«ВСЕ МОИ ЖЕНЩИНЫ»

ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ. ДАГМАР

Часть 1 – я

Так как с самого начала я решил не указывать реальные даты событий, мне все – таки придется взять за отправную точку какой – то год – иначе читателю будет не понятно: через какой промежуток времени произошли очередные события?»Точкой» выбираю Германию (главы о ней вы уже причитали). Значит так: это случилось спустя год после Германии, летом.

Мой закадычный друг, старый и проверенный кореш, получил назначение – ему поручили должность куратора в международном пионерском лагере. Задание исходило по партийной линии (он был членом, хе – хе, теперь не популярной коммунистической партии). Его членство мною не осуждалось, но и не поддерживалось – по типу: «Это твои личные карьерные дела, мне пофигу». Должность звучала красиво – «куратор», на самом деле обязанности заключались в урегулировании организационных вопросов: а их набегало немало.

Откуда взялся международный лагерь? Ясный пень – решение местных бонзов: сегодня приглашаем из – за кордона их мы, завтра сами едем в гости. Обмен внутри стран социалистической ориентации (контакты с представителями капстран практически исключались и строго контролировались соответствующими органами). В то лето предстояло организовать в пригороде отдых детей из Восточной Европы. Дети, естесственно, не могли приехать одни, их сопровождали взрослые воспитатели. Для контакта между воспитателями и городской администрацией и был назначен мой друг – Виталий.

Его снабдили достаточно серьезными полномочиями, поэтому в качестве «переводчика – посредника» он пригласил меня. Какие были доводы в пользу моей кандидатуры? Недавно из Германии (это так), знает язык (ну да, охрененно прям!), отпуск в июле (совпадает с датой заезда и свободен на основной работе – еще плюс). И, наконец, главный аргумент – я его друг.

Всё решилось быстро и без проволочек. Зарплаты нам никакой не полагалось, но уже то, что появлялась возможность пару недель отдохнуть на природе, бесплатно попить – поесть – весомые аргументы. Не согласился бы только дурак. На дурака я похож мало.

Мои детские воспоминания о пионерском лагере далеко не радужные: родители «бросили» на месяц – раз; вокруг чужие, незнакомые люди – два; если в отряде попадутся вредные пацаны, житья не будет – это три! В двух из трех моих поездок в лагерь, в отряде попадались исключительно говнюки. Теперь понятно, почему к «пионерскому веселому лету» я относился негативно. Но ситуация в виде помощника куратора имела совсем другой расклад: уже не ребенок, обидеть некому, рядом друг: и красивые девушки (еще до приезда гостей стали известны фамилии всех сопровождающих, их возраст, а также другие данные). Фото вожатых к досье не прилагалось и то, что приедут красивые – рисовалось чисто в моем воображении:

Мне собраться – что голому подпоясаться. В назначенный день мы отправились на вокзал – предстояло ехать в Москву и там встретить прибывающую зарубежную делегацию. В вагоне Виталька проинструктировал меня насчет поведения с иностранными гостями. Его – в горкоме, он – меня. Как правильно общаться с иноземцами мне известно – бывали, знаком. Инструктаж проводился для «галочки».

В купе ехали вчетвером: Вит, я, женщина (заместитель Виталия) и еще один хмырь (профессиональный переводчик). Вот такая встречающая группа образовалась.

Интересуюсь: «А сколько человек приезжает?».

«Двадцать – из Чехословакии, пятнадцать – из ГДР. С ними сопровождающие».

Теперь интересуются уже у меня: «Скажите, вы давно из Германии? Хорошо язык знаете?».

Чё ответить? Не скажешь же, что так себе. Рапортую, улыбаясь: «Не волнуйтесь, все будет хорошо».

Переводчик смотрит настороженно, потом неожиданно шпрехает (проверка) : «Sie unterrichteten deutsch in der Schule?». Понимаю, что спрашивает про язык и школу. Для прекращения ненужных вопросов, отвечаю на берлинском диалекте (эффектно:) но другого не ведаю) : «In Schule franzusisch, der Sehnen in DDR, gefollt englische». Наверняка, чё – то произнес не совсем точно, но смысл вкладывал следующий – «В школе учил французский, жил в Германии, но нравится английский». Главное, фраза построена не как отмазка – фраза нападающая!

Переводчик кисло улыбнулся, а Виталь тайком подмигнул: «Молодца! Так и надо!».

Ну, да: я ж не могу его подвести, надо соответствовать.

Прибыли в Москау.

Перрон Белорусского вокзала. Шум и гвалт! Тридцать с лишним детских глоток! На двух языках! Старшие урезонивают детей, а те, словно взбесились. Базар какой – то, а не международный лагерь! Не люблю, когда дети шумят. Сразу стало неуютно. Даже пожалел, что согласился. Правда, негатив прошел достаточно быстро – тем более, переиграть уже было нельзя.

Кое – как успокоили галдящую толпу, повели всех в зал ожидания. Рассадили по скамейкам, провели общий совет: наш поезд отправлялся через пару часов и был проходящим – следовало организовать кормежку детей и ехать на Казанский.

Когда на вокзале ты один (двое – трое) – это одно, когда толпа (детей!) – начинается морока: в туалет кто попросится – нужен сопровождающий, попить кто захотел – вожатый несется в киоск. Потом сверка – проверка на наличие голов. Кошмарик!

У Виталия был строгий наказ начальства – смотреть в оба, чтоб ничего, не дай бог, не случилось. А как уследишь за такой оравой? Переводчик объяснил вожатым, какие будут наши дальнейшие действия. Те, вроде, поняли – кивают головами. Я никуда не лезу, стою в сторонке.

Короче, сели мы в свой поезд без приключений, что удивительно при таком кагале! Купейный вагон иностранцев для железнодорожников – считай, ЧП. Проводница хренеет. Нас 43 человека: тридцать пять детей + четверо вожатых + четверо нас. Один вагон полностью, семерых разместили в соседнем. В нашем купе – мы с Витом, и по одной вожатой из немецкой и чехословацкой группы. Баба – помощник и переводчик – вместе с двумя другими сопровождающими. Дети – по четверо в своих «отсеках». Гвалта стало чуть поменьше, но тихим наш вагон назвал бы только глухой.

Детвора рассовала чемоданы и сумки по нишам и мы надеялись, что наконец – то все угомонятся. Ага, щас!»Я писать хочу!»: «А сколько мы будем ехать?»: «А почему у нас голубая скатерка на столике, а в соседнем купе белая?». Мрак!!

Ну, вот тронулись! Захожу в наше купе и брякаюсь задницей на полку: «Фу – у – у!». Следом вваливается Виталик и две вожатые – немка и чешка. Девки молодые, лет 22 – 25 – ти. Чешка симпотная, немка – нет. Я на них в Неметчине насмотрелся – там краля за редкость.

– Schlechte Kopf! («Голова кругом!»), – специально бурчу по – немецки, понимая, что надо налаживать контакт на языке «противника». Говорить придется по – немецки, по – чешски я знаю лишь пару общих выражений, не более (перед поездкой специально купил словарь, но че – нить выучить толком не удалось). Немка подхватывает мой почин и начинает лепетать со скоростью, для понимания мне недоступной.

«Труба – а – а: «.

Вступает в разговор и чешка:

– Ich in Situation: das erste Mal:

По – немецки говорит с акцентом и плохо. Типа меня. Но въезжаю, о чем хотела сказать: «В такой ситауции она впервые».

– Ich auch:, – отвечаю, вздыхая («Я тоже»).

Чешка мило улыбается, немка наваливает на меня очередную лавину – из потока разбираю пару знакомых слов, но связать воедино эту пулеметную тарабарщину не в силах. Сижу, не зная, чё делать и как себя вести.

Виталька:

– Девушки! Вы, наверняка, изучали русский в школе! Давайте попробуем общаться на нем. Как получится, так получится. Другого выхода нет. Понимаете?

– Я – я:, – произносит немка. – Я немнохо знать рюски: вених.

Чешка:

– Мине путет трутна: я не есть отлишниц: ммм: язик.

– Ну вот, Виталь: значит будем общаться мы с тобой, а они будут молчать в тряпочку, – подкалываю я, забыв, что попутчицы все же что – то понимают по – нашему.

– Я думаль ви немец! – таращит глаза чешка.

Немка тоже возмущается: но весело. Чё – то щебечет про «betrogen» и про то, что она думала, будто я из чешской группы.

– Да никого я не обманывал, – отмахиваюсь. – Я – помощник Виталия.

Во время нашего вселенского перемещения с вокзала на вокзал, я не лез ни к немецкой, ни к чешской группе. Хотя, все равно подспудно жался к немчуре – хоть и неважно, но их язык понимал, по – чешски же ни бум – бум. Немцы и чехи собрались вместе только на вокзале, так что, никто никого не знал. Немцы решили, что я советский или чех, чехи – что я советский или немец.

Выяснения прерывает наш начальник:

– Давайте знакомится! Меня зовут Виталий:

Девки кивают головами – «знаем – знаем».

– : моего помощинка зовут: (произносит мое имя).

– Рат поснакомить! – протягивает руку чешка. – Дагмар.

– Эльза, – обозначает себя немка.

(конец 1 – й части)