Рим погрузился в кровавый хаос. Такое, уже случалось год назад, когда Сулла вошёл со своей армией в город. Снова на улицах в лужах крови валяются трупы, снова повсюду царят бесчинства и насилие. Сражение между сторонниками Цинны и Октавия вышло за пределы Форума и выплеснулось волной беспощадного насилия на прилегающие улицы. Солдаты гарнизона, ветераны, поддерживающие Суллу дрались против черни и италиков, проживавших в Риме. Городские рабы, поначалу поддержали Цинну, особенно после его горячих призывов и обещания свободы, но вскоре энтузиазм их угас. Многие не понимали смысла борьбы и предпочли личную месть своим хозяевам, да повальный грабёж.

К вечеру стало окончательно ясно, что дело популяров проиграно. По городу даже поползли слухи, что Цинна убит. Солдаты и сторонники Гнея Октавия из числа граждан, разбившись на отряды двигались по улицам столицы, подавляли очаги сопротивления, пресекали бесчинства разбойников и мародеров. Тут и там происходили штурмы домов сторонников Цинны, если те не желали сдаться добровольно.

Отряд Мария Флакка, поредевший наполовину, пробивался к дому патрона. К счастью скоро к ним присоединилось несколько гладиаторов — товарищей Элатия, в том числе Тревас. Теперь это была грозная сила. Большая банда, решившая напасть на них и попытать тем самым удачу была мгновенно рассеяна. После этого группа смогла добраться до дома легата быстро и почти без потерь. Но более, гладиаторы не захотели задерживаться в Риме. Они пожелали выбраться за пределы города и обрести тем самым свободу.

— Идем с нами, — предложил Тревас Элатию. — Незачем оставаться в этом проклятом городе. Вернёмся в Самний к родным очагам.

Если бы он знал, как Элатий этого желал, как истосковался по родным лесистым долинам, по заснеженным вершинам Апеннинских гор, по берегам Скамандра и Беневента.

Но было слово, данное легату. И была, ещё Сильвия.

— Не сейчас, — Элатий тяжело вздохнул и положил руку на плечо товарищу. — Возможно чуть позже. Пробивайтесь одни. Дорога до Колинских ворот ещё свободна. Бегите же!

Едва Тревас и шестеро его товарищей скрылись за углом соседнего дома, в конце улицы появилась огромная разъяренная толпа. Состояла она из хорошо вооруженных рабов, но руководили ею несколько человек, явно из числа свободных граждан.

— Вон дом Флакка! — донеслось до легата. — А вон и он сам! Держите его!

Толпа, с грозным рёвом двинулась по улице. Все кто стоял на пути, с воплями разбегались в стороны или жались к стенкам домов.

Флакк несколько секунд смотрел на надвигающийся на него разъяренный человеческий вал, потом, оттерев кровь со лба сказал:

— Раненых в дом. Живо!

Пятерых его людей, пострадавших в уличных стычках их товарищи поволоки к распахнутым дверям. Привратник Лебий, вооруженный дубинкой встал справа от входа, полный решимости сдерживать врага сколько получится. Элатий занял позицию слева. Но хвала богам, все успели вбежать в дом и внести раненых в атриум быстрее, чем подошла толпа. Элатий отступал последним. Двери за ним закрылись и двое рабов начали накладывать засов. Ещё несколько человек принялись отовсюду стаскивать мебель и сундуки, чтобы соорудить баррикаду.

В зал, в окружении причитающих служанок вбежала Сильвия. Она была испугана, волосы растрепались в глазах застыли слёзы.

— Марий!

Она бросилась к нему и сдавленно вскрикнула, увидев, что муж её весь в крови.

— Мои раны пустяковые, — поспешил он успокоить жену. — Пара царапин — не более.

— Но кровь!

— Не моя по большей части! Но сейчас не время для этого! Собирай необходимые вещи, бери драгоценности, сколько сможешь унести. Мы покидаем Рим!

— Покидаем?!

— Да. Боги отвернулись от нас. Мы проиграли. На стороне Октавия выступили войска.

— А Цинна?

— Не знаю что с ним. Я слышал, что его убили, но это может быть правдой в той же степени, как и ложью. Сейчас в Риме повсюду неразбериха.

Тут, в двери ударили. Послышался рёв толпы. Затем посыпался целый град сильных беспорядочных ударов.

— Боги милостивые! — вскричала Сильвия. — Кто там снаружи? Чего они хотят?

— Это рабы по большому счёту и чернь. А хотят они нашей крови, — усмехнулся Марий Флакк. — Точнее моей. Но боюсь, пощады не будет никому, если они ворвутся в дом.

При этих словах одна из служанок испуганно взвизгнула.

— Нам нужно спешить, — Марий Флакк направился в таблиний, чтобы взять там кое-какие важные письма и вещи. — Быстрее, все собирайтесь.

Сильвия начала отдавать торопливые распоряжения рабыням. Дом в мгновение ока наполнился суетой. Страх всех подгонял. Четверо вооруженных рабов и Элатий остались в вестибюле перед входом.

Удары в двери становились все более сильными и настойчивыми. Но створки были массивными, дубовыми и окованные железом. К тому же, сооруженная перед ними баррикада из столов, стульев и сундуков, тоже служила неплохой защитой. Вскоре до толпы на улице дошло, что просто колотя кулаками, дубинками и ножами в двери внутрь не вороваться. Послышался чей-то крик:

— Нужен таран! Подгоните сюда вон ту телегу! Тащите брёвна!

На несколько минут удары прекратились, хотя громкий шум голосов из-за дверей по-прежнему доносился. Затем раздался натужный скрип колес и вслед за этим двери сотряс глухой, тяжёлый удар. За ним последовал ещё один и отрывистые команды:

— Отводи назад! Вперёд! Навались! Бей!

Снова удар, ещё более сильный, чем два предыдущих. Послышался треск дерева. Служанки, мечущиеся по дому разом завизжали от страха.

— Поспешите! — крикнул Элатий. — Долго двери не выдержат!

— Я готова! — в атриуме появилась Сильвия, закутанная в длинный дорожный плащ. Капюшон был откинут назад. В руках она держала кожаный мешок, судя по всему весьма увесистый. Через минуту появился и Марий Флакк.

— Все кто хочет спастись следуйте за нами! — крикнул он.

Следующие его слова потонули в ужасающем грохоте и треске. Створки дверей начали падать. По другую сторону входа толпа ревела и рычала в предвкушении скорой расправы.

— Уходите, — сказал Элатий и забрал у одного из рабов меч. Теперь, гладиус был в каждой его руке. — Я задержу их.

Трое рабов переглянулись в нерешительности. Сильвия, услышав слова самнита вбежала в вестибюль и закричала:

— Идём с нами, Элатий!

— Да, идём! — к ней присоединился и Марий Флакк. — Мы все можем спастись, если поспешим.

Створки дверей были разбиты, но уперевшись в баррикаду не упали. С воплями и бранью напавшие на дом вцепились в них и начали оттаскивать в сторону.

— Баррикада! — послышался крик. — Разбейте её! Освободите проход!

— Бегите же! — крикнул Элатий. — Кто-то должен их задержать!

Легат ещё несколько мгновений смотрел в сторону входа, потом его взгляд встретился со взглядом Элатия. Они коротко кивнули друг другу. После чего Марий Флакк ухватил за руку свою бледную супругу и увлек её следом за собою вглубь дома. Перед этим она успела обернуться. В её глазах, наполненных слезами он увидел отчаяние, страх за него и любовь. Да, он прочел это в её взгляде и сердце самнита наполнилось теплотой и взаимной нежностью. За Сильвию он готов был отдать жизнь.

Атриум опустел. Домашняя челядь устремилась вслед за господами. Где-то в перистиле в ограде имелась потайная дверка о которой многие слышали, но знали где она точно находится, лишь несколько человек. Когда-то подземный лаз и дверь в него приказал сделать отец Мария Флакка, но сегодня впервые пришлось прибегнуть к этому способу спасения.

Элатий, тоже мог бы бежать. Но тем, кто спасал сейчас свою жизнь необходимо было время и это время он мог им дать. Он отступил назад и встал на входе в атриум в тот момент, когда под ударом огромного бревна рухнула баррикада. Орущая толпа ворвалась, расшвыривая в стороны табуреты и круша столы. Но почти тут же, первые трое мужчин замерли, увидев Элатия в доспехах и с двумя мечами в руках.

Те, кто шёл следующими, с руганью налетели на первых. В дверях началась давка. Ну, а те из числа напавших, что оставались ещё на улице, а таких было большинство, не видя из-за чего случилась задержка, раздраженно орали.

— Всякий, вошедший в этот дом умрёт! — сказал Элатий, поигрывая клинками. — Лучше убирайтесь.

Напавшие немного попятились назад. Люди начали встревожено перешептываться.

— Элатий… Чемпион… непобедимый самнит… — доносилось из толпы.

Сведение о том, что дом защищает всеми известный гладиатор начало, как и страх передаваться по цепочке. Решимость напавших таяла, как весенний снег. И тогда вперед протиснулся высокий бородатый мужчина с могучими руками и бочкообразной грудью. Судя по добротной кожаной тунике, и крепким новеньким крепидам, что были на нём, а главное по дерзкому и высокомерному взгляду — это был свободнорожденный. На среднем пальце его левой руки сверкал начищенный до зеркального блеска медный перстень.

— Убейте его! — закричал незнакомец.

Вперед ринулись двое особо ретивых. У одного была дубинка у другого большой нож для резки хлеба. Элатий легко отбил их неумелые беспорядочные удары, затем стремительным выпадом пронзил шею противника с дубинкой. Обливаясь кровью и хрипя, он повалился лицом вниз. Человек с ножом попытался ударить самнита в прыжке, но гладиусом в левой руке Элатий отвел оружие противника, а правым рассек ему живот. Напавший застонал и распластался на полу рядом со своим незадачливым товарищем. Окровавленными дрожащими руками он пытался заправить обратно выскальзывающие внутренности.

Столь быстрая и решительная расправа ужаснула толпу. Рабы попятились ещё сильнее. Кто-то взвыл на высокой ноте:

— Это же Элатий Непобедимый! Он перебьёт нас всех!

Человек с перстнем, видя, что ситуация выходит из-под контроля зарычал:

— Стоять, трусы! Вас сотня человек, а он один! Убить его! Кто отступит и побежит отправиться умирать на крест!

Его ругань, а главное угрозы храбрости рабам не прибавили, но возымели, таки нужное действие. Подбадривая себя дикими воплями, напавшие ринулись на гладиатора. Он прикончил ещё одного и одного ранил, но вынужден был под натиском отступить в атриум. Рабы хлынули следом.

Элатий разил мечами направо и налево. Через пару минут у его ног, истекая кровью корчилось ещё двое. Но его начали окружать. Появились противники, вооруженные копьями. Отбиваться от их неумелых, но одновременно направленных с разных сторон выпадов, было всё труднее.

— Вперёд! Смелее! — подбадривал незнакомец с перстнем. Сам при этом старался держаться от Элатия подальше. — Сейчас мы одолеем его! Два золотых тому, кто поразит самнита!

Отсеченная голова ещё одного противника покатилась по полу и упала в имплювий. Элатий начал скользить на залитом кровью полу. Его враги испытывали те же трудности, но в дом врывались всё новые и новые нападающие. Кто-то притащил сеть и воспользовавшись подходящим моментом набросил её на Элатия. Он зарычал и пронзил грудь ближайшему противнику. Но это был его последний успех. Несколько рабов потянули за концы сети, сковывая движения гладиатора. Кто-то ударил по шлему дубиной. Шлем, к счастью уберег голову, но Элатий потерял равновесие. Тут же несколько рук вцепились в него и повалили на пол. Толпа рычала от ярости и жажды крови. На Элатия посыпались пинки и удары. Он защищался, как мог, вертясь так и эдак, да благо доспехи уберегали его тело, иначе нескольких переломов было бы точно не избежать. Человек с перстнем заорал:

— Хорошо! Молодцы! Элатием я сам займусь! Ищите Мария Флакка!

Рабы ринулись в глубину дома. Они врывались в комнаты, заглядывали в кладовки и погреба, срывали занавесы со стен. Вскоре притащили двух не успевших скрыться рабынь. Человек с перстнем схватил одну из них за подбородок и приставил к горлу перепуганной, трясущейся женщины кинжал:

— Где твой хозяин?

— Он бежал… Все бежали… Его жена, управляющий… Все!

— А вы что же? — с насмешкой спросил незнакомец и тут же дернул завернутый подол туники другой рабыни. На пол посыпались серебряные кубки, кольца и несколько монет. — Понятно! Вот какова ваша верность хозяевам! Что ж, вот вам и награда! Они ваши! — крикнул он окружающим мужчинам.

Вопящих, плачущих рабынь повалили на пол, сорвали с них одежды и начали насиловать. Несколько человек крушили картины фрески и статуи топтали цветники в перистиле, рубили деревья, мочились на столы, а в спальнях на постели.

Главарь с перстнем приблизился к беспомощному, опутанному сетью Элатию.

— Ну всё, Непобедимый, теперь тебе конец.

Он занес для удара кинжал, но тут раздался голос. Принадлежал он женщине, привыкшей повелевать.

— Стой! Не сметь!

Толпа почтительно расступилась. Женщина приблизилась. На ней был долгополый плащ и капюшон накинут на голову. Качество ткани и богатая вышивка говорили о том, что человек, носящий такую одежду принадлежит к одному из высших и богатейших сословий общества. Немного постояв, женщина, наконец откинула капюшон. Элатий увидел Сабину. Их глаза встретились. Во взгляде аристократки Элатий увидел неприкрытое торжество.

— Спрячь свой кинжал Фест, — сказала Сабина, даже не взглянув в сторону человека с перстнем. Тот безропотно повиновался. — Где Сильвия и её муж?

— Их мы не нашли, госпожа. Одна из рабынь сказала, что они бежали. Где-то по-видимому есть тайный ход через который они и скрылись. Это случилось за пару минут перед тем, как мы ворвались в дом.

— Отправь людей на все ближайшие перекрёстки и к городским воротам, — приказала Сабина. — Вряд ли подземный туннель так далеко тянется, что выводит за пределы Рима. Мы ещё можем поймать преступников.

— Преступников? — удивился Фест.

— Конечно. Все кто поддерживает консула Цинну, включая его самого объявлены врагами государства и подлежат преследованию. Об этом, уже сегодня будет провозглашено в Сенате.

— А что делать с ним? — Фест кивнул в сторону Элатия. — Разреши прикончить его, госпожа.

— Нет! — она гневно посмотрела на командира рабов. — Отвести его в мой дом. Я после решу, как быть с Элатием.

Радость Сабины была бы полной если бы в её руки попала Сильвия. Но ненавистная сестра успела скрыться. Возможно ненадолго. Возможно скоро их с мужем схватят и тогда она насладиться местью. Ну а пока, она выместила свою злобу на захваченных служанках. Одной из них по её приказу перерезали горло. Другую насиловали до тех пор, пока она не испустила дух.

— Поджечь! — приказала Сабина, оглядывая атриум с такой злобой, словно стены, потолок и пол, словно вещи, занавески и прочие предметы быта, были повинны в том, что принадлежали ненавистной Сабиной сестре.

Рабы, уже приготовили факелы, как вдруг в атриум вошёл высокий центурион с суровым, обветренным лицом. Позади него теснилось несколько легионеров.

— Что здесь происходит?

— Это дом преступника легата Мария Флакка, — сказала Сабина. — Он сторонник такого же злодея Цинны.

— Я знаю, — кивнул центурион. — Где Флакк? У меня приказ арестовать его.

— Он скрылся, вместе с женой. Мы слишком поздно пришли, — ответила Сабина.

— А кто ты?

— Я жена легата Лентулы, — гордо ответила женщина. — Мой муж сторонник консула Октавия и Суллы.

Центурион с минуту смотрел на неё, потом кивнул.

— Да, теперь узнаю тебя, госпожа. Видел тебя пару раз в Цирке рядом с твоим доблестным супругом. Но, что ты делаешь здесь?

— Я здесь ради справедливости. Я посчитала своим долгом схватить преступников.

— Не стоит, такой почтенной матроне заниматься этим, — проворчал центурион. — Позволь мужчинам делать их работу.

— Я не собиралась мешать, — усмехнулась Сабина.

— И этого делать, тоже не надо, — центурион кивнул на факелы в руках рабов. — Поджоги запрещены консулом Октавием. Во избежание пожара, который может охватить весь город.

Сабина кивнула, не скрывая разочарования на лице. Эх, если бы не этот приказ, с каким удовольствием она бы спалила это змеиное гнездо. А главной змее Сильвии пронзила бы сердце кинжалом.

* * *

В одной набедренной повязке Элатий стоял в конклаве госпожи Сабины. Был поздний вечер. На улицах Рима ещё местами происходили стычки, но город почти успокоился.

Сабина неспешно расхаживала вокруг Элатия. С мягкой чарующей улыбкой проводила кончиками пальцев правой руки по его мускулистой спине и широким мощным плечам. Она с замиранием сердца прикасалась к его зарубцевавшимся шрамам. Свидетельства его нелегких порой побед.

Вожделение между ее ног становилось все сильнее. Picsевся мокрая и на ляжках липковатая влага. Она восхищалась им. Его мужественной красотой. Наконец, спросила:

— Я нравлюсь тебе?

— Ты очень красивая женщина, — сдержанно ответил он.

— Так я, нравлюсь тебе? Отвечай.

— Да… госпожа.

— Ну, а Сильвия?

— Прошу прощения, госпожа, я не понимаю.

— Что тут не понять? Сильвия тебе нравится?

— Она, тоже красива. Я не могу этого отрицать.

— Да! — вскричала Сабина. — Красивая! Но у неё черное сердце, полное яда! Она притворщица и лгунья! Она столько времени строила из себя добродетельную матрону. А сам придавалась похоти с тобой.

Он промолчал на ее гневную и эмоциональную тираду.

— Чем же она хороша? Хороша ли она, как любовница?

— Она не столь искушена, как… , как волчицы из лупанар. Но в ней много страсти и отдается она со всей силы своих чувств.

— Вот как?! — глаза Сабины вспыхнули. — Это ложь! Она притворяется! А я никогда не притворяюсь. Я не лицемерю. Я люблю мужчин и не скрываю этого.

Он молчал. Она снова прошлась вокруг него. Запустила руку между его ног. Ощутила член, чуть погладила и ощутила, как тот стал расти.

— Ну, а что ты думаешь обо мне?

— Я не знаю тебя так хорошо, как, — Он запнулся.

— Как Сильвию, ты хотел сказать? Но ты, мог бы узнать меня лучше, — в голосе ее появились нежные мурлыкающе нотки. Пальцы Сабины, были все настойчивее. Взгляд хищной самки жаждущей совокупления. — Оооо, я чувствую, ты совсем не против. Давай-ка посмотрим на твоего красавчика.

Она сдернула с него набедренную повязку. Схватила его член. Тот, уже вздымался в полной готовности. Большой, крепкий орган зрелого мужчины, весь оплетенный выпуклыми венами.

Элатий, конечно же не мог остаться спокойным и холодным. Он, был одурманен красотой и похотливостью этой женщины. Словно, сама Венера воплотилась в ней. Самнит зарычал и припал ртом к полуоткрытым, влажным, зовущим губам римлянки.

Что это был за поцелуй — дикий огонь!

Сабина издала продолжительный стон и обеими руками начала сжимать и тискать член Элатия. Его руки легли на ее ягодицы, прикрытые легкой и тонкой тканью туники. Он ощутил аппетитные, тугие упругости.

— Ты, демоница, проклятая, — зашептал он. — Хочу тебя…

— Да, я нимфа, порочная, — засмеялась она. — Никому из смертных не устоять передо мной.

— Я не должен… Это не правильно.

— Но ты сделаешь это.

Сабина, ужа сама впилась в его губы. То, был горячий поцелуй голодной тигрицы. Элатий ухватил тонкие бретели туники на плечах. Ткань с громким треском порвалась. На свет выпали большие, увесистые груди аристократки. Обычно у римлянок были груди небольшие — это считалось и красивым и эстетичным, но всегда случаются исключения. Груди Сабины не взывали к эстетике, лишь к вожделению и похоти. Элатий, издавая глухое рычание принялся тискать эти белые, тяжелые груди, лизать и кусать крупные темно-розовые соски. Под его языком, они мгновенно отвердели.

— О да, еще! — восклицала Сабина. — Целуй меня! Целуй всю, везде…

Элатий опустился перед женщиной на колени и разорвал тунику дальше — до подола. Сабина отбросила обрывки. Самнит увидел ее гладко выбритый лобок и набрякшую от желания полуоткрытую раковинку, тоже без единого волоска. И он припал к ней ртом.

— Да! Да!

Сабина издала долгий стон наслаждения, ощутив, как его горячий язык проник в мокрую щелку. Затем, он поднялся выше, ведя языком, и отыскал плотный бутончик плоти, где при прикосновении все сладко заныло. Руками Сабина упиралась в могучие плечи гладиатора, ноги раздвинула. Руками Элатий обхватил упругие ягодицы женщины и продолжал страстно вылизывать у Сабины между ног.

— На ложе, — быстро и горячо зашептала она через минуту. — Давай на ложе… , возьми меня…

Элатий подхватил римлянку и отнес вглубь спальни. Сорвал занавеску, закрывавшую путь и уронил женщину на упругое ложе. Забрался сам, и ухватив руками щиколотки Сабины раздвинул ее ноги широко в стороны. Снова припал ртом к ее взмокшей picsе и причмокивая, глухо мыча, принялся за дело с удвоенным рвением.

Сабина, то стонала, то издавала короткие смешки. Сначала, она взъерошивала короткие волосы на склоненной голове Элатия, а затем пальцами обеих рук принялась раздвигать и растягивать складочки своей picsе. Гладиатор же продолжал усердно работать языком, водя им по вспухшему клитору, по губкам, всовывал его в пульсирующую щелку, источавшую липкий сок. Член его напрягся так, что слегка ныли яйца.

Элатию, тоже захотелось ласки. Он внезапно продвинулся вперед и теперь нависал над Сабиной. Его пенис уперся в ее губы. Римлянка охнула и ртом втянула тугую мужскую плоть. Член изрядно распирал ей рот. Сабина замычала и принялась сосать, подобно шлюхе из лупанары. Член проскальзывал ей в горло, тыкался изнутри то в одну щеку, то в другую, слюна обильно текла и раздавались чавкающие звуки. Яйца Элатия — два тугих мешка шлепались о подбородок Сабины. Она, руками стискивала его крепкие ягодицы, шлепала по ним иногда ладонями. Элатий совершал легкие движения низом живота, как при совокуплении и вгонял член в жадный ненасытный рот римской шлюхи. Сравнивая себя с какой-нибудь солдаткой «волчицей», Сабина испытывала необыкновенный прилив похоти и возбуждения. Она мычала, пыхтела, издавала хрипы, когда член проникал слишком глубоко в горло и жадно, в полуобморочном состоянии хватала воздух, когда член выходил обратно. Страстный отсос Сабина чередовала с облизыванием. Ее язык проворно путешествовал по стволу члена, по гладкой головке, ощущал пульсирующую выпуклость вен. Потом, Сабина добралась и до его яиц. Издавая страстное урчание, женщина вжималась в них лицом, лизала, играла языком, то с одним, то с другим. Элатий не мог удержаться от стонов. Сабина оказалась на удивление изобретательна в подобного рода ласках. Она, губами хватала головку члена и втягивала короткими засосами, а потом переходила к яйцам и шлепала по ним языком, страстно покусывала, терлась о них носом и выкрикивала всякие непристойности. И после, снова ловила головку. Элатий ощутил, как подкатывает мощная волна семени. Нет, нет! Надо сдержаться!

— Подожди, госпожа!

Сабина перестала притягивать его к себе. Отпустила. Удивленно-обрадованно смотрела снизу вверх.

— Ты, назвал меня госпожой?

Элатий не стал тратить время на лишние слова. Не время сейчас обсуждать это. Он, просто больше не мог сдерживаться. Все что он сейчас хотел — это овладеть женщиной. Гладиатор навалился сверху и Сабина, в предвкушении широко раздвинула ноги.

— Давай, я жду тебя, — рассмеялась она.

Темно-розовая головка пениса упёрлась в блестящие от липкой мокроты лепестки губок. Начали упруго раздвигать, толстый твердо-упругий член Элатия без особого труда начал занырнул в горячее похотливое лоно. Римская аристократка взвизгнула от восторга. Наконец-то! Элатий её!

Член вошёл до самых яиц. Сабина протяжно стонала, ощущая сладкую наполненность. Элатий начал неспешно двигаться и нырять членом в нежно-розовую мокрую мякоть женского лона. Сабина стиснула руками его ягодицы, поражаясь их крепости. Элатий припал ртом к ее губам и женщина протяжно застонала от наслаждения и избытка чувств. Он совокуплялся

с ней и одновременно жадно целовал, одной рукой упирался в ложе, другой мял ее груди, сжимал пальцами и оттягивал соски.

— Можно быстрее… хочу сильнее… , — выдохнула Сабина в короткой паузе между страстными поцелуями.

Элатий усилил ритм, сам желая этого. Сабина начала коротко взвизгивать, ощущая мощные и глубокие атаки любовника. Ее влагалище сочно чавкало и продолжало источать соки.

Охваченная восторгом, горячими эмоциями, Сабина начала подмахивать низом живота. Своей влажной «раковинкой», она желала просто взять и проглотить член любовника целиком. Так, оно впрочем и было. Член Элатия нырял в мягкое, обволакивающее лоно молодой женщины по самые яйца.

Сколько минут все это продолжалось, они не считали. Эрос распростер над ними крылья и все остальное ушло. Ощущая приближение оргазма, Сабина начала вскрикивать и мотать головой. Золото ее волос красиво струилось и сверкало в колеблющемся свете настенных светильников.

— Я сейчас… , я сейчас… О Венера первородная… как хорошо!

На мгновение спазм стиснул горло Сабины. Она издала беззвучный вопль. Рот разинут, зрачки глаз закатились под веки. Она застыла под Элатием. Мгновение… И вот, крик, дикий, хрипловатый, страстный — прорвался. На свободу вышла буря эмоций и чувств. Сабина теперь извивалась и билась под Элатием всем телом, дергала ногами и бёдрами. Он, хрипел и покрывал ее груди беспорядочными, жадными поцелуями, а член его, просто утонул в чавкающей мокроте женского лона.

— О боги! — вырвалось у Сабины, когда она немного пришла в себя. — Какое безумие, Элатий. Ты всё? Я не ощутила, чтобы ты…

— Ещё не всё, — откликнулся он. — Или ты думаешь, мне достаточно одного раза?

— Я не… , — Сабина на секунду запнулась. — Значит, продолжим?

Элатий, отчасти преувеличивал свои силы. Он, вот-вот вот готов был кончить, едва сдерживался. Нужна передышка — пара минут.

Он подхватил Сабину с ложа и заставил встать ее на четвереньки. Она выпятила свой великолепный зад чуть вверх, яркие влажные блики играли на ее ягодицах. Римлянка раздвинула ноги, готовая принять любовника, но для начала, он припал к ее picsе ртом.

— Аааах! — воскликнула Сабина.

Крепкие шершавые ладони гладиатора легли на ее бедра. Язык ворвался в сладостно зудящую щелку. Элатий старательно вылизал всю «раковинку» Сабины, ее щелку, пульсирующий клиторок, отчего она начала подвывать и закатывать глаза. Ну, а затем, пристроившись сзади, ухватив женщину за ягодицы, гладиатор вонзил свой напряженный до предела, до боли член в мокрое, горячее месиво picsеримлянки. Глубоко и мощно, по самые яйца. Сабина начала издавать протяжные стоны, когда любовник рьяно взялся за дело. Его мускулистое потное тело блестело, словно отлитое из темно-красноватой бронзы, низ живота смачно шлепал по ягодицам Сабины. Он совокуплялся с ней сильно и напористо. Могучий тугой пенис быстро нырял туда-сюда, плотно охваченный розовым мокрым колечком влагалищной дырочки.

— О да! Ещё! — вскрикивала Сабина. — О Венера всеблагая! Еще! Сильнее!

Несколько минут продолжалось это соитие. Наслаждение стало невыносимым и на Сабину накатил очередной оргазм. Это была горячая, сокрушающая волна сладостной агонии. Молодая римлянка орала, дёргала ногами и бёдрами, закатив глаза мотала головой из стороны в сторону. А Элатий продолжал ей засаживать, вонзая член в судорожно сокращающуюся горячую мокрую плоть её лона. Но и он, уже не мог сдерживаться. Все тело его, до последнего мускула напряглось. Сабина ощутила это и поняла, что финал близок.

Она закричала:

— Давай в меня! Наполни меня!

Элатий взвыл и после, хрипло дыша начал кончать. Мощные и горячи струи его спермы стремительно заполняли пульсирующее влагалище Сабины. Сколько их было этих струй, римлянка не смогла посчитать. Много. Элатий, просто истекал семенем. Она прибывала в полуобморочном состоянии, пока любовник изливался в неё. Столь диких и безумных эротических переживаний у Сабины не было с того дня, как Юлия, жена ланисты Кальпурния предоставила ей двух чернокожих рабов с огромными конскими членами.

* * *

— Боги свидетели, это было чудесно!

Сабина и Элатий лежали усталые, опустошенные, насытившиеся на ее ложе. Было, уже за полночь. Пламя в масляных светильниках тихо потрескивало.

— Ты, не только бог на арене, Элатий, но и бог на ложе.

Римлянка продолжала прибывать в эмоциях, после потрясающего совокупления с вожделенным гладиатором. Но вместе с тем, практичности своей натуры она не потеряла. — Скажи, ты будешь служить мне?

— Я служу Флакку, — глухо произнес он.

— Вот упрямец! — воскликнула Сабина. — Флакк вне закона! И Сильвия тоже! Они преступники. Ты больше их не увидишь. Мой муж преследует мерзавцев и не оставит в живых. Ты не приступишь своей клятвы.

— Дело не только в клятве, — покачал головой Элатий. — Я принадлежу, даже не Флакку. Мой хозяин ланиста Кальпурний.

— Кальпурний! — воскликнула Сабина и глаза ее вспыхнули в полутьме. — Что ж этот вопрос я улажу.

* * *

Утром к ланисте Кальпурнию прибыл раб с приглашением от Сабины явиться к ней. Поехали и Кальпурний и его жена Юлия. Они дрожали от страха. Повсюду на улицах патрули. Кое-где ещё не убраны трупы. Зачем вызвала их жена Квинта Лентулы — ярого сторонника консула Октавия?

Вот и дом Сабины. Привратник открыл дверь и Сабина лично встретила гостей в атриуме. Не предложила ни вина, ни присесть. Начала сразу с дела.

— Кальпурний, ты должен официально подарить мне Элатия.

— Подарить? — ланиста пораженно вытаращился на аристократку. — Но я не намерен его дарить. Такой боец очень…

— Ты не понял! — Сабина повысила голос. — Ты должен уступить мне Элатия. Ты прекрасно знаешь, кто мой муж и какими полномочиями он располагает. Он приближен к консулу Октавию.

— Да, я знаю. И что с того? Гладиатор по закону мой.

Сабина прищурилась и посмотрела на упрямого ланисту недобрым взглядом.

— Известно ли тебе, что сейчас повсюду ищут мятежников и сторонников Цинны? И не только, а также просто им сочувствующих? Все они теперь вне закона.

— Да, я понимаю, — забормотал Кальпурний, — но, госпожа…

— Ты, тоже под подозрением Кальпурний, — хищно усмехнулась Сабина.

— Я?! — искренне поразился ланиста. — Под подозрением?!

— Мне стало известно, что ты сторонник Цинны.

— Я?! Да как же…

— Разве не твои рабы сражались против солдат гарнизона? — Сабина опять усмехнулась.

— Ну я… — замялся Кальпурний. — Не давал такого приказа.

— Твой Элатий, тоже выступил против Октавия и моего мужа.

— А где же Элатий сейчас? — спросила Юлия, вмешиваясь в разговор.

— Это неважно! — резко бросила Сабина.

— Но самнит, вообще-то мой раб, — не сдавался Кальпурний. — Я должен знать.

— Последний раз говорю тебе — откажись, — зло произнесла Сабина, уже начав терять терпение. — Откажешься и я тогда закрою глаза на то, что ты мятежник.

— Да я не мятежник! — возмутился Кальпурний. — То, что мои рабы дрались на улицах не моя вина. Я не отдавал им приказа. Была неразбериха, никто ничего не понимал.

— Это, лишь твои слова, — фыркнула Сабина. — Все указывает на то, что ты участвовал в заговоре. Ну, хотя бы то, что ты направил на помощь легату Флакку вооруженный отряд.

— Да у многих аристократов есть такие отряды, — заныл Кальпурний.

— И многие из них оказались предателями Республики! Грязными мятежниками! — отрезала Сабина.

— Мы не затевали ничего такого! — вскричала Юлия. — Мы готовы оправдаться перед судом!

— Замолчи! — вскричал Кальпурний, побледнев. На жену он смотрел при этом страшными глазами. Дура! Какой сейчас суд?

Ланиста повернулся к Сабине. Встретил её холодный и насмешливый взгляд.

— Чего, ты хочешь, госпожа, кроме Элатия?

— Ничего. Только самнита в полную собственность.

— Это беззаконие! — воскликнула Юлия.

Муж сжал её руку.

— Помолчи же!

Он снова посмотрел на Сабину.

— Что взамен на Элатия?

— Ты не будешь обвинен в пособничестве Цинне. Будешь считаться сторонником Суллы и Октавия.

— Согласен.

Юлия сдавленно вскрикнула и сжала маленькие кулачки.

— Я вижу, твоя супруга недовольна, — вновь на губах Сабины появилась хищная ухмылка.

В голосе слышалась угроза.

— Довольна, госпожа. Она всем довольна, — затараторил Кальпурний. — Это просто волнение. Вчерашний день был полон тревог и страхов.

— Я пришлю к тебе поверенного в делах, — сказала Сабина. — Он все устроит с дарением.

— Хорошо, госпожа, я все понял. Мы можем идти?

— Еще, кое что, — Сабина щелкнула пальцами и пристально издевательски посмотрела на Юлию. — Твоих черных рабов… , ну тех, ты помнишь, тоже пришли ко мне.

— Как? — поразилась Юлия.

— А вот так. Их я хочу тоже. Или будешь возражать?

— Мы пришлем, — закивал Кальпурний. — Непременно пришлем.

Семейная чета покинула дом Квинта Лентулы испуганная, озлобленная, в смятении чувств.

— А я, ещё предоставила ей для утех лучших рабов! — возмущалась Юлия. — Змея проклятая!

— Тише, — говорил супруг, опасливо озираясь. — Радуйся, что мы так дешево отделались

— Дешево? — Юлия возмутилась. — Ты отдаешь ей не кого-нибудь, а Элатия!

— Даже жизнь Элатия не стоит наших с тобой жизней, — резонно заметил Кальпурний. Сейчас власть в руках этих людей и нам следует быть осторожными.

Юлия все понимала, но продолжала беситься. Вернувшись домой, она наорала на всех служанок, одну даже ударила по щеке и велела убираться. Затем заперлась у себя и рыдала пару часов не переставая.