Спешиал для Нила)))

******

Я отсутствовал некоторое время на сайте, не отправляя истории из — за сбоя на моем компьютере. Я испытываю смешанные эмоции, видя, что сайт живет без меня. Часть меня любит тот факт, что ЛЕ может выжить без меня, часть меня ненавидит тот факт, что ЛЕ не закрылся из-за моего отсутствия. В целом, зайти на сайт, рекомендованный незнакомцем с Филиппин, который считает ваш профиль в Facebook сексуальным… было плохой идеей.

Поскольку мои проблемы устранены, я хочу рассказать историю, которую мне было легче всего завершить.

Я начал писать эту историю, когда застрял в поисках идеи о том, о чем писать дальше, поэтому черпал вдохновение у многих авторов в этой ситуации. Так что пришло время рассказать о литературном ходе «амнезия»! Я не врач, но я слишком много пью, так что ночи у меня были немного туманные. Я действительно думаю, что это делает меня компетентным для написания подобной истории.

Для тех, кто ненавидит истории, которые, по их мнению, являются неполными, вы можете смело читать эту историю. Насколько я понимаю, эта история закончена. Другие, скорее всего, с этим не согласятся.

*

Я ненавижу рассказывать предысторию, но я понимаю, что это необходимо сделать, чтобы рассказать о событии, которым я хочу поделиться. Как выгляжу я и как выглядит Стефани — это не важно. Используйте свое воображение, чтобы заполнить эти пробелы собой и любовью всей вашей жизни. Мы со Стефани находили друг друга взаимно привлекательными. То, что между нами вспыхнуло, не было основано на внешности, или «большом члене», или «тугой киске».» Это история о любви.

Я женат на Стефани. Другие называли ее Стеф, но я никогда этого не делал. Я считал это имя красивым. Она также называла меня Робертом, хотя все остальные звали меня просто Боб. Наши ласкательные имена друг для друга были нашими официальными именами.

Эта часть станет важной позже. Мое хобби-астрономия. Мне нравится смотреть на звезды, а также на планеты нашей солнечной системы. У меня есть целый ассортимент телескопов. У некоторых людей много оружия, у некоторых много виниловых пластинок, у меня куча телескопов. Я приобретаю новые точно так же, как любой, кому нравится последняя версия любимых вещей, и он стремится достать самую новую модификацию.

Если бы ты спросил меня несколько месяцев назад, было ли что-то не так в нашем браке, я бы сказал тебе: «Да, черт возьми». В последнее время что-то казалось не так. Мы со Стефани были женаты три года. Мы обсуждали подходящее время для того, чтобы завести детей. У нас был чудесный момент, когда мы оба решили, что пришло время. В течение двух месяцев мы только об этом и говорили. И затем… ей вдруг не захотелось говорить об этом.

Наша сексуальная жизнь, которая была безумной от волнения по поводу рождения ребенка, не вернулась к тому, что было раньше, она стала больше похожа на ритуал. Было не холодно. Секс казался взаимно удовлетворяющим, но страсти не было. А потом, три недели назад, секс просто прекратился. Я предположил, что это было из-за женских проблем, которые я никогда не мог понять, или из-за того, что она передумала. Обе мои теории были ошибочными.

Я вернулся после работы в свое обычное время. Ничто на самом деле не подсказывало мне, что должно было последовать. На подъездной дорожке не было никакой странной машины. На улице была припаркована чужая машина, но я понял это только позже. Я вошел, чтобы увидеть свою жену и мужчину, которого я никогда раньше не видел на нашем диване. Обычно я бы назвал это «диваном», но то, что я видел, является причиной того, что я описываю его по-другому.

Они сидели вместе, держась за руки. Это было необычно. Стефани обычно давала мне знать, когда кто-нибудь заходил к нам в гости. Я надеялся, что это какой-нибудь дальний родственник, которого я никогда не встречал.

— Привет, дорогая, кто-нибудь присоединится к нам сегодня на ужин?

Стефани сказала:

— Роберт, пожалуйста, присаживайся. Мне нужно тебе кое-что сказать.

Я сел в кресло напротив дивана. Это было странно, но я и не предполагал, что это было не единственноая странная вещь, с которой мне придется столкнуться. Не раньше, чем Стефани заговорила снова.

— Мы с Найджелом влюбились друг в друга.

Хорошо. Это устранило все сомнения. Я на мгновение замолчал, обдумывая это. Пока я это делал, она посмотрела на странного мужчину. Она смотрела на него так же, как раньше смотрела на меня. Он смотрел на нее точно так же. Не было никаких сомнений, что она говорила правду. У меня был только один вопрос. Поэтому я задал его:

— Кто, черт возьми, такой Найджел?

Заговорил человек, которого я принял за Найджела.

— Это я. Я знаю, что это неловко для вас обоих. Я здесь только для того, чтобы облегчить боль от этого разоблачения. Это больно для нее.

Очевидно, «облегчение боли» означало облегчение только боли Стефани. Моя боль ничуть не уменьшилась. Так что это не совсем помогло.

Следующей заговорила Стефани.

— Я встретила Найджела на работе. Я не хотела, чтобы это случилось, но это просто произошло.

Я действительно думал, что был спокоен, когда сказал:

— Как такое «просто произошло»?

Найджел взял себя в руки и громко сказал:

— Не повышай на нее голос! Она-ангел.

Стефани пристально посмотрела ему в глаза и сказала:

— Спасибо, Пуки.

— Я всегда здесь для тебя, Пукихонтас.

Пуки? Пукихонтас?

Я был ошеломлен. Это было похоже на сотрясение мозга. Я раньше играл в регби, поэтому использую это слово из собственного опыта. То, что я чувствовал, было равносильно удару коленом по голове. Я был совершенно дезориентирован. Мои следующие слова отразили это.

Я снова сдержал свои эмоции и сказал спокойным тоном:

— Может быть, есть способ, которым мы могли бы это решить. Я читал истории о женщинах, которые могут быть влюблены в двух людей одновременно. Есть такая романтическая история, в которой женщина была влюблена в двух мужчин. Мы должны прочитать это вместе, прежде чем принимать какие-либо поспешные решения.

Найджел встал с дивана.

— Прекрати орать на нее! Перестань мучить эту замечательную женщину.

Стефани схватила его за руку и усадила обратно на диван.

— Спасибо, что защитил меня, мой рыцарь.

Затем она поцеловала его. Легкий поцелуй в губы, который раньше ничего бы не значил.

Затем она посмотрела на меня со смесью сострадания и печали.

— Я не могу любить двух мужчин. Это не для меня. Я могу отдать свое сердце только одному человеку за раз. Я разлюбила тебя так же, как влюбилась в Найджела.

— Мы не можем поговорить об этом? Мы могли бы пойти на консультацию.

Найджел сжимал ее руку, когда она ответила:

— Это просто затянуло бы боль. Роберт, мое сердце знает, чего оно хочет. Я все еще люблю тебя и всегда буду любить. Я просто больше не люблю тебя так, как раньше. Разрыв отношений будет самым легким способом для нас обоих.

— Но мы планировали завести детей всего несколько месяцев назад. Я не понимаю.

Стефани посмотрела на меня со всем состраданием на свете.

— Вот почему я должна была это сделать. Я хочу, чтобы дети были зачаты в любви.

Найджел снова заговорил:

— Они будут нашими любимыми малышами.

— О, Пуки, — ответила она. Затем они нежно потерлись друг об дружку носами. Я действительно не думал, что они могли бы сделать что-то более отвратительное, если бы попытались.

Я уже собирался заговорить, когда Стефани посмотрела на меня и заговорила первой.

— Роберт, я знаю, что это тяжело, и благодарю тебя за то, что ты так поддерживал меня в тот, как я знаю, болезненный момент для тебя. Я вернусь позже, чтобы забрать свои вещи, и я действительно надеюсь, что мы сможем поговорить как друзья.

Я все еще задавался вопросом, как мое спокойное поведение каким-то образом было истолковано как «поддерживающее», в то время как они оба встали и ушли. Я, конечно, не поддерживал ничего из этого. Я предполагаю, что они сказали то, что заранее отрепетировали. Найджел сел в свою машину, а она в свою. Конечно, это было практично, так как ей нужно было взять свою машину. Тем не менее, я не думаю, что смог бы выдержать, увидев, как они уезжают в одной машине вместе.

Я всегда считал, что у меня очень хорошая память. В ту ночь это больше походило на проклятие. Я прокручивал в голове все, что Стефани говорила мне за последние шесть месяцев.

Я никогда не слышал о Найджеле. Я понятия не имел, кто он такой. Она влюбилась в кого-то другого и завела роман, а я никогда не имел об этом ни малейшего понятия. Как я мог это пропустить?

Безусловно, были признаки, о которых я упоминал ранее, что что-то было не так. Теперь я мог бы поместить все эти вещи в контекст. Она разлюбила меня, это объясняло её отказ от секса. Она полностью отключила меня от своей постели за последние три недели. Я пришел к выводу, что это было примерно в то время, когда она и Найджел осуществили свое взаимное желание. Она сказала, что у нее может быть только одна любовь за раз. Именно тогда она, вероятно, отдала ему свое сердце и тело.

Я все еще пытался все осмыслить, когда мне позвонили из больницы. Стефани попала в очередную автомобильную аварию. Да, в еще одну. Стефани всегда была слишком нетерпеливой. Год назад она врезалась в кого-то сзади, возвращаясь с работы, когда движение внезапно остановилось. Физически она была в порядке, но эмоционально она была потрясена. Она потеряла сознание, когда сработала подушка безопасности. Ее даже не госпитализировали из-за этого.

Этот раз был более серьезным. Ее отвезли в больницу, потому что она была без сознания, когда ее обнаружили врачи скорой помощи. Мне сказали, что она проехала на красный свет на полной скорости, а затем свернула, чтобы избежать встречной машины. В итоге она врезалась в боковую часть придорожного кафе. Очевидно, эта информация поступила от Найджела. Он, конечно, не позвонил мне и не сообщил об этом. Я получил эту информацию от персонала.

Я все еще обдумывал свалившуюся на меня информацию, когда Найджел подошел ко мне. Да, он тоже там был. Он добрался туда раньше меня, но до тех пор я его не видел. Он не выразил взаимного горя и не предложил того, что было бы нежеланным объятием. Он не сказал ничего вроде «Привет» или «Давай поговорим».» Он просто перешел к тому, что было у него на уме.

— Боб, я не могу ее видеть, так как я не член семьи. Ты знаешь, что она бросала тебя ради меня, так что я был бы признателен, если бы ты впустил меня. Ты должны это одобрить. Формально я не член семьи, но я ее семья.

Технически? Учитывая такой подход, я дал свой ответ. Это было легко.

— Нет.

— На твоем месте я бы отпустил ее. Я бы хотел двигаться дальше. Позволь мне утешить ее.

— Нет.

— Ты действительно собираешься быть мудаком в такое время, как это?

— Да.

С этими словами я повернулся к нему спиной и направился в комнату Стефани. Он определенно был прав, я вел себя как придурок. Я совсем не чувствовал себя виноватым из-за этого, ни капельки. Я едва успел справиться с болью, когда Стефани объявила, что уходит. У меня даже не было времени дойти до стадии «гнева». Увидев Найджела и выслушав его, горе теперь сменилось гневом. Я не мог наброситься на свою жену после того, как она попала в аварию. Так что быть мудаком по отношению к Найджелу на данный момент было бы неплохо.

Мне нужны были ответы, и я надеялся, что получу их. Пока я этого не сделал, «Пуки» не приблизится к ней. Тот факт, что он чувствовал боль, был для меня в тот момент чем-то вроде бальзама. Меня перехватил доктор Беллер. Он выглядел как мудрый и опытный врач. Его седые волосы успокаивали меня тем, что он был источником знаний.

Он сказал мне, что у моей жены, вероятно, была амнезия, судя по тому, что он смог рассказать. В остальном она была физически в порядке, как и в прошлом дорожно-транспортном происшествии. Но с головой, однако, на этот раз все было по-другому. За исключением мыльных опер, я понятия не имел, что это на самом деле значит. То, что я узнал из телевизора, заключалось в том, что я должен снова ударить ее по голове, чтобы вернуть ей воспоминания. Вскоре я понял, что мыльные оперы не следует рассматривать как источник медицинских знаний.

Доктор Беллер был очень похож на врача, когда объяснил мне это.

— У нее ретроградная амнезия.

— Я не знал, что бывают разные типы.

— Существует также версия, называемая антероградной амнезией. Люди, у которых она, не могут создавать новые воспоминания. Вы когда-нибудь видели фильм под названием «50 первых свиданий»?

— Да. На самом деле это преступно недооцененный фильм Адама Сэндлера.

— Все фильмы Адама Сэндлера недооцениваются.

— Ну, давайте каждый останется при своем мнении.

Нет смысла злить его, в конце концов, он был ее врачом.

— Итак, если у нее нет такого рода амнезии, то какой же вид есть у моей жены?

— Он из тех видов, с кем все наиболее знакомы. Она ничего не может вспомнить после определенного момента. Она все равно создаст новые воспоминания.

— Это навсегда?

— Это редко так бывает. Обычно воспоминания возвращаются. Крайне редко бывает так, что они никогда снова этого не всплывают в памяти.

— Сколько времени ей потребуется, чтобы память вернулась?

— Это бывает по-разному. Это может произойти на этой неделе. Это может занять год. Это может занять даже больше времени.

— Значит, в любой момент она может просто внезапно все вспомнить?

— Это вполне возможно. Также может случиться так, что она начнет вспоминать определенные вещи, но не все. Она постепенно вспоминает все больше и больше вещей.

— Итак, ты хочешь сказать, что на самом деле понятия не имеешь, что должно произойти.

— Именно это я и говорю. Кроме того, ты должен дать «Маменькиному сыночку» еще один шанс. Адам Сэндлер — комедийный гений.

— Я так и сделаю.

Очевидно, в наши дни любой может стать врачом. Вот тебе и вера в седые волосы. Меня впустили повидаться с женой. Она была бодра и насторожена, а также сбита с толку.

— Роберт! Что случилось? Врачи говорят мне, что только что я попала в аварию.

Я схватил ее протянутую руку, и она сжала мою. Я выдавил в ответ:

— Что последнее, что ты помнишь?

— Я возвращалась домой из офиса. Машина передо мной остановилась, но я вовремя не нажала на тормоза.

Ее воспоминания, казалось, вернулись к несчастному случаю, произошедшему год назад, до этого. Это было до Найджела, насколько я понял. Мне также было интересно, что ее воспоминания вернулись к другому несчастному случаю. Была ли у нее тогда какая-то серьезная травма, которую врачи не обнаружили? Или это было совпадение? Эти мысли следовало обсудить с врачами в другой раз. Или нет. Прямо сейчас я был занят другим.

— Стефани, ты попала в еще одну аварию в тот день, когда ушла от меня.

— Я бросила тебя? Зачем мне вообще это делать?

— Ты сказала мне, что была влюблена в Найджела.

— Найджел? Кто, черт возьми, такой, этот Найджел?

— Он тот, кого ты знаешь по работе.

— Я не знаю никого с работы по имени Найджел.

Это было интересно. Либо Найджел был там новичком, либо она солгала мне о том, как они познакомились.

— Послушай, я не хочу тебя волновать, мы можем поговорить об этом в другой раз.

— Ты не можешь вот так просто сбросить бомбу и не говорить об этом!

Моей первой мыслью было:

— Именно это ты и сделала со мной, шлюха!

Не было смысла говорить это или выходить назло ей за то, чего она не помнила. Я выбрал длинный путь. Правда, с трудом. Я рассказал ей всю историю так же, как услышал от нее. Она несколько раз перебивала меня и была близка к тому, чтобы обвинить меня во лжи.

Она, казалось, не могла осознать ничего из того, что я говорил. Еще раз, именно это я почувствовал, когда она и Найджел признались мне в своей взаимной любви ранее в тот день. Она была полна вопросов, на которые я не мог не ответить, например:

— Ты изменял мне?

— Нет, Стефани, я никогда этого не делал и никогда не сделаю.

— Ты что, избил меня или что-то в этом роде?

— Тот же ответ, что и в прошлый раз.

— Тогда зачем мне делать это без всякой причины?

Я поцеловал ей руку.

— Стефани, просто приди в себя. У нас есть время поговорить об этом. Я рад, что с тобой все в порядке.

Стефани продержали в больнице несколько дней, пока врачи делали анализы. Я был там каждый день после работы. Как и Найджел. Каждый раз, когда я входил, он говорил что-то вроде: — Боб, мы можем поговорить?

— Нет.

— Боб, ты же знаешь, что…

— Нет.

В конце концов Стефани разрешили вернуться домой. Нас обоих проинформировали о том, чего следовало ожидать. Стефани была в порядке как морально, так и физически. Ее воспоминания, скорее всего, вернутся, возможно, медленно, возможно, все сразу. Я уже слышал это раньше. Она уже слышала это раньше. В этот момент Стефани просто захотелось домой. Я тоже этого хотел.

Поэтому мы кивнули, согласились и подписали все бланки, не читая их, просто чтобы убраться оттуда к чертовой матери. Пока мы кивали и расписывались, доктор Беллер упомянул, что она может пойти на работу, но ее отсутствие памяти может затруднить выполнение её обязанностей. Он предположил, что она, возможно, захочет найти другую работу в аналогичной области.

Я просто сказал:

— Спасибо вам, доктор Беллер, за все, что вы сделали. Мы хотим сейчас же вернуться домой.

Пять минут спустя мы так и сделали.

В ту ночь мы уютно спали в объятиях друг друга. Я не хотел отпускать ее, это было похоже на то, как будто из меня вырвали кусок, который внезапно был восстановлен. Я никогда не хотел потерять его снова. Я спал крепче с тех пор, как все это началось. Когда я проснулся, мы все еще были переплетены.

Хотя мне стало легче дышать, когда моя любимая снова оказалась в безопасности под нашей крышей, это не значит, что я чувствовала себя совершенно спокойно. Из того, что сказал доктор Беллер, выходило, что эта ситуация может измениться в любое время. Я не был уверен, насколько велико окно, в котором я должен был найти постоянное решение, но сейчас у меня был второй шанс, и я не собирался просто тратить его впустую, ничего не делая, пока часы тикали.

Конечно, нужно было рассмотреть глубокие философские вопросы. Например, если Стефани смогла однажды так быстро разлюбить меня, действительно ли я хотел, чтобы она вернулась? Такие вещи, как, должен ли я смотреть дареному коню в зубы? Я никогда по-настоящему не увлекался философией. Поэтому я проигнорировал эти мысли и сосредоточился на стоящей передо мной задаче. Мне нужно было убрать Найджела со сцены, прежде чем я смогу придумать что-нибудь еще. Эта проблема была достаточно сложной.

Стефани и не подумала бы уходить с работы. Она любила свою работу. Она была хороша в этом. Она позвонила своему боссу и объяснила ситуацию с ее памятью. Ее босс проявил сочувствие и приветствовал ее возвращение. Она сказала ей, что у нее все получится. Я вроде поддерживал ее возвращение, но….

Я все еще ничего не знал о Найджеле. Много измен начинается именно на работе. Из того немногого, что я знал, здесь была такая же ситуация. Это определенно было бы проблемой, если бы он действительно был кем-то, с кем она работала. Если бы Найджел был ее коллегой, она бы снова столкнулась с ним. Если это было так, существовала вероятность, что он снова проникнет в ее сердце.

Она вернулась на работу, несмотря на мои отговорки. Казалось, она была честна со мной в том, как они познакомились. Найджел действительно был коллегой. Стефани сказала мне, что получила приятный прием. Казалось, все хотели сделать все возможное, чтобы помочь ей, все они были проинформированы о ее потере памяти. Только один человек заставил ее чувствовать себя неловко. Найджел.

Его способ приветствовать её возвращение был другим. Он продолжал хотеть поговорить с ней наедине и продолжал нарушать её физические границы, что было неудобно от коллеги, не говоря уже о незнакомце. Она получила множество объятий, но Найджел был единственным, кто нюхал ее волосы. Стефани сказала мне, что она очень быстро провела границы. Похоже, он не внял предупреждению. Ему все время хотелось взять ее за руку или обнять. Все это только разозлило Стефани.

В компании, где она работала, не было никакой политики отказа от отношений между сослуживцами. К счастью для меня, в нем действительно была строгая политика сексуальных домогательств. Я понимаю, что сказал: «К счастью для меня.» Я все еще не был готов думать: «К счастью для нас.» Ещё нет.

Найджела вызвали на совещание в отдел кадров, прочитали обычную лекцию компании о политике и сказали, что ему нужно прекратить и воздержаться. Он также получил выговор от своего начальника и сказал, что ему нужно прекратить приставать к Стефани. Найджел не остановился. Первое, что он сделал после того, как его предупредили, — это предстал перед Стефани на глазах у множества свидетелей. Вместо того чтобы заговорить, он схватил ее и начал целовать. Я предположил, что он ожидал, что мышечная память или что-то в этом роде приведет к тому, что она поцелует его в ответ, а не к последовавшей пощечине и удару ногой в пах.

Найджела уволили по уважительной причине.

Это не помешало ему попытаться увидеться с ней. Он появился на парковке на работе. Он появлялся, если она уходила обедать. Все стало так плохо, что она получила запретительный судебный приказ против него. Это во многом облегчило мое беспокойство по поводу того, что роман может возобновиться. Трудно заниматься сексом с расстояния 500 футов.

Мне действительно нравилось видеть, как страдает любовник моей жены. Мне также понравилось возобновлять отношения с моей женой, которые, как я думал, у нас всегда были. Стефани на время вернулась, но я знал, что это может измениться, если к ней вернутся воспоминания. Даже если бы это было не так, могло ли что-то в ее натуре заставить ее внезапно почувствовать то же самое к другому мужчине?

Однажды ночью я смотрел на звезды на балконе в один из моих старых телескопов. Я делал это время от времени, потому что мне нравилось думать о себе как о Галилее и хотелось посмотреть, смогу ли я увидеть то, что видел он. Я не мог бы сделать те выводы, которые он сделал, но я хотел бы иметь такую возможность. Когда я был расстроен, я направил телескоп на окрестности, как я часто делал. Будь я проклят, если не увидел Найджела в кустах.

Стефани вышла на балкон и спросила, на что я смотрю. Я просто сказал ей посмотреть в телескоп.

— Ого. Это какое-то серьезное дерьмо.

— Мне позвонить в полицию?

— О, нет. Он хочет что-то посмотреть, давайте дадим ему что-нибудь посмотреть.

— Что ты имеешь в виду?

— Я хочу, чтобы он видел, как я занимаюсь с тобой любовью. Я хочу, чтобы он знал, что ты моя.

— Он увидит нас с тобой голыми.

— Ты сказала мне, что он уже видел тебя обнаженной.

— Нет, голой меня видел только ты. Я не думаю, что он когда-либо видел меня голой.

— Тогда пришло время ему увидеть это. Я хочу, чтобы он увидел то, с чем он никогда не сможет конкурировать. Давай дадим ему увидеть от меня то, чего он никогда больше не получит и не увидит. Давай покажем ему двух людей в любви, которой никогда не будет равных.

Поговорим о давлении. Это должно было быть трудно для меня. Это было не так. Ее энтузиазм был заразителен. Черт возьми, это было жарко.

Прошли годы с тех пор, как наша прелюдия была такой интенсивной. Мы целовались, ласково гладили друг друга, потом целовались снова и снова. В этот момент я понятия не имел, смотрит ли все еще Найджел на нас или нет. Я надеялся, что так оно и есть. Мне стало все равно. Мы оба были в настоящем моменте, наслаждаясь прикосновениями и вкусами друг друга так, как не наслаждались годами.

Стефани не шумит, когда мы занимаемся сексом. Она просто издает тихие звуки. Если она когда-нибудь и говорит во время секса, то обычно это тихие односложные высказывания типа: «Да.» Я говорю больше, чем она. Я могу произнести до трех слов. «Ты прекрасна» или «Стефани, моя Стефани.» Сегодня вечером мы устроим шоу.

Мы начали медленно, оба зная, что за нами наблюдают. Мягкие прикосновения губами и кончиками пальцев. Тихий шепот одобрения. Я медленно сосал сосок Стефани, лаская другую грудь. Голова Стефани откинулась назад, и она застонала. Это сделало меня неприятно твердым. Я взял руку Стефани и положил ее на свой член. Мы оба вдохнули.

Я поднял Стефани и медленно опустил ее на себя. Стефани посмотрела мне в глаза, обхватив ногами мою талию. Я положил ладони под ее гладкие ягодицы и приподнял ее на всю длину своего члена. Мы оба вдохнули, все еще глядя друг другу в глаза. Стефани наклонилась ко мне и прикусила мою губу. Я обхватил ее рот языком, позволяя Стефани медленно опуститься в меня.

— Быстрее, — сказала она, приподнимаясь на ногах. Влага стекала по мне, сводя с ума. Я чувствовал, как ногти Стефани впиваются мне в плечи, когда она помогала мне передвинуть ее на себя. Небольшая боль добавила восхитительный контрапункт нашему соединению. Кто-то застонал.

Я слышал, как Стефани прерывисто дышит, ее ноги тяжело двигались вверх и вниз, она крепко держалась, запрокинув голову. Я мог видеть нашу кожу, блестящую от пота в лунном свете. Я чувствовал внутренние стенки Стефани, она качалась, сжимая меня. Я чувствовал предвкушение в нас обоих, когда мы приближались к кульминации. Из горла Стефани вырвалось тихое мяуканье. Стефани схватила меня за подбородок и закричала:

— Дай нам ребенка!

Найджел закричал.

— Неееет! У нас должны быть наши дети! НАШИ дети! — Очевидно, это была та соломинка, которая сломала спину верблюду Найджелу. Он выбрал этот момент, чтобы вырваться из укрытия.

— ПукиХонтас! Пожалуйста, остановитесь! Я люблю тебя!

В этот момент мы уже не обращали на это внимания. В тот момент мне ничего так не хотелось, как испытать оргазм. Судя по выражению ее лица, она хотела того же. Я всегда могу сказать, когда она в данный момент. Она никогда не смотрит на меня. Ее глаза смотрят куда угодно, только не на меня.

Найджел, поняв, что его слова были едва слышны, решил сделать невербальное заявление действием. Это заявление было сделано путем взлома нашей стеклянной двери. Он действительно мог бы просто открыть дверь. Она была не заперта. Я предположил, что он хотел, не теряя времени, выяснить это. Мне нравится думать, что мы оба кончили, когда услышали, как разбилось стекло. Я думаю, мы оба кончили в одно и то же время. Я даже не потрудилась одеться и помчался вниз.

Несмотря на то, что мы видим в фильмах, кажется, бросание вашего тела в полную силу в оконное стекло не оставляет вас незамеченным. Судя по крикам, кажется, что это ещё и больно.

Найджел был в адском беспорядке. Он был на полпути внутрь и на полпути наружу, застряв в раме и изо всех сил пытаясь освободиться от стекла. Я схватила его за руку и втащил внутрь. Он снова закричал. Его одежда была разорвана, а на обнаженной плоти повсюду виднелись рваные раны. Вместо того, чтобы поблагодарить меня, он крикнул:

— Убери от меня свои руки!

Я даже не прикасался к нему после того, как притянул его, когда он лежал распростертый на полу. Он действительно казался равнодушным к тому факту, что у него текла кровь и оставались пятна. Территория была выложена плиткой, но ее все равно придется убирать.

Я позвонил в 911. В то время я думал, что это неотложная медицинская помощь. Найджел выглядел так, словно проиграл битву бензопиле. Однако после разговора с оператором 911 я понял, что также сообщаю о преступлении. Я жил в городе, где сообщение о преступлении могло привести к тому, что человек, сообщивший о преступлении, будет арестован или застрелен. Давайте просто назовем этот город Балтимором. Это была одна из тех ситуаций, когда на меня могли надеть наручники и провести ночь в камере, потому что полиция просто арестовала всех на месте происшествия и позволила судебной системе разобраться с этим инцидентом.

Прибыли двое полицейских. Один из них был довольно крупным и внушительным парнем. Другая была женщиной поменьше, и у меня возникло ощущение, что ты не захочешь с ней связываться. В то время как нам с Найджелом велели лечь и не высовываться, Найджел снова склонил чашу весов в мою пользу. Пока на нас обоих надевали наручники, он крикнул Стефани:

— Пуки-Хонтас! Я вернусь, чтобы спасти тебя.

Более крупным полицейским был офицер Уайтклауд. Это все, что ему и его партнеру нужно было услышать. Я очень надеялся, что когда-нибудь его повысят, и он в конце концов станет шефом Уайтклаудом.

Когда пыль улеглась, суд решил, что Найджел нарушил запретительный судебный приказ. Кроме того, он был виновен во взломе и проникновении. Найджел собирался на какое-то время исчезнуть из нашей жизни. Это не повредило, когда офицер Уайтклауд занял позицию, в которой он упомянул «Пуки-Хонтас» перед самым либеральным судьей, который мог бы председательствовать на этом деле. Я упоминал, что судья тоже была женщиной, которая ненавидела преследование? В тот момент я хотел поцеловать ее, но не хотел испытывать судьбу.

Найджел попал в тюрьму. О, не навсегда. Он получил наказание в виде двух лет и отсидел три месяца. Это все еще был неожиданно суровый приговор. Теперь он был преступником. Это поставило бы крест на его будущем. Похоже, он наконец-то получил сообщение, потому что от «Пуки» больше не было никакой связи.

Это была одна из проблем, с которой можно было покончить.

Но все еще была бомба замедленного действия, возвращающая ее воспоминания. Я эгоистично не хотел, чтобы это произошло. Учитывая, как она сейчас думала о Найджеле, я не думаю, что это было бы хорошо и для нее. Тем не менее, мы должны были идти дальше, готовые к этому. Я не сомневался, что если бы это когда-нибудь случилось, мы были бы вместе. Я также не сомневался, что это будет осложнение, в котором мы не нуждались.

На этом моя история заканчивается. По-моему, они живут долго и счастливо. Эту историю лучше всего ценить как юмористическую историю, которой она и должна быть. Тем не менее…

Я понимаю, что некоторые читатели сочтут эту историю незаконченной, потому что причины этого романа так и не были объяснены. Я не объяснил этого, потому что не знаю причины. Я использовал совокупность переживаний из реальной жизни, чтобы описать мысли Стефани, когда она решила уйти от него. Я знаю это, что просто из опыта своей жизни, а также разговаривая с женщинами и мужчинами, объяснение «Я просто влюбилась в него» случалось не раз.

Если кто-то сочтет эту историю неполной, я уже знаю в уме, что произойдет, если она восстановит свои воспоминания. Это будет все еще хэппи-энд, который будет включать терапию, консультации и споры. Кто хочет почитать об этом? Для всех, кто хочет написать эту историю, у вас есть мое благословение. Для всех, кто хочет повернуть историю в другом направлении после окончания, у вас также есть мое благословение. Для всех, кто хочет ответить на вопрос «почему» и рассказать о том, что произошло, у вас есть мое тройное благословение и молитвы.

Самое главное, я благодарю Лу за редактирование. Она делает это бесплатно, и ей все еще недоплачивают. То, что я ей посылаю, — мелочь. Также спасибо SPP за участие в сексуальной сцене. Я передал это дело на аутсорсинг. Для тех, кого это беспокоит, это был американец, поэтому бесплатная рабочая сила не была потеряна. В конце концов, я патриот.

Что касается всех моих историй, я буду отвечать на каждый комментарий и электронное письмо, которые получу в течение следующих двух дней. Если вы не хотите комментировать, просто проголосуйте. Если вы не хотите голосовать, спасибо за чтение.