Первое, что испытал Юрка, продрав утром глаза, было неподдельное удивление. Косые лучи растущего солнца серебрили витающую пыль, спальня была в этот ранний час достаточно освещена, чтобы он мог увидеть лежащую на диване незнакомую женщину. Сперва Юра натянул плед до самых глаз и с тревогой ее разглядывал – симпатичная черноволосая незнакомка была не в лучшей своей форме: одежда ее была местами разорвана, на плечах, локтях и коленках запеклась кровь и сухая земля, а волнистые черные волосы были спутаны. Женщина спала на жестком диване без подушки, запрокинув голову назад, а ее приоткрытые губы что-то беззвучно шептали.

Увиденное настолько поразило мальчишку, что привычное желание понежиться в постели, смакуя возбуждающие события прошлого вечера, отступило само собой. Еще минуту назад, до того, как он разлепил сонные веки, фантазия в мельчайших деталях восстанавливала в памяти вчерашнюю мамину ласку, воображение приукрасило обстоятельства пикантными подробностями, но теперь эрекция вдруг сошла на нет. Внизу, в магазине, послышался скрип тяжелой двери, мамины знакомые легкие шаги приблизились к кассе и застонал под нагрузкой ее рабочий вращающийся стул. Остатки сна развеялись и Юра принялся из своего укрытия рассматривать незнакомку, ее длинные оголенные ноги, затянутые в крупную сетку чулок, изящные смуглые руки, тонкие плечи, выпирающую под грязной футболкой внушительных размеров грудь.

— Доброе утро, — громко шепнула Полина, поднявшись в спальню.

Первым делом она присела возле дивана на корточки, поставила на пол стакан с водой и принялась сочувственно всматриваться в измучанное лицо незнакомки. Брюнетка спала крепко, ни один мускул на ее лице не дернулся под взглядом Поли. Юрка бесшумно подошел к дивану и присел рядом, с любопытством изучая незнакомую женщину, не бог весть откуда взявшуюся среди ночи.

— Кто это?

Полина пожала плечами, но взгляд мальчишки был так настойчив, что она уступила и шепотом коротко выложила все, что знала сама:

— Ночью я ее на дороге увидела и занесла в дом. Когда очухается, сама нам все расскажет. Ты, кстати, хорошо спал после вчерашнего?

Юра удовлетворенно кивнул. Сидя на полу возле дивана, он пристально смотрел на мать – в свете дня казалось, что вчерашний их ночной разговор был всего лишь плодом его фантазии, так естественно и без тени смущения она выдерживала прямой взгляд. Только ее лукавая улыбочка, заметная лишь в уголках губ, еще поддерживала надежду, что все произошло на самом деле. Вдруг оба направили взгляд на гостью, та открыла глаза, прищурилась от яркого света и накрыла лицо рукой. Превозмогая боль, брюнетка приподнялась на локте и осмотрелась в комнате, потом благодарно кивнула Поле и подняла с пола тяжелый стакан. Она глотала воду с жадностью птенца и не оторвалась, пока последняя капля со стенки стакана не сбежала на ее пересохшие губы.

— Спасибо, — только и выдавила женщина, осторожно опустив стакан, и откинулась на спину.

С минуту она полежала с закрытыми глазами, простая чистая вода будто напитала ее тело жизненными силами, во всяком случае в достаточной мере, чтобы преобразить ее красивое лицо и вернуть ему краски.

— Как ты себя чувствуешь? – заботливо справилась Полина. – Еще воды принести?

Юра завороженно разглядывал тело незваной гостьи, сам наряд не делал из ее профессии тайны и даже в столь жалком состоянии внушал желание совершить сделку. Полина взяла пустой стакан в руки, но, исполненная любопытства, не спешила подниматься с пола. Она представила несчастной свою маленькую семью и из чистого сострадания предложила к ее услугам все свое нехитрое гостеприимство и все те условия, которыми располагала сама в забытом богом магазинчике на пустынном шоссе.

— Меня зовут Люсьен, — брюнетка нехотя приподнялась, чтобы видеть своих благодетелей, — мне бы только привести себя в порядок, я долго вас не стесню.

Неласковая манера произношения совершенно не совпадала с глубоким чувством благодарности, переполнявшим Люсьен и сам этот контраст потряс неискушенного мальчишку. Это было похоже на трогательную колыбельную песню, льющуюся из уст старой портовой шлюхи, при этом каждое слово Люсьен сопровождалось недоверчивой ухмылкой. Гостья оперлась обеими руками и тяжело приподнялась, она с горечью осмотрела себя, прикасалась к свежим ссадинам и каждый раз качала головой, будто удивлялась, как с ней могло такое приключиться.

— Нет, в этом тебе оставаться нельзя, — твердо произнесла Полина.

Она решительно поднялась с пола и поспешила к своему шкафу, а потом в порыве альтруизма принялась выкладывать на свободную руку все новые и новые предметы белья. Она оборачивалась назад, чтобы на глазок оценить фигуру сидящей Люсьен. Та была выше Поли, но в обхвате ее самые аппетитные места были схожей приятности. Не задавая лишних вопросов, хозяйка сложила стопку белья и порядком сношенное платье на край дивана и протянула гостье свежее, но видавшее виды полотенце.

— Летний душ у нас за домом, пойдем, я тебя отведу. Только вода обычно прохладная по утрам, пока солнышко не наберет силы. — Полина от волнения тараторила без умолку, она помогла брюнетке подняться на ноги и обернулась на сына, — а ты посиди за кассой и не смей подглядывать. Понял меня?

Юрка вынужденно кивнул и проследовал за процессией по узкой деревянной лестнице, впереди шла Поля и придерживала Люсьен за руку, а та медленно опускала покрытые синяками и ссадинами ноги на следующую ступень и жалобно втягивала воздух сквозь сомкнутые зубы. Юрке нравилось его положение – несмотря на крайне нетоварный вид, эта жгучая брюнетка умела внушать желание, даже скованная в движениях, она завлекающе виляла бедрами, а ее круглые ягодицы под короткой обтягивающей юбкой сладко колыхались, норовя выглянуть из-под нижнего края.

Когда женщины достигли пола, Люсьен вдруг заупрямилась. Она испуганно всматривалась в окна и предприняла было попытку укрыться за прилавком, Полине стоило не малых трудов, чтобы уговорить гостью выйти из дома. Юрка обреченно вздохнул и, когда женщины все-таки преодолели порог магазина, он смиренно занял место за кассой. Первой вернулась мать, она принялась ворошить блюда в холодильнике, чтобы наилучшим образом соответствовать представлению о гостеприимстве и сострадании. На высоком одноногом столике одна за другой появлялись тарелки с закусками, микроволновка отмеряла минуту за минутой и, наконец, в дом вернулась Люсьен. Она не могла утаить, какого страха ей стоит одной пробираться снаружи дома, но здесь, возле Полины и ее сына, она испытала настоящее облегчение.

— Ой, как же хорошо, — низким с хрипотцой голосом произнесла брюнетка, — я бы сейчас слона проглотила!

На коже женщины еще оставались капельки воды, ноги ее были босы, а обернутое вокруг тела полотенце оказалось не слишком подходящим для ее фигуры. Даже для Полины, когда она после купания оборачивалась этим полотенцем, оно являлось не самым надежным прикрытием. Юрка каждый раз норовил скользнуть взглядом вверх по бедрам или по ложбинке между пышных грудей, в зависимости от того, какая часть тела имела несчастье оказаться менее закрытой. А Люсьен была заметно выше ростом, но в силу привычки не сильно тяготилась пристальным взглядом мальчишки. Как бы то ни было, за короткое время Юрка сумел составить мнение о достоинствах новой постоялицы – о пышности ее крепкого бюста и гладкости раздвоенного персика с выступающим розовым язычком.

— Юрка! – Полина прикрикнула и повторила свою просьбу. – Куда уставился, негодяй! Сгоняй наверх, принеси Люсьен ее белье.

Мальчишка не замедлил исполнить просьбу, с прытью подростка он взметнулся вверх по лестнице, бережно подхватил на обе руки стопку и сошел вниз, чтобы занять законное место за кассой, пока мать хлопотала перед столиком и в довершение дел нарезала белый хлеб.

— Люсь, ты оденься и подходи кушать.

— Люсьен. – Твердо произнесла брюнетка. – Я Люсьен, а не Люся!

Она широко улыбнулась и сгладила неприятное впечатление от своего резкого выпада, но имя женщины накрепко въелось в память и больше путаницы не возникало. Не приходилось в этом милом доме рассчитывать и на личное пространство, под испытующим взглядом паренька Люсьен сбросила влажное полотенце и первым делом натянула розовые трусики, она отложила лифчик за ненадобностью и через голову натянула цветастое приталенное платье. Снова рост сыграл злую шутку – если широкие лямки на плечах и уберегли от посторонних взглядов объемистые груди, то нижний край платья оказался предательски коротким. Люсьен казалась впавшей в детство порноактрисой, длинноногой, тонкой и пускающей пыль в глаза своим невинным нарядом. Но саму Люсьен ее внешний вид мало беспокоил, хоть розовые трусики показывались всякий раз, когда приходилось шевелить ногами. Для побитой женщины она казалась слишком привлекательной.

— А вы? – брюнетка говорила и одновременно пыталась пережевывать, набивая рот неумеренным количеством еды, — вы кушать разве не будете?

Полина с удовольствием присоединилась, она встала с противоположной стороны круглого столика на толстой ноге и составила компанию повеселевшей страдалице. Женщины пустились в самую обыкновенную трескотню и на каждую тему у них находилось особое мнение, казалось, они очень быстро нашли общий язык и уж если не имели оснований назвать себя близкими подругами, то единомышленницами стали точно. Юрка их не слушал. Он смотрел. Мама, изголодавшаяся в глуши по женской компании, была увлечена живым разговором, она то принимала самый серьезный вид и хмурила брови, выслушивая собеседницу, то вдруг заливалась смехом, но каждый раз прогиб ее спины был так привлекателен, а крестец так оттопырен, что глаза мальчишки отказывались видеть что-то иное, кроме ее исключительно аппетитных джинсовых бриджей. Исключением была только Люсьен со своим коротеньким платьицем, если она переминалась с ноги на ногу, стоя за неудобным шоферским столом, розовые скромные трусики не медлили показаться, можно было даже разглядеть, как натянулась материя на половых губках. Длинные, подтянутые бедра были полностью обнажены и даже глубокие царапины не лишали их женственной прелести. Юрка переводил глаза с одной зрелой красавицы на другую и благодарил свою счастливую звезду за прибавление в семье.

Вдруг произошло неожиданное. Дверь магазина медленно со скрипом отворилась и самоуверенная еще минуту назад, Люсьен побледнела и застыла и приоткрытым ртом. Она стояла спиной к входу, не могла видеть вошедшего и в наказание за легкомыслие страх сковал ее движения. Полина нахмурила брови и пристально посмотрела на лицо испуганной гостьи, а потом перевела непонимающий взгляд на порог магазина.

«Что?! Что не так? Почему вы так на меня смотрите?». Галина, вошедшая в магазин так некстати, остановилась и обвела присутствующих растерянным взглядом. Она поставила внушительных размеров чемодан возле прилавка, прогнулась, чтобы чмокнуть сидящего за кассой племянника, не озаботясь, куда придется поцелуй, потом подошла к столику и вальяжно облокотилась локтями между приятельниц. Люсьен выдохнула с облегчением, когда выяснилось, что вошедшая хорошо знакома приютившим ее хозяевам, но вид ее уже не излучал браваду.

— Поль, я к вам перебираюсь на время, — объявила сестра, — муж выставил меня из дому, ты представляешь?! Не-е-ет, это не он меня выставил, это я сама ушла!

Женщина пустилась в самые подробные объяснения, со злорадной мелочностью пояснила, как несправедливо с ней обошелся супруг, в очередной раз уличив ее в измене. Уже три барышни принимали участие в жарком женском разговоре, на непонятном Юрке языке. А в это время он смирно сидел за кассой и наслаждался зрелищем. Время шло, паренек выходил из дома, постоял у озера в ожидании прихода Юленьки, снова возвращался в магазин, а три женщины все источали неисчерпаемый запас говорливости. Они переместились за прилавок, чтобы дать отдохнуть уставшим ногам. Старые настенные часы отмеряли время, постепенно солнце опустилось за верхушки могучих сосен и на улице стало темно.

Вечером Юрка уже сидел на своей расправленной кровати, когда все три дамы поднимались по скрипучей лестнице. Дорого бы он отдал, чтобы оказаться сейчас позади Люсьен и замыкать шествие, наслаждаясь зрелищем, но дальнейшее развитие событий оказалось куда приятнее. Юный, бесхитростный мозг еще не был способен из череды элементарных обстоятельств складывать закономерности, ограничиваясь лишь доступными, сиюминутными радостями. Полина, хозяйка гостеприимного дома, встала на середине комнаты, с важным видом уперла руки в бока и задумчиво обводила комнату взглядом. Задача была не простой: предстояло разложить на ночь четверых, причем в распоряжении было всего две тесных кровати с растянутыми пружинами и старенький диванчик с торчащими под обшивкой пружинами.

— Та-а-к-с, — Полина в нерешительности закусила губу, — я лягу с Юркой, а Галя с Люсьен — на его кровать.

— Поль, — возмущение сестры тотчас прорвалось, — не поместимся мы вдвоем. Давай, лучше я с Юркой лягу.

Мальчишка торжествовал – при любом решении ему выпадала завидная доля оказаться в одной постели со зрелой женщиной в приятной тесноте. Этот простой вывод и следовало предвидеть заранее.

— Лично я могу и на диване поспать, — твердо заявила Люсьен, — мне не привыкать.

В подтверждение слов она присела на скрипучий диван, ободряюще похлопала по пыльной поверхности и вытянулась по всей его длине.

— Если подушку мне дадите, вообще здорово будет!

Полина выделила из своего скудного запаса похудевшую от времени подушку, улыбнулась с видом разрешенного дела и торжественно щелкнула выключателем. Пыльная люстра под потолком плавно погасла, но желтый ночной светильник рассеивал достаточно теплого света, чтобы видеть происходящее. На глазах Юрки все три женщины принялись раздеваться. Люсьен приподнялась и первой стащила через голову свое короткое платьице, она бережно повесила его на спинку дивана и в одних розовых трусиках снова вытянулась на твердой поверхности. В желтоватом свете ее смуглое тело казалось бронзовым, а засохшие ссадины и синяки почти сливались с цветом кожи. Груди Люсьен расслаблено разошлись в стороны, но все еще сохраняли форму и представляли весьма притягательное зрелище. Полина по своему обыкновению не пряталась от сына, когда стаскивала с бедер узкие бриджи и натягивала на голое тело спальную футболку. Только Галина за весь день не удосужилась разобрать свой чемодан, она запросто разделась возле кровати, стащила с себя трусики и…

… И пружины жалобно застонали, постель прогнулась к полу от навалившейся тяжести и Юрка едва удержался на краю от скатывания, но теплое женское тело сразу прижало его к стенке. Желтый ночник не мешал глазам, даже оказывал усыпляющее действие, но никто из четверых не мог так запросто утихомирить волнение, еще так много было не сказано за долгий день и мало-по-малу беседа вернулась в старое русло и набрала обороты. Между тремя подругами больше не было секретов, Галина без утайки рассказала, как нелепо попалась мужу с доктором. Но расспрашивать Люсьен о некоторых вещах было совершенно не вежливо. Даже если бы Галина, простая и неотесанная деревенская баба, видела ее настоящую одежду, и тогда, пожалуй, воздержалась бы от излишних расспросов. Одно было понятно – кормится Люсьен на трассе. Но брюнетка отвечала новым друзьям с взаимной откровенностью, она была, насколько это возможно, простодушной и частенько в речи допускала такие намеки, что ее профессия больше не являла тайны.

Юрка ликовал, в груди его все трепетало. Он лежал прижатым к голой спине тетушки, дав полную свободу рукам по опыту прошлых ночевок. Под легким летним пледом ладонь была вольна совершать самые смелые путешествия, но почему-то ограничивалась одним, самым обширным участком женского тела. Оглаживать бедро и пухлую попу Гали было приятно, а вдвойне приятно было одновременно с этим прикасаться сквозь трусы к ее оголенным половинкам. Юрка жадно лапал грудь тетушки, стащил свои трусы до колен и давил невпопад своим напряженным и сверхчувствительным членом между половинок. В это самое время Галя как ни в чем ни бывало продолжала равное участие в бабской беспредметной трескотне. Мальчишка изучал, мальчишка разведывал, прислушивался к собственным ощущениям. Вот, чувствительная головка между Галиных ягодиц уперлась в пульсирующую звездочку, стоит надавить бедрами и таран разверзнет края входа в прямую кишку. Галя даже не дернулась, она лишь сильнее прогнула спину и округлила зад в приглашающем жесте.

Юрка продолжал исследование. Пока женщины болтали в темноте о чем-то ему непонятном, сам мальчишка был увлечен приятнейшим дельцем. Он старался плотнее прижиматься грудью к спине услужливой женщины, вот, раздувшаяся головка вскользь прикоснулась к топкой, горячей зыби, на этот раз Галина не помогла рукой, она вполне полагалась на врожденный талант племянника. Лучшим способом в его положении было совершать незаметные, плавные толчки и наощупь тыкаться кончиком пениса, пока не обнаружится верное направление. Это было похоже на игру и даже если дело примет нежелательный оборот, взрослая женщина остановит его действия. В таком положении даже безуспешные попытки приносили наслаждение и Юрка не спешил достигать своей окончательной цели. Трудно было сдерживать скрип растянутых пружин, но удобное введение требовало частой смены положения. Еще труднее Полине было игнорировать скрипы соседней кровати, но Галя так вдохновенно рассказывала свою историю и голос ее был так тверд, что это притупило материнскую не очень требовательную бдительность.

Наконец, Юрка справился, налившаяся кровью оголенная головка погрузилась в слякоть и одно это уже способно было задушить его нестерпимым наслаждением. Края влагалища были зыбки и поначалу трудно было удержаться внутри сужающейся воронки, при каждом толчке член норовил снова выпасть. Юра стал двигаться осторожнее, внутри было довольно скользко, стенки влагалища не способны были плотно обжать крепкий член паренька, но дарили обоим любовникам ярчайшее наслаждение. Плед кое-как приглушал хлюпанье, но казалось, что предательские звуки при каждом полном погружении поршня разносятся по просторной деревянной спальне. Юра даже не омрачал свое внезапное счастье думами о неизбежных последствиях, просто двигал бедрами, утопал в сладчайшем наслаждении и балансировал на пике, готовый обрушиться в плотную негу оргазма.

— Да, ты что! Не-е-ет, — вдруг сквозь туман до паренька донесся голос матери, — мы Юрки в доме совсем не стесняемся. Он раньше исподтишка подглядывал за мной, а теперь мы просто при нем переодеваемся. Люсьен, он и тебя уже всю с ног до головы рассмотрел. Даже не сомневайся!

— Юр, ты правда подсматривал за мной? – Вдруг в полумраке спальни раздался хрипловатый голос Люсьен. – Юра, ты уже спишь что ли?

Вдруг среди тишины Галина испустила протяжный стон. Пальцы мальчишки впились в ее грудь, покрытый испариной живот звонко шлепал о спину женщины, а тонкий плед уже не способен был приглушать невыносимо сладкого чавканья гениталий. Поршень работал в полную силу и, не способный плотно занять все пространство влагалища, компенсировал сей недостаток усердием. Юрка был разгорячен, он пыхтел и отчаянно трахал Галю сзади, готовый в любую секунду разразиться залпом семени, но кульминация все не наступала – так гостеприимна была растянутая щель тетушки. Чувствительный пенис не находил сопротивления, он многократно сновал взад-вперед, нежно обволакиваемый слизистой оболочкой, обильно покрытой естественной смазкой.

Галина уже отстранилась от беседы, в полумраке она ловила ртом воздух и сжимала бедра, чтобы трение в глубине влагалища приносило чуточку больше наслаждения. Женщины стихли. Полина не нашлась, чем оправдать произошедшее и стало стыдно от того, что первым ее предложением было положить Юрку в свою кровать. Выглядело так, что паренек не только видел женщин обнаженными, но и каждую ночь трахал их, чередуя ночевки в их кроватях. Стало стыдно перед видавшей виды проституткой.

— Ох-ох, да-да-да, еще чуть-чуть, — шипела Галя.

Она почувствовала мощные пульсации стержня внутри себя, конвульсии мальчишеского тела стали еще резче и тогда Галина энергично соскользнула с кровати. Она опустилась коленями на пол и ртом накрыла торчащий упругий ствол. Мастерство не подвело многоопытную женщину – как только ее пухлые пересохшие губы сомкнулись ниже залупы, сперма тотчас хлынула в рот обильным потоком. С неимоверным удовольствием белокурая роскошная женщина шевелила оттопыренным задом и со сладостным мычанием поглощала терпкую молодую сгущенку. Вместо отдельных мощных залпов Юрка с чувством сладостного изнеможения испускал непрерывный поток и в голос выл от наслаждения. Когда напор спал, Галя силой щек высасывала остатки, языком обводила чувствительную уздечку, а губами продвигалась ближе к основанию члена.

— А что, так можно было? – недоумевающе спросила Люсьен. – Я без хорошего xуя раньше никогда не засыпала! Чур, завтра моя очередь!

Гостья попыталась меткой шуткой разрядить напряженную обстановку. Слова симпатичной постоялицы заставили сердце Юрки забиться мгновенным дивным восторгом, но Полина молча наблюдала за происходящим, сдвинув разделяющую кровати шторку. Она не готова была признаться в своем собственном грехе, да и укорять сестру при Люсьен не сумела. Наконец, Галя поднялась с колен, звучно сглотнула остатки спермы и пальцами обтерла в уголках губ.

— Вы как хотите, а я спать!

С этими словами удовлетворенная женщина обвела взглядом своих завистливых конкуренток, с победным видом опустилась на железную кровать и сразу прикрыла глаза. Единственный в доме кавалер к этому времени уже забылся сном и не слышал дальнейшего бабьего разговора.