Роман был и рад и нет одновременно. Хорошо, что небольшая мебельная фабрика, где он был технологом, а фактически этаким инженером-проектировщиком, получила очередной заказ, и это станет подспорьем в поддержку чахнущего производства. А плохо, что заказ поступил на мелкую партию, да ещё и по весьма индивидуальному проекту. Точнее, заказчик озвучил лишь общие соображения, как должна выглядеть изготовленная мебель, и требовалось уточнение деталей на месте. Это тебе не «нашёл в каталоге — заказал — получил», предстояло вести плотный контакт с клиентом. И Роман вызвался ехать и разбираться. Знал бы он, что выражение «плотный контакт» обретёт и другой смысл…

Вообще, он не особо жаловал места, подобные этому. Не находил в этой сфере ни малейшего интереса и желал, чтобы такого вообще не существовало. Выпивка, поставленная на поток, да ещё преподнесённая в привлекательном виде… Резкий противник алкоголя Роман не понимал и внутренне противился, что такое творится в его городе. Но настали новые времена, и он смирился с тем, что поедет уточнять детали не куда-нибудь, а в пивной ресторан. Он знал, что вообще-то это место нельзя назвать злачным, но душа всё равно противилась, что заведение уже давно существует в городе. До сих пор там была в наполовину классическая обстановка. Да, декоративные бочки стояли, и антураж был в духе этакой богатой таверны. Но мебель почему-то оставалась другой, возможно прежней, доставшейся при перепрофилировании помещения. Пивные дела требовали и её замены, и вот наконец хозяева решились, а мебельной фабрике и Роману пришлось…

Он приехал на место, в эту неприятную для него обстановку. Они хотят дубовые столы специальной формы. И массивные стулья под стать им. Чтобы можно было ух! — и кулаком по столу рядом с кружкой, напившись и повздорив с кем-то из посетителей, если до этого дойдёт.

— А ещё лучше… — сказал директор на встрече, — чтобы вы сделали лавки. Не стулья, а тяжёлые массивные лавки, чтобы обстановка у нас стала ещё та. Стулья-то, даже большие, мы бы нашли, где заказать, — продолжил он, невзначай делясь шкурным соображением. — Уж выбрали бы «из потока» по каталогу. А вот вы… коли сделаете нам столы на заказ, то давайте тогда и лавки. Тоже массивные, лакированные. Чтобы люди заноз себе в одно место не всадили, — пошутил он, — и чтобы всё сохраннее было.

«Да, работать хотят основательно и оч-чень долго», — подумал Роман, и они пошли в зал уточнять нужные размеры. Вплоть до толщины. Они имели значение!

В ходе всяких замеров и оживлённого обсуждения вокруг собрался персонал. Понятно: готовится что-то новое, произойдёт то, что изменит облик ресторана, и как это будет выглядеть, зависело от них.

«Совру что-нибудь… Скажу, что не можем сделать детали так красиво, как они просят» — решил про себя Роман, когда на бумаге наконец предстали наброски будущих творений прикладного искусства под алкогольно-атмосферную старину. Как не хотелось ему наделять красотой такое место!

Но работа есть работа, деньги за заказ пообещали неплохие, но директор настоял, чтобы сначала изготовили один стол и одну лавку и привезли.

— Вы будете делать индивидуально, а одну мы купим в любом случае. Не понравится — всё равно поставим в центре зала как особенность, как место притяжения. Украсим там, осветим по-особому… В общем, сделайте одну и покажите. А если выйдет неплохо, обставите нам всё.

На том директор и порешил. Несколько обступивших его человек даже мешали, но как не интересоваться судьбоносным рабочим моментом, в котором для собравшихся угадывалась приглаженная, но всё же тусовка. Деловая, с интересом, но тусовка. И в этой рабочей тусовке Роману особенно приглянулась одна девушка. То, что официантки здесь чуть ли ни как на подбор, обязательно привлекательные, плотненькие — не худышки и при этом без лишнего жира, он уже заметил. Тамара была одной из них. «Эх, — представлял он. — Несёт этакая красавица на мюнхенском Октобер-фесте по несколько кружек пенного в каждой руке — и себя преподносит, и фестиваль украшает. А у нас теперь этому подражают… Так не должно быть! Тьфу!» Откровенно презиравшему алкоголь Роману было немного не по себе от мысли, что красота и выпивка выставляются напоказ как нечто совместимое.

После звонков на фабрику и подписания документов он уехал. Сам контракт оформят уже без него. Его делом была техническая «разведка» на месте. Уехал и кроме всяких деталей запомнил и Тамару. Очень запомнил.

И вот готовы первые стул и лавка. Погруженные в фургончик, они были привезены заказчику. Как водится, в кабине с водителем опять сидел Роман. Они же были и грузчиками. Ну, может, кого из местных привлекут — делов-то, пару предметов перенести. Правда, каких основательных! Он сам не ожидал, что мебель выйдет такой увесистой и красивой.

— О-о, — сказала администратор. — А мы ещё место не совсем освободили. Вы говорили, попозже приедете. Слушайте, давайте пока в подсобку — там можно приткнуть, а мы потом сами в центр зала перетащим и полюбуемся. Ну, украсим там и прочее.

Она немного смутилась от накладки, но тут подошла Тамара и радостно затараторила:

— Ага, ребята, давайте пока в подсобку. А то директора нет на месте, и мы решили, что если привезёте, поставить пока туда.

Посетителей было мало, Тамаре не нашлось именно её работы, и она принялась освобождать место в подсобке от всякой мелочи, пока мужчины выгружали мебель.

И вот опытные образцы в скрытой служебной комнате. Роман присел на изделие своей фабрики, а с другой стороны широкой лавки села хозяйственная Тамара. Она гладила её и принялась дивиться.

— Слушай, — сказал Роман. — Можно на «ты»?

В нём что-то заиграло. И в первую очередь противоречие, о котором мы сказали выше. Ему захотелось сделать уверенный шаг, выразить своё недоумение.

— Давай, — ответила девушка, автоматически согласившись с дружеским обращением.

— Тома… — начал Роман. — Тебе знаешь, что ты красивая? Хотя можешь не отвечать. И ежу понятно. Так вот… Блин, как же это так: красота и выпивка! Извини, но… тебе не кажется, что ты занимаешься не тем?

В его голове алкоголь, как и, например, наркотики, были чем-то настолько плохим, что места прекрасному там не могло быть никак. В том числе прекрасному телу.

— Не поняла, — удивилась Тамара. Она заинтересовалась необычным собеседником и придвинулась. То, что они остались одни в помещении, играло на руку. Но пока что на первом месте были убеждения, диктовавшие тему разговора.

— Слушай, — он будто невзначай прикоснулся к ней и принялся слегка держать. — Ведь выпивка — это плохо, не находишь? И вот эта красота… — он легко и приятно для Томы чуть ощупал её и обвёл взглядом, — будет каждый день прикасаться к ней?

Дальше их беседа разгорелась. Тамара сказала, что нет — не находит и добавила, что наоборот нашла. Работу. Пока хоть такую. Ибо известно, как плохо в нашем городе с работой. Искренность фраз и необычная позиция Романа подкупили девушку, и они стали спорить. Для Романа — всерьёз, для неё же… она не могла поверить, что встретила такого убеждённого человека с необычными взглядами. А потом для обоих всерьез, но уже по-другому. И не спорить, а… Они прижались, и разговор приобрёл явно другой оттенок.

— Будь моя воля, я бы тебя… выгнал отсюда! — признался Роман. Ну не должна такая красота прислуживать выпивохам. Даже культурным. Ну не место тебе здесь! Давай-ка… Будь моя воля, я бы тебя… — повторил он.

— Ты бы меня… что? — спросила девушка, и он почувствовал, как её грудь упёрлась в обернувшегося в пол-оборота собеседника.

— А ничего! — шепотом произнёс он, дивясь близкому общению с красоткой. Он явно почувствовал, что настраивается на другой лад.

Острота коротких фраз между ними стала искрить. И казалось, искры вспыхнули даже физически. Груди Тамары, её губы и взгляд вкупе с необычной затравкой беседы были проводниками в другой, запретный, и в то же время естественный в своём проявлении мир.

— Я бы тебя… — повторил Роман и почувствовал, как его орган встал.

Он поцеловал и принялся ласкать красивый и желанный объект, неожиданно оказавшийся так близко, и желание обладать девушкой наконец перевесило всё.

— Ну и лавку ты привёз! — невзначай сказала Тома и снова погладила массивную лакированную поверхность. Она улеглась на неё, внимание девушки оказалось отвлечено, будто поражено, и она отдалась воле случая.

Роман принялся стягивать с себя, а потом и с неё всё, что мешало контакту. Он целовал красотку, а она, сверкая глазами, принялась отвечать тем же. И без того упругие груди набухли и теперь были неотразимы. Такие компактные, они предстали образцом совершенства. И возвышающимся символом желания.

Роман пристроил торчащий орган между раздвинувшихся ног девушки и в очередной раз поцеловал Тому. Невпопад, в порыве страсти. Её реакция была почти аналогичной, она дотянулась губами до его щеки, а рукой погладила стоящий член. Нежно, искренно и с интересом, как только что — лавку.

Роман вошёл, и разгорячённое тело Тамары слегка задвигалось под ним по лавке от его усилий. Упругие формы блистали красотой из-под оставшейся одежды, девушка принялась тихо, но так трепетно стонать, и Роману удавалось вгонять в красотку всё большую часть своего органа. Наконец Тома ощутила, что где-то в её глубине напряжённая матка будто отодвинулась назад, оставляя ещё чуток непокорённого влагалища. В это предоставленное девичьим нутром местечко Роман и кончил, заполнив потаённые уголки чуть показавшейся и наружу спермой.

Страстное дыхание потихоньку улеглось, они расслабленно улеглись на лавку, а Роман, лежа на боку, всё держал ногу на теле Томы, слегка переплетаясь с её ногами. Даже на широкой лавке вдвоём было не уместиться. И вот, отдышавшись и придя в себя, они принялись наспех одеваться.

Ресторан заказал на фабрике всю партию мебели, и одним экземпляром дело не ограничилось. Убранство приняло новый облик.

Зайдя туда спустя порядочное время, чтобы обменяться мнением с персоналом и всё же полюбоваться на свои труды, Роман не увидел в ресторане Тамары. «Может, не её смена?» — сказал он сам себе полушёпотом и обратился с этим вопросом к администратору.

— Тамара, официантка… — отозвалась на его вопрос девушка у стойки. Она ушла в декрет. Потом вернётся. А может, и нет, поживём — увидим.

Роман огорчился, что не встретил Тому и — внутренне содрогнулся. В декрет… Значит, он… «Да нет, мало ли кто у неё был. У такой-то! А при этой жизни — наверняка», — принялся успокаивать он себя.

Но одним он был доволен: такой красоте в пивном заведении не место. И Тамары больше здесь не было, как он того вначале и желал.