Зачёт по химии, или Девять кругов испытаний

Зачёт по химии я сдать не успела. Так получилось, что сначала я пару раз прогуливала, потом не написала коллоквиум, и вот уже 30 декабря, а у меня по нулям. Справедливости ради надо сказать, это последний зачёт, остальные я всё же сдала уже. Но без него не допустят до экзаменов, значит, вовремя не сдать сессию, значит, останусь без стипендии — это конец.

Вид седенького щуплого старичка химика, божьего одуванчика, похожего на доброго мага из сказки, позволял мне надеяться, что зачёт я всё же получу. Я надеялась, и потому, не очень переживая, направилась в деканат договариваться.

— Семёнова, вы давно на занятиях были? — Спросил меня замдекана.

— Каждый день ходила. — Удивлённо ответила я, не понимая, что за намёки.

— И на химию?

— Н-ну-у…

— Аристарха Львовича уже полтора месяца, как нет. Химию у вас ведёт аспирант Казанов. — Он порылся в своих бумагах. — Он будет 8-го января на консультациях перед экзаменом, в этом году он всё закончил.

— А как же?.. — Я растерялась. — А зачёт? Меня же не допустят!

Замдекана развёл руками:

— Ничего не могу поделать. Нельзя прогуливать занятия. Особенно на первом курсе! Звоните ему. Может, договоритесь…

И мне дали понять, что аудиенция закончилась.

Как звонить? Я даже номера не знаю.

Номер он мне дал. Правда, домашний, не мобильный. Даже адрес дал. Тот, что в деканате в базе числится. А может, он не живёт там.

Я вышла во двор, присела на лавочку и стала звонить. Трубку не сразу, но подняли. На том конце раздавался какой-то шум, выкрики, музыка.

— Алло! Здравствуйте! — Я инстинктивно закричала в телефон, боясь, что меня не расслышат. — Это Семёнова из группы К6. Мне нужно зачёт сдать.

— Зачёты закончились! — Прокричали мне в ответ с той стороны.

— Я знаю. Мне очень нужно. — Я поняла, что дело гиблое. — Ну, пожалуйста!

— Я занят. Вы готовились?

— Я учила.

— Мне некогда. Приезжайте, посмотрим. Я никуда в этом году не поеду.

— Понятно… — Тихо сказала я скорее себе и дала отбой.

Народ на улице оборачивался, как я орала.

Чёрт! Облом! Вот попадалово… Я была готова расплакаться.

Стоп! Ещё не конец. Адрес есть — поехали! Я вскочила и энергично пошла на остановку.

Найдя нужный мне дом, я с облегчением вздохнула, когда замка в моём подъезде не оказалось. Поднявшись на четвёртый этаж, я принялась давить кнопку звонка в квартиру. Звонило ли там, было не понятно, из-за двери раздавался шум празднования. Там явно были гости.

Наконец дверь распахнулась, на пороге стоял высокий парень в расстёгнутой рубашке со спутанными волосами и раскрасневшимся лицом:

— Что, громко шумим? — Спросил он заплетающимся языком. — Извините, больше не будем.

Он обернулся в квартиру и заорал на весь пдъезд:

— Эй, мужики, сделай потише! Соседи жалуются.

Он попытался закрыть дверь, но я ухватилась за ручку и удержала её.

— Я Семёнова. Мне зачёт.

— Какая Семёнова? Какой зачёт?

— Ну, мы договаривались. Вы сказали приезжать.

— Когда?

— Сейчас.

— Не-е-ет, не может быть. Я сейчас не могу. Я наверное сказал вообще — приезжай, но сейчас я занят.

— Мне очень нужно! — Заканючила я, рассчитывая, что может и к лучшему — в таком состоянии он не станет связываться и просто отмажется, расписавшись в зачётке.

Парень недоумённо рассматривал меня, пытаясь что-нибудь сообразить.

«А может это и не аспирант Казанов вовсе?» — Пронеслось у меня в голове.

— Заходи! — Вдруг посторонился он, пропуская меня внутрь.

В прихожей было тесно, неопрятно, валялось много одежды и обуви. В квартире по-прежнему было шумно, да ещё и накурено.

— Ну, и чего ты хочешь? — Спрсил мужчина, как бы сердясь.

— Зачёт. — Напомнила я.

— Ты что, не видишь, что творится? — Он махнул рукой себе за спину. — Как?

— Ну, поставьте! Мне очень нужно. Это быстро — вот зачётка!

Я протянула ему услужливо раскрытую книжицу.

— Как поставить? Ты же не учила! — Возмутился он.

— Учила! — Заверила я его.

— Ты же не ходила. — Поправился он наверняка.

— Я учила. — Гнула я свою линию.

В квартире было много народу. Я видела в комнате стол, заваленный бутылками и грязной посудой. На нас в основном никто не обращал внимания. Пару мужчин протиснулись мимо на кухню и обратно, мельком бросив на меня взгляд. Один здоровый с бутылкой пива в руках остановился поодаль, прислушиваясь к нашему разговору. Наконец он счёл нужным вмешаться:

— Серёга, ну ты зануда! Чё ты херню несёшь? Смотри, какая баба ладная! Возьи с неё натурой и отпусти с Богом. — Он подошёл поближе, и хлопнул Серёгу по плечу. — Вернее, с зачётом.

Парень скабрезно улыбнулся и подмигнул мне.

— Отстань, Бугаев! — Отмахнулся Казанов.

А потом, что-то, видимо, сообразив, повернулся к нему и вопросил:

— Как? А вас я куда дену? По-любому, чтобы принимать зачёт, надо, чтобы вы ушли.

— Вот ещё! — Ухмыльнулся Бугаев. — Это, смотря как принимать? Спальня у тебя отдельная, мы на неё не претендуем.

— Иди-иди! Не лезь не в своё дело. — Мой преподаватель повернулся опять ко мне, оправдываясь. — Извини,. . как тебя?.. Семёнова, здесь не все с высшим образованием. В общем, видишь? Я не могу. Давай в январе! Я приду, ты будешь сдавать. — Он попытался оттеснить меня за дверь. — Ну, хочешь? Приезжай сюда… э-э-э… второго.

— Мне надо сегодня, — промямлила я.

— Ты мудак, Казанов?! — Встрял опять Бугаев. — Не соображаешь? Девчонка не сдавать приехала, а получать. Дай ей, что просит! Видишь? Она на всё согласна. Не хочешь? Мне отдай. Ты вообще мне полтинник должен. Давай ей зачёт, её мне, и мы с тобой врассчёте. Кому сдалась эта твоя химия? Тоже мне педагог!

— Я тут много кому должен… — Отмахнулся Казанов раздражённо, оглядываясь на шумную комнату.

— Ну, вот! И реши свои проблемы разом. Причём ваще без напряга. Распишись в клеточке — всё!

Он развернулся к комнате и объявил:

— Мужики! Тихо-тихо! Внимание! Слушай сюда, эй!

Движение угомонилось, кто-то даже приглушил музыку.

— Казанов нам подарок новогодний приготовил! — Он сделал эффектную паузу. — Он нам бабу привёл.

— Да ладно… Ко? Серёга? — Раздались смешки. — Какую бабу? Он Казанов, а не Казанова.

— Вот! — Бунаев схватил меня за руку и втолкнул перед собой в комнату. — Каждому, кто хочет и простит ему долг.

Повисла тишина. На меня уставилось… раз, два, три,. . десять пар глаз я насчитала, включая этих двоих сзади.

— Отпустите меня! — Потребевала я дрожащим голосом, пятясь назад и вжимаясь в Бугаева, который обхватил меня своими лапами за грудь и не пускал.

— Ааа… — Шум возобновился, народ отвернулся. — Отпустите девчонку, пьянь! Видите, она не хочет.

— Сейчас захочет! — Бугав, сжимая меня, наклонился к уху и принялся негромко убеждать.

— Ты почему не можешь потом прийти?

— Мне сегодня надо.

— Почему именно сегодня?

— Меня до экзаменов не допускают.

— Ну, и что? Потом допустят.

— Я сессию не сдам вовремя.

— Ну и что? Потом сдашь.

— Мне стипендию не дадут.

— Ага-а-а… — Он полапал мои груди через свитер, прижимаясь сзади к попке.

Всё это время Казанов стоял в прихожей позади нас, не в силах выйти.

— А ты где у нас живёшь? — Возобновил допрос его большой гость.

— В общежитии.

— Ага-а-а… — Он опустил одну руку и погладил мне джтнсы внизу живота. — А приехала откуда?

— Из Стерлитамака.

Бугаев отпустил меня, развернул к себе и погладил по щеке:

— Слушай, девочка! Ты нарисовала такую ужасную картину. Тебя ведь ещё и отчислить могут за неуспеваемость. Правильно?

— Могут, — потуупилась я, отстраняясь от его руки.

— Из-за такой ерунды, такое горе! — Картинно всплеснул он руками, но потом перешёл на уверенный деловой тон. — Мы тебя не убьём, не замучаем, мы тебя будем любить, лелеять, ласкать и нежить. Тебе будет приятно, и за это ты получишь свой зачёт, сдашь сессию, получишь стипендию, да ещё и гонорар сверху.

Он поднял голову и возвестил поверх меня:

— Мужики, давай скинемся по десятке студентке на стипендию. От вас не убудет.

Народ, продолжая заниматься своими делами, равнодушно полез по карманам, доставая купюры.

— Смотри, девочка! Мужчины готовы так тебя одарить, безвозмездно. А ты? Ты же ещё и удовольствие получишь.

Я заворожённо наблюдала, как с разных сторон из рук в руки переходит пачка денег, постоянно увеличиваясь в размерах. Наконец она дошла до нас. Бугаев взял, пересчитал, разжал мне ладонь и сунул в руку со словами:

— 90 рублей. Твой препод зажал десятку. Он с тобой подписью расплатится. Но! — Он повысил тон, оборачиваясь к аспиранту. — Если захочет тела, ты с него тоже десятку бери. Обязательно!

Он повернул меня кругом, шлёпнул по попке и приказал:

— Раздеваяся!

— Я… я боюсь, — прошептала я, не зная, куда деть руку с деньгами.

— А, я имел в виду верхнюю одежду. — Рассмеялся мужчина. — Ладно, пошли так!

Он подтолкнул меня вперёд и по-деловому сказал своему другу:

— Серёга, проводи барышню в спальню! Ты — хозяин. — Он хохотнул скабрезно. — Право первой ночи и т.п.

Казанов вышел вперёд, дотронулся до моей руки и со словами «идём!» пошёл через комнату к двери в другом конце. Я поплелась за ним. Из комнаты вели ещё двери — спален, видимо, было несколько. «Ничего себе в Москве холостые аспиранты живуь!» — Подумала я.

В спальне был тоже бардак — смятая постель, распахнутые шкафы, валяющиеся шмотки. Мужские, женских я не заметила.

Мы подошли к кровати.

— Садись! — Просто сказал он.

Я села.

— Да убери ты свои деньги!

Я посмотрела на пачку и попыталась засунуть в задний корман. Джинсы хорошо обтягивали мою попу — пришлось встать.

— И зачётку убери! Не размахивай ей, потеряешь.

— А зачёт? — В этом я не могла уступить.

— Ну, ни сейчас же! — Обвёл он комнату рукой, оглядываясь на дверь.

— А когда? — Не унималась я.

На самом деле, этот спор позволял мне не думать о предстоящем. Там было неизведанное и страшное, а здесь знакомое и привычное — я за этим пришла.

— Потом. — Неопредлённо бросил он.

— Когда потом?

— Ну,. . после…

Я перестала прятать глаза и выжидающе смотрела на него, а он наоборот, стал отводить взгляд и мямлить.

— Да, конечно, давай! — Вдруг распрямил он плечи, решившись. — Ручка есть?

— Нет.

Он огляделся по сторонам:

— Сейчас принесу. — Он взял зачётку и вышел.

Я сидела на разобранной смятой постели в сапогах, джинсах и тёплом свитере и ощущала, как же здесь на самом деле жарко. Хоть куревом не так воняло, как в той комнате.

Преподаватель вернулся.

— На! — Протянул он мне зачётку.

Я раскрыла и убедилась: «зачёт. 30 дек.» и подпись.

— Спасибо! — Сказала я, боясь поднять глаза.

— Не за что, — ответил он. — Ну. тут… того… Если что, зови! — И вышел!

«И что теперь?» — Завертелось у меня в голове.

Дверь открылась, и вошёл тот самый Бугаев. Остановился передо мной, руки в брюки.

— Ну, чего сидишь? Раздевайся!

Я попыталась встать, но он не отходил. Мы стояли впритык, сзади под коленки подпирала кроват, спереди широкая горячая грудь мужчины. Я стала стягивать свитер. Он просто смотрел сверху вниз, ничего не делал.

Мне реально было страшно. Что делать? Куда бежать? Кого позвать? Стянув через голову свитер и бросив его на кровать, я стала расстёгивать рубашку. Сняла и её. Помявшись, расстегнула джинсы. Приспустила их и не могла наклониться — он мне мешал, прижимая своим огромным телом к кровати. Пришлось сесть, чтобы снять сапоки и освободиться от штанин.

Он продолжал смотреть. Я заметила, что его руки в карманах шевелятся, — он там щупал себя во всю. Я опять встала.

— Давай, давай, раздевайся! — Прогудел он благодушно. — Ты что, не знаешь, как мужики любят женский стриптиз?

Я начала скатывать колготки. Пришлось опять сесть, чтобы снять их совсем. Он продолжал наблюдать, щупая себя в карманах. Я завела руки за спину и непослушными пальцами расстегнула лифчик. Он соскользнул с бретелек вниз. Я осталась в одних трусиках.

— Ну, что ты менжуешься? — Вынул он руки из карманов и пощупал мои груди. — Целка что ли?

— Да, — поспешно кивнула я, поднимая глаза, и глядя на него с мольбой.

— Да ладно! — Воскликнул он. — Вот подфартило!

Он толкнул меня на кровать. Я откинулась навзничь, судорожно сводя колени. Он схватился за трусики, выдернул их из-под попы и моментально стащил с меня. Я отталкивала его руки, извиваясь, но он склонился надо мной, насильно развёл бёдра и полез щупать меня между ног. Больно растягивая половые губы, он старался заглянуть внутрь, как гинеколог, засунул туда пальцы и поскрёб ими там.

— Врёшь, сучка! Никакая ты не целка. — Поднялся он, пыхтя. — Не бойся, не обижу. Потом ещё спасибо скажешь.

Быстро расстегнув ремень и спустив штаны, он навалился сверху, и держа свой орган в кулаке стал засовывать его в меня.

У меня в Стерлитамаке был парень. И у нас уже был половой акт. Но такого полового члена я не видела. Он был толстый, страшный, весь какой-то корявый с сизой раздувшейся головкой. Я отталкивала его и пыталась отодвинуться.

— Да не дёргайся ты! — Прохрипел он. — Лучше помоги. Самой же проще будет. Чо ты, как маленькая? Знаешь же — надо расслабиться и получать удовольствие.

Он навалился на меня ещё сиильнее, прижимая одну ногу туловищем, а вторую отодвигал пошире в сторону, пытаясь засунуть свою головку в меня поскорее. Я чувствовала, как она раздирает мне там всё и медленно пролезает всё глубже и глуюже, пока он не вжался в меня целиком. Освободив руки он сжал мои груди и, тяжело дыша, прикусив нижнюю губу, стал груо толкаться в меня тазом.

— Больно! — Промычала я ему в рот.

— Блин! — Разомкнул он губы. — Что ж ты такая сухая?! Ну, расслабься же! Надо было гондоны взять для смазки что ли!

И, навалившись ещё сильнее, расплющив меня, как лягушку, и запечатав рот совсем, стал вжиматься и остервенело толкаться. Я беспомощьно мычала и чуть не задыхалась. Совсем меня прижал, весь дёргаясь и дрожа. Я почувствовало, как внутри разливается что-то тёплое. «Ой, кровь потекла!» — Испугалась я и стала вырываться изо всех сил.

Он вздохнул несколько раз, отпустил меня и отвалился на сторону:

— Ну, вот! А ты боялась. — Вяло пошлёпал меня по щеке он. — Тебя как хоть зовут, сучка?

Я испуганно сунула руку себе между ног, там было всё мокрое и липкое. Поднеся пальцы к лицу, я на них не обнаружила крови. Это были его выделения. Он кончил! В меня!!! Хорошо, менструация только утром закончилась.

— Алла. — Сказала я и расслабилась.

— А меня Андрей.

Он встал, обтёр своё мясистое хозяйство краем простыни, подтянул штаны, застегнул ремень и пошёл к двери.

— Расслабься, Алла! — Обернулся он на меня и подмигнул. — Девять мужиков на тебя сдали. Тебя сегодня отымеют по полной программе. Все бабы обзавидуются такому счастью. — И он вышел за дверь.

— Следующий! — Раздался его громогласный призыв оттуда.

Я лежала, раскинув руки и ноги, и тупо глядела в потолок.

Вошёл совсем молодой парень. Прямо, как мой приятель. Он присел на краешек рядом и сказал:

— Я — Антон.

— А я Алла, — сказала я.

— Можно? — Спросил Антон и положил ладонь мне на грудь.

— Только тихонечко.

Он погладил мои гудки, потрогал сосочки. Провёл ладонью по животу, пощупал между ног и брезгливо отёр ладонь о постель. Потом привстал, спустил на бёдра штаны и стал дрочить, глядя на меня и периодически щупая другой рукой то грудки, то ляжки. Член у него был, как у моего, тонкий, изящный, с нежной головкой. В какой-то момент он встал у меня между ног и, глядя затуманившимся взором вниз, задрочил ещё сильнее. Я подняла ноги с пола и поставила их на край, разводя встороны коленки. Он присел пониже, быстро и легко вставил в меня свой член и быстро задвигался, держась за мои бёдра. Я не успела подумать, как легко и не больно теперь в меня залазит чужое тело, как он застонал, замер и кончил.

Встав, парень подтянул штаны, сказал «спасибо!» и вышел.

Зашёл бородатый в очках. На самом деле, он был не старый, не смотря на бороду, вблизи было видно, что ему лет 25.

— О, какой станок! — Воскликнул он с довольной усмешкой. — И прокаченный уже.

Спустив брюки, он залез коленями на постель и стал тыкать мне своим вялым пенисом в губы. Я отворачивалась и мычала.

— Ты что? — Удивленно спросил он, сжав моё лицо пальцами и поворачивая к себе.

— Не надо! — Выдавила я со слезами.

— Ну, не надо, так не надо. — Сказал он и слез с постели. — Тогда становись раком.

— Чего? — Не поняла я.

— Становись на четвереньки! — Пояснил он, щупая свои вялые гениталии.

Я перевернулась на живот и стала, как он хотел.

— Да не головой, задом! Или ты всё-таки в рот вощьмёшь?

Я перевернулась в другую сторону.

— Ближе, ближе сюда, на край! — Командывал он, подтягивая меня за бёдра.

Придерживая меня одной рукой, второй он стал водить зажатым в ней пенисом по моей влажной промежности.

— Давай, прогнись! Раздвинь пошире!

Я стала чувствовать, как тычущая в меня вялая плоть стала твердеть. И вот она пролезла внутрь, он вставил, прижлся ко мне изо всех сил, схватил обеими руками и начал, что называется, долбить. Я выгибала спину, и постепенно даже стала подмахивать ему, чувствуя, как внизу живота начинается зуд и какое-то порхание.

Так продолжалось долго. Он «долбил» без устали минут… Нет, не скажу, не знаю, я потеряла счёт времени. Я уже здорово устала. В животе у меня разгорелся целый пожар. Нет, не больно. Приятно, щекотно и… радостно — как ещё сказать?

Он кончил, как и все, внутрь. Я прямо чувствовала тугие острые струи.

— Уфф! — Он плюхнулся рядом, тяжело дыша.

Я тоже упала и опрокинулась, ни капельки не заботясь о своём непотребном виде перед мужчиной.

— У тебя красивое тело! — Сказал он вдруг и погладил бедро. — Я бы с тобой ещё потрахался, как следует. Учись брать в ротик — тебе цены не будет.

Он встал, обтёрся носовым платком, натнул брюки и ушёл.

Я лежала, переживая новые ощущения. Та любовь, что у меня была с парнем дома, особого удовольствия мне не доставляла. Я видела, что ему нравится и давала спокойно, но самой было скорее неприятно. Терпела. Благо недолго. Иногда я ему просто дрочила, если ему хватало. Мне так нравилось больше. И ему приятно, и мне не в лом. А сейчас… Этот бородач зажёг во мне какой-то внутренний тайный огонь. Как говорят в книжках, разжёг желание. Мне ещё хотелось так же потому, что я чувствовала, что дальше должно быть ещё круче, я не дошла ещё до главного.

«Надо заранее опять так встать, » — вяло подумала я, — «чтобы следующий сразу начал делать приятно.»

Но не успела. Открылась дверь и вошли двое. Без лишних слов, сразу спустив штаны, один полез на постель, намереваясь опять пристроить свой конец к моим губам, а второй заставил залезть подальше, расставить согнутые в коленях ноги и примостился между ними, шлёпая зажатым в руке концом по половым губам.

— Нет, — Заявила я сразу в открытую, — в рот нельзя!

— Как нельзя? — Удивился мужчина.

— Мы не договаривались.

— Ну, хорошо. — Он просто сел рядом, сжимая свой конец в кулаке. — Давай, ты первый! — Обратился он к напарнику.

— По одному! — Нагло предупредила я.

— Хорошо-хорошо! Я просто посмотрю.

«Извращенец!» — Подумала я и отвернулась.

А тот второй уже пристроился, поднял свой стояк и вошёл в меня. Схватив руками за бёдра, он стал равномерно толкатья в меня своим всё сильнее напрягающимся концом.

Я почувствовала, как раскачиваются мои груди и скосила на них глаза. «Наверное, со стороны это даже эротично, » = подумалось мне.

Кто-то взял меня за руку. Я повернула голову. Тот первый тянул мою ладонь себе между ног.

— Ну, рукой-то можно! — Сказал он, глядя ясными глазами.

— Рукой можно, — ответила я, сжала его конец и стала водить по нему кулаком.

Сейчас животом я почти ничего не чувствовала. Там снизу мужская плоть толкалась в меня, не вызывая никаких особых эмоций. А конец у того, что сидел рядом, я чувствовала хорошо. Чувствовала, как он напрягается, растёт и твердеет, как он упруго отзывается на мои движения. В какой-то момент, я даже потянула за него, заставив мужчину сесть поближе, и периодически водила его головкой по своим соскам. А потом опять дрочила. Когда тот снизу начал кончат, я сжала конец у этого сильнее и задёргала им быстро-быстро. Он тоже сразу кончил, забрызгав мне всю грудь и перепачкав руку.

Зато он больше не претендовал на меня!

Мужчины встали, надели штаны и, не глядя друг на друга, молча вышли. Протрезвели что ли?

Наступила пауза. Я лежала, ждала и ни о чём не думала.

Вошёл аспирант Казанов.

«Ага! И этот туда же!» — Злорадно подумала я.

Он осановился у двери и, глядя всторону, спросил:

— Ты как, Семёнова?

— А что? — Спросила я с надеждой. — Всё? Можно уходить?

Я попыталась подняться, щупая по сторонам в поисках своей одежды.

— Нет-нет! — Сразу же воскликнул он и, уже не пряча глаз, прямо посмотрел на меня. — Там ещё четверо. Я просто зашёл узнать, не надо ли чего?

— Надо. — Сказала я. — Может, хватит? Я хочу уйти.

— Тебе что, плохо?

— Плохо, конечно! Чего хорошего, когда тебя имеют такой толпой?

— Ну, во первых, не толпой. А по-очереди. И чего плохого? Они же не грубые? Выглядишь ты целой и невредимой.

— Вы тоже хотите?

— Зачем ты так, Семёнова? Нам ещё в универе встречаться. Меня учили — на работе ни-ни. Это этикет.

— Так я пойду?

— Нельзя. Надо отработать. Сейчас даже деньги бесполезно возвращать. Договор дороже денег. Знаешь, как они там тебя бурно обсуждают? Эти теперь добровольно не откажутся.

Он повернулся, распахнул уже дверь, за которой виднелось ожидающее лицо, и даже не пытаясь её за собой прикрыть, пожелал:

— Терпи, Семёнова. Уже меньше половины. «Расслабься и получай удовольствие!»

В комнату нетерпеливо вошёл очередной клиент. Он был пухлый и очень белокожий. Причиндалы его над спущенными штанами сверкали, будто светились.

«А ведь никто не раздевается, » — мелькнуло у меня в голове, — «не ласкает, не целует. Подходят, как к станку.»

Я откинулась навзнич, закинула руки за голову и развела стоящие на полу ноги.

«А почему как? Я и есть станок. Кукла. Игрушка из секс-шопа. Новогодний презент. Это же никакая не любовь. Мужчины же не целуют резиновых кукол? Или целуют? Извращенцы!»

Пухляк подошёл и стал тыкать в меня своим вялым концом. Я спокойно лежала и ждала. Он сопел, раздвигал мне ляжки, растягивал половые губы, пытаясь вложить свою тряпочку в щель.

— Ну, помогите мне! — Воскликнул он в отчаянии. — Они говорят, у них у всех получилось.

— Идите сюда, — поднялась я и сеела на край, отнимая у него его конец.

Не помню, чтобы я щупала у своего парня вялый член. Когда он попадал ко мне в руку, он уже был твёрдый, как сучок. Что делать с вялым, я не знала. Видела, что женщины в таких случаях берут в рот. В порнушке видела. Когда мой парень первый раз меня соблазнил, я заинтересовалась сексом, пытаясь понять, что в нём такого. И вообще — что и как. Да, но мне в рот было брать брезгливо. Я стала гладить у парня, сдвигать верхнюю кожу, залуплять головку, щупать мошонку… Он был очень чистенький, действительно весь сверкал. Всё было тщательно выбрито, ослепительно белое и только яички снизу немного розовели. Я вспомнила, что читала про мужскую точку «G» где-то снизу, под яичками, ближе к анусу. Стала щупать там, аккуратно надавливая периодически в поисках нужного места. Наконец, достоинство парня стало оживать. Он стоял надо мной, смотрел сверху и не грубо щупал мои грудки.

Когда пенис подрос, он стал очень даже ничего. Головка залупилась сама. Она была розовая, гладкая, глянцевая и смешно набычивалась, сжимая тонкие губки маленького ротика на конце, когда я стягивала крайнюю плоть вниз к самому корню.

Взглянув на парня снизу, я заметила, как порозовело его лицо. Тогда я принялась уже дрочить по-настоящему, следя за его реакцией, но он вдруг стал отстраняться и отталкивать мои руки.

— Всё! Всё! Хватит. Тепенрь я сам.

— Хорошо! — Я отодвинулась.

Но он не стал продолжать, а стоял и чего-то ждал.

— Ну, — он смотрел на меня выжидающе.

— Что? — Не поняла я.

— Я готов. — Он взял свой конец и потряс им у меня перед носом. — Давайте! Ложитесь!

Я откинулась назад и подняла ноги. Он приставил свой конец туда и вставил его, ложась на меня сверху.

— Тяжело… — Прохрипела я, задирая ноги вверх и обхватывая ими его туловище.

Он приподнялся, опираясь на руки, и глядя себе вниз живота, что там происходит, стал ритмично двигаться туда-сюда. Всё там просходило, как надо, — я чувствовала. Поршень гладко скользил в муфте, нигде не застревая. Ему не мешало ничего. Поза, видимо, была самой удобной, углы наклона и размеры подходящими, смазки в моём цилиндре хватало, хоть отбавляй — это был уже шестой. Правда, один кончал не в меня, — вспомнила я. Какая только чушь не лезет в голову, оказывается, во время секса.

Я лежала, отдавалась, и ждала, когда он кончит.

Парень пыхтел, сопел, движения его были равномерными, он их не ускорял, только увеличивал амплитуду. В какой-то момент его поршень на обратном ходу стал совсем вылетать из цилиндра, но затем со всего маху успешно проскальзывал внутрь. Но вот он замер, вжимаясь, кончил, рухнул на меня всй тяжестью, чуть не раздавив. Я раскинула ноги и столкнула его руками в сторону, чтобы не задохнуться. Он откинулся рядом, полежал какое-то время, отдышался и встал. Пощупав свои мокрые гениталии, он понюхал руку, заправил все причиндалы в штаны и вышел.

Вошёл высокий строгий блондин. Он был реально красивый. Я приняла стандартную позу — легла на спину, спустив ноги на пол. Он был первым, кто разделся. Снял совсем не только брюки с трусами, но даже рубашку. На нём остались только тёмные носки. Он подошёл ко мне, и опустился на пол на колени, помогая руками развести мне бёдра пошире.

— Какая вы тут грязненькая! — Протянул он, разглядывая мой половой орган.

«Ещё бы!» — Подумала я. — «Хорошо хоть, самой не видно, а то было бы стыдно.»

— Это не грязь, — воразила я, безучастно глядя в потолок. — Это живое семя ваших друзей.

— Я знаю, — сказал он вкрадчивым голосом, — и поэтому, позвольте, я тут приберусь.

И с этими словами он вдруг припал своим ртом к моим половым губам. Я чуть не вскрикнула от неожиданности, инстинктивно сжимая ноги и отталкивая его голову руками.

— Что такое? — Испугался он, отпрянув. — Что случилось?

— Что вы делаете? — Возмутилась я.

— Как что? Вылизываю голую киску. Семя мне, удовольствие вам.

— Там же грязно!

— Ну-ну, я пошутил! Всё у вас тут чисто. Только сыро. Сейчас подотрём.

И он, крепко обхватив меня за бёдра, принялся энергично сосать и лизать мне всю промежность. Он залезал языком в щёлочку, всасывал половые губки, жевал клитор. Он так сильно дразнил мою плоть, что я забыла про всё, вознеслась куда-то в розовое небо и зашлась от наслаждения. В какой-то момент я, кажется, потеряла сознание, а очнвшись, обнаружила блондина, разжимающим мне сведённые судорогой ноги.

— Ну-ну, дорогая, спокойно! Умница! Успокойся, расслабься! — Причитал он. — Вот так! Тебе было хорошо? Здорово, правда? Теперь давай так сделаем мне. Верни мне должок. А я тебе верну часть того, что забрал.

И он, раздвинув мне ноги вошёл всей своей плотью, лёг сверху и, покусывая то соски, то ушки, стал совершать свой половой акт. Я постепенно приходила в себя, сосредотачиваясь на ощущениях внизу живота. Постепенно становилось опять приятно. Наверное, я «заводилась». Он двигался долго, потом навалился всей грудью, закинул мои ноги себе за спину, взял обеимии руками под попку и так, вталкиваясь на всю глубину, кончил, наполняя мою ёмкость новой спермой.

Я поняла, что он имел в виду, когда говорил, что вернёт.

Встав, он какое-то время ещё постоял надо мной, сдоил со своего конца остатки в раскрытую вагину. Потом вытер руки о простыню, не спеша, хотя и быстро оделся, склонился ко мне, поцеловал в губы и произнёс:

— Хорошая девочка! Оставляю всё, как было.

Я лежала разомлевшая, раскинув руки и ноги и просто дышала.

Но это было ещё не всё!

Зашёл очередной клиент. Подойдя к кровати, он спустил штаны, сел и стал мять свой половой член, глядя сбоку на лежащее рядом обнажённое тело. Я лежала и ждала. Он мял и мял. Я привстала, наблюдая. Член его стал подниматься. Он принялся дрочить, заставляя его встать.

Наконец, он взя меня за руку и потянул к себе:

— Иди сюда!

Я подвинулась.

— Встань!

Я встала на пол.

Он взял меня двумя руками за талию и посадил задом себе на колени. Я почувствовала, как крепкий член упирается в меня снизу.

— Не так! Привстань! — Командывал он. — Ну, ты что, не понимаешь? Садись, насаживайся на кол. Да не так! Хоть рукой себе помоги.

Я раскорячилась над ним, балансируя на цыпочках, он поддерживал моё тело за талию, я наклонилась, чтобы лучше видеть, и взяв его член рукой заправила в себя, опускаясь вниз. Он выдохнул мне в спину, сжал ладонями грудки и заявил:

— Ну, поскакали!

Я поеложила на нём попой. Он откинулся на спину и попросил:

— Попрыгай! Ну, попрыгай на нём!

Я опёрлась сзади руками и, толкаясь ногами в пол, стала подпрыгивать.

— Тихо-тихо! Не соскочи! — Предупредил он.

Было не очень удобно. Я, конечно, об удобстве в этот момент не думала, как и о каком-то удовольствии. Не больно — и слава Богу. Я думала только о том, чтобы он поскорее кончил.

А он лежал, щупал мою попу и, кажется, балдел.

И кончил.

Бвыстро, спокойно, без воплей. Я просто почувствовала в какой-то момент, как из меня потекла очередная порция горячей влаги.

— Всё, можешь встать. — Сказал он снизу, сталкивая меня руками.

Я поднялась и первый раз увидела картину с другой стороны: Передо мной на кровати навзничь лежал мужчина, спустив на пол расставленные ноги и выставив на показ мокрые ликие гениталии, а я стояла над ним и выжидающе смотрела сверху вниз.

— Оближи! — Сказал он, взяв сдувающийся член у основания и пытаясь выставить его вверх.

— Нет, не буду. — Отшатнулась я.

— Это ещё почему?

— Нельзя!.. — Замешкалась я, но вспомнила уже спасшую раз фразу. — Мы не договаривались.

— Ну ладно, — как-то зловеще произнёс мужчина и встал, кряхтя.

Я посторонилась. Он подтянул брюки и вышел.

«Неужели, последний?» — Оглянулась я на дверь. Никто не заходил. Я наклонилась и потянулась за своими разбросанными шмотками.

— Вот это видок! — Раздалось сзади.

Я резко выпрямилась и обернулась.

— Стой! Стой так, красавица! — Ко мне подошёл новый мужчина и стал поворачивать к себе спиной. — Давай, давай, становись как стояла. Нагнись! Ах какая попка, какие ножки!

Он подталкивал одной рукой меня в спину, а друго щупал за ягодицы. Пришлось наклониться вперёд и, чтобы не упасть, опереться руками о край кровати.

Я почувствовало, как горячее тело прижимается ко мне сзади и трётся жёсткими волосами о голую попку. Когда он успел штаны спустить?!

— Давай так потанцуем! — Предложил он, прижимаясь и держась за мои бёдра. — Ты любишь танцевать?

Я попыталась подняться, но он тут же толкнул меня обратно.

Он не просто казался брюнетом. В его голосе угадывался кавказский акцент.

Чувствуя, как сзади крепнет и толкается в попку мужской мускул, лихорадочно обдумывая ситуацию, я собралась с духом и, переступая с ноги на ногу, чтобы подыграть ему, заявила:

— Мне анальный секс нельзя!

— Вах! Почему, дорогая?

— Врач запретил. — Соврала я. — Болею.

— Ай-ай-ай!.. — Засокрушаля он. — Такая молодая! А какой можно?

— Обычный.

— А какой у тебя обычный, красавица? — Он протянул снизу руки и схватил меня за отвисшие груди.

— Как у всех.

— У всех у меня в зад дают. — Прижал он меня сильнее.

— Я же сказала.

— Ладно-ладно, раставь-ка пошире ножки! Ну, возми своей нежной ручкой, вставь себе, куда хочешь.

Я поставила ноги циркулем, заглянула себе между ног, достала до его грозного орудия — он был действительно большой и очень твёрвый — и, наблюдая, как из половой щели у меня сочится белёсая слизь, с мыслью, что это сейчас очень хорошо, приставила почти чёрную головку между губ, выгнула спину и отодвинулась назад.

— Вах, молодец! — Похвалил меня кавказец. — Как приятно! Хорошая девочка.

И начался наш эро-танец…

Я сначала боялась, что он проткнёт меня насквозь, но, судя по тому, как его тяжёлые яйца шлёпали меня по ляжкам, а жёский лобок натирал нежную попу, он погружался в меня до конца. То есть, на всю. Его конец погружался в меня целиком, а до конца или нет, я даже не могла понять. Тавтология — усмехнулась я и опять подумала о том, какие только мысли не лезут в голову во время полового акта. И кто бы мог подумать, что во мне поместится такая дубина!

Я сильнее прогнулась, подставляясь под его толчки и попыталась отключить голову нафиг, сосредоточившись только на ощущениях внизу живота. Брюнет старательно занимался своим делом, периодически восклицая своё «вах!». Постепенно я начала испытывать знакомые уже и такие желанные ощущения трепета и восторга. Я потихоньку улетала всё выше и выше в какой-то заоблачный космос, где нет ничего, кроме эфира удовольствия, в котором растворилось не только тело, но и душа. Ноги мои подкосились, и я рухнула вниз.

Брюнет рухнул на меня сверху, не выпуская и продолжая бешенно толкаться своим тугим хоботом. Он быстро дёрнул подушку, подсовывая под меня, заставляя повыше отклячить зад. Протянул снизу руки, ухватившись за груди и защемил соски так, что я чуть не взвыла от боли, но тут же отключилась.

Очнулась я в обычной для себя позе, лёжа на спине, раскинув руки и спустив ноги на пол. Холодок выдавал, что между ног у меня мокро. В комнате никого не было. И никто больше не заходил…

Ту сессию я сдала. И стипендию получила. Химии у нас больше не было — только один семестр, но с Сергеем Казановым мы ещё долго пересекались. Потому, что вошло в привычку раз в месяц встречаться у него на квартире и трахать меня всем миром.

Постепенно это переросло в увлекательное мероприятие, которое проходило не так одиозно, как первый раз. Мы уже больше не уединялись, все были вместе, все раздевались догола. Столько друзей, конечно, больше ни разу не было, человек пять, не больше. Через некоторое время моя монополия кончилась, появилось ещё две студентки, и мы устраивали такие весёлые оргии! Всё было замечательно. Все были очень нежными и ласкали друг друга, пытаясь в первую очередь довести до оргазма партнёра. Иногда меня имели одновременно вчетвером. Я серьёзно! Я уже давно принимала в рот, вообще — во все дыры. Мужчины с радостью накачивали меня со всех сторон.

Новые девчонки приходили добровольно, никто их не принуждал. Впрочем — меня тоже. Но, что немаловажно, только мне ежемесячно выплачивали «стипендию» — сто рублей, не зависимо, сколько их в конкретный месяц собиралось. Это было огромным подспорьем все годы учёбы. Ещё бы! Никто не мог похвастаться такой стипендией. Даже отличники получали всего десятипроцентную надбавку. А у меня было триста!