pf6. Незваный гость.

Ужин Василиса приказала принести в спальню и сама хлопотала и подавала мне блюда в кровать. Пока я ел, она, порывшись в шкафу, нашла мне одежду — халат. Женский.
Сама унесла посуду и, вернувшись, сказала — Банька натоплена, пойдём, помоешься.
— А ты?
— Да куда ж я денусь? — усмехнулась она.
Оставив одёжку в предбаннике, мы зашли в баньку. Василиса закрыла дверь и взглянула на меня — Ложись ка на полок.

Я послушно залез и лёг и от тепла банного, от жара разморило меня. Наташка сама набирала воду в шайку, ставила рядом и мыла и тёрла меня мочалкой, я только переворачивался со спины на живот да с боку на бок. Отмыв меня и ополоснувшись, она набрала в ковшик воды, плеснула на камни и стала охаживать меня веником и вот тут меня развезло основательно.
— Облей меня холодной водой — попросил я — а то ведь так и усну здесь.
Она окатила меня холодной водой, усталость сошла и мы, запахнувшись в халаты, пошли во дворец.
Было тепло, темно и тихо. У крыльца стояла стража, два витязя из дружины Черномора. Я опять обратил внимание на надписи на их комбезах и спросил об этом Наташку
— Охранное Агентство Черномор — истолковала она
— А разве они не являются частью дворцовой челяди?

Наташка усмехнулась — Витязи к дворцовой челяди не относятся. Да и нет у меня челяди. Если, что надо кому передать, посылаю стражника или вызываю Лешего, он лучше и надёжнее всякого гонца.
— А содержать витязей я не могу, казна пуста. Нет в казне денег даже на ремонт дворца. Поэтому дружина Черномора на самообеспечении. Кто не в дозоре или не на службе, занимаются обычным крестьянским трудом: землю пашут, сеют, травы косят, грибы ягоды собирают, рыбу ловят.
У опочивальни тоже было два стража.
В канделябрах на стенах горели свечи и в спальне было светло. На столике у окна стоял самовар, три вазочки с вареньем и туесок с мёдом, две расписные кружки и чайные ложки из серебра.
Наташка хлопотала у самовара, я лежал в кровати под одеялом. Волосы она скрутила и замотала полотенцем. Халат, весь расшитый берёзками да ивами, запахнула и завязала пояском. Я наблюдал за нею.

— А что я пропустил на Совете?
— Я спросила про шапку-невидимку. Где она?
— Осталась у шатра, а разве Илья не привёз её?
— Я не спрашивала у него, но Илья то слышал о чём я спросила и обязательно сказал бы.
— Может Микула или Алёшка подобрали?
— Всё равно они отдали б Илье. Выходит кто-то шапку подобрал… Тебе с мёдом или с вареньем? — она взглянула на меня — да ты весь пылаешь, заболел?
— После бани же, почему сразу заболел?
— Но она подошла ко мне и тронула лоб — У тебя жар!

Она пошла к двери, открыла и, подозвав стража, отправила за Алёнкой — Скажи жар у нашего гостя, сильный.
Вернувшись присела на кровать — Я не всё сказала на Совете. За Пришельцем кто-то скрывается, более могущественный, но о нём ничего неизвестно. Пришелец от Чернобога. Но когда проходил Мир Серый, кто-то перехватил его и теперь Пришелец под другим влиянием.
— Что нужно Чернобогу в сказочном мире? И что за Мир Серый? Я вроде бы в него не попадал.
— Чернобог послал того Пришельца в Явь к Белобогу, не в сказочный мир, но кто-то вмешался, кто то не хочет, чтобы Чернобог передал послание Белобогу..
Заскрипела дверь и вошла сестрица Алёнушка.
— Алёнушка, посмотри, он весь горит!

Аленушка подошла и склонилась надо мной, тронула лоб рукой — Дай ка ему чаю с малиной — сказала она Наташке
«Красивая баба» — отметил я; Наташка пошла к самовару, а Алёнушка сунула руку под одеяло и дотронулась до члена — я подумал было, что она и там проверяет температуру, но она щупала меня и от прикосновения женской горячей ручки член возбудился и..
— Что такое?! — Наташка стояла за спиной Алёны — что ты там забыла?
— Васса, дозволь потрогать живой, а то всё палочка да палочка — и, не дожидаясь разрешения, откинула одеяло — Ах! — всплеснула она руками — какой красивый и, встав на колени, припала губами и стала целовать… Наташка махнула рукой и, поставив чай на столик, вышла в коридор и отпустила стражу. Закрыв дверь на ключ, вернулась к нам. Аленка уже сосала и ласкала языком, давясь и пуская слюну — Да ты что делаешь?! — Наташка тронула Алёнку за плечо.

— Оффань баффа — отмахнулась Алёнушка
— Чего?
Сестрица выпрямилась — Отстань Васса — и полезла на меня и, усевшись зажала член и, опираясь об меня руками, натянулась — Дай ему травки и пристраивайся сзади… Она уже вовсю елозилась жопой, а я подумал, что Наташка сейчас разозлиться и сбросит её с меня. Наташка наклонилась ко мне, в её глазах бесилось зелёное пламя, она приподняла мою голову левой рукой и поднесла ко рту правую, и я слизнул травку и член рос в сестрицу Алёнушку, как бамбук, в жопу китайца и, когда он, пройдя Алёнушку насквозь, вышел из её жопы — Тоже ведьма? — изумился я — Ведьм не хватает на все сказки — ответила Васса, натягиваясь п. здою — приходиться совмещать. Алёнка, распустив шнурок на сарафане, вывалила грудь и я гладил её и мял и тискал, а Васса е. лась, держась правой за плечо Алёнки, а левой, сбрасывала мои руки с её титек, но сестрица, войдя в раж, наклонилась, опустившись титьками на моё лицо — Соси! — прохрипела она, и я сосал, и молоко у Алёнушки было больше похоже на коровье и даже на козье — «Наверное и коз не хватает» — я дотянулся до Наташкиных титек и сдавливал их, причиняя боль и, погружаясь в оргию, потерял счёт времени..
Я лежал между женщинами, а они щупали меня, отталкивая руки друг друга и, наконец, расслабленно и ровно задышали..
…
Я проснулся от тишины. Про такую говорят — звенящая.
Ещё не пропел первый петух и до рассвета было далеко.
Возбуждённый член торчал — я хотел ссать, но женщины спали, разбросавшись по кровати и я лежал, боясь шелохнуться, чтобы не разбудить… Окна были раскрыты — «Зачем дверь крывать, если окна открыты?»
В спальню заползал зеленовато-синий туман причудливой формы и, переваливаясь через подоконник, сползал по стене на пол и медленно и бесшумно поднимался, обретая формы и очертания, всё больше напоминающие человеческие. На голове шевельнулись волосы, когда я понял, что очертания не напоминают, а и есть…
— Рррняууу — с утробным рыком, с кровати взметнулась большая чёрная тень и удар мощной лапы сбил того, кто скрывался туманом.

Огромная чёрная кошка, присев, и приготовившись к прыжку, наблюдала за незваным гостем, сопевшим и ворочавшимся на полу. Краем глаза я уловил движение со стороны Алёны, но в эту секунду взметнулась чёрная тень, вспрыгнув кому то на спину и я услышал, как затрещала разрываемая кожа, слышал жуткие удары когтистой лапы и визг, но ничего не мог увидеть из-за жопы Алёны, которая сунулась и припала под одеялом к моему торчащему х. ю, накрыв мой рот горячей, набухшей и влажной п. здою… она елозилась по моим губам и носу и перед моими глазами мелькало соблазнительное колечко ануса, словно дышащего, а у окна шла борьба не на жизнь, а на смерть и удары мощных лап, и сопение Алёны и визг, смертельно раненого существа, всё смешалось и двоилось и троилось в моём сознании и, когда сперма хлынула в рот Алёне и она глотала её вместе со слюной и соплями, кто-то огромный и грузный вывалился в окно… и всё стихло

Алёна отвалилась от меня и я увидел на подоконнике огромную чёрную кошку, которая, спрыгнув на пол спальни, обратилась Наташкой
— Могла бы и помочь, Алёна — сказала она
Алёна облизнула губы — Ты бы и с двумя одна справилась — и утеревшись ладошкой, добавила — я бы только мешала
— А я вам не помешала, любовнички? — Наташка осматривала ла… руку, испачканную кровью — Не придёт больше Одноглазая. Нет у неё больше глаза.
Она обтёрла руку полотенцем и села на кровать. Алёна встала — Мне уйти?
— Куда собралась? Ложись!
Я вспомнил, что хотел ссать и встал — А ты куда?

Я молча достал из-под кровати горшок, молча сунул его Наташке в руки и поссал,

направляя струю так, чтобы на неё летели брызги
Алёна хохотнула, Наташка выплеснула мочу из горшка в окно и у окна его поставила, и мы легли.
Они ещё о чём то шёпотом переговаривались, а я уснул, словно в яму провалился.
26.12.15

Глава 7. Утро, вечера — мудренее

Меня разбудила ворона своими сочными горловыми криками. Она орала — каррр — и не успевало ещё вылететь из её глотки последнее рр, а уже клокотало и рвалось из горла следующее — каррр — и ещё и ещё и она захлёбывалась и давилась ими и умолкала. Наступала тишина и казалось, что ворона подавилась окончательно, но хлопали крылья и новое — каррр — убеждало, что с вороной ничего не случилось.

Было светло и я обвёл комнату глазами в поисках часов и, удивившись, что часов нет, вспомнил где я и сел в кровати.
Наташки и сестрицы Алёнушки рядом не было.
Я задумался: вчерашнее появление Одноглазой и её попытка убить меня (что пришла она именно для этого, теперь уже не вызывало никаких сомнений) свидетельствовали, что вляпался я в чью-то очень серьезную игру.
Самое интересное, что никто не спросил у меня, а хочу ли я быть её игроком, да ещё и одним из первых? Нет, я конечно был не против того, чтобы трахать Наташку и сестрицу Алёнушку и, принимая травку, вертеть их на хую! Это — мне очень даже нравилось! Но, оказалось, что за это надо платить, и какой ценой?! До ночного нападения Одноглазой, я воспринимал всё происходящее, как небольшое приключение, ну, а если уж говорить честно, где-то в глубине души я вообще не верил, в то, что всё это реально со мной происходит.

Я провёл рукой по лицу, царапины подсохли, но они были! Ещё раз внимательно осмотрев комнату, я убедился в том, что никогда раньше здесь не бывал и даже в снах. Я подошёл к окнам: совершенно незнакомый мне двор и ворота со стражами — всё это было, всё это я видел воочию своими глазами. Я оглянулся: кровать (очень большая), камин, шкаф и, я подошёл к кровати и заглянул под неё — ночной горшок был на месте. Я вернулся к окну и выглянул и замер: на траве под окном лежали скомканные, с подсохшими пятнами крови, половинки шапки-невидимки… Я полез на подоконник, чтобы, спрыгнув на траву, забрать шапку и вспомнил, что я голый. Вернулся к кровати, ни трико ни футболки не было, но был халат! Я сел. Круг замкнулся. Всё, что происходило со мною — не было сном, не было бредом, всё это происходила наяву.
Утро, действительно, оказалось мудренее вечера.

Я захотел копать картошку. Вернуться в свой мир и копать картошку!
Мне стало легче, но тут я вспомнил — «Наташка, беременна!!» — и схватился за голову. Я мотал головой, я мычал и скрипел зубами, обзывал себя долбоёбом и полным идиотом, но мысль, что уже ничего нельзя ни изменить, ни исправить, всё основательней и основательней закреплялась в моём мозгу.
Заскрипела дверь и вошла Василиса.
Не надо было быть ведьмой, не надо было быть телепатом, ей хватило одного взгляда, чтобы понять: я в отчаянии! Она ничего не сказала, подошла, бросила на кровать мои трико и футболку и села рядом.

— Я понимаю твоё состояние, но уже ничего нельзя изменить или отменить. Отказаться ты мог там, когда я пришла за тобой. Теперь — нет. Она помолчала — Ты можешь ничего не делать, просто жить во дворце, есть, спать, трахать меня и сестрицу Алёнушку — « Как было бы здорово!» (подумал я) — но твоё ничегонеделанье не отсрочит и не отменит того, что должно произойти. С тобой или без тебя, я буду биться за своё Царство, за свой мир, за — она взглянула на меня — нашего сына. Но без тебя, я проиграю эту битву, с тобой могу победить. И тогда ты сможешь вернуться в свой мир и докопать картошку, или остаться здесь навсегда, — «Трахать тебя и Алёнку» (подумал я) — чтобы стать былью, легендой, мифом, сказкой. Выбирай. 26.12.15 26. 12. 15 Она помолчала — Ты можешь ничего не делать, просто жить во дворце, есть, спать, трахать меня и сестрицу Алёнушку — « Как было бы здорово!» (подумал я) — но твоё ничегонеделанье не отсрочит и не отменит того, что должно произойти. С тобой или без тебя, я буду биться за своё Царство, за свой мир, за — она взглянула на меня — нашего сына. Но без тебя, я проиграю эту битву, с тобой могу победить. И тогда ты сможешь вернуться в свой мир и докопать картошку, или остаться здесь навсегда, — «Трахать тебя и Алёнку» (подумал я) — чтобы стать былью, легендой, мифом, сказкой. Выбирай. 26. 12. 15 26. 12. 15

8. Выбор

Не хотелось ни о чём думать, не хотелось выбирать ни из чего. Зачем? Хотелось только одного: лечь, уснуть и проснуться дома.
— То, что я тебе сейчас скажу, я здесь не говорила никому, об этом знаю только я и… — она замолчала
Молчание затянулось и я повернул голову — она смотрела в мои глаза — … и тот, кто меня сюда отправил.
Вертелась и ускользала мысль, вспыхивая словно искорка и готовая вот вот погаснуть и, вдруг «… я здесь… я здесь… « — Ты, оттуда?
Она качала головой — Я появилась здесь за полгода до твоего появления
Это никак не могло уложиться в моей голове.
— Я ниччего не понимаю. Ты не сказочная ведьма и не царица, ты из того же мира, откуда и я? А как ты сюда попала? Тоже заблудилась? А из какой ты страны?
— Роом, мы в мире русских народных сказок! Ну, из какой ещё страны, кроме России, я могу быть?
— Нет, я не из лесу сюда попала. Просто заснула там, а проснулась здесь: на этой кровати, в этой опочивальне.
— Сразу царицей, или сначала ведьмой?
— Не знаю, наверное сразу и царицей и ведьмой. Я до сих пор ещё не могу свыкнуться с ролью царицы. Ведьмой мне как то больше нравится. Но они, — она повела глазами в окно, в сторону ворот и на дверь — они называют меня царицей и ни разу и никто в этом не усомнился!

— И ты знала, что я приду сюда? И знала зачем?
— Нет не знала, ни того, ни другого, пока ты не заблудился и не появился здесь и тогда, словно завеса какая-то в моей голове опустилась, я вдруг сразу, в одно мгновение поняла, кто ты и зачем ты здесь.
— А сестрица Алёнушка?
— Абориген и она, и все остальные, будь по другому я бы уже знала об этом.
— А… а я её действительно трахал?
— Ром, она от тебя не понесёт, если ты об этом подумал. Сестрица Алёнушка сказочный персонаж
— Но трахалась то она как настоящая
— Ром, ты чего? Она же женщина, хоть и из сказки, к тому же у неё и муж есть! Ты забыл? Принц, между прочим.
— Братец Иванушка, что ли принц?

Она вздохнула — Братец и есть братец, а есть муж, только он не здесь, а в Тридесятом Государстве и вернуться сюда уже не сможет. Нет, он сможет, но только если мы… — она осеклась и замолчала.
— А как и когда ты научилась обращаться? И почему ты не осталась там, ведь ты уже при мне дважды там была?
— Я хотела остаться там, ничего не выходит. Несколько раз я просыпалась в своём городе в своём доме в своей квартире в своей кровати и, радуясь, что это всё мне приснилось — засыпала снова. А просыпалась опять здесь и, наконец, мне стало понятно, возврата нет. Как только я это осознала и смирилась с этим, появился ты.
— То есть, про Мир Серый ты ничего не знаешь? И про Чернобога и Белобога и ещё одного Пришельца — всё выдумки? А из какого ты города?

— Про Мир Серый мы ещё поговорим. Чернобог и Белобог и Третий, не выдумка. Я из Самары.
— А на какой реке город? А как в Самаре называется международный аэропорт?
Наташка хмыкнула — Ром, кончай уже, я правду говорою, зачем мне, тебе врать? Вот зачем? Волга, Курумучи — она качнула головой — Ну? Ещё будут вопросы?
— А ты и правда беременна от меня?
— А от кого ещё то? Царицу, никто кроме тебя не трахал и трахнуть не может! Вот почему я так обрадовалась твоему появлению! Палочка за пол-года порядком надоела.
— А ты местных тёток можешь трахать сколько хочешь, как хочешь и кого хочешь! Как только мы с тобой отсюда выберемся, вся информация о нас будет стёрта из их памяти.
— И замужних тёток?
— Да.
— А мужья на меня не обидятся?
— Нет — она качала головой — они об этом не узнают даже. И рассказать тётки не смогут.
— Рома, а тебе мало нас с сестрицей Алёнушкой?!
27. 12. 15