любовника и сама насаживаюсь на его огромный агрегат до тех пор, пока не утыкаюсь носом ему в лобок. Его гигантский конец проникает, наверное в пищевод! Интересно, рентгеном снять — видно будет?

Задержать дыхание я могу секунд на 25-30. Женя в это время орудует своим инструментом у меня в глотке (или глубже?). Я чувствую движение горячего поршня у себя внутри и постепенно завожусь. Потом мой мужчина достает орган из глотки и дает вдохнуть свежего воздуха. Затем опять нажим твердой головки и огромный член проваливается внутрь меня. Пять-шесть таких циклов и мы оба готовы излиться, Женя в мой растянутый его поршнем рот, я на специально приготовленную салфетку. После некоторого отдыха Женюра часто делает мне «ответку» — берет в рот мой писюнчик и ласкает его языком и губами до тех пор, пока я не изольюсь ему в рот.

Любовниками мы с Женей пробыли ровно четыре месяца. А первого мая он сделал мне предложение. Причем как положено — при маме, когда мы завтракали втроем. Когда мы заканчивали пить кофе, Женюра откашлялся и выдал:

— Вероника Васильевна! Позвольте попросить у Вас руки вашей дочери!

Мама поперхнулась кофе, закашлялась и побурела — я подскочила к ней и похлопала по спине. Откашлявшись роднуля подняла повлажневший взгляд на Женю и неожиданно севшим голосом ответила:

— Евгений Петрович! Вы солидный самостоятельный мужчина, я вижу как вы любите мою дочь… И.. я не против такого брака. Вот только давайте спросим и Машу.

Женя взял меня за руку (в другой уже была зажата коробочка с кольцом) и поцеловав в запястье сказал:

— А ты Машенька согласна быть моей женой?

Блин, гад такой! Знает ведь, что я только об этом и мечтаю! И я, по наитию выполнила эффектный (хотя и простой) бабский трюк — выдохнула «Да…» и упала любимому на руки, «лишившись чувств». Женя легко принял мой «бараний» вес и отнес меня на руках в спальню… В общем кольцо он на меня надел только поздним вечером, когда мы натрахавшись всласть лежали в обнимку поперек кровати.

Я тут же заявила, что кольцо надо обновить — женщина с кольцом и женщина без кольца, это два разных человека. Я приняла коленно-локтевую позу и с трепетом ждала решительных действий лю… тьфу ты — уже жениха! Женя смазал мою попку и свой гигантский инструмент и в одно движение вошел в меня «на полшишечки». Я старательно ойкнула. Жених медленно протолкнул свой конец до конца и начал движение обратно. Я удовлетворенно мурлыкнула. Женя ухватил меня покрепче за мои нежные булочки и стал наращивать темп и глубину погружений. Я млела и страстно подмахивала растревоженной попкой. Моя кишочка уже растянулась под Женин размер и начала тихонечко хлюпать и я, чувствуя приближение оргазма, огласила нашу спальню арией мартовской кошки. Кончили мы с Женечкой почти одновременно.

Регистрацию и свадьбу мы устроили в Сибири — на Жениной малой родине. Там с гарантией мы не могли встретить никого, кто знал бы меня (даже мельком) до моего «превращения» из невзрачной куколки в роскошную бабочку. Жениным родителям и другим родственникам я и моя мама понравились, так что проблем в общении не возникло. Единственное «затруднение» — мужская часть гостей на свадьбе поглядывала на счастливого жениха с белой (а кое-кто и с черной) завистью — я в свадебном наряде была бесподобна!

На утро после грандиозной пьянки (был ли мордобой — не знаю) я проснулась официальной женой Евгения Петровича Но***на.

Кстати, многие женщины, нашедшие себе сожителя, с гордостью говорят родственникам и знакомым что проживают в «гражданском браке». Это выражение вызывает у меня улыбку: в гражданский брак вступили как раз мы с Женей — т. е. зарегистрировали факт нашего сожительства в ЗАГСе (Запись Актов Гражданского Состояния, если кто не знает) без участия Церкви. А до революции совместное проживание без регистрации квалифицировалось той же церковью как «свальный грех». Хотя может я и не права. Главное — Женя теперь мой муж. Любимый муж…

Мама после свадьбы тоже немного изменила свое отношение к Жене. До этого она воспринимала его в основном как обладателя рекордно большой «шишки» — тут я сама виновата (дурра!) — показала как-то ей на телефоне фотку — его эрегированный член и мою руку рядом — для масштаба. Мама была шокирована:

— Машка, и ты этот «дрын» даешь в себя засовывать?! Как он тебя не порвал еще до сих пор!!!

Надо сказать что после этого, мама при наших с ней «свиданиях» никогда не забывала обследовать мою попку — все ли в порядке? Так что она всегда была в курсе, что ничего не порвано, какашки из меня не сыплются и прямая кишка не выпадает. Так вот, после свадьбы она перестала страдать этой ерундой справедливо рассудив: «Теперь есть муж, он ее пользует, пусть сам и следит». Мне в принципе было поровну, но факт маминого «вразумления» все-таки приятен…

За неделю пребывания в Сибири (где точно никому не скажу и под пыткой!) мы с Женей занимались оральным и анальным сексом по три-четыре раза в сутки. Оголодавшая мама впала было в меланхолию, но быстро нашла выход — попросила истопить ей баню, а в баню прихватила меня — пошептаться о своем, о женском.

В бане я «ушептала» роднулины куночку и попочку так, что в конце у нее руки и ноги тряслись. И только после продолжительного отдыха в предбаннике я смогла под локоток сопроводить родительницу до ее комнаты.

Вернувшись в свой город мы зажили обычной повседневной жизнью. Мама устроилась на работу — она неплохой бухгалтер; ей надоела «светская жизнь» и общение в замкнутом кругу. Я, подумав, поступила в унверситет на заочное отделение факультета журналистики — вспомнила, что еще в школе неплохо писала. Фамилию, имя да и внешность я сменила, так что быть узнанной кем-то из прошлой жизни не очень боялась.

В сексуальной сфере все осталось по старому: с Женей мы ублажали друг друга каждый день, а маму я навещала три-четыре раза в неделю.