Автор CreativityTakesCourage « GREATEST GIFT OF ALL»

Величайший из всех ДАР.

Примечание автора

В соответствии с рождественским духом любви и прощения, вот моя попытка рассказать историю примирения. Должен признаться, мне было очень не просто! Причина, по которой мне было трудно, заключается в том, что я твердо верю в последствия после действий. Что за проступки должна быть расплата.

Я думаю, что одна из причин, по которой мы наблюдаем рост статистики как для мужчин, так и для женщин в отношении неверности, заключается в том, что больше нет никаких юридических последствий. Черт возьми, в большинстве случаев нет ни финансовых, ни социальных. Это уже не то табу, каким было когда-то. В нем нет того фактора стыда, который был когда-то.

Называйте меня старомодным, если хотите, но, если кто-то из моих знакомых признается мне, что у него был или есть роман, я исключаю его из своего круга друзей. Сурово? Может быть, но если он/она может лгать, нарушать обещания, бить в спину и предавать доверие того, кого он/она должен любить больше всех других, насколько легче ему/ей будет использовать или обманывать меня, простого друга?

Ладно… хватит морализировать.

Чтобы избежать путаницы между письмом Сэма и внутренними мыслями Лизы, я использовал курсив для письма и обычный шрифт для мыслей Лизы.

Спасибо и приятного чтения.

******

Я улыбнулась своей невестке Саре, принимая коктейль из мимозы, который она протянула мне.

— Спасибо, милая.

Я сделала глоток, наслаждаясь тем, как неприлично пить смесь шампанского и апельсинового сока в десять утра. Надеюсь, никто из внуков не попросит меня поделиться.

Услышав слева от себя хихиканье одного из упомянутых внуков, я повернула голову, моя улыбка стала шире. Мэдди, моя внучка, которой было четыре года, и Миа, которой было три, по очереди крутились в своих новых нарядах. У Мэдди была сиреневый с широкой атласной лентой на талии, у ее кузины Мии почти такой же розовый. Я восхищалась мастерством и вниманием к деталям, каждая блестка на лифе была пришита вручную. Тони, моя вторая невестка, конечно, очень хорошо владела руками, и с ее стороны было так мило сделать их для Мии, а также для своей собственной дочери. Она даже зашла так далеко, что украсила их балетные туфли и сделала волшебные палочки. Неудивительно, что девочки считали себя сказочными принцессами.

Пока я наблюдала, мой шестилетний внук Кристофер мчался между своей сестрой и двоюродным братом, сжимая свой щит Капитана Америки. По пятам за ним шел мой другой внук, Мэтью, одетый в костюм Железного человека, но размахивающий молотом Тора. Я усмехнулась; очевидно, у него не было проблем с тем, чтобы быть двумя супергероями одновременно. Они метались по комнате, как вихри — даже безделушки на рождественской елке звенели от создаваемого ими потока, прежде чем выйти через заднюю дверь, которую отец Мэтью, мой сын Шейн, держал открытой для них. Я с нежностью покачала головой. Только вчера казалось, что Сэм, мой муж, делает то же самое для наших мальчиков. Они тоже были слезливыми, полными энергии и озорства.

Я оглядела свою гостиную, чувствуя глубокое удовлетворение. Я любила Рождество, когда вся семья была вместе: два моих сына с женами и детьми, моя дочь, в этом году беременная своим первым ребенком, и ее муж Том.

У нас с Сэмом с самого начала были сомнения относительно Тома; он был на десять лет старше Мелинды и довольно сдержан, но мы были рады, что оказались неправы. Он обожал Мелинду и поощрял ее продолжать изучать археологию, даже зная, какой трудной может быть сочетание карьеры с семьей. И он сделал Мелинду счастливой. Очень счастливой. О чем еще мы могли бы просить?

— Привет, мам. Папа велел передать тебе это — сказал мой старший сын Ричард. Он протянул мне открытку и подарочную коробку.

— О, я думала, мы открыли все наши подарки, — ответила я.

Ричард улыбнулся и пожал плечами.

— Что я могу сказать? Я всего лишь посыльный.

Я ответила ему улыбкой, думая о том, как с каждым годом его сходство с отцом росло, и приняла их обоих. Как того требовали хорошие манеры, я первой открыла открытку.

— Сначала открой свой подарок, а затем прочитай прилагаемое письмо. Я предлагаю тебе сделать это наедине.

Я улыбнулась, глядя во все стороны, ища Сэма, чтобы подмигнуть ему, чтобы показать, что я оценила тайну и, если то, что я подозревала, было правдой, сексуальную природу его дара. Я не могла его найти. Вместо того, чтобы искать его, я поддалась своему любопытству и направилась в кабинет, чтобы открыть свой таинственный дар наедине.

Когда дверь за мной закрылась, звуки празднования моей семьи стихли. Я опустилась в кожаную гостиную рядом с книжным шкафом Сэма. Это было так удобно, что было грешно, и я открыла подарочную коробку. Я ошибалась, это было не сексуально. Это был футляр. В нем был кулон. Сначала я не знала, что делать с этим. Инстинкт подсказывал мне, что это нечто большее, чем случайная серия завитков серебра, золота и розового золота, тонко усыпанных бриллиантами. При ближайшем рассмотрении обнаружились переплетенные слова.

Как гениально: — Величайший Дар Из Всех.

Я была в восторге от ловкости художника, от того, как они спрятали слова в подвеске диаметром не больше двух дюймов. Это было заявление. Тот, который вы носите высоко, обрамленный V-образным вырезом блузки, или низко на тяжелой цепочке поверх джемпера с воротником поло. Мне это нравилось. Это было необычно и уникально. Доверься Сэму, он найдет что-то настолько необычное.

Как и было велено, я вынула из карточки листы тонкой писчей бумаги. Я видела, что они были переполнены словами. Я улыбнулась в предвкушении прочтения его любовного письма, мысленно благодаря богов за то, что этот человек все еще так сильно любил меня после всех этих лет.

Дорогая Лиза,

Я верю, что ты расшифровала слова, скрытые в дизайне. Если нет, подумай еще раз. Ты должна знать их, прежде чем продолжить чтение этого письма.

Ты уже поняла это?

Они говорят: «Величайший дар из всех», и это то, что я предлагаю тебе. Это Рождество — мой подарок тебе.

Что, спросишь ты, является «Величайшим Даром из Всех»?

Это прощение.

Я предлагаю тебе прощение. И второй шанс.

Свяжись со своим любовником сегодня. Напиши ему, что все кончено. Что ты не можешь пройти через это. Что ты передумала. Что ты больше никогда не захочешь его видеть и слышать.

Письмо выпорхнуло из моих пальцев на колени, когда я ахнула. Куда? Куда делся весь воздух в комнате?

Я схватилась за грудь. Сердце так стучало. У меня был сердечный приступ? К сожалению, часть меня хотела, чтобы это было так. Если я умру, мне не придется встречаться с Сэмом. Мне не пришлось бы видеть осуждение в его глазах. Мне не придется быть свидетелем его боли или разочарования во мне. Мне не пришлось бы смотреть в глаза своим сыновьям или дочери и видеть, как моя тщеславная слабость отражается на мне.

Сэм знал. О боже, мой любимый Сэм знал. Мое сердце болело от боли, которую он, должно быть, испытывал. Я причинила эту боль. Реальность поражала меня правдой. Я прикусила губу, чтобы не закричать. Как ужасно чувство вины, как разрушает душу знание, когда ты знаешь, что виноват ты, ты несешь ответственность. Ты — злодей.

Мне не в чем, некого винить. Только себя. Только мое слабое, тщеславное, эгоистичное «я».

Дрожащими руками я взяла письмо с колен. Я знала, что мне не понравится остальная часть послания Сэма, но Сэм заслуживал моего внимания. Он заслуживал того, чтобы его выслушали.

Я не буду вдаваться в подробности о том, почему я подозревал, что я сделал с этими подозрениями и что я узнал. Достаточно сказать, что я знаю, что его зовут Питер Пайпер. Я знаю достаточно, чтобы знать, что ты планируешь переспать с ним в Новом году. И более чем достаточно, чтобы знать, что ты уже посмеялась над нашими тридцатью пятью годами совместной жизни.

Прежде чем читать дальше, остановись и подумай. Вот до чего ты меня довела. Я должен написать письмо, чтобы быть услышанным.

Мои глаза защипало от стыда. Сэм, мой дорогой, милый Сэм. Только я могла прочесть истинную глубину боли в этих нескольких коротких словах. Никому на этой планете он никогда не раскрывал свою сокровенную сущность, свои уязвимые места. Только для меня, недостойной его.

И я предала это доверие.

Я чувствовала себя подавленной. Мое горло сжалось, задушенное чувством вины.

Что я могу сказать, Лиза? В какой-то момент у меня была красивая и любящая жена, слишком большой, но хороший дом и замечательная семья, которой я гордился. Дела шли отлично. Дети были замечательными. Внуки еще лучше.

А потом я проснулся одним ярким и солнечным утром и обнаружил, что все это было миражом.

Мой мир рухнул подо мной. Я чувствовал себя так, словно попал в кошмар, от которого не мог проснуться.

Знаешь, что я понял в разгар всего этого? Эмоции не статичны. Вы не можете разделить их на части. Не совсем. Не навсегда. Они не твердые, как кирпичи или камни. Вы не можете иметь камень боли, камень опустошения и камень гнева, сложить их в углу какой-нибудь комнаты и закрыть за ними дверь. Они больше похожи на воду. Они текут. Они поднимаются и опускаются, они приходят волнами, и ум — это не сосуд, который может вместить их, как чаша. Они просачиваются, проникают и просачиваются в новые области. Как будто все мое существо было домом, и твое предательство включило кран в моем мозгу. Эта прелюбодейная вода заполнила мой разум, загрязняя каждую мою бодрствующую мысль, но затем она перелилась через край, пока не пропитала мое сердце, мой кишечник, мои конечности, каждый уголок и трещину, каждую лестничную клетку и комнату моего дома. И это не прекратилось, и с каждым днем начинает гнить. Фундамент был ослаблен. Скоро не останется фундамента, который можно было бы разрушить.

Ты была моим фундаментом, Лиза. А теперь я обнаружил, что ты меня не прикрываешь. Это не ты и я против всего мира, и ты не такой любящий и преданный, в конце концов, и без этой веры остальная часть моей жизни — как пепел во рту. Все, ради чего я работал последние тридцать пять лет, кажется, больше не имеет значения. Все компромиссы, все жертвы, все до единого были бессмысленны. Они ничего не добились. Все было напрасно.

Слова Сэма потрясли меня до глубины души. Что я наделала? Что я вызвала? Сэм сильный, решительный, благородный Сэм. Сэм, мой камень. Замечательный отец и кормилец. Сэм со своими банальными шутками и ужасной стряпней. Сэм, который любил свою семью со всей яростью. Сэм, который теперь считал, что его жизнь ничего не стоит.

И это была моя вина. Раскаяние не было достаточно большим словом, чтобы описать глубину моих страданий. Я вела себя глупо. Глупая и тщеславная, поглощающая внимание молодого человека. И почему? Я не была несчастна. Мне не было скучно. Я не была недовольна ни Сэмом, ни своей жизнью. Совсем наоборот.

Мне было стыдно признаться, что я сделала это только из-за теплого сияния, которое это дало моему эго. Ради кайфа от ощущения себя снова молодой и желанной. Что это говорит обо мне? Я вполне могла уничтожить человека, которого любила, всего лишь за свое тщеславие.

Вода капала на аккуратно исписанную страницу Сэма. Я удивленно посмотрел на него. Я поднесла руку к лицу и обнаружила, что мои щеки мокрые. Я и не заметила, что плачу.

Возможно, мне не следует говорить это сейчас, возможно, мне следует сохранить это до последних абзацев, но я не могу. Я должен тебе сказать. Если ты не прекратишь свой роман сегодня, я не собираюсь драться с тобой из-за денег, дома или любого другого материального дерьма. Все это не имеет значения.

Я тоже не собираюсь бороться с этим человеком за твое сердце.

Я не собираюсь пытаться ухаживать за тобой или умолять. Я не собираюсь впадать в романтизм и пытаться снова сбить тебя с ног. Я не собираюсь указывать на все плюсы выбора твоего брака, а не твоего романа. И я определенно не собираюсь умолять. Я не должен был этого делать. Этот бой я должен был считать выигранным в тот день, когда ты приняла мое предложение руки и сердца.

И вообще, как я могу соревноваться? Он моложе. Он новичок, загадка, которую тебе предстоит разгадать. Новый и сладкий вкус для тебя, чтобы попробовать. Как я, старый и скучный известный во всем, старая и скучная ваниль, могу надеяться конкурировать?

Соревноваться? О, Сэм, тебе не нужно соревноваться. Я твоя, я всегда была твоей. Я просто немного заблудилась. О, дорогой, пожалуйста, прости меня. Я была глупой старухой.

Увидев мои действия глазами Сэма, я поняла истинную природу моих действий. Они не были красивыми. Когда? Когда я успела стать такой восприимчивой к лести? Так нуждаться? Когда я потеряла концентрацию? Мой моральный центр? Вопросы не давали мне покоя. Я задвинула их на задворки сознания. В конце концов мне придется ответить на них, но в тот момент гораздо важнее было прочитать письмо Сэма и по-настоящему прислушаться к его словам.

Тем, что ты сделала, ты нанесла такой удар по моему сердцу, что я не уверен, что оно когда-нибудь полностью восстановится. Я понятия не имел, что такая боль существует, и она не прекращается. Это продолжается и продолжается без конца. Ночь за ночью в течение последнего месяца я наблюдал, как ты спишь, тихо крича на тебя. Спрашиваю, почему ты не сказала мне, что недовольна? Почему ты никогда не давала мне шанса удовлетворить эту потребность, эту дыру, которую ты обратила к нему, чтобы заполнить? Почему моей любви и преданности было недостаточно?

Ты хоть представляешь, каково это было ужинать с тобой, смотреть телевизор, читать газету и гадать, что я сделал, чтобы заслужить жену, которая постоянно отвлекается? Вечно задумчивая и погруженная в свои мысли. Даже когда ты была со мной, ты не была со мной. Это было похоже на какой-то фантастический концерт или вечеринку по соседству, и, если бы не я, ты была бы там.

Я задыхалась, задыхалась. Боль. Так много боли. Я причинила столько боли. О, Сэм. Тебя всегда было достаточно. Даже когда я думала об этих словах, я задавалась вопросом, были ли они ложными. Если Сэма было достаточно, почему я искала внимания в другом месте? Нет, это было неправильно. Сэма было достаточно. Недостаток был во мне. Это я боялась старения и того, что больше не буду желанной. Бездонная пропасть потребности была во мне.

Я не могу адекватно описать, я просто не умею обращаться со словами, то пустое одиночество, которое я чувствовал каждый раз, когда обнимал тебя последние четыре недели, зная, что ты ищешь его внимания, его похвалы, его ласки, его прикосновения, его поцелуи. Каждое «Я люблю тебя», которое ты произносила, не вызывало теплого сияния в моем сердце, как должно было быть, как раньше. Вместо этого, это было похоже на еще одну колотую рану. Твои слова, твоя привязанность — все отравлено твоими тайнами и ложью.

Я думаю, это правда, что говорят эксперты. Вы никогда не сможете по-настоящему узнать, что находится в сердце другого человека. Я думал, что знаю твое. Я думал, что знаю тебя. Но я ошибался. Кажется, я совсем тебя не знаю, потому что Лиза, которую я знал и любил, была неспособна на обман и предательство. О, я знаю, что ты еще не спала с ним, но я также знаю, что ты делала вещи, которые не сделала бы ни одна любящая и верная жена. И, что хуже всего, я знаю, что ты планировала сделать этот последний шаг в ближайшем будущем.

Знание того, что его слова были правдой, вывело меня из себя. Я чувствовала боль Сэма, как свою собственную. С каждой фразой я испытывала еще одну колотую рану. Я не пыталась избегать их — я заслуживала каждою из них. Слезы продолжали литься, я не пыталась их остановить.

Всего неделю назад ты вернулась домой после вечеринки с друзьями — да, я знаю, что это была еще одна твоя ложь, и что ты была с ним. Было уже поздно. Я притворился спящим. Ты слегка встряхнул меня и похлопал по плечу. Я думаю, ты пыталась разбудить меня, чтобы мы могли заняться сексом. Это привело меня в ярость. Я думал, что сейчас взорвусь. Что ты пришла ко мне в поисках моих объятий после того, как провела с ним вечер. Я хотел перевернуться и задушить тебя. Вместо этого я продолжал притворяться, что сплю. Через пару минут ты сдалась и прижалась к моей спине, даже обняла меня.

Но это было не самое худшее. Ты вздохнула. После тридцати пяти лет я знаю все нюансы твоих вздохов, и этот был удовлетворенным. Это напомнило мне о том коте, который был у нас, когда дети были маленькими – Себастьян — он тоже так вздыхал, как только потягивался и царапал мое кресло в клочья. Ты была такой же, как этот чертов кот. Ты царапала мое разбитое и кровоточащее сердце, а потом счастливо вздыхала об этом.

Я вздрогнула, вспомнив в мельчайших подробностях ту ночь. Я вернулась домой, чувствуя себя такой сексуальной. Как ужасно знать, что Сэм знал. Боже, как он, должно быть, чувствовал себя использованным. Теперь мне казалось отвратительным возбуждать свой сексуальный аппетит, флиртуя и поглощая комплименты во время ужина с Питером, ожидая, что он насытится дома с Сэмом. Это было все равно, что использовать Сэма как фаллоимитатор из плоти и крови. Кошка. Сэм был прав, я вела себя как кошка. Уличная кошка.

Я осторожно положила письмо на колени и закрыла лицо ладонями; мне хотелось спрятаться. Мне не нравился человек, которого я видела в письме Сэма. Эта женщина не была хорошим человеком. Она была легкомысленна и беспечно жестока. Она была тщеславна и эгоистична. Что со мной случилось? Как я так далеко ушла от того, кем была раньше? Женщина, которая вырастила троих детей, чтобы быть честной и порядочной? Где была моя честность в последний месяц или около того?

Я подняла лицо, заставляя себя сделать несколько глубоких вдохов, как делала, когда бегала трусцой, и мне стало больно, и мне нужно было немного больше кислорода, чтобы справиться с болью. Потребовалось несколько повторений, чтобы подготовиться к оставшейся части письма Сэма.

Я так долго тебя любил, практически всю свою взрослую жизнь. Такие чувства просто так не заканчиваются. Вы не можете просто выключить их, как выключают свет. Но в то же время у меня появились к тебе новые чувства, и они не из приятных. Они злы и обижены. Они расстроены и мстительны. Они даже ненавистны. Прямо сейчас, как бы сильно я тебя ни любил, я в равной степени презираю тебя. Мое сердце, мое нутро, кажется, что они — блендер со всеми старыми и новыми чувствами, крутящимися вместе. Что выйдет с другого конца? Я не знаю. Честно говоря, не знаю.

Часть меня надеется, что ты выберешь своего любовника, потому что путь к любому подобию счастья будет трудным, усеянным камнями, и я возмущен необходимостью работать над улучшением ситуации, в разрушении которой я не приложил руки.

Этот последний месяц был худшим в моей жизни. Признаюсь, когда я подтвердил свои опасения, я не знал, что делать. Я чувствовал себя парализованным, неспособным к действию. Я никогда не думал, что окажусь в такой ситуации. У меня не было никакого грубого плана, чтобы ввести его в игру. Моей реакцией на пинок коленом было выставить тебя вон. Но потом я подумал о детях и внуках. Люди, я мог бы добавить, также пострадали от твоего предательства, даже если они еще не знают об этом. То, что мы делаем, влияет на них. Как камешек, брошенный в пруд, по нему пробегает рябь. Ничто из того, что мы делаем, никакое решение, которое мы принимаем, не находится в изоляции, всегда есть последствия. Я не думаю, что написал бы тебе это письмо, если бы не они.

Но хватит, я предлагаю тебе этот единственный шанс. Либо он, либо я.

Я должен быть честным. Даже если ты покончишь с этим сегодня, я не могу гарантировать, что мы выживем, но, если наш брак, если у нас с тобой вообще есть хоть какой-то шанс, важен для тебя, ты должна оставить его. Тогда ты должна выбрать меня, выбрать нас. И ты должна сделать это сегодня.

Я вздрогнула от облегчения. Сэм предоставил мне выбор. Мне было больно знать, что он чувствовал, что нужно сделать выбор. Несмотря на нынешнюю глупость, для меня это был Сэм. Всегда был Сэмом. Всегда будет Сэм.

Я страдала от боли и гнева, сочащихся через каждое слово, и поклялась сделать все возможное, чтобы залечить раны, нанесенные моими действиями. Благодарность за то, что он любил меня и нашу семью достаточно, чтобы попытаться, что он имел в виду то, что сказал в своих первых словах, наполнила мое сердце. Он собирался попытаться простить меня. Он собирался дать мне второй шанс. Возможно, я не заслуживала того шанса, который он мне давал, но я хотела его, несмотря ни на что. Я хотела этого всеми фибрами своего существа.

Я бросила письмо и полезла в карман за телефоном. Ни секунды не колеблясь, я сочинила сообщение Питеру.

ВСЕ КОНЧЕНО. ЭТО БЫЛА ОШИБКА. Я БОЛЬШЕ НЕ ХОЧУ ТЕБЯ ВИДЕТЬ. НЕ ЗВОНИ. НЕ ПИШИ. ЗАБУДЬ МОЙ НОМЕР.

Все, что я почувствовала, когда нажала на значок отправки, было облегчение.

Если ты сделаешь выбор в пользу меня и нашего брака, все, что тебе нужно сделать, чтобы дать мне знать, — это надеть кулон.

Позже, когда дети и внуки уйдут, ты можешь показать мне текст ему, чтобы я мог проверить. И да, Лиза, мне нужно будет проверить. Своими словами и действиями за последний месяц ты показала, что одного твоего слова недостаточно для доказательства.

Принимая решение, имей в виду, что я не предлагаю тебе бесплатный пропуск. Прощение обходится недешево, и, если быть до конца честным, мой дар — это столько же для меня, сколько для тебя и нашей семьи. Мое предложение тебе прощения не умаляет того, что ты сделала. Непрощение подобно опухоли. Оно съедает держатель изнутри. Я отказываюсь быть его следующей жертвой. В этом отношении мой подарок не только для тебя, но и для меня.

Второй шанс не дается без затрат или усилий. Ты та, кто посеял разрушение, так что основная часть работы по восстановлению наших отношений будет зависеть от тебя.

У меня, без сомнения, будет много трудных вопросов, на которые тебе придется ответить, препятствий, которые тебе предстоит преодолеть, и проблем, с которыми тебе предстоит встретиться. Я не могу обещать, что не буду кричать или выходить из себя. Ты потеряла мое доверие. Вернуть его будет нелегко. То же самое касается уважения. Все, что у тебя есть — это остатки ревущего огня в моем сердце. Это будет зависеть от тебя, чтобы раздуть угли обратно в пламя.

Если ты выберешь своего любовника, оставь кулон в футляре и оставь его на каминной полке. Этот выбор будет означать, что ты переедешь из дома и начнешь бракоразводный процесс в Новом году.

Решение за тобой: развод или Величайший Дар — прощение и второй шанс.

Сэм

Я сложила письмо и положила его обратно в конверт. Я всегда буду хранить его, чтобы он напоминал мне о том, что я сделала и что я чуть не выбросила по глупости.

Взяв подарочный футляр, я открыла крышку, долго и пристально глядя на кулон. Когда я впервые открыла футляр, он показался мне красивым. Теперь, зная его истинное значение, он стал для меня еще более ценным.

Дрожащими пальцами я взяла его и расстегнула застежку. Бросив последний взгляд на надпись, заключенную в его дизайне, я надела его на шею. Когда я прикоснулась к нему, убедившись, что он лежит в центре выреза моей блузки, я пообещала себе, что буду носить его каждый день. Для Сэма, чтобы он знал, что я люблю его и ценю его щедрость. И для меня, чтобы я помнила Рождество, когда мой любящий муж сделал мне самый большой подарок из всех.

КОНЕЦ

Счастливого Рождества всем и пусть у вас всех будет каждый год счастливым и безопасным.