Ночь провел на диване в гостиной. Один.

Утром ни с кем не разговаривал, и меня никто не дёргал, чему я был несказанно рад. Старался уйти от людей, побыть один. Роман Витальевич всё обсуждал что-то с кем-то по мобильнику и тоже ни с кем не говорил. Только один раз, проходя мимо меня, хлопнул по моей большой резиновой заднице, скрытой под коротенькой коричневой юбчонкой, которую вместе с чёрными ажурными колготками и чёрной женской рубашкой выдали мне утром девки взамен старых шмоток. Выброс адреналина едва не разорвал сердце. Но я пересилил себя, удержался от матерного проклятия.

После обеда ко мне подошла Дашка и её гоп-компания поперлись на озеро. Мне даже не предложили пойти с ними. Звеня бутылками с пивом, они со смехом погрузились в микроавтобус, на котором парни приехали сюда, и укатили. Специально, наверное, оставили меня с Романом. Нет уж, не бывать этому! Лучше по лесу погулять — букашек пофоткать.

— Ты куда? — Спросил он меня, когда я пытался втиснуть ноги в легкие полуспортивные женские тапочки сорокового размера.

— Прогуляться хочу.

— Там жарко сейчас. — Мужик присел рядом на край дивана. — Хотел извиниться перед тобой за вчерашнюю грубость, Мария.

— Блин, я пацан! Понимаете?! Не надо:

— Ты очень красивый мальчик. — Спокойно и бесцеремонно перебил он меня. — И поскольку сейчас на тебе женские тряпки, звать я тебя буду женским именем.

Он попытался приобнять меня, но я вскочил с дивана, не дав ему сделать этого.

— Да перестаньте же! У вас ведь жена и дети!

— Моя супруга не против моей слабости к хорошеньким парнишкам. А детей ты не трогай. Поняла?

Я стоял, не зная как быть — тапки остались рядом с диваном, поэтому уйти на улицу я не мог. К дивану, на котором сидел мужчина, я побаивался.

— Чего ты бегаешь от меня, а? — Лениво спросил мужик, лениво потянувшись. — Обиделась? Да ладно тебе:

Встал с дивана и подошёл ко мне. Я отпрыгнул в сторону, едва не сбросив телевизор с тумбы.

— Знаешь, ты сейчас не в том положении, чтобы выкобениваться. Понимаешь? Ты хочешь, что бы я сказал всем, что поимел тебя в зад? Или тебе наплевать, если вчерашнее фото увидит:

— Отстаньте вы от меня!

— Подойди ко мне. — Властно приказал Роман. Я не двинулся с места, и тогда он сам взял меня за руку и потянул к дивану.

— Каждая баба, — поучал мужик, расстёгивая штаны, — должна уметь это делать. У тебя хорошие задатки, но мало опыта. Ну:

Его тёмный член уже стоял, смотрел на меня своим маленьким узким глазком. Безнадёжно, никуда мне от этого не деться.

— Давай, девочка.

Через день все мужчины уехали. А ещё через день уехали я и девки, так что мне не пришлось изображать бабу всю неделю. Я отказался от авто, отдав предпочтение электричке — хотелось как можно скорее расстаться с этими потаскухами.

Следующую неделю я почти ни с кем не разговаривал; после работы пешком возврашался домой, а дома ужинал и сразу ложился спать. Старался забыть дачное приключение, но мысль об оставшихся у Дашки фотках терзала меня. Позвонить ей? Попросить отдать злосчастные снимки?

Дашка сама мне позвонила, отвезла к Роману домой. Не думал, что в городе есть такие квартиры — огромные потолки, лестница на второй этаж, оранжерея. Он нас встретил в домашнем махровом халате, провел на кухню и налил выпить.

— Ну, Дашутка, ты займи себя пока чем-нибудь. — Сказал хозяин, отставляя пустой стакан. — А у нас с Марией есть разговор.

Комната, в которую он меня втолкнул, оказалась шикарно обставленным кабинетом — натуральная кожа и дерево, средневековые рыцарские доспехи в углу.

— Ну, чего ждешь? — Повернул меня к себе спиной и прижал к письменному столу, заставив лечь на него грудью.

— Лучше в рот! — Запаниковал я, едва мои штаны упали вниз. — Я лучше:

— У, какие трусики. — Мужчина попросту игнорировал мои слова и слабые попытки выскользнуть из его захвата.- Для кого ты так нарядилась? Тебе действительно нравится это.

— Даша заставила.

— И попка гладкая. Скажешь, она тоже выбрила? — Звонко ударил ладонью по ягодице. — Прогни спину, подставь мне дырку. Ты чистая?

Про клизму спрашивает.

— Чистая. — Тихо и приглушенно ответил я.

Быстро и уверенно Роман нанес увлажняющий крем и разработал мой анус пальцами. Я вдруг представил, как к чёрному отверстию моего разработанного ануса приближается член почти незнакомого мне мужика. Все ближе и ближе: Почему ничего не происходит? Я оглянулся и увидел нацеленный на меня объектив фотоаппарата.

— Да, поверни голову, чтобы лицо было видно.

Меня теперь не держали, но я не менял позы — знал, что бесполезно. Он долго щелкал цифровиком — слева, справа, подносил объектив к самой дырке, просил шире расставить ноги, оттопырить зад, посмотреть через плечо жалостливыми глазами.

— Умница, хорошо поработала. Заслужила хороший трах. — Взявшись за мои бедра, он сразу полностью засадил член в меня. От резкой боли я закричал, а из глаз покатились слёзы. Мужчина тяжело дышал за моей спиной, почти рычал.

— Тебе нравится, шлюшка? Отвечай!

— Да.

— Громче, сосалка! Кричи! Кричи, что хочешь меня! Ну же, давай! — Понуждая меня к этому, мужик стал драть меня особенно жестко. — Проси, чтобы кончил в тебя. Кричи, чтоб твоя подружка слышала!

Каждое движение его члена в моей заднице причиняло мне ужасные страдания, моральные и физические. И чтобы как-то облегчить муки, я подчинился — заверещал бабьим голосом:

— Еби меня в зад! Я твоя сучка!

Упругая палка протыкала меня снова и снова, доставая, казалось, до самого сердца.

— Кончи в меня, залей меня спермой!

Перед моими глазами синхронно с толчками сзади прыгал лежавший на столе мобильник.

— О да, о да, о да! — Мужик стонал, его яйца колотились о мою промежность. Ведь мошонка должна подтягивать их вверх во время секса, совершенно неожиданно подумалось мне, странно как-то. — Двигай жопой, блядь! Сильнее!

Темп увеличился до скорости отбойного молотка, и через секунду Роман кончил, наполнив моё нутро теплой кончой. Заставил облизать член и застегнул молнию на своих брюках.

— Каждая баба становиться бабой только когда её трахнет настоящий мужик. — Этот урод любит такие мерзкие фразочки. Достал из кармана пару зеленых бумажек. — А вот твои деньги за сейчас и за дачу.

Роман упал в глубокое кресло, вытянул ноги и закурил, с ленцой наблюдая за тем, как я натягиваю ажурные трусы.

— Тебе ведь понравилось, да? — Не дождавшись ответа, продолжил. — У меня к тебе предложение. Очень хорошее предложение.

— И ты согласился? — Дашка изумленно таращилась на торчащие у меня под рубашкой титьки. Протянула руку к ним, но я отступил назад. — Ладно, поиграли мы тогда в игры, но это: А как же дети, семья, будущее?

— Заходи. — Я посторонился, пропуская девушку в квартиру. Сначала не хотел пускать её — сто лет не видел и ещё столько же не видел бы, но объяснений не избежать, а растущие груди, которые я забыл спрятать, открывая входную дверь, уже не скрыть. Да и устал от одиночества, кому-то надо открыться.

За окном темнело, шумел дождь и выл холодный осенний ветер.

— Как твой? — Спросил я, набирая в чайник воду. — Ругаетесь?

— Нормально. Где у тебя заварка?

Я не стал включать на кухне верхний свет, принес из спальни небольшой светильник.

— Не спрашивай зачем. Теперь ничего не изменить, да я и не хочу этого. — Я первый заговорил о своих метаморфозах.

— Но как ты ходишь на работу? — Похоже, моя бывшая подружка всерьёз беспокоилась за меня.

— У меня есть деньги. Я уволился.

— У тебя есть деньги? Откуда?!

— Ну, Роман Витальевич заезжает ко мне иногда: Кроме того, я ведь продал свой член. — Не думал, что сказать об этом будет так легко. — Пришьют вместе с яйцами кому-нибудь богатому.

— Так у тебя там сейчас: — Дарья опять не договорила, умолкла на полуслове.

— Нет, все на месте. Пока не забрали. — Я грустно улыбнулся. Хотя улыбка, наверное, получилась жалкой. — Когда гормоны начну принимать, тогда и:

— Как же у тебя груди выросли?

— Наноформинг называется. Слышала когда-нибудь? К Новому году всё будет готово.

Дашка когда-то читала про нано-технологии в медицине, даже грудь хотела себе увеличить, но потом передумала.

— Это больно? — Участливо спросила девушка, чуть прикусив нижнюю губу.

— Да нет, чешется только. Зудит постоянно.

— Покажи, а? — Её глаза загорелись. — Ну, покажи!

Я отложил сигарету на край пепельницы и задрал рубашку к самой шее, обнажив своих близняшек с большими выпуклыми сосками.

— Ой, какие сисечки! Красивенькие! — Девушка умилилась. — И они ещё растут?

Я кивнул.

— Везет же тебе. — Сама Дашка всегда мечтала об огромных буферах, о чем не раз мне говорила, когда мы ещё гуляли вместе. — Ой, прости: Не хотела тебя обижать.

— Успокойся. Я ведь теперь сам этого хочу. — Только допив последний глоток чая, я понял, что забыл положить сахар.

Неожиданно для себя вдруг понял, что рад Дашкиному визиту. Даже когда просто молчали, чувствовал её участие и поддержку. Да, она вышла замуж за другого, но даже ревности я теперь не испытывал, что тоже стало для меня открытием. Глупо ревновать девчонку к парню, если тебе самому скоро придется носить бюстгальтер.

— А дети?

— А что дети? Я сдаю сперму, а потом суррогатная мать, искусственное оплодотворение. Да и: у меня ведь тоже будет:

— Ты сможешь забеременеть? — У девушки округлились глаза и едва не выпала из рук сигарета. — Значит, и месячные у тебя будут?

А вот о менструациях я подумал только сейчас, когда об этом сказала Даша. Сделалось противно от мысли о прокладках и кровавых выделениях.

— Тебе не страшно меняться? — Спросила она, ещё немного помолчав.

— Первый месяц было страшно, а потом как-то привык: Теперь даже интересно немного.

— Но ты не сможешь больше спать с девушками! И вообще, ты ведь никогда не был:

— Это было раньше, всё меняется. И не надо об этом больше. — Я почувствовал себя уставшим. — Останешься на ночь или домой поедешь?

— Думаю, мне пора. — Дашка встала и взяла свою сумочку. — Я найду дверь, не провожай. И ещё: мне жаль, что я тогда так с тобой поступила: Прости, если можешь.

Я сильно потерял в весе и стал ниже. Груди росли до тех пор, пока не превратились в огромные тяжелые полусферы, чем-то мне напоминавшие головки артиллерийских снарядов. Хорошо, что уже зима — титьки удачно прятались под толстой теплой курткой, хотя обычная мешковатая одежда уже не могла их скрыть. И мой зад, когда-то тощий и неприглядный, теперь мог гордо называться идеальной женской задницей; две выпуклые, набравшие вес и объем ягодицы, теперь жили независимо друг от друга, что особенно было заметно при ходьбе.

Если слегка нагнуться и прогнуть спину, на мою жопу можно было поставить стакан с водой и быть уверенным, что он не упадёт от малейшей дрожи в коленях — я как-то проделал такой эксперимент, увиденный на одной из порнофоток моей коллекции. Когда я смотрел на обнаженного себя в зеркало, мне иногда делалось страшно — тонкий девичий стан с оттопыренной задницей и массивными грудями плохо сочетались с пенисом и мошонкой, которые до сих пор оставались у меня между ног. Всё, говорила мне правая сисечка, теперь ты всю жизнь будешь носить бюстгальтер. Ведь мы тяжёлые, и будем прыгать при ходьбе и беге, вторила своей подруге другая сиська, нас надо поддерживать.

А трусы, точнее, трусики, пела свою песню попа, ты будешь покупать вместе с другими сучками в отделе женского белья. Но самое прекрасное заключается в том, мурлыкали пухлые женские губки, что ты сможешь сосать не только у Романа Витальевича; десятки, сотни, тысячи новых членов — твой рот захотят все! Нет, не слушай их. — Шепот своего члена я почти не слышал. — Все ещё можно остановить. Не отдавай меня, и ты по-прежнему будешь мужиком, будешь выше этих мерзких сучек. Будем кончать на их лица и пизды спермой. — Уговаривала меня мошонка. — Не продавай, не отказывайся от нас! Ведь потом пути назад не будет — ты станешь дыркой, будешь мечтать о чужих пенисах — это унизительно!