Для меня первая древнейшая профессия является параллельной моей второй специальности – инженера – металлурга. Она – то и заполняет мою интеллектуальную, духовную жизнь, как и любовь к литературе, искусству во всех его видах. Работе с клиентами я отдаю не все свое время, а лишь его часть.

В общей сложности не более двух недель в месяц и только вторую половину дня до одиннадцати – двенадцати вечера. Не позже. Есть, конечно, и такие клиенты, преимущественно постоянные, которым приходится уделять ночь, потому что в другое время суток у них хуже получается. Бывает и такое индивидуальное свойство, и с ним надо считаться.

Мой порыв был Фредди, как я поняла, так приятен, что он был готов тут же начать все по новой. Член каждого клиента отличается своеобразием не только по габаритам, но по очертаниям, и прежде всего головки.

Самых разных и немало

На своем веку уже

Членов я перевидала,

В презерве и неглиже.

Поначалу, когда доводилось увидеть член, имеющий в спокойном состоянии сантиметров 7, считала его коротким и совсем неинтересным, а потом оказывалось, что он способен увеличиваться еще на целых 9 сантиметров. Это было для меня настоящим открытием, и с тех пор к «коротким» стала относиться без предубеждения. Одновременно заметила и другое: член, имеющий в спокойном состоянии сантиметров 10 – 11, удлиняется всего лишь на 5 сантиметров, а вовсе не вдвое как можно было бы предполагать по примеру короткого. Таким образом, и длинный и короткий имеют у типичного мужчины почти одинаковую длину, когда встают. Словом, прежде чем судить, надо попробовать.

Встретился мне однажды клиент из числа журналистов, писавший сперва на атеистические темы, а потом ловко переключившийся на экскурсии по архитектурным памятникам, имеющим отношение к церкви, член у которого сильно загибался вправо, когда вставал. Увидев его, вспомнила анекдот.

Приходит такой к врачу и просит:

– Исправьте, доктор, а то надо мной женщины смеются. Тот посмотрел и спрашивает:

– Онанизмом занимаетесь? Мужчина помялся, а потом говорит:

– Бывает, доктор, дрочу.

– Ну, тогда руку перемените, он сам и выправится постепенно.

Лично я вообще пришла к выводу на основании многолетних наблюдений, что абсолютно прямых и правильной формы фаллосов не существует. В состоянии возбуждения он часто бывает слегка искривлен в ту или иную сторону, загибается вверх или вниз. На качестве сношения это не сказывается так сильно как величина головки. Знала я клиента, у которого она была в диаметре меньше самого члена и от этого он напоминал заостренную пику. Самого владельца это обстоятельство сильно смущало.

Я же тем не менее кончала ничуть не хуже, чем от члена с огромной головкой, которая ходит во влагалище словно поршень. Впрочем, все очень индивидуально. Вот, например, мою приятельницу, Олю Смелову, когда она столкнулась с таким мужчиной, его «острый» член очень смутил и с эстетической точки зрения даже покоробил, потому что она во рту его почти не ощущала. «У меня, – сказала, – такое ощущение, что сосу острозаточенньй карандаш».

У Фредди головка напоминала спелый налитой абрикос. Такую приятно было взять в рот и если не съесть, то хотя бы жевать. Но что меня в члене американца, откровенно говоря, удивило, так это то, что он был вроде бы подвергнут обрезанию. Смотрела и глазам своим не верила. Сперва подумала, что кожица, оттого, что член сильно стоит, просто «убежала» назад, и попробовала натянуть ее пальцами обратно на головку, но увы! Крайней плоти явно недоставало, да и венчик отсутствовал.

До сих пор считала, что этой процедуре подвергаются по религиозным мотивам преимущественно мусульмане, например, узбеки, татары или евреи согласно их вере – иудаизму. В чем неоднократно убеждалась, общаясь с отечественными клиентами. А тут вдруг, что называется чистокровный американец, никакого отношения к тем национальностям не имеющий. Естественно, поинтересовалась, как это понимать? Фредди ничуть не смутился и принялся охотно разъяснять и даже как бы с гордостью за свою страну с высокой цивилизацией и культурой.

– У нас обрезание мальчикам делают в первый день рождения. Согласно статистике, примерно троим из пяти, если, конечно, родители не возражают. У нас считается, что такая операция, если ее вообще можно назвать операцией, снижает риск инфекции и заболеваний в последующей жизни.

– Я тоже слышала об этом, – сказала я. – Наши медики ссылаются на очевидный факт, который подтверждается тоже статистически, что онкологические заболевания половой сферы бывают чаще у тех женщин, которые живут с необрезанными мужчинами. Установлено, что под крайней плотью, покрывающей головку, скапливается инфекция и образуется канцерогенное вещество. Правда, все. конечно, зависит от чистоплотности мужчин, их сексуальной культуры. Но это уже другой вопрос. Но факт остается фактом.

– В то же время у нас в Америке есть и противники обрезания, – заметил Фредди. – Говорят, что оно излишне болезненно и, дескать, травмирует ребенка, хотя звучит это смехотворно. Так ведь и обрезание пуповины рождающегося ребенка тоже можно считать травмой. Но о травме можно говорить только в том случае, если подключено сознание. А какое сознание у новорожденного?

– У нас такие теоретики появились тоже, – сказала я. – Но эти руководствуются вовсе не заботой о детях, а реализуют свои антисемитские настроения, утверждая, что обрезание символ сионизма. Ради этого готовы пренебречь даже здоровьем женщин.

– К обрезанию народы стали прибегать еще в глубокой древности, – сказал Фредди. – Делали это из практических соображений, чтобы предотвратить у мужчин частое воспаление и нагноение члена. Возникало это из – за жаркого климата, обилия песка и пыли, которые забивались всюду, а воды для обмывания недоставало. Кроме того, хотели избавиться от опасности защемления головки крайней плотью при первом сношении…

– В медицине это, кажется, называется фимозом, – сказала я. – Этим, как писала однажды «Московская правда» в «Новом взгляде», страдал Людовик XVI. У него было врожденное сужение отверстия крайней плоти, и это мешало полному обнажению головки члена. Избавил его от этого доктор, сделав надрез ланцетом. После этого августейший пустился во все тяжкие, и всякая боязнь женщин у него улетучилась.

– Вполне возможно, что так оно и было в истории королевской династии Франции. Все очень правдоподобно, – ответил Фредди и продолжал: – В дальнейшем обрезание, в частности у евреев, приобрело ритуальный характер. Стало служить свидетельством принадлежности к определенной религиозной касте после того, как возникло христианство с его знаменитым принципом: «ударят в правую щеку – подставь левую».

– Одно время наши медики пытались обратить внимание на прямую связь онкологических заболеваний у женщин с наличием у их половых партнеров крайней плоти, – сказала я. – Хотели таким образом призвать мужчин хотя бы к соблюдению гигиены в интимных отношениях.

– Обряд обрезания вовсе не является ритуалом исключительно иудаизма. К нему, как ты, конечно, знаешь, прибегают и приверженцы мусульманства: узбеки, татары и другие народы. У них это тоже служит «знаком» принадлежности к религии. Еще в глубокой древности религии, господствовавшие в странах с жарким и засушливым климатом, стали своеобразными охранителями здоровья своих приверженцев. Они испо¬льзовали в своих интересах наблюдения и бытовой опыт народов.

– Наши теоретики, отрицая теперь обрезание, – продолжал американец, – особенно упирают на то. что оно будто бы отрицательно сказывается на сексе.

– Это каким же образом? – искренне удивилась я такой точке зрения, потому что до сих пор была убеждена в обратном.

– Медики – сексологи считают, что поверхность головки, лишенная защиты крайней плотью, лишается вскоре нежной слизистой, которая ее покрывает. Она, грубея, становится постепенно кожистой, как весь наружный покров. От этого мужчина, дескать, теряет способность остро воспринимать и передавать эрогенные ощущения. Обрезанному мужчине, по их мнению, недоступна «приятная динамика секса», «исключительная интенсивность чувств», возникающих от соприкосновения головки с крайней плотью и их взаимном стимулировании при возвратно – поступательных движениях.

По тому, как Фредди давал мне разъяснения по заинтересовавшему меня вопросу, чувствовалось, что он основательно поднаторел в нем и, видимо, хорошо знаком со специальной литературой. Что касается меня, то я до сих пор убеждена в полезности и целесообразности обрезания. Со своей, конечно, чисто женской позиции. Таких клиентов считаю более «стойкими». Они не так быстро кончают и головкой трут не самих себя, а мои стенки.

– Если даже и так, – заметила я, – то логичнее предположить, что огрубевшая поверхность головки должна все – таки устраивать женщину больше, чем исконно слизистая и очень чувствительная.

Я говорила то, что думала, и тем самым излучала уверенность в себе. Показывала, что ни минуты не сомневаюсь в выводах из своих наблюдений и правоте своих мыслей.

– Совершенно с тобой согласен, – улыбнулся Фредди, видя, что я разделяю его точку зрения.

– По моим наблюдениям, – сказала я, – у необрезанных оргазм наступает значительно быстрее, и часто остаешься неудовлетворенной. Только разбередят и кончают, совершенно не заботясь о моем оргазме. Они не способны долго наслаждаться. От этого сами нередко переживают в эмоциональном отношении, ну и от обиды, конечно, что много заплатили, а все завершилось так быстро. Я их понимаю. Хотят, чтобы купленное удовольствие длилось максимально долго. Между тем из – за того, что нервные окончания находятся на головке над тонкой слизистой и она более чувствительна, кончают в считанные секунды. Сужу об этом по собственному нежному клитору, как он бурно реагирует на малейшее прикосновение.

– Потому – то у некоторых африканских народов у девочек его вырезали, – заметил Фредди. – Став женщинами, они не так сильно чувствовали член и быстро не удовлетворялись. Долго хотели мужчину. Обеими операциями как бы вносилось равновесие.

– Кстати, многие женщины у нас оценили прелесть обрезания. Об этом со страниц вездесущего «Московского комсомольца» радостно и компетентно возвестила некая Ольга Старченко. Она написала, что «неудовлетворенные жены стали сами звонить и записывать муженьков на такую операцию в специальный центр, где эту семиминутную операцию делают лазером, и все чувствуют себя великолепно. И что интересно – преимущественно славяне… «.

У меня были клиенты, которые специально надевали презерватив и даже два, чтобы ослабить свои ощущения, продлить, акт и затормозить у себя наступление оргазма. А вот обрезанные, наоборот, предпочитают ими не пользоваться, чтобы лучше ощущать женщину. Интересно, а ты как считаешь сам – то. проиграл или выиграл от обрезания?

– Убежден, что выиграл, потому что могу быть с женщиной значительно дольше. А это приятно и ей, конечно, тоже. Любая женщина предпочитает, чтобы движение в ней туда – сюда вообще длилось бесконечно. Те же, кто выступают про¬тив обрезания, меньше всего думают о сексуальных интересах женщин и преследуют исключительно эгоистические мужские. Среди противников обрезания я женщин что – то не встречал…

И в самом деле, логичнее сделать вывод, что из – за нежной и очень чувствительной слизистой на головке женщина в коитусе проигрывает больше, чем якобы эмоционально выигрывает мужчина. По – моему, он, оставаясь со своей крайней плотью, как раз теряет, как девушка, которая дорожит девственностью и та лишает ее наслаждения. Ведь секс – самое прекрасное из всех наслаждений человеческой плоти. Более того, это еще и прекрасный полигон для испытания человеческой души.

В сношении невозможно лукавить и хитрить. В постели обна¬жается не только тело, но и характер, проявляется и щедрость, и великодушие, и интеллект, и культура. Сразу, в частности, видно – способен ли партнер озарить сношение сексуальным вос¬торгом или оно для него не что иное, как примитивное перепихивание.

Фредди оказался весьма интересным собеседником. У него было что почерпнуть помимо спермы и гонорара. По его мнению прелюдия в сексе должна заключаться в услаждении всех органов чувств, а не только тех, которые непосредственно связаны с сексом. Что прелюдия должна непременно быть – это я знала и без него. Но то, как он это преподнес, заслужива¬ло внимания.

– Такую роль играет, например, для вкуса – хорошая еда. Для зрения – мягкий свет, для слуха – тихая мелодичная музыка, для осязания – массаж с благоухающим кремом. А в се¬ксе массаж вообще – главное, но не гениталий и тех мест, где проходит граница между кожей и слизистой, которая чрезвычайно чувствительна, а и всей поверхности тела.

Я, разумеется, доставила представителю гордого и довольного собой народа такое удовольствие. Подольстила ему, в частности, и комплиментом. Сопроводила им просьбу снять с себя все и, когда он выполнил ее, прошлась по нему, где подушечками пальцев, где языком и губами.

Я не целовала Фредди традиционно и привычно в губы. Они

для меня в тот момент как бы вообще не существовали, хотя, судя по голливудским фильмам, американцы придают проникающим поцелуям с переплетением языков огромное значение. Своими губами я ласкала все другие места его тела. Предварительно провела по ним языком и увлажнила, чтобы плотнее прилегали к коже. Начала с лица, шеи, ушей. Прошлась по груди и соскам.

После этого снова пробежала по лицу быстрыми, едва уловимыми касаниями губ, но уже сухими. На этот раз – по лбу, щекам, закрытым векам и опустилась к шее. Фредди в пряной опьяненности выгибался от наслаждения и, проницательно уловив суть моей системы, уже сам подставлял то одно, то другое место, жаждущее моего пронизывающего прикосновения. Он был похож на кота. Разве что не мурлыкал от удовольствия и наслаждения. Такая его реакция была, признаться, лестна мне, как профессионалу.

Должна заметить, что занявшись проституцией, я сочла нужным пройти обучение на курсах массажа. Приобретенная новая специальность помогает теперь вработе по обслуживанию клиентов. Придает мне в их очарованных глазах, благодаря такой универсальности, привле¬кательную индивидуальность.

Сам Фредди на моей промежности тоже не сосредотачивался, а оглаживал всю, давая понять, что желал того же и с моей стороны. Был откровенно признателен, что я правильно поняла его.

– Когда мужчина приятен мне во всех отношениях, – сказала я, – хочется ощущать его всего, и не переношу, если на нем в постели еще какая – нибудь одежда кроме презерватива. Он может быть в качестве исключения. У нас его называют спецовкой.

– Очень оригинально, – расплылся в улыбке Фредди, оценив метафору по достоинству.

– Это из лексикона тружеников знаменитых пятилеток и стахановского движения, – уточнила я.

И мы оба весело рассмеялись. Смех едва ли не лучший способ понимания друг друга в интимных отношениях в том числе, если он, разумеется, не пошлый, а лукаво ободряющий. Тем более, если есть языковой барьер. У нас, слава богу, такого не было.

Моя шутка послужила такой же хорошей прелюдией, как и изящное накатывание на его вздыбленный член тончайшего презерватива с фирменным знаком: «Made in USA». Эту экипировку Фредди, судя по всему, носит при себе постоянно, как авторучку.

Моя нелюбовь к презервативам, о которой я где – то обмолвилась, вовсе не означает, что из моей практики они исключаются. Некоторые клиенты решительно настаивают на них, чтобы застраховаться и притупить свою обостренную чувствитель¬ность, тем самым продлить удовольствие контакта. В этом случае я всегда иду навстречу. Сама помогаю вскрыть пакетик, а затем и накатить презерватив на член. Большинство мужчин просто обожает эту процедуру, сочетающуюся с поглаживанием члена.

Многих это еще больше возбуждает. Таким образом, своей помощью я освобождаю иных клиентов от неловкости и стеснительности, которую они нередко испытывают, пытаясь самостоятельно «обуться» в презерватив. Мое содействие становится как бы частью любовной утехи.

Бывает, правда, и так, что надевание презерватива, особенно самостоятельное, приводит к потере эрекции, и мужчина теряется. В этом случае тем более спешу ему посодействовать, как руками, так и словесно. Советую расслабиться и не впадать в отчаяние. А главное, стараюсь все обратить в шутку. Юмор и смех как нельзя лучше помогают в такой ситуации. Всего этого бывает достаточно, чтобы через несколько минут можно было завершить начатое и приступить непосредственно к сексу. Но с Фредди все было о кей. У него вырос и хорошо стоял, как говорится, на радость маме.

Мне нравится ощущать в себе мужчину без изоляционных прокладок, если они, конечно, не предназначены специально для дополнительного раздражения стенок своей неровной поверхностью. Что же касается страховки от беременности, то я, во – первых, поставила себе спираль, последовав рекомендации одной из обитательниц Парнаса:

Спиралью импортной надежной

Однажды матку оснастив,

Удостоверилась, что можно

Не надевать презерватив.

В постели я не неумеха

И со спиралью вся горю,

Я это все не ради смеха,

А ради дела говорю.

Во – вторых, для большей надежности прибегаю к спринцеванию, если есть такая возможность, и стараюсь обставлять визит так, чтобы она была. Сперва глубоко вставляю длинный наконечник, надетый на грушу, а затем уже нажимаю на нее, чтобы вода лилась изнутри наружу.

– Ты подарила мне сказочные ласки, – шептал Фредди, тая от моих вкрадчивых прикосновений.

– Это – присказка, не сказка. Сказка будет впереди, – многозначительно ответила я строкой из пушкинской сказки для детей, бросив ободряющий взгляд. Оказалось, что начитанный техасец знал ее, и мы вместе посмеялись.

Свои слова я не замедлила подтвердить действиями, чтобы не быть голословной, и Фредди мог удостовериться, как мне с ним хорошо. Из его инвентаря сексуальных отношений особенно большое впечатление на меня произвело приспособление, которое он применил и о котором я прежде не имела понятия.

– Что это? – спросила я, увидев, как он надевает на пальцы эластичные колпачки с усиками.

– У нас это называется паучьими лапками, а для чего они – ты сейчас увидишь.