Мы с мужем ввалились в лифт. Вечеринка удалась на славу, оба повеселились и настроение было приподнятое. Муж посмотрел на меня плотоядно и притянул за талию к себе:

– Ты плохая девчонка! Я видел, как ты жеманничала с тем быком на танцполе.

Я невинно хлопала глазками, вжимая в него бедра и чувствуя между ног крепенький горячий бугор, выпирающий из его брюк.

– Что ты, солнце! Я смотрю только на тебя. Хотя, ты заметил, что… руки у этого парня были великолепно накачаны…

– Ну все. Ты допрыгалась. Войдем в квартиру – пойдешь за ошейником!

Я замерла у него в руках, задохнувшись от холода в его голосе и от предвкушения. Он не часто такое говорил, но это всегда означало одно: смена ролей.

В самом начале отношений у нас был уговор, что когда он одевает на меня ошейник (или велит мне одеть его самостоятельно), он становится для меня Волей и Законом. Моим личным Повелителем. В мою же задачу входит только повиновение. Максимально возможное и искреннее желание угодить ему. Это предложение изрядно шокировало меня, но, со временем, любопытство попробовать пересилило.

Первый раз он одел на меня ошейник задолго до свадьбы. И я с восторгом до сих пор вспоминала ту ночь. Всё, что он со мной делал, то, как и что он говорил, пока ошейник обвивал мою шею, всегда довило меня до состояния измененного сознания и врезалось в память каленым железом. Я чудовищно скучала по этим небывалым ощущениям беспомощности в сильных и весьма умелых мужских руках…

Но у любимого мужчины всегда было очень много работы и я не решалась сказать, что хочу именно этого – снова стать его вещью. Признаваться в таком было стыдно не то, что ему, но даже себе. Просто молча ждала. А нынче на вечеринке получила возможность немножко спровоцировать мужа и теперь с восторгом ждала последствий.

Я рванула из остановившегося на нашем этаже лифта и, войдя в квартиру, не снимая туфель побежала в спальню. Руки дрожали, когда я доставала ошейник из ящика стола.

Муж ждал меня в коридоре с каменным выражением лица. Я от этого мужественного и неприступного образа оробела – как будто не мой милый и любимый передо мной, а малознакомый и готовый на агрессию мужчина. Трусики автоматически намокли и при этом было тревожно… почти страшно.

– Целуй в губы. – Последовал от него приказ.

Я медленно подошла вплотную к нему, поднялась на цыпочки – несмотря на каблуки пришлось тянуться – он сильно выше меня – нежно прислонила свои губы к его. Он не двигался. Я положила руки ему на плечи, чтобы удержать равновесие и, дотянувшись до него, начала водить язычком в уголке его губ. Я старалась. Он глубоко вздохнул и (наконец!) обхватил меня за талию.

Его поцелуй был недвусмысленной имитацией изнасилования, он впился в меня губами и ввел язык на всю глубину, раздвигая мне рот, надавливая на скулы пальцами. Когда мои губы стали припухать от засосов он отстранился и оглядел меня. Слегка растрепанная прическа, глубокое быстрое дыхание, приоткрытый красный рот и блестящие, мутные от желания голубые глаза – вот что он видел.

– На колени.

Опускаюсь (хотя голым коленками на паркете стоять неуютно). Он рывком распахивает мою офисную рубашку и, не торопясь, достает мою грудь из лифчика, начинает мять ее руками, сильно сжимать.

– Не опускай лицо. Смотри мне в глаза. М – м – м… – Он взялся пальцами за мои соски, начал их слегка покручивать. Грудь у меня красивая, но небольшая и поэтому гиперчувствительная. Он, конечно, это знает и нередко пользуется самым нечестным образом.

– Говори, чего ты хочешь сейчас.

Я несколько потерялась. Но рабыня, жившая внутри меня, которой пользуются и которая подчиняется, вышла из тени сознания подсказала мне, какой ответ порадует этого Мужчину, держащего мои груди в своих пальцах.

– Я хочу сделать тебе минет.

Он с холодной улыбкой покачал головой.

– Ты хочешь, чтобы я трахал тебя в рот. И обращайся ко мне «господин». Повтори.

– Я хочу, чтобы Вы трахнули меня в рот Господин. (было ужасно стыдно это проговаривать вслух, да еще стоя на коленях перед ним). Он кивнул и, взяв меня за волосы, уткнул лицом себе в ширинку.

– Ты получишь мой член себе в рот. Но с сегодняшнего дня только при условии: сосать позволю, когда в твоей попке будет анальная пробка. Поняла? Теперь встала и пошла за игрушкой.

В голове у меня зашумело, так я разволновалась. Я поднялась и вернулась в спальню, Он шел за мной. Я нашла игрушку, достала ее из коробки и начала искать смазку. Он включил верхний свет, разбив интимность в комнате и я сощурилась, чувствуя себя неловко с голой грудью и анальной игрушкой в руках.

– Сама это сделай. Попой ко мне и чтобы я видел. Я растеряно посмотрела на него, мой Мужчина опустился в кресло и, не торопясь, ослаблял галстук, пристально глядя на меня.

Пришлось снова встать на колени, спиной к нему и намазать смазкой розовую анальную пробку. Юбку задрала, трусики приспустила. Но, прислонив пробку к попе, поняла, что так не удобно – надо наклониться, лечь грудью почти на свои коленки и тогда я не буду терять равновесие и попа будет раскрыта для вторжения игрушки. Пока я возилась, смазка подсохла, я начала намазывать ее заново.

– На попу нанеси, дурочка. – раздался голос моего Мужчины. Голос был теплый – ему явно нравилось смотреть представление. Я залилась краской, (хорошо, что он не видит моего лица). Кончик анальной пробки влажно уткнулся в мой анус, я слегка вздрогнула от этого остро – приятного ощущения и начала вводить пробку в себя. Две трети вошли легко, потом, я знала, идет сильное расширение и вот его принять в себя будет сложно. Я поскуливала, надавливала пальцами обоих рук на ограничитель пробки, но не решалась двинуть до конца – было больно.

– Давай, девочка, я жду. – Раздалось у меня за спиной.

Я застонала от желания ему угодить и не готовности делать себе больно.

– Потужься. – вдруг сказал он.

Меня резанула по слуху такая команда, но я попыталась выполнить его совет и потужилась навстречу очередным движению пробки внутрь. Пробка вошла очень глубоко и мне стало опять больно.

– Не вынимай! – повысил он голос. – Дожми до конца!

Я снова застонала от боли, резко надавила на пробку и взвизгнула: пробка вошла до конца и анус с готовностью сузился, обхватывая узкое местечко у ограничителя. Я тяжело дышала, вспотевшая и пунцовая.

– Повернись ко мне – хочу посмотреть на твое лицо.

Повернулась, опустив глаза, руки дрожат, ноги подгибаются.

– Умница. Вот теперь ты будешь сосать. На четвереньки и ко мне!

Я подползла и потянулась к его ширинке.

– Убери руки за спину и крепко возьми себя за локти. – распорядился мой Господин, расстегивая ширинку. Член у него стоял так, что сам выскочил навстречу моему лицу. Он взял член в одну руку и побил им меня по губам и щекам. – Открывай рот, девочка, заслужила.

Я сосала, причмокивая, облизывала головку, втягивала член поглубже в себя и там потирала языком его уздечку. Он с довольным стоном откинулся в кресле.

– О – о… ты хорошо сосешь. Хорошо, но недостаточно. Глубже!

Я нежно накручивалась губами по головке и стволу, как будто по резьбе – ему это обычно очень нравилось, но его новая роль явно имела другие, куда более раскованные желания.

Мой Господин взял меня за волосы и оторвал от своего члена, глядя мне прямо в глаза: – Я хочу, чтобы ты брала глубже. Я готов учить тебя этому, но если ты не будешь слушаться – накажу. Поняла?

– Да.

Он помолчал и несильно, но чувствительно ударил меня по щеке. Я задохнулась от неожиданности и обиды, слезы как – то вдруг брызнули из глаз.

– Обращайся, как я велел. – тихо сказал он. – Я жду.

Давясь слезами я сказала шепотом:

– Пожалуйста, Пашка, не бей меня больше по лицу.

– Обратись, как я сказал.

– Да, Господин.

Он помолчал, потом поднял меня с пола и посадил к себе на колени.

– Хорошо, маленькая. Прости. – он снова стал моим теплым, домашним, знакомым до самой последней черточки, любимым мужчиной. Я вцепилась в его шею и, как маленький ребенок, разрыдалась от пережитого унижения. И облегчения.